Читать книгу Вернуться живым невозможно - Александр Тамоников - Страница 3

В 10.00 в среду, 5 октября, Талбок внес в кабинет Абделя тонкую папку:

– Информация по Флинту, саиб.

Шейх приказал:

– Положи на стол! Ожидай!

Помощник выполнил приказ хозяина, отойдя к двери.

Абдель открыл папку, в ней находилась фотография довольно симпатичного мужественного мужчины лет сорока. Шейх отметил глаза человека на фото. Сосредоточенные, прищуренные, безжалостные. Глаза убийцы. Вместе со снимком – лист бумаги. Распечатка сообщения о том, что господин Вильям Харт вылетит из аэропорта Хитроу в Исламабад рейсом…

Прибытие лайнера в столицу Пакистана ожидается в 18.00 местного времени. Отложив фотографию и лист бумаги, Абдель включил спутниковый аппарат. Набрал по памяти номер.

Ему ответил хриплый голос:

– Ассолом аллейкум, шейх! Слушаю вас!

– Ва аллейкум, Маджахур! Слушай и запоминай! В 16.00 отправишь в аэропорт двух своих людей. Они должны встретить человека из Британии, прибывающего в Исламабад рейсом… в 18.00 по местному времени. Фотографию его получишь по электронной почте немедленно. После встречи организуешь доставку его к границе с Афганистаном в районе Ажрабского ущелья. Там гостя встретят мои люди. Учти, Маджахур, ты головой отвечаешь за безопасность гостя, так что организуй все на высшем уровне, используя все свои связи. Среди пограничников в первую очередь! Доклады мне по прибытии гостя в Исламабад и после передачи его моим людям. Вопросы?

Человек в Пакистане ответил:

– Какие могут быть вопросы, многоуважаемый шейх? Сделаем все как надо!

– Надеюсь! Выполняй приказ, Маджахур! Гость уже вечером должен быть в моей резиденции.

– Я отвечаю только за проводку его через Пакистан.

– Большего от тебя и не требуется. До связи!

Абдель бросил папку на край стола:

– Талбок! Срочно отправь фото Флинта на адрес Маджахура! А затем… затем вызови в резиденцию Мурдая. В сопровождении двух-трех телохранителей. Передай в Парши, что Мурдай должен быть в Назари вечером, как и Флинт. С единственной разницей! По прибытии Мурдая арестовать и посадить к Амуркулу! Рани ко мне!

Помощник, забрав папку и поклонившись, удалился.

Спустя несколько минут в кабинет вошел хозяин поместья в Назари:

– Вызывал, шейх?

Абдель вышел из-за стола, приблизился к моджахеду:

– Тебе сегодня придется поработать, Рани!

– Я всегда готов! Что следует сделать?

– Во-первых, в 18.00 отправить к границе с Пакистаном небольшой, штыков в пять, отряд. Задача – встретить человека с той стороны, которого передадут люди Маджахура. Самому же принять небезызвестного тебе Мурдая. Я вызвал его сюда. По прибытии Талбок арестует его и посадит к Амуркулу. На цепи. Побеседуешь с Мурдаем на предмет его сотрудничества с американцами, а также узнаешь, чем объясняется интерес предателя временем выхода моего отряда из Парши. Особо с Мурдаем не церемонься, но и не увечь. Его людей в Парши переподчинишь тому же Рамазану. Сольем два отряда в один. Так будет лучше. Кстати, как чувствует себя Амуркул?

Рани пожал плечами:

– Не знаю, шейх! Он меньше всего меня интересует.

– Но, надеюсь, жив?

– Жив! Эти твари живучи! Не пойму, для чего ты держишь Амуркула в темнице? Все, что знал, он выложил. Думаю, можно и клинком по горлу да в ущелье шакалам!

Абдель повысил голос:

– А вот это, брат Рани, позволь решать мне! Понятно?

– Извини, шейх!

– Работай!

– Обед подать, как обычно?

– Да!

– Спустишься вниз или сюда?

Подумав, шейх приказал:

– Сюда! Пусть доставит Раджаб.

– Моим людям не доверяешь?

– Я никому, Ашраф, не доверяю. Поэтому до сих пор и живу. Свободен!

После сытного обеда, каждое кушанье которого первым отведал молодой слуга, Абдель решил вернуться к забавам с прекрасной наложницей. Главарь террористической организации закрылся с ней до вечера в своей опочивальне, приказав без особых причин не беспокоить его.

Раджаб занял место охранника возле дверей спальни хозяина, откуда вскоре донеслись вскрики и стоны девушки, вызвавшие у юноши, не знавшего до сего времени женского тела, трепетную дрожь. И надежду, что, может, насытившись рабыней, хозяин отдаст ее ему, верному слуге. Признаться, девушка нравилась Раджабу. А то, что она спит с хозяином, не беда. Она раба, как и сам Раджаб, а посему обязана выполнять все прихоти повелителя. Слуга подождет! Надо лишь намекнуть шейху о своем желании. А для этого выбрать подходящий момент. Раджаб выберет его. Он терпеливый и готов ждать столько, сколько потребуется. В этом его жизнь.

«Боинг-747» рейсом Лондон – Исламабад прибыл в столицу Пакистана точно по расписанию в 18.00 по местному времени. Имеющий багажом обычный кейс английский наемник по прозвищу Флинт без труда прошел пограничный контроль. У него даже не спросили цель прибытия в Пакистан. Прилетел иностранец, значит, это ему нужно. Флинт, купив газету «Джанг», прошел к электронному табло. Он обратил внимание, что многие рейсы были отменены. Однако толпы в зале ожидания не увидел. Раскрыл газету. К нему подошли двое мужчин в черных европейских костюмах. Один из них спросил:

– Мистер Харт?

Наемник ответил:

– Допустим! Вы кто?

– Мы посланы встретить господина Харта.

– Кем посланы?

– Господином Маджахуром!

Флинт прищурил и так маленькие от природы глаза.

– У вас есть доказательства, что вы являетесь людьми Маджахура?

Тот, кто первым заговорил с наемником, ответил:

– Лучшее доказательство – ваше фото!

Флинт усмехнулся:

– Напротив! Это вообще не доказательство. Свяжите меня с хозяином или боссом.

В голосе наемника прозвучали нотки приказа. Пенджабцы подчинились, вызвав по сотовому телефону Маджахура. К удивлению встречающих, обратившихся к гостю на ломаном английском, Флинт заговорил с их боссом на чистом урду:

– Здравствуйте, господин Маджахур, я – Вильям Харт. И должен быть уверен, что встретился с нужными людьми.

Маджахур произнес:

– Согласен! Предосторожность никогда не мешает. Вас соединить с мистером Симпсоном?

– Нет. Достаточно назвать номер его специального телефона.

Пакистанец назвал цифры, известные весьма узкому кругу людей.

Удостоверившийся Флинт произнес:

– Благодарю вас, господин Маджахур! Я полностью в подчинении у ваших людей.

– Они доставят вас на границу с Афганистаном, где передадут людям шейха.

– Хорошо! Еще раз благодарю, прощайте!

– Я предпочитаю, до свидания, мистер Харт!

На что наемник жестко ответил:

– А я нет! Конец связи!

– Как вас называть, господа пенджабцы? – обратился он к встречавшим его. – Или вы представители синдхов?

Старший пакистанец произнес:

– А вы неплохо владеете урду, господин Харт!

– Я много чем владею так же неплохо, но вы не ответили на вопрос. Или Маджахур вам запрещает называть себя?

Старший улыбнулся:

– Нет! Такого табу босс не накладывал. Я – Ариз, напарник – Шараф!

– Прекрасно! Не будем терять время. Отправимся к границе.

– Поужинать не желаете?

Наемник ответил:

– Нет. Если позже, в Пешаваре.

– Вам известен наш маршрут?

– Достаточно посмотреть на карту, и сразу станет ясно, что к Ажрабскому ущелью ведет одна дорога. Через Инд, к Пешавару и далее к границе. Кстати, где точно вы намерены передать меня людям Абделя? В кишлаке Сарди?

Пакистанцы удивились осведомленности наемника, но постарались не показать вида, ответив:

– В трех километрах от названного вами селения. Пройдя границу.

– Хорошо! Где машина и сколько нам ехать?

Ариз ответил:

– До Пешавара около ста восьмидесяти километров по прямой, до Ажраба еще тридцать…

Флинт перебил проводника:

– Я знаю, сколько километров до границы. Я спросил о времени в пути и о марке машины.

Ариз кивнул:

– Понятно! В Сарди мы должны прибыть часам к восьми. Поедем на «Тойоте». В джипе вам будет удобно. В Пешаваре ужин. Насчет последнего я правильно вас понял?

– Правильно! Едем! Где джип?

– На стоянке. Выход через центральную арку.

Флинт направился через зал, опережая сопровождение. Спустя десять минут он развалился на заднем сиденье «Ленд Крузера». Джип вел Шараф. За старшего сидел Ариз.

Моджахур передал в Назари, что британского гостя встретили и отправили к месту передачи людям Абделя. Талбок принял сообщение, оповестив о нем хозяина. После чего только что закончивший любовные игры с наложницей шейх проговорил:

– Отлично! Наши люди вышли навстречу?

Помощник поклонился:

– Так точно, саиб! Отряд из пяти человек к Сарди повел Турус.

– Хорошо! Что насчет Мурдая?

– Им занимается Рани, как и было вами приказано.

– И давно Мурдай объявился в Назари?

– После обеда, шейх! И сразу в бункер!

– Хорошо! Что-то я проголодался! Отправь Раджаба за ужином. Пусть доставит пищу в кабинет. А я пока приму душ и переоденусь. После ужина навестим бункер.

После трапезы Абдель с помощником спустились в бункер. У железной двери камеры пыток их встретил часовой, низко поклонившийся при виде столь высокопоставленных особ, для простого, забитого, неграмотного пуштуна – чуть ли не небожителей.

Талбок спросил:

– Где Рани?

Часовой ответил:

– Командир с полчаса как покинул бункер. Выставив на пост меня.

Абдель приказал:

– Свяжись с караульным начальством, пусть вызовут сюда вашего командира, и открой дверь!

Часовой замялся:

– Но… саиб, мне запрещено впускать в камеру посторонних.

Слова пуштуна буквально взбесили Абделя:

– Что?!! Это кто здесь посторонний, червь ты навозный?! Ты в своем уме или променял его на косяк анаши? Ты хоть представляешь, КТО перед тобой, выродок шакала? Я же сейчас прикажу с тебя живого шкуру снять!

Часовой рухнул на бетонный пол:

– Простите, господин! Я маленький человек и исполняю приказы саиба Рани! Он тоже обещал отрезать мне голову, если я допущу до пленных кого-либо без его разрешения. Что же мне делать?

Талбок что-то шепнул Абделю. Шейх сменил гнев на милость, Аль Яни умел быстро перевоплощаться.

– Встань, воин!

Часовой поднялся, застыв перед грозным Абделем, втянув голову в плечи, ожидая неминуемой расправы, но Аль Яни подошел к нему:

– Я был не прав, воин! Ты исполнил свои обязанности, как того требовал порядок, установленный непосредственным командиром. И исполнил хорошо. Я погорячился. Вместо наказания ты заслужил поощрение, и тебя поощрят.

Шейх повернулся к помощнику:

– Талбок! Выдели часовому сто долларов!

Помощник протянул пуштуну купюру.

Тот принял большие для него деньги:

– Спасибо, шейх!

– Не за что, воин! Ты заслужил их! А сейчас открой камеру и вызови сюда Рани!

– Слушаюсь, саиб!

Двери каземата распахнулись. Абдель с помощником вошли в слабо освещенную камеру. Часовой остался в коридоре и вызывал начальника караула.

Амуркул, обработавший раны, лежал в углу на кошме. Мурдай, в оборванной одежде, исполосованный кровоточащими рубцами, висел на стене, прикованный к ней цепями. Он был без сознания, но, как доложил Талбок, обследовавший провинившегося и теперь уже бывшего полевого командира, дышал. Амуркул тут же поднялся:

– Шейх! Я…

Абдель прервал подчиненного:

– Молчи, Амуркул! Тебе слова не давали!

Аль Яни достал удлиненную папиросу, прикурил анашу, вдохнул и выдохнул, почувствовав легкость в теле и голове. Спокойное равнодушие овладело им. Талбок тоже был бы не прочь пару раз затянуться дурью, но не решился. Не решился спросить на это разрешения хозяина, посчитав, что может раскумариться и позже, оставшись наедине со своей наложницей, после того, как в Назари прибудет Флинт и Абдель займется наемником.

Вошел Рани. Доложил:

– Я сделал свое дело, шейх! Мурдай признался в том, что продался янки и сотрудничал с ними. Сотрудничал не без помощи своего подельника.

Хозяин Назари кивнул на Амуркула.

Тот взвыл:

– Мурдай лгал, шейх, клянусь всем святым! Я не имел ни малейшего представления, что он был связан с американцами. Если б узнал, лично отрезал бы голову предателю!

Абдель сделал вид, что пропустил мимо ушей слова обреченного на смерть подчиненного, рукой указав Рани на Мурдая:

– Привести эту крысу в чувство!

Рани крикнул в коридор:

– Али! Быстро два ведра воды сюда!

И повернулся к Аль Яни:

– Минуту, шейх! Сейчас сделаем все в лучшем виде!

Абдель грозно посмотрел на хозяина Назари.

– Учти, Рани, ты имел задачу обработать предателя так, чтобы не изуродовать его. Если же Мурдай после твоей с ним беседы не сможет самостоятельно передвигаться, если ты изуродовал его, сломав конечности, я лично подвешу на цепи тебя и лично займусь твоей персоной! И первое, что сделаю, – сломаю тебе позвоночник! Впрочем, уже этого будет достаточно, чтобы ты тихо сдох в своей конуре не нужный никому!

– Но почему ты так говоришь, саиб? Я работал с Мурдаем аккуратно! Жестко, но аккуратно. Да, я мог сломать его. Но иначе он молчал бы! Почему свой гнев с предателей ты переносишь на меня, своего верного раба?

Абдель пронзил Рани безжалостным, змеиным взглядом черных, слегка затуманенных наркотиком глаз.

– Почему, спрашиваешь? Потому, что я не позволю никому нарушать или не исполнять мои приказы и распоряжения! Ни рядовому бойцу, ни лучшему и приближенному командиру. А еще потому, что ты слишком много времени уделяешь удовольствиям. Или, думал, я не узнаю про гарем, который ты в тайне содержишь в Назари? Откуда подарил мне наложницу. Думал, я не узнаю, что ты после каждого похода уводишь у бедных афганцев молодых жен и дочерей, представляя глав семейств врагами ислама?

Шейх повысил голос:

– Ты много взял на себя, Рани! И я узнал об этом! Но, учитывая твои заслуги, наказывать не буду. Однако запомни, что только я могу решать судьбы людей. Не ты, а я, посланный на землю всевышним! Посему всех женщин, что держишь в гареме, отдашь воинам отряда, и, если я узнаю, что ты и впредь создаешь себе особые условия, я выполню обещание сломать тебе позвоночник. Тогда и посмотрю, как сможешь переспать с рабыней! Ты хорошо понял меня, Рани?

Хозяин Назари прошептал:

– Я хорошо понял тебя, саиб! Я поступил недостойно и заслужил наказания. Я оценил твою благосклонность! Клянусь, больше подобного не повторится! Благодарю за милость, саиб! Я твой вечный раб!

– Да, ты мой раб! Но благодарить рано! Я еще не убедился, что ты не искалечил Мурдая!

В это время моджахед внес два ведра. Рани перехватил их, отправив подчиненного назад в коридор, и окатил водой висящего на цепи бывшего товарища по оружию.

Тот пришел в себя, закашлялся.

Абдель подошел к пленнику:

– Ну, как чувствуешь себя, Мурдай?

Пуштун неожиданно зло произнес:

– Будь ты проклят, кровавый шакал!

Шейх изменился в лице:

– Вот ты как заговорил, ублюдок? А давно ли клялся мне в верности?

– Чтобы найти момент и придушить тебя! Жаль, не смогу теперь, а еще больше жаль, что тебя не прибили русские, когда ты позорно проиграл им и попал в их руки!

Слово подал Рани, воспользовавшись ситуацией:

– Слышишь, саиб, что говорит эта мразь? Он сразу начал поносить тебя, как попал на цепи. Разве я мог удержаться и не ввалить ему за подобный псиный лай?

Абдель кивнул ему:

– Заткнись!

Рани замолчал и отошел в сторону, проклиная в душе тот момент, когда подсунул шейху шлюху-наложницу, которая и сдала его, почувствовав расположение Абделя. Отомстила, сука, Рани за убитых родителей, напела шейху о гареме! Ничего, недолго ей находиться в свите Абделя. Тот долго еще ни одной женщины при себе не держал. Попадет она еще в руки Рани. Ох и отыграется тогда он над стервой. В клочья изрежет, скармливая части тела собакам. Так будет! Дура! Лучше бы молчала!

Шейх же вплотную приблизился к Мурдаю:

– Так ты, вонючий предатель, жалеешь, что я не погиб?

Пленник выкрикнул:

– Да, жалею! Как жалеют об этом тысячи афганцев, которых ты сделал заложниками своих безумных планов, безумной войны, отвечающей только твоим интересам!

Шейх на этот раз не выдержал.

Сверкнула сталь его клинка, и из перерезанного горла на грудь Мурдая ручьем потекла черная кровь. Мурдай захрипел, тело его задергалось.

Абдель воткнул нож в живот пленнику. Вытащив, вытер его об ошметки одежды, оставшиеся после хлыста Рани. Вложил нож в ножны. Повернулся к хозяину Назари:

– Я был не прав, Ашраф! Мурдай мог спровоцировать любого. Даже я не выдержал. Признаю, ты проявил адское терпение, не убив эту крысу! Беру свои слова обратно! Но только в отношении предателя. Насчет женщин все остается в силе!

Рани поклонился:

– Да, господин! Конечно! Я все понимаю!

В камеру вошел посыльный:

– Саиб, вас на связь вызывает Турус!

– Передай Зохуру, иду!

Шейх указал Рани на Мурдая:

– Ночью выбросишь труп в ущелье. Сейчас навести здесь порядок! Амуркула держать в прежнем режиме! Быть в готовности немедленно прибыть ко мне!

Рани ответил:

– Слушаюсь, мой повелитель!

Абдель прошел мимо дрожащего Амуркула на выход. За ним, как тень, следовал Талбок.

Войдя в кабинет, Абдель включил станцию:

– Шейх слушает!

– Это Турус, шейх! Мы встретили гостя из Европы.

Аль Яни посмотрел на часы – 20.30. Долго он задержался в бункере.

– Ты уверен, что это тот человек, которого мы ожидаем?

– Да, саиб! Это подтвердили люди Маджахура.

– Хорошо! Ему нужен отдых?

– Нет.

– Следуйте в Назари! При подходе свяжись со мной, чтобы я лично встретил гостя!

– Слушаюсь, саиб!

– До встречи!

Абдель вновь посмотрел на часы. Прикинул. Около 22.00 его люди должны привести сюда Флинта. Надо приготовить ему встречу с ужином, вином или виски и на ночь выделить молоденькую красавицу. Это сделает Рани, представит на выбор с десяток шлюх. За трапезой можно и поговорить. Предварительно обозначив ту задачу, ради выполнения которой Абдель и вызвал английского наемника Вильяма Харта по прозвищу Флинт.

Конный отряд под предводительством Туруна прибыл в резиденцию в 22.20. Харта немедленно провели в кабинет Абделя. Шейх поднялся при виде наемника, расставив руки, словно хотел обнять дорогого гостя:

– Господин Харт! Рад приветствовать вас на земле многострадального Афганистана. Надеюсь, дорога не настолько утомила вас, чтобы отложить недолгую ознакомительную беседу перед сытным ужином и полноценным отдыхом?

Наемник улыбнулся:

– Здравствуйте, шейх! Ну что вы, разве профессионала может утомить какой-то переход в 200 миль, тем более на автомобиле и лошади? Подобный марш и пешком я в состоянии совершить без длительного привала. Так что мы вполне можем сразу приступить к делу.

Абдель указал на кресло у гостевого столика:

– Тогда, прошу, устраивайтесь! Чаю, анаши, виски?

– Естественно виски. Чистого и настоящего, а не левой азиатской подделки!

– Подделок не держу!

– Тем лучше! Кстати, шейх, вы можете обращаться ко мне на «ты», я не люблю официальный тон.

– Ну, тогда и ты, уважаемый Вильям, называй меня Абделем! Я также предпочитаю доверительное общение с людьми достойными, сумевшими кое-чего добиться в этой жизни. А ты добился многого, заслужив репутацию лучшего диверсанта среди профессионалов своего профиля.

И вновь наемник улыбнулся:

– Ты преувеличиваешь мои заслуги. То, чего добился я, не идет ни в какое сравнение с тем, чего достиг ты, шейх Абдель Аль Яни, головная боль не только спецслужб, но и целых правительств многих западных государств. Кто знает Флинта? Ограниченный круг лиц. Кто знает Вильяма Харта? Практически никто. Абделя Аль Яни знает весь мир. Знает и трепещет перед ним!

Шейх не стал скрывать, что слова наемника пришлись ему по душе. Он почувствовал, что испытывает симпатию к этому внешне дружелюбному, но очень опасному и коварному человеку. Он вызвал помощника, дежурившего в приемной:

– Талбок! Виски господину Харту, мне чаю!

Помощник поклонился, повернувшись к Флинту:

– Извините, господин Харт, сколько виски принести?

Наемник ответил:

– Бутылку! И бокал не забудь!

С обслугой Харт привык разговаривать надменно.

Талбок удалился. Флинт спросил:

– У тебя здесь, кроме анаши, обычные сигареты курить не запрещено?

– Для тебя, Вилли, в этом доме ничего не запрещено.

– О’кей!

Наемник достал пачку сигарет и зажигалку. Закурил, пуская к потолку аккуратные кольца.

Абдель проговорил:

– Всегда удивлялся, как это удается, пускать кольца. Пробовал, не получается!

Флинт ответил кратко:

– Тренировка!

– Да, тренировка – великое дело, но почему ты не интересуешься, для чего я пригласил тебя к себе?

– Наступит время, сам скажешь.

Абдель одобрительно кивнул:

– Верно! В логике тебе не отказать!

– Логика и анализ – главные составляющие успеха в любой работе, тебе ли не знать этого, Абдель?

– Ты умеешь подать себя и оставляешь приятное впечатление!

– Иначе мне не удавалось бы выбить из заказчиков максимально возможные гонорары за работу.

Бандиты рассмеялись.

Вошел Талбок. Поставил на столик чайник с пиалой и открытую бутылку виски с широким толстым бокалом. Абдель отпустил подчиненного. Налил в пиалу зеленого чая, слегка приправленного ханкой. Харт выпил приличную дозу спиртного и взялся за очередную сигарету. Аль Яни отхлебнул глоток тонизирующего напитка:

– Мы можем начать разговор?

Наемник пожал плечами:

– Как будет угодно. Я готов выслушать тебя.

– О’кей, как говорят у вас! Сегодня я доведу общую обстановку, складывающуюся в стране, где тебе придется выполнить боевую акцию.

– Разве ты вызвал меня не для работы в Афганистане?

– Нет. Ты будешь действовать в другом месте. Это имеет какое-то значение?

– Совершенно никакого! Я слушаю!

Абдель допил чай.

– В общем, Вильям, ситуация такова. В Бутаре готовится и в скором времени произойдет военный переворот. Возглавит его комендант столицы, генерал Дуни Абу Бар. Мой бывший, да и настоящий подчиненный. Власть Карагаба рухнет. Тайбу займут войска Дуни. В принципе, тебя это не касается. Абу Бар решит свою задачу сам. Тебе и тем людям, что будут с тобой, предстоит параллельная перевороту акция. Ее смысл станет понятен после некоторого отступления. У Тайбы группа русских строителей помогает пока еще действующей власти строить ГРЭС, так как столица Бутара испытывает серьезный дефицит в электроэнергии. Также в Тайбе находится посольство России в Бутаре с небольшим по числу персоналом и соответствующей охраной. Так вот, русские строители, а также российское посольство и будут твоими главными целями.

Флинт внимательно посмотрел на Абделя:

– Строители – пустяки, а вот посольство России – это уже очень серьезно.

Абдель согласился:

– Верно! Поэтому здесь ты, а не мой полевой командир. Разгромить общежитие строителей не составит никакого труда. С посольством сложнее. И не в плане его захвата или уничтожения, а в плане возможной реакции русских против агрессора, давай уж называть вещи своими именами. Но… уважаемый мистер Флинт, и оплата за работу против России соответствующая!

– Какой суммой она выражается?

– Двадцать миллионов долларов на счет в любом банке мира. Или, при желании, наличными.

Флинт тут же сказал:

– Пятьдесят, дорогой шейх! Двадцать миллионов долларов – аванс, который завтра же ты перегонишь в Колумбию, после чего мы начнем детальное обсуждение заказа. Это мое условие. А я своих условий не меняю. Так как?

Абдель поднялся, прошелся по кабинету. Резко повернулся к наемнику:

– Иного расклада, признаться, я не ожидал. Ты знаешь себе цену, и это хорошо. Так что по рукам! На сегодня деловой разговор закончим, сейчас ужин, после чего мой помощник и хозяин кишлака представят тебе на выбор наших восточных красавиц, с которыми ты сможешь приятно провести ночь. Завтра я переведу аванс на колумбийский счет, и вечером начнем планирование операции в Тайбе.

Флинт спросил:

– В твоей свите восточных красавиц не найдется обычной европейской шлюхи? Я как-то привык развлекаться с блондинками!

– Для тебя, как я уже говорил, здесь найдется все!

– О’кей! Тогда еще одна небольшая просьба!

– Слушаю!

– Понимаешь, Абдель, находясь в отстое, вне работы, я у себя в Шелтоне привык охотиться. Охота позволяет поддерживать форму. А для человека моей профессии форма – жизнь и, как следствие, успешное выполнение заказов.

Абдель указал на окно, за которым открывался вид на горы:

– Здесь полно разного зверья. Я организую тебе охоту!

Наемник как-то хищно взглянул на главаря террористической организации:

– Ты не совсем понял меня, уважаемый шейх! Я охочусь не на зверя! Мне в роли дичи нужен человек. Причем вооруженный человек, имеющий свободу и право защищаться!

Шейх протянул:

– Вот оно что! Любишь поиграть со смертью? Неужели не хватает риска, которому подвергаешься во время акций?

– Видимо, не хватает. Но это не важно. Важно, сможешь ли ты организовать такую охоту, которая нужна мне? Найдешь жертву?

Абдель задумался. Вспомнил о томящемся в камере бункера Амуркуле.

– Смогу! Для тебя смогу!

Глаза Флинта загорелись.

– Что собой представляет «дичь»?

– Мой бывший полевой командир. Он провинился и заслужил смерть. Я хотел казнить его, но что-то удержало от немедленной расправы. Сейчас понимаю что. Предчувствие. Но… Флинт… Амуркул даже в том состоянии, в котором находится сейчас, после пыток, опасный человек. Поняв, что на кон поставлена его жизнь и пусть мизерная, но вероятность затеряться в горах, он сделает все, чтобы попытаться переиграть тебя. И ему не впервой убивать людей, в бою ли, в обыденной жизни. Он воюет давно и опыт имеет большой. Не думаю, что стоит вооружать его. А также предоставлять полную свободу перемещения. Считаю разумным ограничить зону охоты специальным оцеплением.

Но наемник категорически заявил:

– Нет, Абдель! Твоя характеристика (как его, Амуркула?) только возбудила во мне азарт. Это очень хорошо, что он имеет боевой опыт и умеет обращаться с оружием. Завалить раба, которому ты прикажешь сдохнуть, – это не охота. А вот пленник, получивший шанс спасти свою шкуру, – совсем другое дело. Это прекрасная цель. Я желаю выйти на твоего бывшего командира. Вооруженного и не ограниченного в действиях, а также в территории охоты!

– Но я не желаю потерять человека, которому отвожу роль в очень важной для себя миссии, а Амуркул может зацепить тебя, случайно ранить! И тогда все полетит к черту! Двадцать миллионов долларов в том числе!

Флинт подошел к Абделю:

– Шейх! Ты говорил, что готов сделать для гостя все! Так держи слово! Я завалю Амуркула, и это станет для меня прекрасной тренировкой перед акцией. А насчет аванса… Ты перечислишь его после охоты, как только я брошу к твоим ногам голову Амуркула! Скажу больше, я готов оплатить охоту. Сто тысяч!

– Ты самоуверен, Вильям!

– Я уверен в себе, Абдель. А это совсем другое дело. Так на чем договоримся?

Абдель махнул рукой:

– Будь по-твоему! Желание гостя – закон для горца! Будет тебе охота! Назови время, когда хочешь провести забаву.

– Утром. В 7.00.

– И это после ночи с проституткой?

– Да, и это после ночи с проституткой!

– Ты рисковый человек!

– Абдель, оказывается, многого не знает о Флинте! Блейк сбросил неполную информацию обо мне. Но ты сам сможешь убедиться, на что способен Вильям Харт. Что, в свою очередь, позволит определить шансы на успех в Тайбе.

– Хорошо!

– О’кей! Значит, сейчас ужин, девочки, шлюха. Утром охота, перевод денег и обсуждение плана предстоящей операции в Бутаре. Так?

Абдель кивнул:

– Так! – И добавил: – А ты мне нравишься, Вильям!

Наемник усмехнулся:

– Надеюсь, не предложишь переспать с тобой? Учти, я не голубой! Шутка, Абдель! Где ужинаем?

– Внизу. Там специально подготовлена столовая. Рядом – душ, опочивальня, зал демонстрации женщин. Пока будешь утолять голод, я займусь блондинкой.

– О’кей, босс!

– Тогда прошу следовать за мной, Флинт!

– С удовольствием, шейх!

Бандиты вышли в коридор и спустились в столовую.

Выйдя после ужина из душевой кабины, наемник увидел в ковровом зале стройную, красивую блондинку, одетую в короткую прозрачную майку, не скрывающую ни грудей, ни того, что завитками коротких волос золотилось между ног, облаченных в черные чулки и черные туфли на высоком каблуке. Блондинка блядски склонила голову, распустив белокурые длинные волосы:

– Добрый вечер, дорогой!

– Скорее уже ночи, дорогая! Как тебя зовут?

– Белла!

– Немка?

– А что, заметно?

– Акцент!

– Немка. Тебя это смущает?

– Меня смущает то, что ты много болтаешь. А я не люблю шлюх, даже таких красивых, как ты, которые много болтают. Шлюха должна работать, а не пустозвонить! И работать так, чтобы клиент остался доволен!

Женщина улыбнулась:

– Я не разочарую тебя, дорогой!

– Посмотрим!

Он повернулся к помощнику Абделя, стоявшему чуть в стороне:

– Эй, как тебя? Забыл.

– Талбок!

– Да, Талбок! Так вот, в спальню шампанское, виски, фрукты, сигареты. Возле дверей – слугу, мало ли что еще потребуется. И до 6.00 не беспокоить! Тебе все понятно, Талбок?

– Понятно, мистер!

– Вот и хорошо. Абделю спокойной ночи!

Наемник указал проститутке на лестницу:

– О’кей! Пошла в спальню, дорогая! Дорогу, наверное, с закрытыми глазами найдешь?

– Найду!

– Тогда вперед. И не виляй голой задницей. Навиляешься за ночь! Пошла!

Белла, одна из наложниц все того же Рани, который уже договорился выгодно продать проститутку в Кабуле, а теперь лишался этой возможности, быстро поднялась наверх. Флинт, любуясь ее задом, двинулся следом.

Талбок, проводивший взглядом европейцев, сплюнул на пол, растер плевок, проговорив:

– Шампанского вам, шакалам! Будь моя воля, получили бы вы пойло, неверные!

Но прошел к бару, вызвав Раджаба. Приказ Абделя во всем угождать гостю помощник обязан исполнить. И он его исполнит, изображая само радушие. Воля шейха – закон для всех, находящихся сейчас в Назари. И не только в Назари.

Старинные часы, трофей с разгромленного на равнине американского конвоя, пробили час ночи или утра четверга 6 октября.

В доме наступила тишина. Лишь в спальне второго этажа раздавались голоса, стоны женщины, вскрики мужчины, звон бокалов. Раджаб, вторую ночь проводивший у комнат, за дверью которых мужчины развлекались с женщинами, откровенно страдал, вспоминая наложницу. Ему так хотелось оказаться с ней за одной из этих дверей, что больно сводило промежность. Но… Раджабу не суждено было получать то, что получали более взрослые мужчины. Ему оставалось ждать своего часа. И в голове родилась мысль обратиться к Абделю с просьбой определить в боевой отряд. Там он сможет проявить себя и стать полноценным воином. Отличиться, а отличившись, получить в награду девочку, которая рано или поздно надоест хозяину. Ничего больше Раджабу не нужно. Да, ему следует обратиться к шейху, тем более появление в резиденции европейца указывало на то, что хозяин готовит какую-то масштабную операцию. А значит, наемнику потребуются люди, ведь не будет же господин перебрасывать из Европы и рядовых бойцов.

Пока Раджаб думал о своем будущем, Флинт вовсю отрывался с Беллой. Она оказалась действительно классной проституткой, умевшей не только виртуозно исполнять любые прихоти клиента, но и предугадывать его желания.

После очередной случки, откинувшись на постели и отпив глоток виски из бокала, поданного шлюхой, Харт спросил:

– Скажи, дорогая, а как тебя, такую клевую проститутку, какую и в Париже снимешь с трудом и только за большие бабки, занесло к дикарям? Обрезанного члена захотелось вместе с поясом, забитым бриллиантами? Но это ты могла и в Европе иметь.

Белла присела рядом с Хартом:

– Нет, Вильям, обрезанным членом и камнями меня не удивишь. Имела в свое время и то и другое в избытке. Просто сдуру вышла замуж за араба. Нефтяного магната. И оказалась в гареме. В золотой клетке. Араб в Мюнхене обещал одно, в Джидде, это Арабские Эмираты, претворил в жизнь другое. Не хочу вдаваться в подробности, но я решила сбежать. Удалось прихватить с собой крупную сумму риалов и долларов, да вот добралась только до поместья Эррияза. Там попалась. Сауд, муженек, в отместку вывез меня в Кувейт, где и продал афганцам. Вождю какого-то племени. Тот, попользовавшись, сбросил меня в Кабул. А там вовсю процветает работорговля. Вот и выкупил меня подельник Абделя, Рани, это тот, что держит кишлак. Рани тоже получил, что хотел, мне пришлось немало потрудиться, удовлетворяя его звериные инстинкты. Недавно сказал, что собирается перепродать еще какой-то обезьяне. В общем, дорогой, попала я по полной программе. Из этого проклятого Афганистана и из лап зверей выхода мне нет! А жаль! Кто бы знал, как я хочу домой, в Европу. Хоть служанкой, хоть шлюхой, но в цивилизацию!

Харт закурил. Подумав, спросил:

– Сколько за тебя здесь дают?

Женщина безразлично ответила:

– По-разному! Если в доллары их афгани переводить, то от десяти до двадцати тысяч. Но это раньше. Все ж с каждым годом старею. Товар портится. А при такой жизни лет через пять в истасканную старуху превращусь. Тогда кому нужна буду? Никому! А это смерть!

Наемник неожиданно спросил:

– А со мной в Британию поехала бы?

От неожиданности и нереальности вопроса у Беллы широко открылись и так большие, еще красивые глаза. Она тихо переспросила:

– С тобой? В Британию? И ты бы взял меняя, шлюху, которую имели скопом вонючие звери?

– Ты не ответила на вопрос!

Белла опустилась на колени:

– Да я… я… я отсюда за тобой хоть куда! Кем угодно! Я… я бы для тебя все, что и как захочешь…

Харт произнес:

– Мне блядь не нужна, ну разве что в постели. Мне нужна жена!

Глаза Беллы расширились еще больше.

– Жена? Значит… значит ли это, что ты… мог бы взять меня в жены?

– Почему бы и нет? Бабенка ты видная, с тобой и в свет выйти можно. Гулять ты не станешь, нагулялась, а загуляешь… труп искать не будут! Позабочусь. Прошлого твоего в Британии не знают. У меня дом в Шелтоне. Шлюхи надоели. А без женщины тоскливо. Может, еще родить сможешь?

– Я… я смогу! Честное слово, смогу! Но… зачем ты говоришь об этом? Хочешь по пьянке рыцарем предстать, а утром забыть о разговоре? Ведь уедешь, не вернешься!

Голос женщины потух.

Харт резко рванул ее к себе. Так, что бокал шампанского отлетел в сторону. Свой он до этого поставил на тумбочку. Сказал, глядя прямо в глаза проститутке-наложнице:

– Запомни, дорогая… – на слове «дорогая» он сделал ударение, – Вильям Харт по прозвищу Флинт никогда не отказывается от своих слов и никогда не забывает того, что говорил или обещал. Я предлагаю тебе стать моей женой. Как забрать тебя у дикарей, решу. Но ты должна поклясться, что в Шелтоне будешь примерной супругой. Я человек жесткий, могу убить. А посему ты должна во всем, слышишь, во всем подчиняться мне. И не открывать рта, даже если я по пьянке притащу домой малолетку и пересплю с ней на одной кровати с тобой! Ты так и останешься рабыней, но моей, только моей. На тебя ляжет дом. Короче, пора спать. Поэтому скажи сейчас, принимаешь предложение или нет.

Белла обняла наемника:

– Принимаю и клянусь во всем, что бы ты ни потребовал, повиноваться тебе!

Наемник оторвал от себя проститутку:

– О’кей! Сделка состоялась! Теперь спать, завтра у меня охота!

Отвернувшись, Флинт тут же уснул, а Белла до утра не сомкнула глаз, возбужденная неожиданно обретенной надеждой вновь вернуться в цивилизацию, пусть и рабыней лежащего рядом жестокого наемника-убийцы. И плевать, что он убийца. А она по-прежнему раба. Такое рабство там – свобода. И потом, она станет женой Харта, у нее появится ребенок. А это жизнь. Жизнь! Свой дом, воспитанные, пусть и чопорные британцы – соседи! Свет! А с профессией Вильяма Белла вполне может годам к сорока оказаться вдовой. Свободной, богатой женщиной. Езус Мария, лишь бы с Хартом ничего не произошло в Афганистане и он сдержал слово. А потом… потом… она сумеет сыграть роль самой добродетели. И черт с ним, пусть хоть каждый день насилует ее, а ночью таскает в дом проституток. Она стерпит. Ради будущего, на которое у нее появились шансы. Лишь бы все сложилось. Лишь бы не сорвалось. Теперь каждую ночь будет молиться об этом! Ночь для Беллы пролетела как один миг.