Читать книгу Мелодии космических океанов - Александр Стоянов - Страница 11

И поёт до утра лучезарная роза покоя,

и кричат, как кресты пожелтевшим огнём, журавли,

позовёт нас восход златозубою пастью прибоя,

и пойдут налегке без тоски и без норова дни.

Обещали вчера, что как будто проснётся отрада

в залежалых стенах и в войне, пожелавшей огня.

Ветром тихим из льда, в злополучном убитом отряде,

в безвозвратных листах, разметавших простор

для меня.

На волне серых туч, изорвавших беспамятство

навзничь,

я пройду Рубикон из асфальтовых северных врат.

В кратком сне я увижу творенья ужасных пожарищ.

Словно жертвенный столб, обопрется

на косточки сад.

И наступит апрель, хваткой нежной и светом

небесным,

как всегда, на земле лист из пепла опустится в ад.

Снег умрёт, как герой. И над полем печали

безбрежным,

бог исполнит ноктюрн, повернув время жизни назад.

Нас застанет врасплох кружевное свеченье надежды,

ручейкам наших слов день расставит пластины

из луж.

Позовёт нас к себе одичавшее тело как прежде,

что вчера из окон в нас плевало и прятало нож.

Знаю я, всё пройдёт. И на этом поставлена точка,

как траве брат ноябрь произнёс приговор второпях.

На ногах – из цветов и из слов суррогатная дочка

нас научит любить шум планет и улыбку на белых

костях.

И затянет петлю из опавших сомнений жестоких,

криком серым восток запоздалое счастье спугнёт.

И повиснет заря на изнанке небес одиноких.

И отправится в ночь беспричинного пьянства оплот.

А гроза вдалеке уличит в злонамеренье лето,

красноглазым кострам даст гусиные шеи воды.

И замрёт вдалеке жёлтый лес из забытых ответов

на вопросы морей и запросы скуластой беды.

Выстрел в спину из слёз изменил нашу милую розу,

как награда небес от звезды синевою цвела пустота.

В сотне строк роковая страда из степного обоза,

между стрел улетела в пространство столетий из сна.

Мир однажды оглох от воскресших магнитных

свечений

в белой коме небес с захудалыми трупами зим.

Одиноких сердец и погибших изменчивых мнений,

что застряли в окне, как засушенный осенью гимн.

На небесных лугах из муара цветных отклонений

лёг чернёным стволом желтоглазый захватчик часов,

жезлом новых идей и душевным сиротством молений,

кирпичом из стекла и извечной тоскою постов.

Родниковым песком серебрил очертанья галактик,

обручальным кольцом закрепил основания дел,

волком выл от любви, признавал безобразие тактик,

что лежат на виду и являются вектором стрел.