Читать книгу Второй шанс 3. Фортунат - Александр Сухов - Страница 4

По мощеной гранитной брусчаткой дорожке, вьющейся вдоль берега рукотворного озера неторопливо прохаживались два человека. Первый – уже знакомый нам Виктор Александрович Орлов, единственный       сын патриарха одного из Великих боярских родов. Второй – сам Александр Николаевич глава рода Орловых, высокий крепкого телосложения мужчина. В свои семьдесят пять, он хоть и опирался на трость при ходьбе, однако наметанному взгляду внимательного наблюдателя было понятно, что это, скорее, предмет статусный, нежели действительно насущный.

Стрелки часов приближались к полудню. Несмотря на календарную зиму и грядущее скорое Рождество, погода радует отсутствием надоевшего как горькая редька дождя, заливавшего последние несколько недель всю центрально-европейскую часть России. Низкое декабрьское солнце практически не греет, лишь одаряет светом, но все равно приятно находиться под открытым небом. Легкий ночной морозец прихватил ледком края пруда, напоминая людям, что настоящая зима с трескучими морозами и сугробами едва ли не в рост человека уже не за горами. А пока землю вокруг пруда украшал слегка пожухлый во многих местах аккуратно подстриженный на английский манер газон, да редкие опавшие листья растущих вдоль дорожки вековых дубов.

Обычно Орлов-старший предпочитал прогуливаться по парку перед обедом в одиночестве, однако неприятные обстоятельства, недавно доведенные до его сведения осведомителями из окружения сына заставили его слегка подкорректировать это правило.

Какое-то время шли молча. По нахмуренному лицу родителя сыну было нетрудно догадаться, что разговор предстоит для него не из самых приятных. О причинах своего вызова в столичную резиденцию он догадывался, но точно уверен не был. Следуя рядом с отцом, он старался сдерживать шаг, чтобы приноровиться к его неторопливой походке. Получалось с трудом, Виктор то забегал вперед, то слегка отставал, а то и вовсе путался в ногах и спотыкался.

Наконец патриарх сжалился над сыном и, указав на одну из скамеек у самого края берега водоема, произнес в приказном тоне, каким он привык обращаться практически ко всем окружающим людям:

– Присаживайся, сын. – При этом сам садиться не стал. С высоты своего едва ли не двухметрового роста старик с укором посмотрел в глаза единственного и горячо любимого чада. Несмотря на ухищрения самых продвинутых чародеев Империи, у одного из влиятельнейших людей государства Российского родился только один ребенок, о чем Александр Николаевич сильно горевал. Господь очень зло посмеялся над этим человеком, не оставив ему абсолютно никакого выбора будущего наследника. Впрочем, Орлов старший был весьма изворотливым человеком и кое-какие мысли на этот счет в его седой голове появились. А когда в столь влиятельной голове рождаются хорошие мысли, их реализация не заставляет себя долго ждать. Но об этом чуть позже. – Я тобой не доволен, – продолжал пожилой мужчина, – очень недоволен.

– Что на этот раз daddy тебе донесли твои Intelligencers из моего окружения? – зная англофильскую натуру своего батюшки, молодой Орлов частенько этим пользовался, вставляя в разговор отдельные слова и даже целые фразы на языке Туманного Альбиона. Впрочем, на этот раз столь незамысловатый, но практически безотказный прием не сработал, лицо патриарха продолжало оставаться напряженно-суровым.

– Твоя последняя выходка с этим… Воронцовым…

– Отец, тебе же известно про этого гаденыша. Мало того, что какой-то студентишко из мещан оскорбил рукоприкладством представителя высшего сословия, ему удалось отвертеться от каторги и, как назло, оказаться в одном полку со мной и царевичем. Смею напомнить, что благодаря его «своевременному» вмешательству провалилась тщательно разработанная нашими аналитиками операция по «спасению наследника российского трона из персидского плена». Еще сутки, и оговоренная сумма была бы вручена в руки доверенных людей Шахзаде Махди. Тогда спасителем Даниила стал бы я со всеми вытекающими последствиями, а не этот тупой чурбан с погонами прапорщика.

– М-да, – Орлов-старший с укором посмотрел в глаза сына, – несмотря на некоторые выверты твоего поведения, я все-таки всегда считал тебя, Виктор, человеком умным, способным адекватно анализировать обстоятельства и принимать правильные решения. В свете последних событий я начинаю все больше и больше в этом сомневаться. А еще эти пьяные многодневные загулы. Проститутки. Опиум. Иже с этим, еще кое-какие «невинные» забавы с мальчиками… – голос патриарха хоть и был ровным, даже невыразительным, догадаться о том, какая буря бушует внутри него было несложно, тем более для родного сына. – Однако то что мне стало известно о твоем последнем фортеле, выходит за все дозволенные рамки. Разве тебе неизвестно, что личностью Воронцова интересуется Его Императорское Величество? Внезапная пропажа столь примечательной персоны сразу же бросит тень на наш род. Да, да, мой мальчик, именно на род Орловых…

– Бездоказательно, папа…

– Не перебивать, когда старшие говорят! Царским псам из Тайной Службы ничего не стоит провести расследование и докопаться до истины, было бы на то лишь высочайшее соизволение. А теперь подумай, какими последствиями для Орловых чреваты твои необдуманные действия?

– Насчет последствий, можешь не волноваться, – по волчьи оскалился Виктор, – все непосредственные исполнители устранены, а открывший дверь за Грань Николай Викторович и пара сопровождавших меня гридней связаны родовой клятвой и скорее умрут, чем расскажут что-то кому-то из посторонних даже под пытками или ментальным воздействием.

– А вдруг пропажа обнаружится?

– Плохие у тебя осведомители, отец. – Орлов-младший не удержался от ехидной ухмылки. – Разве тебе не доложили все обстоятельства дела?

– В общих чертах, сын. Мне известно лишь о том, что нанятые тобой лица похитили юношу и передали тебе в беспомощном состоянии. Затем, с помощью Николая Викторовича Черепнина, тело было перенесено за Грань, где все было заранее подготовлено для какого-то непонятного спектакля. Вот скажи, сын, для чего тебе понадобилось приколачивать этого несчастного к позорному столбу? И куда он потом исчез?

– Выходит, тебе практически все известно, отец.

– А почему бы мне не знать обо всем, что происходит на подведомственной мне территории? – недовольно проворчал патриарх, – вот только жаль, что узнаю иногда об этом с опозданием и никоим образом уже не способен повлиять на ситуацию.

– Ты бы помиловал Воронцова, папа? После всего вреда, что он нанес нашему роду и твоему наследнику?!

В ответ на гневную сентенцию сына Александр Николаевич не рассердился, как ожидалось и не отчитал наследника за неподобающее поведение. Он лишь горестно поморщился и вполне спокойным голосом ответил:

– Нет, сын, не простил бы, но действовал при этом более осмотрительно. На твоем месте, я бы не стал торопиться с местью. Год-другой выждал, пока вокруг этого «героя» не улеглась шумиха, и о нём все позабыли. Лишь тогда я нанес бы роковой удар, заставил мучиться за Гранью, но без твоих театрально-фанфаронских постановок. Вот объясни мне, куда могло исчезнуть распятое тело?

– Не знаю, отец. Вполне возможно, Воронцова кто-то сожрал, поскольку ни гвозди, ни стальной обруч повреждены не были.

– Ага, сожрали целиком, да так, что никаких следов не осталось? – отец скептически посмотрел на сына.

– А что в этом удивительного? – пожал плечами Орлов-младший. – Проход за Грань находится во владении рода уже два с половиной столетия, а мы так и продолжаем топтаться на пороге неведомого мира и практически ничего о нем не знаем. Самый продвинутый наш чародей способен выдержать там относительно безболезненно для себя не более часа. А какое расстояние можно преодолеть за это время? И вообще, что можно сделать за час? Так или иначе, предел нашей досягаемости от самих врат всего-то круг радиусом пять-шесть верст. Ну натащили мы оттуда разного хлама, при этом до сих пор не понимаем, что и для чего предназначено. Растения из того мира, оказавшись на Земле, быстро чахнут, даже в оранжереях. То же самое и с животными. Хоть тамошних страховидлов и животными назвать можно с величайшей натяжкой. Благо, хотя бы какую пользу научились извлекать от того места – это я насчет тренировок наших одаренных. То есть Воронцова вполне могла сожрать какая-нибудь приползшая из леса тварь, ведь на бревне остались какие-то непонятные следы.

– Твоими бы устами да мед пить, – патриарх недовольно покачал головой. – Видишь ли, Виктор, в последнее время мне практически каждую ночь снится один странный и очень страшный сон. Ты и я стоим на краю пропасти, за спиной непреодолимая каменная стена, абсолютно гладкая, наверх не забраться, перед нами бездонная широкая трещина не перепрыгнуть, в нашем распоряжении узкий скальный козырек не шире человеческой ступни. Мы пытаемся идти по нему то в одну, то в другую сторону, но всякий раз срываемся вниз. Чем заканчивается наше падение сказать не могу, поскольку именно в этот момент меня выкидывает в реальность, будто пробку из горлышка бутылки с игристым вином.

Виктор Александрович терпеть не мог манеру отца выражаться при определенных обстоятельствах витиевато-вычурно и подбирать разного рода украшательские эпитеты вместо того, чтобы кратко изложить суть. А еще ему была известна привычка Орлова-старшего относиться с особым пиететом к разного рода, якобы, посылам свыше в виде «вещих» снов и всяких примет. Сам он, как человек передовых взглядов, привнесенных в дремучую Россию из просвещенной Европы, слабо верил во все эти мистические бредни, тем более не подтвержденные материальными доказательствами.

– Ерунда всё это, папа, проконсультируйся с ведунами, может какую микстуру пропишут для успокоения нервов. На худой конец, посети свой любимый Туманный Альбион, давно там не был, или…

– Ну все, сын, – Александр Николаевич в довольно резкой форме осадил Виктора, – прекращай трепаться, без твоих «мудрых» советов знаю что мне делать! – Тут же с хитринкой во взгляде посмотрел на Виктора и продолжил в спокойной манере: – Итак, Витенька, разочаровал ты меня, сильно разочаровал. Посему вынужден отказать тебе в праве на наследования родового патриаршества.

– Но как так, отец! – Орлова младшего буквально подкинуло со скамейки. – Кто, как не я, по праву рождения способен взять бразды правления в свои руки после твоего ухода?

На что Орлов-старший с нескрываемой ехидцей усмехнулся:

– Во-первых, ближайшие лет двадцать-тридцать умирать я не собираюсь, так что не беспокойся, груз ответственности принятия важных решений покамест не грозил упасть на твои плечи даже в том случае, если бы я не лишил тебя права наследования. Во-вторых, не пугайся ты так, моим наследником в любом случае станет носитель крови Орловых. Видишь ли, сын, я тут подыскал для тебя отличную кандидатуру в супруги. Юная непорочная девица из рода Беляевых по имени Маша. Скромна, воспитана, обладает сильным целительским даром, ко всем своим достоинствам, красавица, каких поискать. По поводу вашей свадьбы я уже имел разговор с главой рода Виталием Сергеевичем. Как патриарх не особо именитого рода он счастлив породниться с Орловыми…

– Кто бы сомневался, – недовольно пробормотал Виктор Александрович.

– Так вот, – продолжил, не обратив никакого внимания на реплику сына, Орлов-старший, – твоя задача в самое ближайшее время заделать мне внука, а лучше пару, еще лучше трех, короче, чем больше, тем лучше. Кому-то из твоих детей я и передам право наследования. Постараюсь учесть ошибки твоего воспитания и выращу достойную себе замену. Вот так-то, сынок. Что же касаемо твоей дальнейшей судьбы, женишься, остепенишься. А коль пожелаешь и дальше продолжать развратный образ жизни, возражать не стану. Разведешься с Марией честь по чести, она с детьми останется в нашем роду. А ты живи как знаешь. Я даже позволю тебе отправиться за границу и обеспечу приличным содержанием. Ну как тебе такая перспектива?

Виктор хотел выразить свое полное несогласие с несправедливым решением родителя. Но посмотрев в лицо отца и наткнувшись на суровый взгляд патриарха, сразу же отвел взгляд в сторону. И тут до него наконец дошло, что отныне с ним никто не собирается шутки шутить, приговор окончательный, обжалованию не подлежит.

– Хорошо, папа, сделаю всё так, как ты скажешь.

– Вот и хорошо, сын, – радостно потер ладошки Александр Николаевич, – откладывать мероприятие не станем, через месячишко с честным пирком, да и за свадебку. Ты не куксись, Виктор, девка, на самом деле, всем на загляденье. Еще спасибо отцу скажешь за заботу.

– Спасибо, папенька! – С нескрываемой иронией в голосе произнес Орлов-младший.

– Благодарить потом будешь, – патриарх сделал вид, что не заметил сарказма в словах сына, – А пока посидишь здесь в Суздале под моим присмотром.

На что молодой Орлов лишь обреченно кивнул.

***

Василиса Егоровна хватилась Андрея лишь через пару дней. Поначалу она подумала, что её воспитанник задержался у какой веселой вдовушки. Дело молодое, и ничего в этом предосудительного она не усматривала. Однако минули сутки, вторые, затем и третьи, вот тогда лишь женское сердце забило тревогу. Третьякова велела запрячь возок, прокатилась по близлежащим деревням и пообщалась с людьми. Оказалось, что никто Андрея Воронцова там не видел и ничего о нем не слышал. Даже самые заядлые окрестные сплетницы, черпающие слухи едва ли не напрямую из пресловутого информационного поля планеты, не смогли сказать ничего определенного о судьбе пропавшего юноши.

Женщина не стала пороть горячку и не помчалась сломя голову, в Боровеск бить во все колокола и поднимать народ на поиски. Она вернулась обратно в поместье, чтобы хорошенько обмозговать ситуацию.

На её счастье Пров Николаевич в это время находился во Владимире по делам своего большого хозяйства, если не задержат обстоятельства вернется только к Рождеству. Отставной майор, как человек дела, тут же развернул бы бурную деятельность, чем, сам не желая того, мог запросто навредить Андрею. А еще любящее по-матерински женское сердце настоятельно подсказывало, что суетиться не стоит, ничего плохого с её Андрюшенькой, обладателем весьма продвинутого Дара ведуна, случиться не может.

По прибытии в имение Воронцов не стал посвящать самого близкого человека в проблемы, связанные со значительным повреждением своего Источника. Однако Василиса Егоровна хоть ни на мгновение не сомневалась в способностях юноши выйти победителем из любой ситуации, при всем при этом что-то непонятное тревожное, будто кошачьими коготками, неумолимо скребло где-то в глубине души, не позволяя окончательно успокоиться.

Посидела, поразмыслила, как могла подавила разного рода нехорошие мысли, нет-нет, да мелькающие в голове. В конечном итоге все-таки решила начать действовать. Поскольку в компетентность полиции, и той же жандармерии. Третьякова не особо верила, она решила обратиться за помощью к частному детективу. Это вам не какой-нибудь штабс-капитан следователь от полиции, протирающий штаны на рабочем месте за казенное жалованье. Хорошо проплаченный сыщик будет ночами не спать, землю рыть и в конечном итоге узнает все, что ей необходимо. Вот тогда с неопровержимыми доказательствами на руках можно идти в полицию ли, жандармерию ли, даже к самому Царю-Батюшке с челобитной, поскольку как дворянка, она имеет на это полное право.

Из разговоров постоянных посетительниц салона мадам Бубновой Егоровне было известно, что подходящая для её целей кандидатура проживает в Калуге. Капитан от жандармерии в отставке Вольский Адам Конрадович, по происхождению поляк или жид (в вопросе его национальной принадлежности мнения кумушек кардинально расходились), занимается частной следственной практикой. За свою работу берет дорого, однако результат практически гарантирован. В частности, очень многих неверных жен, а также мужей ему удалось вывести на чистую воду. Однако чаще всего детектив берется за расследование дел, с которыми не смогли справиться официальные следственные органы и, как правило, добивается в этом успеха.

К обеду следующего дня Василиса Егоровна стояла перед дверью квартиры знаменитого сыщика. А еще через четверть часа после взаимного знакомства она сидела в удобном кресле роскошного кабинета и деловито, без каких-либо сантиментов излагала обстоятельства дела, заставившего её обратиться за помощью к «самому именитому частному детективу Российской Империи». Насчет столь выдающейся именитости Егоровна, разумеется, приплела от себя, однако со стороны Вольского возражений не последовало, кажется, он на самом деле считал себя таковым.

Вольский оказался мужчиной лет сорока пяти, физически развит, строен, волосы светло-русые коротко стриженные, чисто бритое лицо ничем особенным не выделяется, лишь взгляд выразительных серых глаз однозначно свидетельствует о том, что вас слушают со всем вниманием и пониманием.

«Вне всякого сомнения, поляк», – сделала вывод помещица и на душе у неё стало как-то поспокойнее. Представителям «жидовского племени» она по необъяснимой причине не очень доверяла и даже их опасалась, несмотря на то, что на сон грядущий любила почитать Священное Писание, при этом всегда сопереживала еврейскому народу то и дело попадавшему во всякие неприятные жизненные ситуации.

– Ну что же, уважаемая Василиса Егоровна, – детектив одарил даму обаятельной улыбкой после окончания её недолгого рассказа, – в данный момент я более или менее свободен от дел насущных, посему имею возможность заняться вашей проблемой. Мои расценки, с вашего позволения, – мужчина протянул Третьяковой прайс-лист, отпечатанный типографским способом на дорогой бумаге.

Посетительница не посчитала нужным хотя бы мельком пробежать глазами текст.

– Адам Конрадович, для меня важен результат, а насчет денег не переживайте, заплачу сколько скажете.

– В таком случае, с вас три тысячи в ассигнациях на текущие расходы. Остальная сумма по результатам расследования.

К вечеру того же дня Третьякова и Вольский вышли из купейного вагона скорого поезда Киев-Владимир и направились в сторону привокзального трактира Еремея Силыча Сидорова, где хозяйку поджидал её пароконный возок. В руках частного детектива был небольшой кожаный портфель темно-коричневого цвета и никаких других вещей.

В поместье прибыли к десяти вечера. Несмотря на столь поздний час, детектив плотно поужинал, отдав дань уважения домашним наливкам помещицы особенно вишневой и абрикосовой. Хозяйка ограничилась лишь легким овощным салатом. После ужина горничная постелила мужчине в одной из гостевых комнат.

На следующее утро после завтрака еще в предрассветных сумерках хозяйка и гость отправились по следам пропавшего юноши. Вне всякого сомнения, Вольский обладал определенными чародейскими способностями, поскольку «след взял» без какого либо труда. Проплутав изрядно по лесу, наша парочка вышла непосредственно к месту, где произошел собственно захват Андрея неведомыми похитителями. Адам Конрадович едва ли не на коленках облазил пятачок диаметром в пять саженей. В извлеченную из кожаного портфеля пробирку он даже щепотку почвы поместил. Егоровна поняла, что детектив что-то нащупал, однако, несмотря на все её расспросы, никаких предварительных выводов не озвучил, лишь отбояривался довольно неуклюже, дескать, скоро лишь сказка сказывается, дело делается не быстро.

После обеда, он вежливо раскланялся с хозяйкой поместья и на предоставленном Третьяковой возке, отправился на железнодорожную станцию, пообещав заглянуть где-то через недельку-другую уже с вполне конкретными результатами. Эти его слова вполне успокоили женщину.

А через десять дней в регулярно доставляемых в поместье калужских «Вестях» она прочитала некролог по поводу «гибели под колесами конного экипажа в городе Суздаль» почетного гражданина Калуги Вольского Адама Конрадовича. По опубликованной фотографии в черной рамке, несмотря на отвратительное качество изображения, несложно было узнать её недавнего гостя. Впрочем, женщине хватило лишь имени, поскольку Адамы Конрадовичи Вольские на Руси нечасто встречаются. Трагическая судьба то ли поляка, то ли жида мало волновала изрядно битую судьбой немолодую женщину. В свете случившегося, ей вдруг стало невыносимо страшно за судьбу другого горячо любимого человека.

Неожиданно Третьякова почувствовала сильное сердцебиение, перед глазами все помутилось от внезапно накативших слез, злосчастная газетенка выскользнула из её ослабевших рук и плавно опустилась на пол. Женщине хотелось куда-нибудь бежать, громко кричать о своем горе, требовать у власть предержащих немедленно начать прилагать все возможные усилия по поиску Андрея. Однако обессилевшие ноги никак не желали подчиняться её воле и не позволяли ей хотя бы подняться с кресла.

Неожиданно входная дверь в гостиную широко распахнулась и на пороге появилась какая-то расплывчатая фигура. Сквозь плотную пелену льющихся из глаз слез Егоровна сразу не поняла, кто именно заявился к ней в дом. Лишь протерев лицо носовым платочком, она получила возможность опознать пришельца. А узнав, сначала негромко хихикнула, затем нервно расхохоталась в голос, уж больно забавный тот имел вид.