Читать книгу Евангелие от Афея - Александр Солин - Страница 8

Я уже знаю, что мне пять лет и три месяца, что мы живем на большой железнодорожной станции в Сибири, и что мой отец работает в депо. На станцию приходят два пути – один из Москвы, другой – на Москву. Я люблю смотреть на поезда, которые идут на Москву, и совсем не люблю на те, что идут на восток. Сегодня отец обещал показать мне пассажирский паровоз и даже взять с собой внутрь.

Мы идем вдоль путей по направлению к депо. Жарко. Я во все глаза гляжу вперед себя: передо мной постепенно вырастает железная гора паровоза. Моя рука старается крепче ухватить руку отца: никогда до этого я не видел паровоз так близко. Он стоит перед воротами депо и сверкает свежей краской. На темно-зеленом фоне ярко выделяются части, выкрашенные в красный и белый цвета. Внутри него что-то клокочет, воздух над трубой струится и дрожит, по бокам время от времени вырываются белые струйки пара, как будто паровоз отдувается. На его выпяченной груди ярко сияет красная звезда, ниже, от платформы почти до самых рельсов – красная решетка.

Мы проходим мимо огромных разноцветных колес. От паровоза веет горячим машинным маслом, свежей краской и паром. Он такой гордый и могучий, что к нему страшно прикоснуться. Я жмусь к отцу. «Не бойся!» – кричит он сквозь шум. Обычно отец ходит в форме, но сегодня воскресенье и он одет в шелковую рубашку с короткими рукавами и широкие светлые брюки.

Мы подходим к будке машиниста, куда ведут широкие ступеньки с отполированными до блеска перилами. Машинист стоит рядом и «концами» вытирает руки. Он отдает честь и здоровается с отцом за руку. Я с восторгом смотрю на отца: машинист такого красивого паровоза отдает честь моему отцу, значит мой отец – начальник! Вытягивая по очереди шею к чужому уху и превозмогая шум, взрослые принимаются о чем-то говорить. Я – в коротеньких штанишках, в матроске, бескозырке и сандалиях с опаской поглядываю из-за отца на неприступную громаду паровоза.

Наконец машинист поворачивается к трапу и ловко взбирается в будку. Отец берет меня на руки и ставит на ступеньку на высоте своей груди. Я лезу вверх, высоко задирая коленки, так, что вижу их почти на уровне плеч. Отец сзади телом закрывает меня, и мы поднимаемся с ним на высоту будки, где машинист подхватывает меня под мышки и заносит внутрь.

От ручек, рукояток, рычагов, круглых циферблатов и дрожащих стрелок у меня разбегаются глаза. Мне дают потрогать некоторые из них – они вибрируют и моя рука вместе с ними. Отец поднимает меня к невзрачному треугольнику, который болтается на конце толстой проволоки.

«Тяни» – говорит он.

Я с опаской тяну.

«Сильнее!» – кричит отец.

Я дергаю изо всей силы – раздается оглушительный гудок. От неожиданности я пугаюсь и бросаю треугольник. Отец с машинистом смеются. Машинист нажимает на рычаг, створки разъезжаются, и передо мной открывается пышущая жаром топка. Я хоть и стою далеко, но невольно заслоняю глаза рукой – так силен жар.

Наконец экскурсия заканчивается, и мы тем же путем спускаемся вниз. У меня на коленках и руках небольшие темные следы масла. Машинист дает мне «концы», и я пытаюсь их стереть.

«Ну, – говорит машинист, – когда вырастешь – будешь машинистом?»

Я киваю головой и стеснительно отворачиваюсь.

Взрослые смеются, довольные.

Изображение погасло, тишина и темнота вновь обступили Матвея. С нарастающим беспокойством вслушивался он в безразмерное пространство. Ситуация невероятная: находясь неизвестно где, он жаждал услышать голос неизвестно кого в надежде обрести хоть какой-то смысл происходящего! С той же страстью, с какой вначале мечтал избавиться от невидимого голоса, он хотел его теперь услышать. И долгожданный голос раздался:

– Ну, как вы тут без меня? – спросили Матвея с интонацией матери, забежавшей посмотреть, живы ли еще ее дети.

– Жив еще, – ответил Матвей, чувствуя, как с его плеч покатилась гора.

– Жив, конечно, жив, а как же иначе! – торопливо подбодрил его Проводник. – Знаете, у меня тут проблемы по службе, не могли бы вы потерпеть еще немного? Я скоро вернусь, и мы продолжим.

– Конечно, но что мне делать, если с вами что-нибудь случится? – не выдержал Матвей.

– Со мной? – удивился Проводник. – Со мной ничего не случится. И с вами – тоже. Мои помощники контролируют процесс.

Гора с плеч сваливается окончательно. Матвей с облегчением занимает место в зрительном зале на киносеансе длиною в жизнь. Ему только что показали, кто в этом доме хозяин.