Читать книгу Олимпийская бойня - Александр Тамоников - Страница 2

6 апреля 1971 года.

В километре от «зеленой линии» – демаркационной линии, установленной после арабо-израильской войны конца 40-х годов. Восстановленной в результате поражения арабских государств в так называемой Шестидневной войне июня 1967 года.

Советский автомобиль «ГАЗ-66», тащивший на буксире полковой миномет М-120, медленно переваливал через неровности полевой дороги. Недалеко линия разграничения. Там – израильтяне, и там же корректировщик огня – Али. Ночь выдалась светлая: почти полная луна и яркие звезды на чистом небе неплохо освещали местность.

В кабине двое, в кузове еще трое – на скамейках, между которыми установлены ящики с осколочно-фугасными минами.

Водитель «шестьдесят шестого» взглянул на командира расчета:

– Далеко еще ехать, Сабир?

Фаттих подсветил карту:

– Два километра, затем будет финиковая роща. Слева ровный участок, упирающийся в балку. Там и встанем.

– До евреев далеко?

– Нет. Примерно три километра. Али уточнит. Он и наведет нас на цель.

– А что там за цель? Гражданское поселение?

– Нет. До этих поселений еще дойдет очередь. Мы выгоним евреев с нашей территории, но для этого надо разбить их войска.

– У них сильные войска.

Фаттих спросил водителя:

– Ты, Анбар, считаешь, мы слабее?

– Увы, Сабир, весь опыт боевых столкновений с евреями показывает это. Не то что нам, сирийцам, даже египтянам не удалось разгромить Израиль.

– Вижу свет фар. Там. Финиковая роща, впереди овраг. Стой!

Анбар Кури остановил «ГАЗ-66» и вместе с Фаттихом выпрыгнул в пыль. Ночь выдалась обычная по температуре, градусник показывал чуть менее шестнадцати градусов. И главное – ни ветерка, что при стрельбе из миномета немаловажно.

Фаттих отдал команду сидевшим в кузове бойцам:

– Файед, Мутаз, Башер, к машине. Отцепить миномет, привести в боевую готовность. Через полчаса позиция должна быть готова.

То, что двух боевиков он называл по фамилии, а одного – по имени, объяснялось просто: Мутаз являлся братом командира расчета.

Боевики из отряда военизированного движения за национальное освобождение Палестины, официально провозглашенного в январе 1965 года, спрыгнули из кузова на землю. Отцепили М-120. Командир, водитель и наводчик занялись минометом, а подносчики боеприпасов – разгрузкой деревянных ящиков. В них, в полной готовности к применению, находились по две осколочно-фугасные мины.

Работали спокойно, но быстро. Управились менее чем за полчаса. Подготовив позицию, командир расчета сел в кабину. Там была установлена советская переносная радиостанция Р-105 с выставленной в окно гибкой штыревой полутораметровой антенной, позволяющей связываться на расстоянии не менее шести километров. Включил станцию, поднял телефонную трубку. Фаттих в микрофон вызвал корректировщика:

– Али! Сабир! Как слышишь?

В динамике треск, шум, возможно, израильтяне где-то недалеко использовали установщик радиопомех.

– Али! Сабир, прием!

Наконец в ответ:

– Слушаю!

– Мы на месте.

– Понял. Принимай коррективы. Сектор 6 квадрата 72–14. Цель – полевой лагерь пехотного батальона и самоходной артиллерийской батареи.

– Батареи? Откуда она взялась? Не должно было быть артбатареи.

– Подошла поздно вечером, когда я уже не мог предупредить.

– Ладно. Ты в безопасности?

– Да, скорректировать огонь смогу и сразу уйду. Надеюсь, встретимся в деревне.

– Хоп. Через пару минут пристрелочные выстрелы.

– Жду.

Фаттих, свесившись из кабины, крикнул наводчику Файеду:

– Юсуф, готов?

Тот кивнул заряжающему. Мина скользнула в чрево трубы.

– Готов.

– Наводи миномет на цель. Данные от Али: сектор 6, квадрат 72–14.

О самоходной артиллерийской батарее он расчету ничего не сказал. Узнав о САУ, бойцы могли отказаться стрелять по той цели, что имела возможность огрызнуться. Да так, что и места мокрого не оставит. Надежда на то, что удастся нанести существенный урон лагерю врага, и вывести из строя несколько самоходок. Но, главное, уйти после обстрела.

– Огонь! – крикнул Фаттих.

Миномет выпустил осколочно-фугасную мину, и та ушла по навесной траектории за хребет ближнего холма. Где-то вдали прогремел взрыв, словно гром отдаленной грозы.

И тут же на связь вышел корректировщик:

– Сабир! Попадание в лагерь, в палатку.

– Где батарея?

– На границе с пятым сектором, квадрат тот же.

– Смотри.

Фаттих крикнул:

– Юсуф, отклонение вправо на несколько градусов и второй выстрел!

– Да, Сабир.

Вскоре еще одна мина ушла в небо. На этот раз разрыв прогремел громче.

И вновь заработала радиостанция:

– Сабир! Вы ударили по расположению САУ. Повредили у одной гусеницу. Корректировка вам более не нужна, я ухожу, похоже, комбат поднял взвод спецназа.

– Уходи, конец связи!

Выключив станцию, Фаттих выскочил из кабины, встал за минометом, отдал команду:

– Беглый по обоим секторам поочередно, огонь!

Мины пошли одна за другой. Левее и правее.

Фаттих провел ладонью по лицу, прочитал молитву, затем отошел еще дальше от миномета, воспользовался спуском в балку. И тут же раздался шелест в небе; за ним мощный взрыв – в трех метрах от «ГАЗ-66». Автомобиль опрокинулся.

За первым разрывом последовал второй, но уже по роще, и далее стало взрываться все вокруг. Израильтяне быстро сориентировались и, определив, откуда по ним открыл огонь миномет, из 175-мм САУ накрыли весь район.

Боевики, бросив пять ящиков с десятью минами и сам М-120, рванули к оврагу. Задержался лишь Мутаз. Он выронил из кармана старые часы, подаренные ему дедом. Наклонился поднять. И был отброшен в сторону взрывной волной от разрыва, который разнес на части полковой миномет.

От балки Фаттих крикнул:

– Мутаз, брат?

В ответ – молчание.

Сабир дернулся к брату, лежавшему в пятидесяти метрах, но его повалил на склон подносчик боеприпасов Ариф Башер.

– Ты куда? Не видишь, все рвется? Надо быстрее вниз и под валуны. Самоходки наверняка перенесут огонь на всю округу.

Чтобы стащить командира вниз, усилий одного Башера оказалось мало, ему помог Анбар Кури. Расчет, кроме Мутаза, успел зарыться среди валунов на дне балки еще до того, как разрывы накрыли их небольшой овраг.

Израильская артиллерия продолжала вести огонь около пяти минут, тщательно отработав три отдельные площади: позицию расчета, ровный участок с финиковой рощей и часть балки.

Обстрел прекратился так же внезапно, как начался.

Наступила оглушающая тишина, над районом повисло облако пыли, дыма, гари. Повсюду зияли воронки.

Как только закончился обстрел, Фаттих бросился наверх, к телу:

– Брат, Мутаз!

Странно, но после массированного обстрела, полного уничтожения автомобиля и миномета, тело Мутаза практически не пострадало. Он лежал на животе, поджав под себя ноги и руки.

Сабир перевернул его.

И лицо было цело, вот только соскочил платок в черно-белую мелкую клетку. И на виске пролом, из которого малым ручейком вытекала кровь.

Сабир упал ему на грудь, приподнялся, подняв руки к звездному небу:

– О, Всевышний! За что ты наказал нас? За что лишил последнего брата? Разве мы не твои воины в войне с проклятыми неверными?

Кури и Файед оттащили командира.

– Сабир, не время горевать. Мутаза не вернуть, и нам уходить надо. Евреи обязательно пошлют сюда людей, проверить уничтожена ли позиция.

– Этим евреям никакие законы не писаны. Отнимают наши земли, убивают наших людей, плюют на наши традиции. Для них нет границы. Для них вся Палестина – земля иудеев, будь проклято их племя.

– Толку ругаться, Сабир, – поддержал друга Ариф Башер. – Анбар и Юсуф правы, нам надо быстро уходить отсюда, в деревню Каур. Только там мы можем чувствовать себя в безопасности и только там спокойно, соблюдая традиции, похоронить павшего Мутаза.

Сабир встал:

– Да. Простите за слабость. Тело брата завернуть в накидку, несем на себе.

Башер проговорил:

– Здесь, если идти по балке метров пятьсот, слева будет тутовая роща. Там сделаем носилки. В финиковой роще делать их опасно.

– Мы на своей земле боимся евреев, – покачал головой Фаттих и вдруг резко повысил голос: – Но ничего, наступит время, когда в Палестине не останется ни Израиля, ни евреев. Всех уничтожим, если вновь не разбегутся по миру… Идем балкой.

Расчет разбитого миномета двинулся по неглубокому оврагу. Тело погибшего Мутаза несли вчетвером. Фаттих шел впереди. Прошли пятьсот метров и взобрались на левый склон, укрывшись в тутовой роще. Враг не появлялся, это заметили бы. Сделали короткий привал, несколько минут отдохнули, выпив воды, а потом соорудили носилки. С ними идти было куда легче. Это радовало. До деревни Каур, если прямо, не более двух километров, но следовало обходить открытые участки долины, а значит, и идти много дольше.

Остановившись на второй привал посредине пути, в овраге, имевшем странную, практически правильную круглую форму, поставили носилки и залегли.

Наводчик Файед проговорил, обращаясь к командиру:

– Что-то я, Сабир, не слышал, чтобы второй и третий расчеты стреляли? Они должны были бить по укреплениям, что возводят евреи.

– Знаю, что у них за цели. Но действительно стрельбы слышно не было. Позиции же их не так далеко от финиковой рощи.

– Первый расчет Гасана Афри должен был занять позицию где-то напротив нас, ближе к «зеленой линии». Он точно не стрелял, и шум двигателя грузовика не слышно.

– Может, сломалась машина? У нас техника такая, не знаешь, что проще, пытаться отремонтировать или сдать на металлолом.

– Проще в металлолом, там хоть сколько-то динаров дадут. А за ремонт заплатить, как за новый внедорожник. Запчасти советские, здесь их нет. А если есть, то дорогие, их надо в Сирии покупать…

Командир расчета прервал наводчика:

– Не будем болтать впустую. Нам еще с километр идти и этот участок самый сложный. Дальше только в двух местах можно идти мелкими балками, да обойти пару холмов, роща такая же тутовая ближе к деревне.

– Сюда евреи не сунутся.

– Шайтан их знает. Если мы побили много их солдат, уничтожили технику, то искать и на широкой площади станут. Они, как и мы, не прощают смерти своих людей. И у них в батальонах есть штатное подразделение спецназа.

– А у нас разрозненные отряды, группы, расчеты. Евреям дали создать армию, нас же разоружили, где справедливость?

– Настоящий воин голыми руками драться будет.

Файед кивнул:

– Это так, но можно было собрать хотя бы батальоны.

– Зачем, Юсуф? В июне шестьдесят седьмого против Израиля выступил весь арабский мир, как, впрочем, и до того, и после. Египет, Сирия, Иордания, Ирак и Алжир решили использовать свои войска в разгроме их армии. А это не батальоны. Это бригады, дивизии! И что? Евреи, даже в кольце окружения, сумели разгромить их. Двумя авиаударами с восьми часов пятого июня они уничтожили почти все ВВС коалиции на их же аэродромах, подавив средства ПВО. И тут же в свободное небо поднялись бомбардировщики, что бомбили безнаказанно, применяли напалм. Евреям хватило шести дней, чтобы арабский мир признал поражение. Вместо того чтобы крепче объединиться, учесть урон той позорной войны и начать готовить новую, страны коалиции стали обвинять друг друга и Запад в поражении. Арабы потеряли более пятнадцати тысяч солдат убитыми, евреи – до тысячи. О самолетах и сухопутной технике и говорить нечего. Так что, друг мой Юсуф, поначалу надо создать государство, признанное всеми народами государство, а потом уже армию.

Наводчик возразил:

– Но с шестьдесят пятого года существует же Организация освобождения Палестины? Существует и наша организация, нам готовы дать оружие, боеприпасы, обучать наших мужчин в союзных странах. Только Иордания повела себя не как союзник, а заклятый враг. Но, как бы то ни было, армии так и нет.

– Израиль прикрывают США, – ответил Фаттих, – и пока это будет, не видать нам своей армии. Но ведение партизанской, диверсионной войны нам запретить не в силах никакие Штаты, никакая ООН. Вот и воюем. И будем воевать. У меня вся мужская половина рода погибла. Оставались я и Мутаз… А теперь только я. Хорошо хоть организация позаботилась о женщинах и детях.

– Так у многих, Сабир.

– Да, но хватит ныть. Скоро начнет светать, так что выходим к деревне. Но где же Афри со своим расчетом?

– Узнаем.

– Я поднимусь наверх, осмотрю местность, проложу безопасный маршрут, а вы тут… братом занимайтесь. С него сползла накидка.

– Поправим.

Фаттих поднялся на вершину склона и осмотрелся, насколько хватало глаз. Он увидел очертания грузового автомобиля прямо в поле – на берегу речки Закра, что выходила из рощи и несла свои воды мимо деревни Каур. Но там она становилась шире, глубже, и местные жители установили мост. Пасли отары и стада на этом берегу. Был еще брод, но южнее – в трехстах метрах от места, где просматривался силуэт.

Подняв бинокль, Фаттих разглядел и грузовик, и выставленный на позицию миномет, и расчет около него. Две фигурки снимали ящики с минами. Он подумал, что Афри, наверное, только вышел. Видно, действительно сломался автомобиль. Ну что ж, пусть постреляет. Если техника и миномет спокойно стоят на берегу, то долиной пройти можно.

Он направил голос вниз:

– Вижу расчет Афри. Он только готовится к обстрелу. Евреев там нет, иначе уже разнесли бы его в клочья. Подымайтесь.

Боевики вынесли носилки, и тут с юга прогремела пулеметная очередь. У палестинских расчетов не было пулеметов. Значит… стреляют израильтяне.

– Назад, – отдал команду Фаттих и поднял бинокль.

Пули пробивали железо грузовика, как жесть. Это означало, что стрелял крупнокалиберный пулемет. Но и у спецназа израильтян нет таких пулеметов. Странно. Впрочем, ситуация разъяснилась быстро.

Раздался рев двигателя, и из рощи выехал бронетранспортер, американский М-113. Этими машинами янки комплектовали войска Израиля. А на М-113 установлен 12,7-мм крупнокалиберный пулемет «М-2» «Браунинг», он-то и распотрошил автомобиль. Расчет попытался уйти вниз к реке, но появились израильские спецназовцы, вооруженные американскими штурмовыми винтовками «М-16». Их было одиннадцать человек – целое отделение. У Гасана Афри не было шансов даже немного оторваться. Израильтяне быстро расстреляли шестерых палестинцев. Бронетранспортер отбросил в реку грузовик, ударил броней по миномету. Где-то восточнее ухнули минометные разрывы, и почти сразу же прогремел более громкий грохот разрывов 175-мм снарядов. Батарея САУ М-107, приданная батальону, достала и до позиций третьего расчета.

Фаттих заколотил руками о землю, захлебываясь в ярости и ругательствах. Когда очнулся и посмотрел на юг, то увидел только искореженный миномет.

Израильтян не было, и куда они ушли – непонятно.

– Шайтан, не посмотрел, – воскликнул он.

Снизу Файед спросил:

– Куда не посмотрел?

– На место бойни. Еврейский спецназ на М-113 разгромил расчет Афри. Они развернули миномет, но так и не смогли сделать хотя бы один выстрел. Их накрыла группа спецназа на бронетранспортере.

– И что делают евреи?

– Их нет.

– Как нет? Ты должен был видеть, куда они пошли. Не через рощу же? Хотя и там можно укрыться…

– Я… да мне стало так обидно, такая появилась ярость, что закрыл глаза, а когда открыл, то евреев уже не было.

– И сейчас двигаются не слышно.

– Не слышно. Это и плохо.

Юсуф проговорил:

– Если бы евреи имели задачу прочесать местность, то, не обнаружив трупы на нашей позиции и уничтожив расчет Афри, нашли бы следы и сначала тут все посмотрели, а потом уж двинулись к деревне. В Каур, наверное, не сунулись бы, но здесь точно прошли. А их нет. Может, пошли к третьей позиции, которую, похоже, так же, что и нас, самоходная батарея накрыла?

Водитель Кури усмехнулся невесело:

– Ага! А нас бросили. Здесь они убили шестерых, а на нашей позиции ни одного тела. И мы отходили пешком.

– Но где ж тогда, умник Анбар, эти евреи?

– Шайтан их знает. Может, в роще прячутся.

– За каким чертом им там сидеть? Зона-то за «зеленой линией», могут и иорданцы с воздуха ударить.

– Да шайтан с ними, – не выдержал Башер, – у них свои заботы, мы-то что делать будем? В пять утра будет светло, начнется заря, тогда долину при наличии евреев точно не пройти.

– И что предлагаешь? – спросил Файед.

– Ничего, пусть командир предлагает.

Фаттих же отвлекся от разговоров в круглом овраге, внимательно осмотрел в бинокль рощу, из которой выходит бронетранспортер. Как ни старался, ничего и никого не заметил. Посмотрел на часы. Еще час есть в запасе. А значит?.. Значит, надо идти.

Он подал команду:

– Всем наверх, да брата нести осторожнее.

– Чего ему теперь будет? – вздохнул Башер.

Боевики вышли быстро.

Фаттих приказал:

– До ям, балок, холмов, растительности ползем ползком. Чувствую нутром, евреи где-то рядом, они не ушли. А потому надо, чтобы они нас не заметили.

Файед проговорил:

– У них, Сабир, в отличие от нас есть приборы ночного видения, да и через ночные прицелы местность просматривается.

– Движение ползком не заметят даже через ПНВ. Я – в голове, остальные за мной! При появлении евреев действия по моей команде. Вперед!

Палестинцы медленно, скрытно, прячась за всем, за чем можно было укрыться, поползли к мосту через реку Закра. Словно в помощь им, небо затянуло тучами. В апреле была обычно пара дождливых дней, но еще не один не лил. Может быть, сегодня?

Роща никак не выдавала себя.

Но… это не означало, что в ней не было спецназа.

Он был там, и командир группы – лейтенант Эйтан Даби, стараясь не тронуть кусты, подошел к наблюдателю – рядовому Нахуму Мирке:

– Что видишь, солдат?

– Пятерых боевиков, господин лейтенант.

– Где?

Командир группы спецназа снял ночной бинокль, поднес к глазам.

– Метрах в четырехстах от моста.

– Вижу, а что у нас со стороны деревни?

Он перевел оптику на Каур. Там по берегу ходило несколько вооруженных солдат патруля вооруженных сил Королевства Иордания.

– Плохо. Иорданцев трогать нельзя.

– Но они, господин лейтенант, прикрывают террористов.

– Кого бы ни прикрывали, это их территория, мы здесь нарушители границы.

– Но группа обязана была действовать, иначе террористы разбили бы наши подразделения.

– Помолчи, солдат, – сказал лейтенант и поднял руку.

Подошел заместитель – сержант Дор Глузар.

– Расчет второго миномета видишь?

Сержант также через оптику осмотрел местность.

– Да, господин лейтенант.

– Иорданский патруль в деревне?

– Тоже, но, знаете, у меня такое ощущение, что это переодетые палестинцы.

– И как ты опознал их?

– А что в какой-то захолустной деревне делать военному патрулю? У нас с Иорданией установились мирные отношения.

– Поэтому Король Хусейн ибн Талал предоставляет убежище террористам?

– Много говоришь. Ненастоящий это патруль или реальный, трогать его нельзя. А вот террористов… они передвигаются медленно потому, что четверо тащат носилки с убитым. Их всех надо уничтожить.

– Я жду приказа.

– Показывать себя не будем, бронетранспортер стоит на удобной позиции, с долины его не видно, по крайней мере, сейчас. А пулеметчик «Браунинга» должен просматривать всю местность. Ты понял мой замысел?

– Так точно, господин лейтенант. Разрешите выполнять?

– Подожди, сержант, что сообщил связист о потерях в нашем батальоне и самоходной батарее?

Сержант пожал плечами:

– Извините, я не запрашивал.

– Так запроси, время у нас еще есть. Как есть и осознание того, что здесь в этом районе не все так, как представляется.

– Извините, не понял.

Командир группы взглянул на сержанта:

– А тебе и не надо понимать, Глузар, быстро мне данные о потерях наших подразделений.

– Слушаюсь.

Пока сержант ходил к бронетранспортеру, чтобы воспользоваться его бортовой радиостанцией, лейтенант и рядовой продолжали смотреть, как медленно палестинцы старались добраться до спасительного моста. Они, пока шел разговор, проползли всего пятьдесят метров.

Вернулся Глузар:

– Я связался с майором Ривманом.

– Что сообщил командир батальона?

– От минометного обстрела погибли один офицер – командир взвода, восемь солдат и сержантов, ранены двенадцать человек. От обстрела третьего расчета потерь нет. В батарее капитана Яглома выведена из строя одна самоходная установка, одна повреждена – но уже восстанавливается силами расчета и технического подразделения.

– Значит, эти, – лейтенант указал на долину, – террористы нанесли нам такой урон?

– Так точно.

– Понятно, что-то еще майор передал?

– Спросил, где мы? Я объяснил. Приказал долго не задерживаться, на рассвете быть в расположении.

– Хорошо. К пулеметчику.

– Слушаюсь.

Не успел сержант отдать команду пулеметчику-солдату, застывшему на месте командира бронетранспортера, как донесся характерный звук приближающегося грузового автомобиля.

Тут же прошла команда от Даби:

– Не стрелять, ждать.

Сержант присел рядом с пулеметчиком.

А лейтенант устремил взор на юг.

Из-за рощи, по долине, подпрыгивая на ухабах и объезжая валуны, к мосту шел на приличной скорости грузовой автомобиль – такой же «ГАЗ-66» советского производства, что и в уничтоженных расчетах.

Миномет был, видимо, разбит снарядами батареи капитана Баруха Яглома, а вот автомобиль уцелел, как спасся и расчет. Сейчас палестинцы тряслись в кузове, с которого, возможно, были сброшены ящики с минами. Впрочем, они могли быть между лавками. В кабине просматривались водитель и старший.

Лейтенант принял решение быстро.

Он обернулся к ближнему солдату:

– Приказ пулеметчику – огонь по автомобилю.

– Слушаюсь, господин лейтенант.

«Браунинг» дал очередь по «ГАЗ-66». И она прозвучала громом среди ясного неба. Но по движущейся цели не так просто прицелиться, да еще с пулемета на турельной установке и через заросли рощи. Пули пробили переднее окно, нижнюю часть кабины, ударили в раму, каким-то образом не попав в бензобак.

«ГАЗ-66» повело влево, и он с ходу врезался в большой валун. Будь это не автомобиль, а бронетранспортер, то он разнес бы в пыль земляную глыбу, но «шестьдесят шестому» это не под силу. Удар был такой, что на какое-то время место столкновения закрыло пылевой завесой. Однако ветер снес облако в сторону.

Лейтенант увидел скрюченную внутрь кабину с силуэтами внутри. Трех солдат, спрыгнувших из кузова, и одного раненого, который все никак не мог зацепиться за борт. Спрыгнувшие залегли за машиной и ударили из автоматов «АКМ». Они стреляли вслепую, не видя цели.

Лейтенант передал приказ:

– Очередь в бензобак!

Пулеметчик дал очередь, бак взорвался. И кабину с двумя палестинцами, которые, непонятно было, живы или мертвы, и раненого в кузове охватило пламя. Зацепило оно и одного из выпрыгнувших. Боевик встал, пытаясь руками, накидкой сбить с себя огонь. Очередь «Браунинга» прибила его к земле. Двое оставшихся прекратили стрельбу и, использовав теперь уже плотную дымовую завесу, пошли дальше на восток.

Лейтенант, осмотрев место подрыва автомобиля, перевел бинокль в сторону отползавших палестинцев. Те тоже воспользовались неожиданным сюрпризом в виде уцелевшего «ГАЗ-66». Убедившись, что израильтяне сосредоточились на уничтожении третьего расчета, Сабир Фаттих крикнул:

– Встали, бегом к мосту.

Его бойцы рванулись к реке. Это заметили из деревни, за мост полетели дымовые шашки. Когда лейтенант Даби посмотрел туда, то сплюнул на землю.

– Упустили.

Подошел сержант:

– Господин лейтенант, разрешите вывести бронетранспортер на высоту, чтобы накрыть боевиков на мосту.

Лейтенант отрицательно покачал головой:

– Нет! Все, достаточно. Связист!

От бронетранспортера донеслось:

– Я, господин лейтенант!

– Связь с батальоном!

– Действует.

Он прошел к М-113, залез на место командира, взял гарнитуру радиостанции:

– Первого вызывает Третий!

Тут же в динамике:

– Первый на связи!

Даби доложил обстановку.

Командир батальона, который поддерживал связь, спросил:

– У вас потери есть?

– Никак нет!

– Потери боевиков?

– Исходя из того, что каждый расчет состоял из пяти-шести человек, то в живых осталась от силы треть, то есть два расчета в общем-то уничтожены. Подорвали три машины, минометы, боеприпасы. Имею возможность накрыть отходящих боевиков, а также атаковать деревню Каур.

– Никаких атак. Отходите. Маршрут вам известен. Чтобы до рассвета отделение спецназа вышло на позиции батальона.

– Принял. Выполняю!

Отложив гарнитуру и переведя радиостанцию в режим «приема», он вылез в люк и приказал:

– Всем к машине!

Солдаты подбежали, встали в шеренгу.

– Слева, справа по одному, по местам.

Отделение численностью одиннадцать солдат заняло места в десантном отсеке, а сержант присел на сиденье, лицом к закрывшейся двери-аппарели. Впрочем, десантный отсек был единым с отделением укрепления. Механик-водитель и командир находились тут же, а вот моторно-трансмиссионное отделение отделялось противопожарной перегородкой.

Лейтенант Даби скомандовал:

– Механик, по ранее определенному маршруту, вперед!

Гусеничный бронетранспортер развернулся на месте и пошел, ломая мелкие кустарники, на запад. Отдельное подразделение спецназа свою задачу выполнило.

Расчет Фаттиха на последнем издыхании добрался до моста. Перебежал его и упал на землю.

К ним подошел патруль военнослужащих, одетых в форму иорданских вооруженных сил. Начальник – командир отряда «Черный скорпион» Джамал Азиз, из которого и были выделены минометные расчеты. С трудом Фаттих поднялся на ноги.

– Мы сделали все, что могли, – проговорил он, глядя на Азиза.

– Я знаю. Кто погиб?

– Мой брат.

– Как это случилось?

– Ответный огонь самоходной батареи евреев.

– Старший брат?

– Да. Теперь я в семье единственный мужчина, на считая мальчиков-детей.

– Организация позаботится о них. Соболезную, Фаттих. И благодарю за храбрость. Только ваш расчет сумел нанести противнику существенный урон. Мне уже доложили, что у евреев около десяти человек, включая офицера, убиты, вдвое больше ранены. Одна САУ сгорела, вторая повреждена. Для одного расчета это очень хороший результат.

Фаттих кивнул:

– Да, если бы мы не потеряли машину, миномет… и Мутаза.

– Мы не знали, что к пехотному батальону подойдет батарея. Если бы не САУ, то расчеты уничтожили как минимум половину батальона.

– Мы бы их всех положили.

– Или так.

Подтянулись и остальные члены расчета. Азиз подошел к ним, обнял каждого.

Обернулся, крикнул:

– Алим!

– Да, Джамал?

– Организуй похороны славного воина Мутаза. Собери народ, ритуал устрой в своем дворе. И чтобы до заката солнца все было сделано как следует.

– Я позову имама.

– Конечно.

– И соседей.

– Зови, кого хочешь.

Местный обратился к Фаттиху:

– Мы заберем тело твоего брата?

Сабир спросил в ответ:

– Где твой дом?

– Второй справа по переулку к мечети.

– Забирайте. Я подойду проститься и похоронить.

– Да, Сабир, конечно. Можешь и остаться у нас на ночлег.

В разговор вступил Азиз:

– Распредели по дворам его солдат, Фаттих будет со мной.

– Слушаюсь, господин.

Местный мужчина лет сорока кивнул Кури, Файеду и Башеру:

– Идем со мной, братья, будет вам и помощь, и ночлег. Вижу, устали сильно.

– Помыться бы!

– Помоетесь.

Расчет ушел.

Азиз кивнул «патрулю»:

– В дом. Отдыхать.

«Иорданские» солдаты, на самом деле боевики отряда «Черный скорпион», зашли в большой левый двор.

Фаттих спросил у командира:

– Охранять деревню не будешь?

Азиз ответил:

– Охрана выставлена, да и за реку у деревни израильтяне не пойдут. Им проблемы с королем не нужны.

– Да, евреи могли достать и уничтожить нас до моста. Не стали делать этого. По пути нас спас расчет Гасана Афри и машина Гамаля. Они отвлекли на себя врага.

– Если бы враг захотел, то успел бы и вас уничтожить. Видимо, офицер отряда спецназа после шума у «зеленой линии» предпочел уйти или получил на это приказ. Пройдем в дом, где остановился я.

– А где ты остановился?

– У торговца Вахида Амри. Это у мечети – у него самый большой дом, самый большой двор. Он богатый человек и помогает нам.

– Я хотел бы побыть с братом.

– Поговорим, отдохнешь, побудешь. До заката солнца еще весь день. А вот начался и восход, но пойдем.

Они прошли узкой, зажатой строениями и забором улицей до площади, на которой стояла мечеть. Правоверные выходили с предрассветной молитвы Фаджр. Появился и хозяин дома.

Увидев Азиза и Фаттиха, он направился к ним.

– Салам, братья.

– Салам. Веди в дом, накажи приготовить завтрак, а мы будем у меня в комнате.

– Слушаюсь, господин Азиз.

Отряд «Черных скорпионов» в деревне, как и во всей округе, очень боялись. Он то уходил, то приходил. А приходя, доставлял много хлопот местным мирным людям. Боевики, впрочем, не обращали на это никакого внимания.

Скинув обувь, Азиз и Фаттих зашли в дом, прошли в большую комнату мужской половины дома, бесцеремонно выпроводив оттуда торговца.

Командир отряда указал Фаттиху на ковер, где лежали подушки:

– Присаживайся, Сабир, и рассказывай, как прошел бой.

Только боевики устроились, как в комнату вошли женщины, закутанные в одежды с головы до ног. Одна постелила на ковер скатерть, другая поставила на скатерть чайник с чаем, пиалы. Чашу со сладостями.

Сделав свое дело, они, пятясь и кланяясь, удалились.

– Жены Амри? – спросил Фаттих.

– Да, старшая и младшая.

– Как ты их различил?

– По фигуре. Но это не важно.

Азиз разлил по пиалам душистый зеленый чай.

Подняв чашку, Фаттих начал рассказ:

– Все шло по плану. Расчеты находились, как и было установлено, у ближней рощи. Афри повел своих людей к зарослям кустарника на берег, я – к финиковой роще, а третий расчет Гамаля – дальше за холм. Мои люди встали на плато, развернули огневую позицию. Я связался с корректировщиком. Али дал координаты…

Азиз прервал полевого командира:

– Али доложил о батарее САУ?

– Да, а тебе разве нет?

– Мне уже только тогда, когда вы вступили в бой – иначе я дал бы отбой обстрелу. Одно дело – пехотный батальон, другое – батарея самоходных артиллерийских установок САУ М-107. Но… продолжай…

– В общем, получил координаты. Провели пристрелочные выстрелы и по батальону, и по батарее. Али подтвердил цели. Открыл массированный огонь. Но САУ на то и самоходные установки, чтобы быстро менять позиции. Видимо, после первых мин, которые задели самоходки, командир батареи быстро разбросал их по большой площади, одновременно открыв ответный огонь. Стреляли они метко…

Фаттих допил чай.

– Согласен, метко.

– Считаешь, на нашей стороне у них был корректировщик?

– Он мог находиться в отделении спецназа. Хотя не исключено и то, что корректировщиков было несколько. Теперь уже ничего не узнаешь. Я хотел спросить, Джамал, сирийцы не подбросят нам еще минометов и техники?

Азиз равнодушно пожал плечами:

– Возможно, и подбросят, а может, и нет.

– Но как нам воевать?

– Вот, – поднял Азиз вверх палец, – мы и подошли к самому главному.

Фаттих с удивлением посмотрел на Азиза:

– Я плохо понимаю тебя.

– Руководство приняло решение изменить тактику, да и стратегию, если быть точным, в отношении нашего отряда, а также специального формирования, о котором даже мне не известно практически ничего.

Удивление Фаттиха усилилось:

– Мы должны будем действовать с этим формированием?

– Да, но подробности этого взаимодействия узнаем позже. Пока я имею приказ из отряда собрать боевую группу и с ней скрытно убыть в город Эль-Урбиб. В группе должно быть не менее шести человек, я – седьмой. А… пока мы имеем четверых, из твоей группы.

– Разве бойцы охранения не входят в отряд?

– Входят, да толку от них? К тому же я получил приказ, сформировав группу, всех лишних людей отправить в Ливан.

– Придется забирать бойцов из группы охраны.

– А вот этого мне не хотелось бы. Учитывая и то, что в Ливан должны прибыть не менее десяти бойцов. А в отряде охранения как раз столько. Местных не привлечь, у других отрядов людей не взять, потому что нет с ними связи. Пойдем впятером.

Фаттих сказал:

– Может быть, подождем? Если то, как евреи расстреляли весь первый расчет, я видел, то в третьем могли остаться люди. Взрывом бака убило водителя Гамаля, одного раненого в кузове, да еще одного, одежда на котором загорелась, пристрелили наши враги. У Гамаля было шесть человек в расчете. Гибель двух оставшихся я не видел. И у них была возможность уйти.

Азиз кивнул:

– Подождем до завтра. Вечером похороним твоего брата, возможно, местные подвезут тела других погибших. Я об этом буду говорить с торговцем, а он – с главой поселения.

– Вряд ли согласятся, – покачал головой Фаттих.

– Тогда предложу денег добровольцам. Динары нужны всем.

– Это другое дело. Значит, уходим завтра?

– Да, но я еще уточню после похорон.

– Хорошо.

Азиз крикнул:

– Вахид!

Тут же показался хозяин дома.

– Завтрак?

– Готов, господин Азиз.

– Пусть подают.

– Да, господин Азиз.

Вновь вошли женщины в черных одеждах. На этот раз сначала они принесли тазики с теплой водой для обмывания рук и только после этого – чаши с мясом барана, лепешки, пучки зелени.

После завтрака Азиз сказал своему единственному оставшемуся полевому командиру:

– Отдохнуть можешь здесь. Никто не побеспокоит.

– Да, посплю несколько часов.

– Спи, я прослежу за подготовкой к похоронам…

Он недоговорил.

В комнату вошел Амри:

– Извините, господин Азиз, ваши солдаты просили сообщить, что к деревне вышли два бойца отряда.

Азиз и Фаттих оживились:

– Два? Кто?

– Не знаю, они во дворе.

– Так какого шайтана держишь их на улице, пусть зайдут сюда.

– Слушаюсь, господин Азиз.

В комнату зашли наводчик и подносчик боеприпасов третьего расчета Масум Дюбаг и Малик Шибани.

Они были оборваны и промокли насквозь.

Дюбаг доложил:

– Мы сумели уйти из-под огня бронетранспортера, командир.

– Что за вид? – спросил Азиз. – У вас есть во что переодеться?

Дюбаг ответил:

– Сменная одежда осталась в сумках и сгорела вместе с машиной.

Командир отряда взглянул на торговца, что стоял возле дверей:

– У тебя, Вахид, есть сухая одежда?

– Найду, господин Азиз.

– Забери бойцов, пусть переоденутся, и сюда. Еще обеспечь им завтрак после разговора со мной.

– Слушаюсь, господин Азиз.

Наводчик и подносчик боеприпасов третьего расчета ушли, но вскоре вернулись.

– Это – другое дело, – проговорил командир отряда, – а теперь докладывайте, как ушли и как добрались до деревни, и что с остальными?

Дюбаг вышел вперед, рассказал, как израильтяне обстреляли машину.

– Они убили Гамаля, водителя, заряжающего, расстреляли загоревшегося подносчика боеприпасов. Когда повалил черный дым от воспламенения бензина, мы с Маликом, подавшись на восток, смогли зайти в балку. Евреи не пошли за нами, и нас это спасло. Мы видели, как Сабир Фаттих с расчетом зашли в деревню. Туда же мы идти не могли, пошли к реке, вплавь перебрались через Закру, прошли к деревне.

Азиз спросил:

– Личное оружие сохранили?

– Да, господин Азиз.

– Это хорошо. Плохо то, что ваш расчет сразу же накрыла самоходная батарея. Вон, Сабир хоть две самоходки смог зацепить, а еще вывести из строя более взвода солдат.

Дюбаг ответил:

– На Фаттиха работал корректировщик Али. А с нами и с Гамалом он на связь не вышел. Нам пришлось стрелять по координатам. САУ же были готовы к бою. Чудо еще, что мы смогли покинуть позицию, и евреи не уничтожили грузовик.

Командир отряда усмехнулся:

– Кто же тогда его уничтожил? Наши люди? Или местные крестьяне?

Дюбаг смутился:

– Я хотел сказать, не уничтожили на позиции, а то, что мы попали в засаду, не наша вина.

– А чья? Может, моя? – неожиданно резко высказался Малик Шибани, обычно всегда спокойный и молчаливый:

– А разве, видя, что из ближней рощи действует группа еврейского спецназа, трудно было подать нам сигнал опасности? Это могли сделать и вы, господин Азиз, и Фаттих. Достаточно было пустить в небо красную ракету. Но никакого сигнала мы не получили, и враги расстреляли нас как смертников.

Азиз поднялся, подошел к бойцу.

Тот вызывающе посмотрел в глаза командира, ожидая чего угодно.

Но Азиз положил руку на плечо подносчика боеприпасов:

– Извини, Малик, в том, что произошло, виноват я. За все в отряде отвечаю я, и за успехи, и за поражения. Прости меня, я погорячился.

Шибани пожал плечами:

– Да что вы, господин Азиз. Я все понимаю.

И замолчал.

Командир отряда же распорядился:

– Сейчас вам, Дюбаг и Шибани, дадут завтрак, потом – отдых. Место покажет Амри. Я постараюсь доставить в деревню тела наших павших воинов и устрою похороны. Не получится, похороним одного брата Фаттиха.

Дюбаг вскинул взгляд на командира второго расчета:

– Так вот кого тащили на носилках твои бойцы, Сабир? Не знал, соболезную.

– Спасибо.

Выжившие члены третьего расчета ушли.

Азиз взглянул на Фаттиха:

– Вот все и сошлось. Теперь я могу отправить людей и в Ливан, и привести группу в Эль-Урбиб.

– Ты хочешь сказать, что в нее войдут Дюбаг и Шибани?

– А больше у меня нет никого.

– Что ж, так – значит так.

– Отдыхай, Сабир.

Азиз вышел из комнаты, зашла женщина, она расстелила на полу у окна матрац, положила подушку, одеяло, пятясь и кланяясь, исчезла.

Фаттих разделся, лег.

Перед глазами мелькнуло лицо брата, но сразу же пропало. А вместо него возникло черное жерло пушки, по стволу которой медленно продвигался снаряд. И вместо головной части физиономия неизвестного еврея, который, оскалившись, рычал, как подраненный и окруженный своими сородичами шакал. Снаряд с мордой вышел из ствола, в лицо ударило пламя, и Фаттих полетел в бездонную черную пропасть глубокого сна.

Проснулся он, когда солнце перевалило зенит, и в мечети шла полуденная молитва Зухр.

Он поднялся, вышел во двор. Женщина поднесла тазик и полотенце.

Фаттих умылся, вышел на площадь перед мечетью.

Там, на насыпанном песке, в саванах, лежали десять тел.

Подошел Азиз:

– Это все, кого смогли принести местные.

– Добровольно помогли или заплатил?

– Заплатил добровольцам.

– Где брат?

– Крайний справа.

До захода солнца прошли похороны на местном кладбище.

После них и молитвы Магриб Азиз собрал группу охранения и остатки бывшего отряда. Говорил он недолго.

Наутро колонна из старого внедорожника «Форда» и двух грузовиков направилась к границе Сирии. Ей следовало пройти около пятисот километров. Это – в условиях Королевства, с остановками и дозаправкой, примерно восемь часов. Да еще переход границы! Но там все уже подготовлено, и на пограничных пунктах особых задержек быть не должно.