Читать книгу Ногайская орда - Александр Тамоников - Страница 3

Дружина подошла к воеводе, встала полукругом.

Дмитрий начертил все то, что видел на бумаге, и сказал:

– Значит, так, друзья мои. Вы ведь знаете о том, что случилось в Тихомировке?

Ратники утвердительно закивали.

– Знаем. Князь Крылов сказал нам, – пробурчал Гордей Бессонов.

– Ну и хорошо. Наше дело – освободить семью князя Лаперина, покарать взбунтовавшихся холопов и взять живьем их главаря Богдана Табачника. Какие у кого мысли на этот счет? Я слушаю вас, воины. Только говорите по одному, не все сразу.

– А чего тут мыслить-то, князь? – тут же выдал Осип Горбун. – Сколько разбойников держат в плену семью вельможи?

– Вроде как четверо.

– Вот, всего четверо. А нас семнадцать человек. Все мы имеем немалый боевой опыт, которого у холопов нет и быть не может. Об оружии и доспехах я вообще не говорю. Давай, воевода, скрытно пройдем в лес, а оттуда набросимся на княжеское подворье. Разбойники и охнуть не успеют, как мы порубим их. И главарь никуда не денется, возьмем тепленьким.

Ратники рассмеялись.

Горбун посмотрел на товарищей и продолжил:

– А чего? Я дело говорю. Главное, действовать стремительно и бить их с ходу. А нет, так давайте я один пойду на подворье. – Он нежно погладил свой шестопер, булаву с металлическими штырями. – Вот этот мой ежик быстро разделает всю шайку.

Смех усилился.

– И чего вы ржете как лошади, почуявшие волков?

Савельев взглянул на Горбуна и спросил:

– Ты знаешь, Осип, где сидит семья князя? Вместе ли их держат разбойники? И как ты мыслишь – хотя с мыслями у тебя сегодня что-то не так, – охраняет ли кто пленников? Если так, то сколько человек?

– Да мне без разницы, – ответил Горбун. – А вот оскорблять, князь, меня не следует. Ты спросил, кто чего думает, я ответил. По ходу дела во всем разберемся, узнаем, кто где сидит, разделена ли семья, есть ли при ней охрана.

– А я вот что скажу тебе прямо сейчас. Стоит нам появиться, и возле пленников сразу же окажется Табачник. Думаю, не один, а вместе с тем холопом, который убил своих товарищей из охраны князя. Этим негодяям терять нечего. Они мигом изведут семью. И что мы получим в итоге? Двух порубленных холопов? Отменно, ничего не скажешь.

Горбун пытался что-то возразить, но на него надавил Гордей Бессонов:

– Помолчи, Осип! Дело серьезное. А свой шестопер пока убери. У тебя еще будет время поиграть с ним.

Горбун обиделся, замолчал и отошел назад.

Вперед же выступил Гордей.

– Как ни крути, князь, а без прямой разведки нам не обойтись, – заявил он. – Дабы выполнить задание, надо точно узнать, где находятся пленники, кто охраняет их, чем занимаются остальные разбойники. Только после этого мы сможем действовать. Всю дружину привлекать не след, только шума наделаем. Скажу еще, что разведку можно провести только ночью, тогда же и напасть на разбойников. Покуда светло, скрытно к подворью князя подобраться сложно, если вообще возможно.

Остальные ратники согласились с Бессоновым-старшим.

Князь Дмитрий выслушал его и произнес:

– Все верно, Гордей, но условие Табачника таково – деньги доставить до темноты. Я вот мыслю, а не отправить ли князя Лаперина на подворье? Он отдаст деньги. Понятно, что разбойники не отпустят никого, напротив, захватят и князя. Но коли Табачник затребовал деньги дотемна, то это значит, что он собирается уходить из деревни ночью. В лесу мы можем держать засаду, как разбойники пройдут мимо, нападем на них. Лучники выбьют холопов, я возьму Табачника живьем.

– А из деревни в лес только одна дорога? – спросил Гордей Бессонов.

Савельев посмотрел на него и ответил:

– Это можно узнать у князя Лаперина.

Вперед выступил касимовский татарин Гардай.

– Нечего его спрашивать. Мы с Рустамом, когда еще в Касимове служили, бывали тут, ловили одного изменника. У болота, которое в лесу, недалеко от Тихомировки, и прижали. Не захотел он сдаваться, полез в болото и утонул. Так я скажу, что от деревни в лес только дорог, по которым спокойно проедет повозка, идет никак не менее пяти, а троп так вообще не счесть. По ним отряд всадников пройдет легко, а кони у главаря шайки есть. Зачем ему затруднять путь, тащить с собой повозку? Уходить отсюда надо скрытно, иначе можно на большую беду нарваться. Главарю разбойников это совсем не нужно.

Савельев кивнул и сказал:

– Икрам, благодарю тебя. Значит, мое предложение не подходит. Все пути отхода из деревни на запад и юго-запад мы закрыть не сможем.

– Точно так, воевода, – подтвердил татарин.

Дмитрий принял решение. Оно пришло к нему в последний момент.

– Тогда назначаю отряд, который будет действовать в Тихомировке: я, Влас Бессонов, Истома Уваров, Надежа Дрозд и… – Савельев осмотрел дружину.

Горбун вновь подался вперед и пробасил:

– Князь, не обижай!

Дмитрий улыбнулся.

– И Осип Горбун.

Физиономия богатыря расплылась в довольной ухмылке.

– Благодарствую, воевода.

– Ты так говоришь, словно я тебя домой, на Москву отправляю, а не в бой собираюсь послать.

Кузьма Новик усмехнулся и заявил:

– А ему, Дмитрий Владимирович, на Москву сейчас и не надо. Он оттуда бежал как угорелый.

– Почему так?

– Да торговка Клавка, с которой он любовь крутил, прознала, что Осип бросить ее надумал, и решила прибить его. Так она и сделала, швырнула в него топор, да вот самую малость промахнулась. Он совсем рядом с башкой нашего друга Осипа пролетел.

Дмитрий посмотрел на Горбуна и заявил:

– Да, Осип, повезло тебе, уцелел в такой заварухе, сумел ноги унести. Ну да ты не кручинься. Как стемнеет, на разбойниках в Тихомировке душу отведешь, сполна отыграешься. А теперь все! – Князь Савельев резко повысил голос. – Хватит болтать! Я к вельможам. Дружинникам, назначенным в отряд, быть под рукой, у здания, с конями, остальным отдыхать. Гордей!

Бессонов-старший ответил:

– Да, князь!

– Займись людьми!

– Слушаюсь, воевода!

Гордей начал называть имена ратников, определенных в отряд, Дмитрий же прошел в мастерскую.

Крылов взглянул на него и осведомился:

– Ну и чего ты придумал, воевода? Теперь-то расскажешь?

Ответные слова Савельева ошарашили не только его:

– До темноты спасти семью князя Лаперина невозможно. Я уже не говорю о захвате Табачника, главаря шайки.

– Но, Дмитрий Владимирович, как стемнеет, Табачник убьет семью и уйдет. Аркадий Дмитриевич говорил, что если тот слово дал, то обязательно его сдержит. Отчаянный разбойник, – произнес Крылов.

Дмитрий вздохнул и спросил:

– Так какого черта ты, князь, этого отчаянного разбойника держал своим первым помощником в вотчине?

Лаперин обхватил голову руками и проговорил:

– Все пропало. Придется мне идти к Табачнику, а там уж будет как Бог даст.

– А там Табачник прибьет тебя, князь, заберет жену, дочь с сыном и спрячется в лесу. Мы даже засаду выставить не сможем, так как дорог и троп там слишком много. Уйдет душегуб с деньгами и ясырем, как говорят татары, в Литву. А там твоя жена и дочь с сыном вполне могут стать настоящим товаром. Людей, желающих купить невольников, везде полно, и все мы об этом прекрасно знаем, – сказал воевода особой дружины.

Крылов посмотрел на него и заявил:

– Но должен же быть какой-то выход из этого положения, Дмитрий Владимирович.

– У меня есть кое-какие соображения, но князь Лаперин должен в точности исполнять их.

Лаперин встрепенулся.

– Сделаю все, что нужно.

– Ну, тогда так. Сейчас передай мне двести рублей, с собой возьми только сто. Хотя нет, и этого много будет. Бери двадцать, остальное мне. С этими деньгами езжай к Табачнику.

– Ты с ума сошел, князь? – воскликнул Лаперин. – Это же вызовет ярость у лиходея, и он тут же убьет кого-нибудь из моей семьи.

– Не убьет. Скажешь, что сегодня на Москве, как назло, не встретил никого из товарищей. Все они разъехались по вотчинам, а на то, чтобы искать их там, уйдет не один день и даже не два. Только после обеда ты случайно заметил знакомого купца. Он только что продал свой товар, но деньги ему обещали дать вечером. Этот человек согласился дать тебе триста рублей в долг, сказал, сам привезет их в Тихомировку. Но это произойдет никак не раньше вечерней молитвы, а то и позже, ближе к ночи. Скажешь еще, что купец может быть с охраной. Ты просил его не брать с собой много людей, но один человек при нем обязательно будет.

– Не исключено, что Табачник и поведется на это, но обязательно спросит, говорил ли Аркадий Дмитриевич тому купцу, зачем ему деньги, – сказал Крылов.

– Любой человек спросил бы об этом. Надо объяснить разбойнику, что князь сказал купцу, будто его сосед боярин решил продать свою землю. А это обширные угодья, упускать такой случай глупо. Купец в таких делах соображает быстро. Поэтому он согласился дать деньги и запросил в отдачу в два раза больше. Аркадию Дмитриевичу пришлось согласиться. Вот так перед Табачником встанет выбор – уйти с двадцатью рублями, которые в Литве мало помогут ему, либо дождаться той суммы, которую он запросил.

Крылов встал, прошелся по мастерской, перекрестился на икону, висевшую в углу, и спросил:

– А его не встревожит этот купец с охраной?

– Встревожит. Но без охраны никто не повез бы такие деньги даже сюда, в ближайшую вотчину. То обстоятельство, что с купцом будет охрана, напротив, должно убедить Табачника в том, что князь не лжет и не задумал никакого коварства. Ведь разбойник считает, что если князь сдал бы его, то государь, несмотря ни на какие уговоры, выслал бы на лиходеев сильную дружину. Она не дала бы им уйти. А по моему плану получается, что князь Лаперин сохранил в тайне истинную причину своей нужды в деньгах. Проверить же, продает сосед боярин землю или нет, главарь шайки не сможет. Убивать Аркадия Дмитриевича или кого из семьи ему нет никакой нужды. Да, его охватит ярость, он будет грозить, но смирится. Деваться ему некуда, если только он не решится уйти в Литву с двадцатью рублями. Но этот негодяй, как говорил Аркадий Дмитриевич, не глуп. Он все обдумает и решит подождать, как нам и нужно.

– А купцом будешь?.. – начал было Крылов, но Савельев прервал его:

– Это все, о чем можно говорить.

Князь понял воеводу и сказал Лаперину:

– Придется так и поступить, Аркадий Дмитриевич.

Тот развел руками и заявил:

– Если люди, опытные в этих делах, решают так, то мне остается только согласиться с ними. А как мне назвать этого купца? Табачник знает многих из московского торгового люда.

В разговор вступил Крылов:

– Скажи, что деньги тебе обещал привезти купец Гурьян Грач. Он ведет большие дела с иноземцами, человек далеко не бедный, в долг дает охотно, если, конечно, ему возвращают больше. Табачник, скорее всего, слышал о нем, но вот проверить он ничего не в состоянии. Это нам и требуется.

– Понял, – сказал Лаперин и спросил: – Так я поехал?

– Погоди еще. Солнце пошло к закату. Как скроется за колокольней, так и поедешь, а то получится, что ты толком и не искал деньги. Тебе надо вернуться в Тихомировку перед самым наступлением темноты, – проговорил Савельев.

– А ты?

– А я своими делами займусь. – Савельев взглянул на Лаперина и добавил: – Даже не сомневайся, князь, моя дружина выполнит задание. Так бывало уже не раз.

– Добро, стало быть, пока ждем.

Время прошло быстро. Вскоре солнце спряталось за колокольней монастыря.

Савельев поднялся, взглянул на Лаперина и проговорил:

– Пора тебе, Аркадий Дмитриевич. Помни о том, что ты очень огорчен тем обстоятельством, что тебе не удалось ко времени собрать деньги, в то же время рад, что купец согласился помочь тебе. Ты не бойся Табачника. Он хоть и лиходей, но тоже не желает оказаться на плахе. А стоит ему убить кого-то из твоей семьи, так этот негодяй непременно туда и угодит.

– Я постараюсь.

После обеда Табачник, оставив при пленниках Магоню, а у ворот – Чибиса, Тугина отправил на башенку.

Тот завидел Лаперина и крикнул вниз:

– Гришка, беги к Табачнику, скажи ему, что князь едет.

– Один?

– Вижу одного.

– По сторонам погляди.

– Поблизости никого больше нет.

– Ладно. – Чибис побежал в дом.

Табачник вышел во двор, Гришка открыл ворота, встал рядом.

Лаперин въехал во двор, спрыгнул с коня. Чибис тут же схватился за поводья.

– Веди коня в конюшню, Гришка, – распорядился Табачник. – Сашка!.. – крикнул он Тугину.

– Ну?

– Чего в округе? И не нукай, не запряг.

– А чего в округе-то? Ничего. Дорога пуста. Крестьяне с поля и луга ушли.

– Вот и хорошо, – сказал Табачник, взглянул на Лаперина и спросил: – Ну что, князь, привез деньги?

– Только двадцать рублей.

– Чего? Ты что, вздумал шутки со мной шутить?

– Дома у меня больше не было, хотел занять у знакомых, да те все разъехались из Москвы по вотчинам.

– И что теперь? Прикажешь мне перебить всю твою семью?

– Погоди, Богдан. Я уже и не знал, что мне делать, но случайно встретил одного купца. Ты о нем должен слышать. Это Гурьян Грач.

– Ну, слышал, а дальше-то что?

– Я сказал ему, что сосед мой дешево землю продает, хочу купить, а на это деньги нужны. У Грача они всегда есть. Только собрать надо. Он обещал дать, но я потом должен буду вернуть в два раза больше.

– Мне плевать, чего с тебя купец затребовал! Где деньги? Как он даст их тебе, когда ты тут?

– А коли я не приехал бы сюда засветло, то ты ведь убил бы мою семью.

Табачник усмехнулся и подтвердил:

– Да, убил бы! Ты знаешь, что мое слово крепкое.

Князь Лаперин вздохнул и продолжил:

– Вот я и решил ехать в вотчину с тем, что у меня было. Грача попросил привезти сюда недостающие деньги, но сделать это в тайне, чтобы кто другой не позарился на соседские земли и не опередил меня. Грач согласился. Поэтому я тут. Двадцать рублей тебе отдать?

Табачник прищурился и внимательно посмотрел на князя, пытаясь понять, врет он или же на самом деле так вышло. Но неправду говорить вроде как смысла нет. Да и то, что князь приехал сюда, вполне объяснимо. Он боится за свою семью. Купец же Грач всей Москве отлично известен. Деньги у него всегда есть. Он прославился еще и своей неуемной жадностью, задаром ничего не сделает. То, что запросил двойную отдачу, вполне в его натуре. А коли князь обещался вернуть должок с таким барышом, то зачем об этом кому-то говорить? Все вроде сходилось.

Не по душе Табачнику было лишь то, что купец сам привезет деньги. Он один не поедет, с охраной будет. А вдруг князь договорился с ним, обещал еще столько же денег, если тот поможет ему спасти семью?

– Купец ведь обязательно охрану с собой возьмет. Она у него крепкая должна быть при таких-то деньгах, – сказал Табачник.

– Я говорил о том с Гурьяном, просил его взять с собой одного человека, не больше, – заявил князь.

– Он ничего не заподозрил?

– Удивился. Спросил, какое мое дело до того, с кем он будет. Мол, скажи спасибо, что я вообще согласился ехать на ночь глядя.

– Ну да, за двойную отдачу.

Лаперин кивнул.

– Я ему то же самое сказал. Дескать, сегодня мне скрытность нужна. Завтра хоть со всей городской стражей приезжай на село. Согласился он и с этим.

– Ладно. Когда ждать купца?

– Обещался, что как соберет нужную сумму, так и приедет, но предупредил, что засветло не успеет. Охраны возьмет столько, сколько ему надо, но коли я прошу, то оставит их в монастыре, кроме одного стражника. Три версты от обители до деревни они без опаски проедут и вдвоем. Вот такие дела, Богдан.

– Ну гляди!.. За дорогой и округой смотрят мои люди. Коли что, то всю твою семью лично порешу. Да и тебя с ней вместе. Ты понял, князь?

– Понял, что уж тут.

– Твои все в вашей опочивальне. Гришка проводит тебя. Там Магоня. Он знает, что делать, если вы поведете себя неправильно.

– Но купца должен встретить я.

– Пусть он сначала приедет. Я погляжу на него и тебя позову. Замечу неладное, всех порешу!..

– Да что ты заладил, порешу да порешу. Получишь деньги и уйдешь в Литву, или куда ты там собрался. Ты мне семью только верни, и о твоих делах никто ничего не узнает.

Табачник рассмеялся и заявил:

– Узнаю своего прежнего хозяина. Теперь верю, что ты не врал. Гриша! – позвал он холопа.

– Что, Богдан?

– Проводи князя к семье. Да сабельку-то ты тут оставь, Аркадий Дмитриевич, как и нож.

Князь снял с пояса оружие, бросил к лавке.

– Проводи его, Гриша, – проговорил Табачник. – Передай Магоне мой строгий наказ глядеть за этой семейкой. Если взбрыкнут как кони неразумные, то пусть бьет, но не насмерть, а так, легонько кровь пустит. Уразумел?

– Уразумел!

– Давай! – буркнул Табачник и отвернулся от князя.

Тот вместе с холопом пошел к лестнице.

Табачник выбрел на улицу, посмотрел на деревню. Все спокойно. Ну и хорошо.

Он собрался уходить, как объявилась Валька, жена Чибиса, с сыном.

– Ты опять нам поесть принесла? – спросил Богдан.

Валька как-то хитро взглянула на него и ответила:

– Нельзя вам, мужикам, без еды. Вот пирогов испекла.

– Ну так заноси. Я заплачу тебе.

– Эх, Богдан, знаешь ведь, что мне совсем другой платы хотелось бы.

– Ты бы сына постыдилась, Валька.

– Так он ничего не разумеет во взрослых делах.

– Ну, тогда, может, и получится у меня расплатиться с тобой по-иному. Только для этого ты должна остаться здесь, на подворье до утра.

– Я-то согласна, а чего мужу сказать?

– Скажи, что без него дома боязно. Ступай, не до тебя мне сейчас. Хочешь ласки, найдешь, что сбрехать. Иди!

– Ага, Богдан.

Гришка вышел из дома, увидел жену и сына.

– Опять ты? Да еще с Лешкой! – заявил он. – Кто велел приходить?

– Ты не шуми, Гриша. Сына я дома без присмотра оставить не могла, а за харч Табачник заплатит. И вообще, мы с Лешкой сегодня тут останемся.

– Ты это чего?..

– Да я-то ничего, а вот ты сюда, на княжеское подворье, Авдотью кривую водишь!

– Ты с ума сошла? Кто тебе такое сказал?

– Да вся деревня говорит, что ты на нее глаз положил.

– Дура ты, Валька! Она же кривая.

– Ночью того не видно.

– Ты, баба, вообще одурела. Мужа не слушать? Оставь харч и вали домой!

– Вот я на тебя князю пожалуюсь. Видала, как он сюда заезжал. Аркадий Дмитриевич меня в обиду не даст и с тобой разберется! Расскажешь ему, как ты верность супружескую хранишь и с Авдотьей кривой развлекаешься.

Чибис сплюнул.

– Стерва! Ну да ничего, у нас еще будет веселый разговор.

– А ты не пугай меня, Гришка! Я уже пуганая и битая не единожды.

– Схоронись так, чтобы я тебя не видал.

– Схоронюсь. И Лешку спрячу. Нам покойней будет тут, где и ты.

Табачник стоял у подклети и слышал все это.

Он усмехнулся и пробурчал себе под нос:

– Действительно зараза, а не баба. Надо же так запудрить башку мужику. Хотя там у него и нету ничего, пустая она.

Он захватил со двора оружие князя, прошел в каморку и прилег на лавку.

Наступило тягостное время ожидания.

Савельев позвал в мастерскую ратников, отобранных в отряд.

Там он велел всем сесть на лавки, разложил на столе чертеж, сделанный князем Лапериным, и проговорил:

– Делаем так, друзья мои. Истома Уваров, Надежа Дрозд и Осип Горбун, прямо сейчас уходите балкой к лесу, оттуда – к дому Табачника, ложитесь у изгороди и смотрите через щели на княжеское подворье. Там есть башенка, на ней должен быть один из разбойников. Внизу, как я думаю, Табачник выставит второго человека. Сам же он и Магоня должны находиться рядом с семьей князя Лаперина. Где разбойники ее держат, пока неизвестно. Но мы это узнаем.

– Как? – не удержался Бессонов-младший.

– Мы с тобой, Влас, будем изображать купца с охранником. Значит, к нам выйдут князь и Табачник. Главарь разбойников должен увидеть, как купец передаст деньги князю Лаперину. – Савельев повернулся к лучникам и продолжил: – И вот как только мы сойдемся, ты, Истома, и ты, Надежа, бьете холопов, которые окажутся на башенке и внизу, скорее всего, у ворот. Мы с Власом захватываем Табачника. Князь сообщит нам, где семья. Идем туда. – На этом воевода особой дружины сделал паузу.

– Все это сделать не сложно, – сказал Влас. – И лучники прибьют холопов, и мы с тобой, воевода Дмитрий Владимирович, схватим Табачника, и князь проведает, где его семья. Но ведь рядом с ней останется четвертый разбойник. Как его?..

– Магоня, – подсказал Уваров.

– Вот-вот, Магоня. Он услышит шум и прибьет княжескую семью. Все наше дело полетит в тартарары.

Савельев улыбнулся и заявил:

– Влас, а ведь ты совсем забыл про одного из нас.

– Ага! – понял Бессонов. – Осип?

– Да, наш незаменимый богатырь. – Воевода повернулся к Горбуну, внешне совершенно равнодушному, и спросил: – Ты понял, что надо сделать?

– А чего тут понимать-то? Это не с Клавкой разбираться, где война похлеще Ливонской. До начала ваших действий мне надо будет скрытно пролезть на подворье, в дом, отыскать там место заточения семьи князя Лаперина да прибить Магоню, стерегущего их. – Он поднял шестопер. – Это я сделаю одним ударом.

– Наперво надо найти семью, причем тогда, когда Табачник еще будет в доме.

– А глаза и уши на что? Не беспокойся, князь, я пойду не с подклети, а с верхнего этажа, туда залезу по бревнам. Как-нибудь да проберусь в верхние сени, послушаю, что в горнице, опочивальне, двух комнатах. Коли там спокойно, то это будет значить, что семья князя где-то в подклети. Буду ждать, когда вы перебьете охрану и схватите главаря разбойников. Затаюсь в нижних сенях. Коли потом поднимется шум, то и без указаний князя Лаперина определю, где пленники. Магоня не успеет ничего понять, как уже получит шестопером по макушке.

Савельев кивнул и сказал:

– Верно, но до того как войти в дом, тебе, Осип, следует скрытно осмотреть все постройки на подворье. Это небольшой гостевой дом, летняя кухня, баня, конюшня, хозяйственные постройки в самом углу.

– В конюшне и хозяйственных постройках разбойники княжескую семью держать не будут, а гостевой дом и баню я посмотрю, – сказал Горбун.

– Но скрытно, Осип, – напомнил Савельев.

– Конечно, воевода. Работа не ахти какая. Там всего-то главарь разбойников и двое на внешней охране. Неужто я мимо них незаметно не проскочу? А заметят, так я этих иродов и без булавы прибью так быстро, что они и пискнуть не успеют.

– И тем самым предупредишь Табачника. Если он заметит тебя или не увидит своих охранников, то все поймет.

– Да шучу я, Дмитрий Владимирович. Никого не трону, все сделаю тихо, как оно и надо.

– Как будешь внутри дома, наверху, у окна покачаешь свечой. По этому знаку лучники уже будут на месте, и мы с Власом выйдем на прямой участок дороги, видимой с башенки.

– Уразумел.

– Вот и хорошо. – Савельев взглянул на лучников и осведомился: – Истома, Надежа, вы все поняли?

– Да, воевода, – ответил Дрозд. – Мы должны из леса зайти на подворье главаря шайки, выбрать места, откуда будут видны охранники, и приготовиться прибить их. Искать, я думаю, не придется. Оттуда Магоня стрелял, значит, там есть где пристроиться.

– Бить опять-таки по знаку. На этот раз по моему.

– Что за знак? – спросил Надежа.

– Я ворот рубахи расстегну.

– Хорошо, мы это увидим.

Воевода перевел взгляд в торец помещения, где у кучи крестов сидел князь Крылов.

– Вот так и будем работать, Юрий Петрович, – сказал Дмитрий.

Крылов поднялся и произнес:

– Мысли хорошие, вполне исполнимые. Тут многое будет зависеть от Горбуна. Надеюсь, ты справишься, Осип.

– Не сомневайся, князь.

– Ну что ж, тогда держи, Дмитрий Владимирович. – Крылов протянул Савельеву тугой мешок с деньгами.

– Вот это дело! Деньги наверняка отвлекут внимание Табачника.

– И повозку, Дмитрий Владимирович, настоятель отец Онуфрий выделил.

– Но она известна в округе.

– Вовсе нет, ее только вчера сюда доставили. Коней своих впряжешь.

– Уразумел.

– Один вопрос у меня к тебе, Дмитрий Владимирович.

– Слушаю, Юрий Петрович.

– Что остальные ратники делать будут? Здесь сидеть?

– Выходить всей дружине в лес, поближе к Тихомировке, нет никакой нужды. Все тропы и дороги все одно не перекрыть, а вот местные жители увидеть ратников могут. Посему вы сидите тут. Хватит и малого отряда. Мы справимся с этим делом.

Крылов вздохнул и сказал:

– Ну, гляди, воевода, тебе виднее.

Савельев отдал команду:

– Горбун, Дрозд, Уваров, во двор, на коней и в лес! – отдал команду князь Савельев. – Мы с Власом отправимся в путь, как стемнеет полностью, и доберемся до места, откуда сможем заметить твой сигнал, Осип.

– Угу! Да и мы в темноте начнем свое дело делать.

– Все, друзья мои, вперед!

Горбун, Уваров и Дрозд выехали из задней калитки монастыря, взяли влево, обогнули обитель, оказались в овраге, по нему и пошли дальше. Вскоре всадники оказались в лесу, спешились напротив деревни, привязали коней к деревьям и надели им на морды торбы с овсом.

Потихоньку стемнело. Сегодня небосклон был чист. Света от месяца и звезд вполне хватало для того, чтобы делать дело.

Ратники смотрели на деревню. У Горбуна при себе была копия чертежа, сделанного князем Лапериным.

Он поглядел на него и сказал:

– Слева от улицы сразу подворье Табачника. – Осип взглянул на лучников. – Вам туда, друзья, а мне в обход.

– Погоди, не торопись, – проговорил Дрозд. – Видишь, у забора лежит сторожевой пес. Он не подпустит нас к подворью.

– Так прибить его, и все дела, – сказал Горбун.

– Да жалко животину. Собака ведь ни в чем не виновата. Люди заставили ее охранять деревню.

– И что делать будем? Из-за этого пса позволим лиходею прирезать всю семью князя Лаперина?

– Отвлечь бы собаку.

– Эту не отвлечешь. Она свое дело знает, чужаков в деревню не пустит.

– Не подумали мы. Надо было взять из монастыря пару кошаков и бросить их ей под нос. Вот они уж точно отвлекли бы ее, – сказал Уваров.

– Ага, тогда такой шум поднялся бы, что переполошилась бы вся деревня, – проговорил Горбун. – Хочешь ты этого или нет, Истома, а пса бить придется.

– А если где-то тут есть второй, а то и третий?

– Кто такую ораву кормить будет? В деревне обычно сторожевой пес всего один.

Дрозд вздохнул и произнес:

– Да, другого ничего не остается. Жалко псину, но людей еще больше. Они ведь могут погибнуть ни за что.

– Вы тут разбирайтесь, а я пошел по своим делам. Как попаду в дом, найду способ выглянуть и вам знак подать, – произнес Осип.

– А надо? – спросил Дрозд. – Не будет шума, значит, и ты, и мы справились со своими делами до прибытия сюда князя Савельева, а коли поднимется грохот, то, стало быть, оплошали. Тут уж придется идти напролом.

– Ладно, что будет, то и будет. Я пошел!

– С Богом, Осип.

– Ага, вам того же, – сказал Горбун и мигом исчез за деревьями.

Дрозд вышел из леса всего на сажень. Этого хватило, чтобы его заметил сторожевой пес. Он поднялся, опустил голову, прижал хвост, злобно глянул на Надежу и двинулся к нему. Хорошо, что разбойник, сидевший на башенке, теперь не мог его видеть.

Дрозд поднял лук, вставил стрелу, натянул тетиву и проговорил:

– Извиняй, животина, я этого не хотел.

Стрела пробила тело собаки. Пес завалился набок, засучил лапами.

Дружинники тут же бросились к изгороди подворья Табачника. Дыр в ней хватало. Хозяин совсем не следил за порядком.

Ратники действовали осторожно, скрытно перемещались по двору, проверяли все постройки. Они убедились, что здесь никого нет, вышли к изгороди подворья князя Лаперина.

Истома Уваров припал к щели в ней, тут же поманил к себе Дрозда и сказал:

– Гляди, Надежа! Видны два охранника, как и говорил нам воевода. Один на башенке, головой туда-сюда крутит, другой у ворот, на пенечке сидит. А это еще что?

– Чего?..

– Баба!

– Баба? – удивился Дрозд. – Откуда она тут взялась?

– А я знаю?

Баба подошла к охраннику, сидевшему у ворот, что-то сказала ему.

Тот вспылил и заявил:

– Я погляжу, как ты с Лешкой уснешь! И не дай бог прознаю, что к Табачнику липнешь. Прибью! Ты знаешь, какой я, когда зол.

– А Табачник не зол? Да он тебя на куски изрубит!

– Очумела ты, баба! Кому такие речи говоришь? Мужу своему, с которым в церкви повенчана!

– Не шуми. Я же сказала…

Дальше слышно не было. Муж и жена успокоились, говорили теперь чуть ли не шепотом. Вскоре баба ушла в подклеть.

Охранник с башенки окликнул того, который сидел на пне:

– Что, Гришка? Загуляла твоя Валька?

– Заткнись, Сашка, а то морду разобью.

– Да ты не переживай. Табачнику не до твоей жены. У него баба в соседнем селе есть. Без мужика и детей.

– Откуда знаешь?

– Знаю, да и все. Не мешай. Мне надо за округой смотреть.

– Чего за ней смотреть-то? Купец, о котором говорил Табачник, появится от монастыря. Чужаков поблизости нет, иначе пес изрядный шум поднял бы.

– Чего-то не видать его. То бродил туда-сюда, а сейчас куда-то подевался.

– А чего ему ходить? Залег там, откуда всю деревню видно, и сторожит. Он это умеет.

Лучники переглянулись и улыбнулись. Знали бы Гришка и Сашка, что приключилось со сторожевым псом.

Уваров занял позицию у этой щели, Дрозд устроился в двух саженях левее. Они приготовили стрелы, положили их на землю и продолжали смотреть за двором.

Горбун тем временем пробрался к задней стороне городьбы. Отсюда он видел крышу бани, конюшню. Была и калитка. Открыть ее – пара пустяков. Ударить ногой, она и вылетит. Но шуметь нельзя.

Пришлось Осипу залезть на крышу бани, так было проще. Он спрыгнул с нее, дернул дверку, убедился в том, что в бане никого нет. Если и мылись в ней люди, то дня два назад, никак не раньше.

Горбун по саду перебежал к конюшне и заглянул туда. Кони обеспокоились, хорошо, что не заржали.

Осип пробрался к гостевому дому, быстро открыл дверь, моля всех святых, чтобы она не скрипнула, и оказался в коридоре. Обследование не заняло много времени. Здесь тоже никого не было.

Горбун тихо выскользнул во двор, дополз до стены княжеского дома и залег под ней. Что дальше? Оконце высоко, с земли до него не достать.

Осип полез по бревнам, с трудом добрался до оконца, ножом выковырял стекло и вместе с ним кое-как просунулся внутрь. В комнате никого не было. Судя по детской кроватке и деревянным игрушкам, стоявшим везде, она предназначалась для малолетнего княжича.

Горбун дошел до двери, приоткрыл ее, заметил свет, пробивающийся из-под створки, расположенной напротив. Там явно кто-то был.

Осип бесшумно добрался до этой двери и услышал:

– Не пялься ты так на девицу, Данила! Голос мужской, знакомый. Да это же сам князь, а девица, значится – княжна. Горбун почесал затылок. Получается, что он нашел комнату, где разбойники держали пленников.

Данила – это Магоня. А вот там ли Табачник? Это вряд ли. Он обязательно вступил бы в разговор. Значит, Табачник где-то в другом месте.

Но это Осипа не касалось. Свое дело он сделал, теперь должен был подать сигнал князю Савельеву, а для этого отыскать свечу. Она наверняка должна быть в комнате княжича, оконце которой выходило как раз на деревню и ту самую дорогу, на которой сейчас находились Савельев с Бессоновым.

Искать Горбуну пришлось недолго. Свеча стояла на столе. Осип достал огниво, чиркнул кремнем о кресало, выбил искру, подпалил трут, зажег свечу. Он высунулся в оконце, из которого недавно вынул стекло, поднял свечу и несколько раз тихо повел ее из стороны в сторону.

Вскоре Осип услышал топот коней и скрип колес повозки, приближающейся к княжескому дому. Он задул свечу, снял из-за спины шестопер, сжал его в руке.

Ну, теперь держись, Магоня! Сейчас ты сполна ответишь за свои паскудные дела!

Горбун встал у двери. Он был готов кинуться в комнату, расположенную напротив.

Огонь свечи увидел Влас, исполнявший обязанности возницы и охранника купца, которого изображал князь Савельев.

Сашка Тугин с башенки заметил повозку и крикнул Чибису:

– Гришка, гости едут! Беги, скажи Табачнику.

Гришка побежал в дом и сразу же вышел оттуда вместе с Табачником.

– Сашка, повозку хорошо видишь? – спросил тот.

– Не очень. Возницу вижу, – ответил Тугин.

– Одет как мужик?

– Не разберу пока. Только на таких повозках простой люд не ездит.

– Крытая, что ли?

– Ага. Колымага с кожаным пологом. Там может быть и один человек, и трое.

Табачник только собрался к жене Чибиса, но понял, что с этим придется повременить.

– Гришка, приготовились! – распорядился он.

Чибис вытащил из-за пояса топорик.

Сам же бывший управитель княжеской вотчины обнажил саблю и крикнул Тугину:

– Чего там, Сашка?

– Приближается колымага. Теперь видно, что под пологом один мужик. Всего, значится, двое.

Табачник ухмыльнулся. Ну да, так и должно быть.

– Далеко повозка?

– Нет, уже в деревню въезжает. Странно, что сторожевой пес не встречает ее.

– Открой калитку! – приказал Табачник Чибису. – Остановится повозка, узнай, кто такие, по какому делу в темень приехали, да топор держи наготове.

– Ладно. А где моя Валька?

– Ты у меня о своей жене спрашиваешь?

– Ее я потом спрошу, – буркнул Чибис, сплюнул и открыл калитку.

Повозка встала напротив ворот. Князь Савельев спрыгнул на землю.

Из калитки выглянул Чибис и осведомился:

– Эй, кто такие, зачем приехали и к кому?

– Я купец Гурьян Грач, приехал к твоему хозяину, холоп! – резко ответил Дмитрий. – Сообщи об этом князю, да быстро!

– А что ты за вельможа, чтобы начальствовать? Я холоп, да только не твой.

– Кнута захотел?

На топор Савельев не обращал никакого внимания, держал ладонь на рукояти сабли. Влас Бессонов напрягся, был готов в любое мгновение соскочить с колымаги и вступить в бой.

Чибис вновь сплюнул на землю, закрыл калитку и двинулся к дому.

Во дворе к нему подскочил Табачник и прошипел:

– Ты чего это вытворяешь? Хочешь все дело сорвать? Стой у ворот! Я князя сюда приведу.

Табачник поднялся по лестнице, прошел в комнату, где находились пленники.

Магоня увидел главаря шайки и спросил:

– Что, Богдан?..

– Вроде все нормально. Ты тут гляди за бабами. Князь!..

Лаперин повернулся к нему и спросил:

– Чего тебе?

– Похоже, купец твой приехал.

– Я же говорил. – Князь Лаперин встал, отряхнулся, взглянул на Табачника и заявил: – Оружие отдай.

– Зачем? У себя дома князья сабли и ножи не носят. Их стража охраняет.

Магоня рассмеялся и выдал:

– Воистину так!

– Ладно, – вынужден был согласиться князь. – Значит, ты берешь деньги, и мы тут же едем к границе, так?

– Угу. Давай быстрее, а то купец с виду больно уж грозен.

– Властный человек, со многими вельможами на дружеской ноге.

– Да и денег у него много. Пошли!

Князь в сопровождении Табачника, который вложил саблю в ножны, но готов был мгновенно извлечь ее обратно, прошел до ворот.

Чибис недобро ухмыльнулся и отворил калитку.

Савельев увидел вельможу и воскликнул:

– Что за дела, князь Аркадий Дмитриевич?! Ты ведь сам просил меня помочь тебе, подъехать незаметно, с одним только охранником, а твои холопы на улице меня держат!

– Я не стал их предупреждать, Гурьян.

– Ладно. Пойдем на свет, пересчитаем деньги. Расписку напишешь. Мне тут задерживаться нужды нет. В монастыре стража ждет. Настоятель келью мне выделил хорошую, прохладную.

– Проходи.

– Ты не обессудь, князь, охранник пойдет со мной.

– Ладно.

Табачник и Чибис отошли в сторону, пропустили вельмож.

– Душно сегодня, – проговорил Савельев и расстегнул ворот рубахи.

Тут же раздался короткий шелест. Стрелы вонзились в грудь Чибиса и Тугина, который по-прежнему находился на башенке.

Табачник и дернуться не успел, как Дмитрий развернулся и крепко ударил его в физиономию. В дружине сильнее всех был Горбун, но и воевода имел немалую силу. Его кулак врезался прямо в нос главаря разбойничьей шайки. Табачник взвыл от боли и опустил саблю. Дмитрий нанес ему еще два удара.

Влас тут же повалил Табачника на землю, связал руки и ноги веревкой, приготовленной заранее и спрятанной на теле под рубахой. В рот ему он вставил кляп из куска его же рубахи.

Лаперин проговорил:

– Наверху в спальне моя семья. Там и Магоня. Если он слышал крик Табачника, то убьет всех.

– Не успеет, Аркадий Дмитриевич. Истома!

– Я тут, князь, – ответил лучник.

– Сюда! Охранять главаря!

– Ага.

– Влас, за мной!

Воевода, дружинник и князь Лаперин бросились к лестнице. Через городьбу соседнего подворья перелезли лучники, встали над поверженным, надежно спутанным Табачником.