Читать книгу Мастер ближнего боя - Александр Тамоников - Страница 2

Чехословакия. Центральная Группа Войск.

1983 год. Конец сентября.

Мотострелковый полк, дислоцирующийся в местечке Поленицы в Орлицких Горах, жил своей обыденной учебно-боевой жизнью, строго по распорядку дня. Другими словами, большинство личного состава отдыхало в своих казармах в ту дождливо-ветреную ночь, когда командира разведывательной роты, старшего лейтенанта Константина Лобанова экстренно вызвали в штаб полка. Быстро собравшись, он вышел из своего подъезда в доме офицерского состава и на улице встретился со старшим лейтенантом Станиславом Кауровым, командиром второй мотострелковой роты, с которым давно поддерживал дружеские отношения. Дружили между собой и их жены – Люда и Галина.

– Привет, Стас! – протянул руку Лобанов.

– Привет, разведка! Тебя тоже подняли?

– Как видишь. Ну и погодка!

Офицеры, укутавшись в плащ-накидки, поспешили в часть.

– С чего бы этот вызов, Стас?

– А черт его знает! Но вызвали нас двоих!

Кроме них, на улицах военного городка никого не было.

– Может, какой проверяющий под утро залетел? И погонят, Костя, нас с тобой вместе с подразделениями в запасной район!

– Лучше бы не надо! Дождь третий день поливает. В запасном сейчас все грунтовки развезло и грязь по колено.

– Тебе ли, Костя, с твоими БМП грязи бояться? Ты на гусеницах пройдешь, а мне что на БТРах делать? Чуть в сторону из колеи – и сядут «коробки» на днище. Будет тогда разбор по полной. Да и время выбрали: три часа, темень. Неужели на самом деле заставят марш совершать?

– Другие предположения у тебя есть? – спросил Кауров.

– Побег солдата!

– Маловероятно. Если бы до трех часов беглеца не нашли, то объявили бы «Общий сбор». Всех офицеров бы собрали. Но что-то, кроме нас двоих, я никого больше не замечаю.

– Ты прав. Гадай, не гадай, вывод один – ночь для нас выдалась хреновая!

– Вот это точно. Как и погодка, будь она неладна! Да, ты знаешь, что сейчас Главком Объединенных Вооруженных Сил Варшавского Договора в наши края прибыл? – спросил Стас.

– Слышал краем уха, официально же не доводили!

– Точно тебе говорю. Ко мне вчера корешок заезжал из Клашнепецкого полка, рассказывал.

– И что именно?

– Да как маршал у них шухер позавчера ночью навел!

– На это он мастер!

– Главное, что началось-то все с КПП. У них там есть прапор с ремроты, Волков Саня. Мужик и специалист в технике отменный, но бухарик, каких поискать! Так вот он как раз и стоял дежурным по КПП. Как назло! Ну и дежурного по столовой к себе в дежурку пригласил. Выпить, в картишки перекинуться. Короче, ночь скрасить! Скрасил! Под утро к воротам два «УАЗа» подкатывают, а их полк, сам знаешь, как раз на пути к полигону стоит, и туда часто всякие командирские машины заправиться наведываются. Вот, наверное, и подумал Волк, что блудят ребята по ночам, а бензина ноль. Ну и ворота не спешит открывать. Ему сигналят. Он выходит. В первой машине сидит громила, ты знаешь комплекцию маршала, без фуражки и в простой танковой куртке. Волк его спрашивает, чего, мол, рассигналился? Подождать не можешь? Что тут началось! Маршал из машины выскакивает, сбрасывает куртку, а под ней – целый иконостас. Волк как маршальские звезды увидал, так и охренел. Слова сказать не может.

– Охренеешь тут!

– Ну вот, а от самого Волка спиртным метра на два шибает. Жрали-то они технический спирт. Маршал на него: «А ну подать сюда дежурного по части!» А тот, уже предупрежденный, бежит от штаба. Бежал капитаном, а от маршала – вызывать командира полка – уже старшим лейтенантом. В момент Главком звезду с него снял! Ну прибыло все командование, объявили «Общий сбор». Маршал требует карту, спрашивает: «Какой батальон на проверке занял первое место?» Ему докладывают: «Второй!» Не знали же, что у Главкома на уме. А батальон только что вернулся с тактических учений. Маршал подзывает комбата, только недавно назначенного, и ставит задачу по карте, куда должен прибыть его батальон. В полном составе приказывает вывести подразделение! Ну комбат и заметался! У него из тридцати машин десяток на тросах с полигона притащили. Но тут сориентировались быстро, выбрали самые лучшие БТРы со всех рот и сформировали подразделение. И пошли те незнакомым маршрутом. А указанный район был обозначен за рекой Лабой! Вот и уперся батальон в реку. Стоят. Машины-то к форсированию водных преград, сам знаешь, как подготовлены. Как топоры. А Главком тут как тут. Спрашивает: «Чего стоим, капитан, или вам не ясен конечный пункт марша?» Тот докладывает: «Ждем, когда понтоны подойдут». Маршал аж взвился: «Какие тебе, к черту, понтоны? А БТРы на что? Они же плавающие! Вперед по плану! Реку форсировать своими силами». Пришлось подчиниться. Машины, как вошли в реку, тут же на дно, к чертовой матери! Хорошо, что еще место мелкое у берега было. Ну тогда Главком и выдал все, на что способен. Во всей армии, наверное, никто больше так материться не может.

– Тут ты прав. Слышал как-то со стороны.

– В результате он комбата сразу снимает. Говорит: «Тебе еще ротой лет пять командовать надо, а не батальоном!» Командира полка забирает с собой и уезжает, а батальон только вчера смог вернуться в часть. Вот такие дела! Может, и нас ждет похожая участь? Самого маршала, понятно, в полку нет, а вот какой-нибудь его порученец запросто мог прибыть. И поставит сейчас нам задачу! А придумать они могут что угодно: и марш, и боевую стрельбу, и даже смотр техники!

– Ночью?

– А им по херу!

– Лично мне тоже по херу! Будь что будет. Все равно от нас с тобой ничего не зависит.

– Это точно! – подвел итог Станислав Кауров.

Так, за разговорами, офицеры подошли к контрольно-пропускному пункту полка, как раз в тот момент, когда от него отъезжали две машины – гражданская «Шкода» и полицейская легковая «Татра». Офицеры так и не смогли угадать причину своего вызова. Фантазии не хватило. Дело было страшное и трагичное…

«Шкода» пошла в сторону Рихнова, полицейский же автомобиль, включив световую сигнализацию, свернул на дорогу, ведущую в Гутвальд, который располагался в шести километрах от Полениц. На этой дороге практически каждое воскресенье командир полка устраивал офицерам трехкилометровый кросс. Как он говорил, «для поддержания формы». Появление же возле части чешских машин ночью было явлением необычным. Поэтому Константин спросил у дежурного прапорщика:

– Валь, а чего здесь «рогалики» делали?

«Рогаликами» местное население называли из-за мучных кондитерских изделий, заменяющих им белый хлеб, которого здесь в продаже никогда не было.

Прапорщик охотно ответил:

– У нас ЧП. Бойцы с оружием сдернули. Подробностей не знаю, а чехов, видно, задели, вот они и прикатили. У командира были. Того по их просьбе вызвали!

– А кто сейчас еще у Юрина?

Майор Юрин Владимир Юрьевич являлся командиром полка.

– Сейчас, подожди. Особист, начмед полка, начальник штаба и начальник разведки, капитан Федоров. Да еще замполит новый, тот, что из Афгана с Красной Звездой прибыл. По-моему, все! Ну и вас вот еще вызвали.

– Понятно. Идем, Костя! Кажется, не простой побег, раз «рогалики» шум подняли.

Лобанов с Кауровым прошли в штаб, поднялись на второй этаж.

И Стас, и Костя сразу ощутили тревожную обстановку, царившую в служебном помещении. Командир курил, хотя бросил эту вредную привычку две недели назад. Офицеры сидели недвижимо, в каком-то безмолвном оцепенении. На рабочем столе лежала карта района.

Когда Лобанов и Кауров вошли в кабинет, командир полка обратился к начальнику штаба:

– Теперь все собрались. Майор Гречко! Доведите до старших лейтенантов общую обстановку. Да и мы еще раз послушаем.

– Есть! Ситуация, товарищи офицеры, прямо скажу, серьезная. На дальний пост ГСМ совершено нападение. Часовой, рядовой седьмой роты Маленков, убит! Ему нанесены множественные ранения саперной лопатой. Умер он на месте. Нападение совершили, как это уже точно теперь установлено, его разводящий и караульный смены поста. Братья Комоловы. Сержант Али Комолов и рядовой Мухтар Комолов. Они с поста не вернулись. Время преступления также известно. Около ноля часов. Оружие, то есть автомат часового и боекомплект, похищены.

– Разрешите вопрос? – спросил Лобанов.

– Спрашивайте!

– А не могли «снять» с поста не только часового, но и всю смену те же чехи? Инсценировка ради оружия? А тела куда-нибудь спрятали, в те же лесные катакомбы? Я почему так предполагаю, товарищ майор? Для чего вооруженным Комоловым еще третий автомат? Лишняя ноша. Патроны нужны, но не автомат! Ведь его возле убитого, как я понял, не обнаружили?

– В ваших рассуждениях есть логика. Может быть, эта версия и стала бы основной. Ведь в последнее время отношение местного населения к нам заметно ухудшилось, особенно после провала Валенсы в Польше. Но эту версию опровергли сами чехи! Комоловы проявили себя, спустившись из леса к дороге, где-то между Поленицами и Гутвальдом.

– Их кто-то видел? – продолжал задавать вопросы Лобанов.

– Да. И не только видел. В начале второго к КПП полка подъехал чех, служащий «Местного Выбора Гутвальда». Коммунист, между прочим. Это я в отношении возможной провокации. По его словам, подойдите к карте, вот здесь, в полутора километрах от Гутвальда, он увидел на трассе человека в солдатской форме. С автоматом, который сначала не разглядел из-под плащ-палатки. Солдат голосовал. И когда чех решил проехать мимо, боец вдруг выхватил оружие и выстрелил в лобовое стекло, целясь в водителя. Пуля, к счастью, вреда ему не причинила. Но чех, естественно, тут же увеличил скорость и рванул в Поленицы. Откуда, с заправочной станции, позвонил в полицию. Те сообщение приняли и посоветовали следовать к нам. Что чех и сделал. Оперативный вызвал нас с командиром. Мы чеха выслушали, осмотрели автомобиль. Лобовое стекло пробито. Пуля застряла, видимо, где-то в салоне. И в этот момент получаем доклад о невозвращении смены караула. Резервная смена во главе с начальником караула обнаружила труп Маленкова. Следом объявилась полиция. Они своими силами прочесали район. Около трассы, где обстреляли машину, обнаружили окурки сигарет «Северные», следы солдатских сапог и автоматную гильзу. Кроме того, они нашли оружие убитого часового, только без штык-ножа.

– Понятно.

– Вы закончили, Александр Яковлевич? – спросил командир. Чувствовалось, что ему не терпится отдать приказ. Экстренный случай требовал незамедлительного принятия срочных мер. И все присутствующие это понимали.

– Так точно, товарищ майор!

– Значит, так, товарищи командиры рот. Мы здесь оценили обстановку и пришли к выводу, что полицейские спугнули беглецов и они скрылись в лабиринтах старого укрепрайона. Вам, Кауров, приказывается поднять личный состав и, используя бронетехнику, выйти к началу этого района. Надеюсь, вы знаете дот, который виден с дороги на Гутвальд?

– Так точно!

– И далее в пешем порядке двигаться по его линии, блокируя выходы из подземелья. Вниз не спускаться. Задача ясна?

– Так точно!

– Вам, Лобанов, на своих БМП предстоит выдвинуться на западное окончание линии обороны укрепрайона в районе местечка Бортошовиц. И оттуда начать блокирование выходов. Тем самым мы должны закрыть их в мертвом бетонном мешке и ждать, пока они не выйдут сами. А змеи в этом нам помогут!

Недалеко от Полениц еще со времен Второй мировой войны в лесном массиве сохранился укрепленный район обороны гитлеровцев. В основном его бетонные лабиринты находились под землей, вырастая на поверхности куполами долговременных огневых точек. Там же были и входы в подземелье. Эти катакомбы ни среди местных жителей, ни среди военнослужащих Советской Армии и членов их семей популярностью не пользовались. Слишком уж мрачны были мертвые бетонные останки прошедшей войны. Тем более что, по слухам, там, под землей, находился настоящий змеиный рай. Правда, этого никто не проверял. И вот теперь ротам Лобанова и Каурова предстояло пройти по мокрому лесу и, находясь под холодным дождем, отслеживать все выходы из подземелья. Задача, прямо скажем, не из приятных.

Офицеры ответили:

– Есть, – и покинули кабинет командира полка.

На улице они разошлись, каждый к своему подразделению.

Вскоре роты, поднятые по тревоге, загудели как ульи. Солдаты выскакивали из казарм и, уже строясь повзводно, поправляли на себе амуницию и вооружение. Командиры взводов и прапорщики прибыли немного позже, когда личный состав, расположившись возле автопарка, ожидал появления боевых машин.

Разведывательная рота Лобанова уходила первой, так как ей еще надо было совершить марш до Бортошовиц. Для нее и были открыты основные ворота.

Константин, пока техника, выезжая из парка, разворачивалась в линию, ставил задачу командирам взводов:

– Боевые машины пехоты расставить в лесу, охватив лесные укрепления с обеих сторон. Под прицелы пушек и спаренных пулеметов взять широкие проломы, глубокие трещины, входы в доты. Личный состав рассредоточить цепью, тоже с двух сторон бывшей линии обороны, соблюдая дистанцию прямого визуального контакта между собой. Внутрь никому не соваться. Только блокирование местности. При обнаружении дезертиров докладывать ближайшему офицеру, который, в свою очередь, должен предложить беглецам добровольную сдачу. В случае отказа и применения ими оружия открывать огонь на поражение! Всем командирам взводов и старшине роты проверить, чтобы личный состав поголовно имел плащ-палатки, и следить, чтобы люди не промокли. Если нужно, то одевайте солдат в общевойсковые защитные комплекты. Но чтобы после всей этой чехарды в роте больных не было! Это приказ! Усвоили? Вопросы есть?

– Никак нет!

– Тогда вперед! Я на головной машине, прапорщик Горюнов замыкает! К машинам!

Через несколько минут колонна БМП разведывательной роты по небольшому горному серпантину длинной змеей вытянулась в сторону Бортошовиц. Когда первая машина достигла конечного пункта, старший лейтенант Лобанов приказал по внутренней связи развернуть технику и войти в лес, чтобы пробиться к укрепрайону и заблокировать его.

Следом то же самое проделала мотострелковая рота старшего лейтенанта Каурова. Чтобы со всех сторон окружить заданный объект, военным понадобилось чуть более часа. Командиры рот доложили об этом командиру полка и получили подтверждение приказа. Только ждать и наблюдать!

Впрочем, ожидание продлилось недолго…

Командир полка и старшие офицеры оставались еще в штабе, продолжая анализировать обстановку, когда раздался звонок телефона чешской районной связи. Командир поднял трубку:

– Майор Юрин. Я вас слушаю! Так! Гутвальд?.. Вторая улица от дороги по ходу от Полениц? Понял вас. Мы немедленно начинаем действовать!

Командир отключился, обвел мрачным взглядом присутствующих офицеров, сказал:

– Ошиблись мы. Не в катакомбы пошли убийцы. Комоловы в Гутвальде! Вот так… Чего я и боялся. Дезертиры захватили жилой дом. Обнаружили себя несколькими очередями, которые услышал патруль полиции. Огонь велся внутри здания. Чехи начали вычислять, и из одного дома их обстреляли. В кого стреляли эти Комоловы? Теперь диспозиция меняется. Все, что было решено ранее, отставить! Слушай новый приказ! Кауров с одним БТР двигает в Гутвальд, остальная рота возвращаетя в полк, им «отбой». Лобанову же мухой лететь туда же, в Гутвальд, но в населенный пункт без моего распоряжения не входить! Мы же отправляемся туда немедленно! Всем получить автоматы и бронежилеты. Выезд через пятнадцать минут!

Вскоре начальник штаба, особист и замполит в «УАЗе» командира полка, вооруженные и экипированные для ближнего боя, прибыли в чешское местечко Гутвальд. Здесь их встретил начальник местной полиции надпоручик Олда Лада. Он неплохо говорил по-русски:

– Ваши солдаты заняли дом пожилого пана Зденека Русначека. С ним его жена Мария и трое внучат. Один мальчик, три года. И девочки – пять и восемь лет. Отец и мать детей отдыхают в Австрии.

– Ясно! Значит, в доме стреляли?

– Точно так, содруг майор! Не дай бог в людей!

– Скоты!

– Что вы намерены предпринять, содруг майор?

– Оцепить район. Техника и люди сейчас подойдут. Затем вступить с дезертирами в переговоры. Чего они добиваются? Какую цель преследуют?

– Я слышал про убитого часового. Сожалею, содруг майор! Но хочу спросить: вы сообщили о преступлении старшему советскому командованию?

– Да! По оперативной связи!

– Я, в свою очередь, передал о случившемся по команде. Мне приказали связаться с вами и действовать совместно. При необходимости из Оломоуца может срочно прибыть отряд нашего спецназа.

– Подождите! Я еще не знаю решения своего командования.

– Но время идет!

– И все же потерпите, содруг надпоручик.

– Я вынужден подчиниться.

– Вот и отлично!

Грохот дизелей и лязг гусениц по мостовой известил, что рота Лобанова подошла к Гутвальду. Командир приказал личному составу покинуть боевые машины пехоты и скрытно рассредоточиться вокруг захваченной усадьбы, состоящей из двухэтажного дома и огромного сарая, покрытых черепицей. В это время Юрина вызвали на связь. На проводе был командир корпуса генерал Родин. Он приказал заблокировать район и начать переговоры с дезертирами, которые необходимо затянуть до прибытия специального подразделения десантно-штурмовой бригады. Она и должна произвести захват преступников. Или уничтожить их!

Последнее отделение, окружающее усадьбу с тыла, вдруг попало под обстрел двух автоматов с чердака сарая. Трое бойцов получили ранения различной степени тяжести.

Стало ясно, что дезертиры покинули дом и перебрались в сарай, где им служили «щитом» бревна, опоясывавшие чердак со всех сторон. Они являлись отличной защитой, во всяком случае, пули эти бревна пробить не могли. Оставались пушки «Гром» и крупнокалиберный пулемет «КПВТ» на бронетранспортере. Командир полка, замполит, старший лейтенант Лобанов и представители полиции осторожно вошли в дом.

Перед ними открылась страшная картина. На первом этаже, в столовой, у раскрытого холодильника, лежал пожилой мужчина в спальном костюме, пан Зденек Русначек. Его грудь была разорвана автоматной очередью. Видимо, услышав посторонний шум внизу, он спустился по лестнице и увидел солдат, которые сидели за столом. Они вовсю потребляли запасы провизии, запивая еду из двух бутылок со сливовицей. Появление хозяина бандиты встретили очередью. А сами, как потом показало следствие, спокойно продолжили трапезу. На втором этаже головой вниз лежала седая женщина. Пули прошили ее, когда она мешала преступникам подняться в спальню или выбежала на звук выстрелов.

Но самое страшное, заставившее содрогнуться даже замполита, прошедшего ад Афганистана, находилось на втором этаже.

В маленькой кроватке лежал трехлетний мальчик. Выродки отрубили ему голову. Мальчик сжимал в руке свою любимую игрушку – плюшевого мишку, залитого, как и вся постель, кровью. Рядом с кроваткой, на полу, находилось растерзанное и пронзенное штык-ножами тело пятилетней девочки, с перекошенным от ужаса и боли, белым как мел лицом. Все кругом также было забрызгано кровью.

Третьей же, восьмилетней, девочки в спальне не было. Комоловы взяли заложницу!

Лобанов на мгновение представил, что с его еще не родившейся дочерью может произойти нечто подобное, и не нашел сил сдержать себя. От гнева, злости, ярости и желания убить ублюдков, сделавших такое, его буквально трясло!

Офицеры вышли из дома, когда туда собирались войти начальник штаба, Кауров и глава «Местного Выбора», прибывший на место преступления.

– Что там, Кость? – спросил Кауров.

– Там… ад, Стас! Эти твари… Извини, потом, сейчас не могу!

В здании закрылись эксперты чешской полиции.

Командир Юрин под впечатлением увиденного в доме приказал одному из БТРов сблизиться с сараем и расстрелять кровлю из пулеметов. Такое психологическое давление должно было облегчить ведение переговоров. Но майор вынужден был тут же отменить свой приказ – крупнокалиберные пули, раскрошив черепицу, пробивали крышу насквозь и попадали в соседние дома. Чехи подняли шум, бронетранспортеру дали команду отойти.

И тут старший брат, сержант Али Комолов, решил сам выставить условия. Он закричал, и голос его был хорошо слышен:

– Командир, падла! Не стрелять! У нас тут молоденькая чешка. Если вы не хотите, чтобы мы порезали ее на куски, слушайте внимательно и беспрекословно выполняйте все наши требования. Первое – подгоните пустой БТР к сараю, откройте все люки. Боезапас должен быть полным. Плюс несколько гранатометов и переносных зенитно-ракетных комплексов. Я сам проверю. А также жратвы на сутки! Второе – мы с чешкой уходим. Можете сопровождать нас, не сближаясь, до западногерманской границы. Так, чтобы нас встретили американцы. Мы им сдадимся, с ними и сторгуемся насчет девки. Все! Времени вам двадцать минут! Потом выбрасываем вам чешку по частям и принимаем бой. Живыми не сдадимся!

Командир спросил начальника чешской полиции:

– Как скоро может подойти ваш спецназ?

– Не знаю. Но, думаю, не ранее получаса!

Он связался со штабом корпуса, где ему сообщили, что группа захвата десантно-штурмовой роты только что вылетела на вертолете. Добираться им около сорока минут. В любом случае ни чешский, ни советский спецназ не успеет появиться здесь вовремя. Придется брать операцию на себя.

Командира поддержал замполит:

– Юрий Владимирович, послушайте моего совета: преступникам не отвечайте и вообще больше в переговоры с ними не вступайте. БТР надо подогнать, как требуют. Пусть один из братьев окажется вне чердака. Тогда сработает снайпер: выбьет выстрелом оружие или ранит их в коленные суставы.

– Вы предлагаете мне план штурма, майор?

– Так точно!

– Продолжайте!

– Я здесь переговорил с офицерами и хочу сказать следующее. Лейтенант из разведроты возьмет вон ту лестницу. Видите возле дома?

– Вижу.

– Одновременно, как только старший Комолов спустится в БТР, рота открывает шквальный огонь по крыше, ближе к бревнам. Это заставит Комолова-младшего залечь. Лейтенант подносит во время обстрела лестницу к правому лазу, мы с Лобановым быстро поднимаемся. В это время пулеметчик снизу должен разнести лаз на щепы. Как только я даю отмашку, огонь всем прекратить! Я же прыгаю на чердак. Комолов реагирует на мое появление, и тут старший лейтенант бьет на поражение.

– Вы понимаете, на что идете?

– Понимаю, командир! Я знаю, что делаю. Поверьте мне!

– И Лобанов согласен?

– Все офицеры выразили согласие участвовать в акции, все без исключения. Но Лобанов – разведчик! Мне нужно, чтобы вы, как его начальник, утвердили операцию.

– Действуйте!

Быстро проделав подготовительную работу, замполит – майор Боровин – и старший лейтенант Лобанов пошли на штурм. Али Комолов нырнул в БТР, и тут же со всех сторон ударили автоматы, круша черепицу. Огонь прекратился, как только лейтенант приставил лестницу и по ней на чердак поднялись две фигуры. Замполит нырнул внутрь, сразу же откатившись в сторону, открыв огонь из автомата выше бревен, чтобы не задеть заложницу. Мухтар отбросил от себя девочку и успел только перевести ствол автомата в сторону Боровина, когда сбоку по нему ударила длинная очередь, разрывая форменную одежду. Внизу же начальник штаба, сам прекрасный снайпер, выбил одним выстрелом автомат из рук Комолова-старшего, и того быстро «спеленали» бойцы разведывательной роты.

Девочку, потерявшую сознание от пережитого кошмара, но живую и невредимую, аккуратно на руках спустили вниз. Затем сбросили сверху труп рядового Комолова. Али, увидев мертвого брата, дико закричал, пытаясь вырваться, но его крепко держали два дюжих прапорщика.

– Мухтар! Мухтар! Брат!

Какие-то неразборчивые чеченские слова… Затем, замолчав, Али злобно взглянул на Лобанова, которому пришлось прицельно расстрелять дезертира, набычился и выдохнул:

– Старлей! Разведчик!

Лобанов оглянулся.

– Смотри, шакал, на смерть свою! Я убью тебя, я убью всех твоих родных, я вырежу твой род, будь он проклят! Клянусь погибшим братом, я отомщу тебе!

– А ну, уберите эту обезьяну, – приказал командир полка. – Внимание личному составу! По машинам! Уходим! Сейчас чехи устроят здесь такое представление, что мало никому не покажется. Всем в полк!

Надпоручик полиции Лада подошел к подполковнику:

– За спасение девочки спасибо, содруг майор! Ваши люди рисковали жизнью. Я сделаю все, чтобы успокоить народ. Но, извините, первое время вашим офицерам и членам семей лучше в Гутвальде не появляться, сами понимаете!

Позднее Лобанов, Кауров и все офицеры полка узнали, что Али Комолова во Львове суд военного трибунала приговорил к смертной казни. Сведения о приговоре довели приказом по частям. Только не знал старший лейтенант Лобанов, приведен ли приговор в исполнение…