Читать книгу Выжить. Вернуться. Отмстить - Александр Тамоников - Страница 4

Разрушенный во время ведения активных боевых действий бомбардировками авиации федеральных войск, аул Гули-Чу представлял собой безлюдный участок уродливых развалин, лежавший на небольшом, изрезанном оврагами, плато. С севера высился перевал Талах, с юга – Безымянный перевал, названный жившими здесь ранее горцами Южным. Между Гули-Чу и Южным перевалом простирался гуличуйский лесной массив. И если к разрушенному селению «зеленка» подходила вплотную, то от перевала его разделяла полоса открытой местности, также изобиловавшая оврагами и балками. Южнее Безымянного перевала зеленел еще один лес, на восточной оконечности которого находилась высота 138,4. Вообще в этом районе горной системы перевалы чередовались с плато и некрупными, но густыми лесами, высотками, оврагами, каньонами. На западе протекал ручей, он начинался где-то на вершине перевала Талах и нес свои воды через плато, мимо Гули-Чу, далее через гуличуйскую «зеленку» и уходил в обход Безымянного перевала на юго-запад, где терялся в пещерах соседних хребтов. Практически все дома в ауле были разрушены, и только те, что стояли у леса, частично сохранились. Их было немного, всего шесть каменных зданий с плоскими крышами, лишенными окон и дверей. Именно в этих домах и остановился после прорыва российско-грузинской границы отряд известного полевого командира, бывшего офицера Российской армии Алхваза Гурадзе, по прозвищу Череп. Подобное зловещее прозвище он получил не за какие-то карательные, кровавые акции, а потому что голова бывшего майора совершенно была лишена волос. Но зато была густая, черная с проседью борода и брови – широкие, буквально нависающие над глазами. Отряд Гурадзе насчитывал тридцать два боевика, включая самого полевого командира, его советника – тоже бывшего офицера, но уже Советской армии, полковника Семенова, по стечению целого ряда роковых обстоятельств оказавшегося в стане бандитов, и телохранителя-помощника Аслана Гунаева.

В центральном, более-менее сохранившемся здании Гурадзе устроил штаб. Там же временно окопались с ним и советник, и помощник. Оставшаяся, большая часть отряда заняла остальные дома. Но главная база Алхваза Гурадзе располагалась восточнее Гули-Чу в брошенном селении Кандар, в труднодоступном месте Кандарского ущелья. Там, в Кандаре, находились склады оружия, боеприпасов, медикаментов, продовольствия. Там было все необходимое для длительного пребывания отряда. А главное, проход к Кандару, а также выходы из ущелья на равнину к крупным населенным пунктам знали всего два человека. Сам Гурадзе и его помощник Гунаев, действительно уроженец Гули-Чу. Почему же тогда Череп, перейдя границу, не повел свой отряд сразу в безопасный Кандар, а притащил его в Гули-Чу? На это у Гурадзе были веские причины.

Аул Гули-Чу. 8 августа.

Гурадзе проснулся по обыкновению рано, в шесть часов. Не изменяя привычкам ни при каких обстоятельствах, сделал утреннюю зарядку, облился водой, принесенной одним из охранников, облачился в камуфлированную, облегченную полевую форму, вошел в помещение штаба, где боевики соорудили стол и лавки. Окна затянули белыми простынями. Пришлось использовать лампу «летучая мышь». Линия электропередачи, протянутая сюда еще во времена советской власти, была уничтожена вместе с аулом.

В 7.00 прибыл Семенов. Поздоровался с командиром:

– Здравия желаю, Алхваз!

Гурадзе ответил:

– Здравствуй, Валентин Андреевич. Проходи, присаживайся.

Заглянул в штаб и Гунаев. Спросил:

– Завтрак по распорядку?

Гурадзе утвердительно кивнул:

– Да!

– Для нас сюда доставить?

– А что, бойцы общую столовую соорудили?

– Ну, столовую не столовую, а в лесу полянку присмотрели.

– Значит, так, Аслан. Передашь командирам групп – никакой столовой. Завтракать, обедать, ужинать в домах, за пищей посылать посыльных. Все как было до сегодняшнего дня. Понял?

– Понял, командир!

– Иди!

– Слушаюсь!

Семенов взглянул на Гурадзе:

– Почему не разрешил бойцам принимать пищу вместе?

– А если противник проведет воздушную разведку? Пилоты вертолетов в момент засекут скопление людей на поляне. И… накроют аул своими неуправляемыми реактивными снарядами? Ты забыл, как рвется земля от разрывов НУРСов «Ми-24»?

– Но, по нашим данным, в этом районе уже полгода как авиация не появлялась.

– Данные – одно, реальность – другое! И ты это, полковник, не хуже меня знаешь.

– Ты прав, к сожалению, знаю!

– Тогда не задавай ненужных вопросов.

– Есть не задавать ненужных вопросов.

Вскоре доставили завтрак.

По банке тушенки, пачке галет и кружке крепкого зеленого чая. Гурадзе, Семенов и Гунаев молча позавтракали.

Затем Гурадзе приказал помощнику:

– Аслан, пойди пройдись по домам. Оцени настроение бойцов. Проверь, всем ли досталась пища. Подбодри людей. Скажи, недолго здесь будем сидеть.

Гунаев вздохнул:

– Эх! Раньше, когда я еще пацаном рос, здесь было так красиво! Горы, лес, ручей, сады, многодетные семьи. Если свадьба…

Алхваз прервал помощника-телохранителя:

– Не рви себе душу, Аслан! Раньше на Кавказе везде хорошо было. И люди со всей страны приезжали, познав горное гостеприимство. Раньше в горах больше песни звучали, сейчас выстрелы и взрывы. Но ничего не поделаешь. Не ты, не Семенов, не я начали эту войну.

– Но зачем было бомбить аул? Неужели федералы не знали, что боевиков в Гули-Чу нет?

– У штабистов это называется нанесением упреждающего удара. Профилактические мероприятия. Не было боевиков? Хорошо. После удара и не объявятся. Что им на пепелище делать? Еще одной потенциально вероятной базой неприятеля меньше. А мирные люди? Их же предупреждали, чтобы покинули родное селение и ушли на равнину. Не захотели, пеняйте на себя!

– Но пилоты-то видели, что бомбят мирный аул?

– Пилоты выполняли приказ! И не все из них, поверь мне, Аслан, били в цель. Я знал офицеров, что пускали ракеты в безлюдные горы, а бомбы сбрасывали, уже пройдя цель. И еще были те, кто вообще отказывался бомбить города и села Чечни. Тех увольняли. Но ладно, достаточно разговоров, ты получил приказ, выполняй его!

Гунаев вышел из штаба.

Гурадзе перевел взгляд на Семенова:

– А ты, Валентин Андреевич, пройдись да посмотри, как дозоры несут службу. Затем еще раз проверь баллоны. Их охранять как зеницу ока!

– Хорошо, Алхваз, я сделаю все, что ты приказал!

– Давай! Я буду здесь.

Удалился и отставной полковник.

Гурадзе достал карту, расстелил на столе. Задумался.

Ближайшие подчиненные отсутствовали около часа.

Первым вернулся Гунаев, доложил:

– В отряде все в порядке. Настроение нормальное. Люди все позавтракали. Сейчас отдыхают, хотя заметно, что вынужденное безделье тяготит их. И не только безделье.

– Что еще?

– Непонимание того, зачем они прибыли сюда.

– Надеюсь, ты объяснил бойцам, что их дело подчиняться командиру, а не обсуждать его действия. Раз я привел отряд в Гули-Чу, значит, так надо.

– Поэтому-то и задержался.

– И много таких, кому пришлось объяснять их обязанности?

– Нет! Латышам из первой группы.

– Им что, крови подавай?

– Не знаю, но прибалты вели себя довольно агрессивно. До беседы. Сейчас успокоились.

– Что успокоились, хорошо! Но на будущее: мгновенно пресекать подобные настроения, а посему проверяй людей каждые два часа. Если кто-то выразит недовольство или проявит хоть малейшую попытку неповиновения, того или тех сразу ко мне! А уж я приму меры. Такие, что недовольство как рукой снимет.

Гунаев усмехнулся:

– Да, что-что, а держать дисциплину в отряде ты умеешь.

– Научился за долгие годы службы и войны!

Появился и Семенов:

– Не помешал?

– О чем ты? Заходи, докладывай, что на постах, как несут службу дозоры, а главное, в порядке ли баллоны?

Бывший полковник присел на лавку, напротив главаря банды:

– На постах порядок, дозорные несут службу как надо. На вводные реагируют быстро и правильно. Баллоны тоже в порядке. Охрана на месте.

– Хорошо!

Семенов спросил:

– Что будем делать дальше?

– Ждать связи с Коршуновым. После этого начнем активную подготовку к предстоящей акции.

– Понятно!

Аппарат спутниковой связи пропищал сигналом вызова в 10.07.

Гурадзе ответил:

– Слушаю!

– Здравствуй, Алхваз!

– Здравствуй, Коршун! Как наши дела?

– По плану. Полчаса назад два вертолета вылетели в район квадратов… На борту одной из «вертушек» группа Макарова. Она должна высадиться у высоты 138,4, в так называемом пункте «А». Две другие группы вторым вертолетом высадятся в пунктах «В» и «С»! Направление их поиска – северные районы горной системы.

– И когда группа Макарова должна прибыть к высоте?

– Где-то в 10.20! Капитану поставлена согласованная с тобой задача реализации плана операции «Эхо в горах».

– Хорошо! Спасибо за информацию. У тебя все?

– Мне хотелось бы напомнить о деньгах.

– Я же сказал, ты получишь все сполна после того, как Макаров будет у меня.

– Понял! До связи, Алхваз!

– До связи, Коршун!

Отключив трубку спутниковой системы связи, Гурадзе посмотрел на помощников. Спросил у Гунаева:

– Аслан! Кто у нас сейчас в районе высоты 138,4?

Помощник-телохранитель ответил:

– У самой высоты никого. В лесном массиве находится Селим.

– Срочно передай ему приказ выйти к высоте. Занять позицию наблюдения и сообщить лично мне, как только вертолет высадит русскую группу спецназа.

– Слушаюсь!

Гунаев вышел из комнаты.

Гурадзе взглянул на Семенова:

– Пойди объяви бойцам повышенную боевую готовность, и ждите меня с Асланом у тропы, ведущей в лес.

– Есть!

Штаб покинул и Семенов.

Отпустив советника и помощника, Гурадзе вновь включил спутниковую станцию. Набрал длинный номер, услышал длинные гудки, затем хрипловатый властный голос:

– Вертопалов на связи!

– Это Череп, можете говорить?

– Минуту!

Ровно через минуту генерал-лейтенант Вертопалов ответил:

– Теперь могу! Что у тебя?

– Во-первых, здравствуйте, Анатолий Петрович!

– Здравствуй, Алхваз! Что во-вторых?

– Во-вторых, докладываю, Коршун сделал все как надо!

– С чем тебя и поздравляю. Одного не могу понять, почему ты зациклился на каком-то капитане? Из-за него столько лишней суеты?

– Поймете! Позже! Он мне нужен, и этим все сказано!

– Хорошо, хорошо! Нужен, забирай, что еще?

– Команду Коршуна пора менять!

Генерал-лейтенант Вертопалов, непосредственный начальник командира полка особого назначения, удивленно спросил:

– Почему?

– Потому что Коршун потерял чувство страха. Возомнил себя этаким вершителем судеб. Творит в Части беспредел. Снюхался с мэром Новоильинска, устраивает бардак в его загородной усадьбе, трахает жен офицеров, в том числе и супругу Макарова. Добром это не кончится. Его люди, НШ, начальник разведки и прапорщик со склада, расслабились. Деньги испортили их. И если, не дай бог, безопасность зацепится за Коршуна, подельники тут же сдадут его с потрохами. Терять же такую перевалочную базу, как полк, и возможность использовать прикрытие войсковой частью особого назначения мы не можем. Поэтому вместо Коршунова, Гласенко, разведчика и прапорщика необходимы новые, свежие, надежные люди. Или у вас нет таких?

Вертопалов ответил:

– Да люди-то есть, но я не смогу убрать из полка сразу трех офицеров. Тем более офицеров, занимающих руководящие должности. Для этого нужны очень веские причины. А их у меня нет.

– Я могу помочь вам решить кадровый вопрос. И это станет началом деятельности отряда.

Немного подумав, генерал ответил:

– Что ж! Ты опытный воин. Если должность хотя бы командира полка каким-либо неожиданным образом освободится, я тут же назначу на нее весьма способного и верного мне офицера.

– Договорились!

– Хочу напомнить, Алхваз, у меня готова к отправке в Грузию крупная партия новейшего вооружения, которым мы сейчас оснащаем части контингента миротворческих сил, абхазскую и южноосетинскую армии. Будем называть так воинские формирования непризнанных республик. Но переброска его возможна лишь тогда, когда ты, действиями своего отряда, оттянешь на себя силы спецназа, ведомств, контролирующих обстановку на Кавказе. Когда ты проведешь крупномасштабный отвлекающий маневр. И тебе следует поторопиться. Оружие должно быть переброшено в Грузию не позднее середины сентября этого года.

– Я помню свою задачу.

– Прекрасно! Работай! От тебя, Алхваз, зависит очень многое.

– Понимаю! До свидания, уважаемый Анатолий Петрович.

– До свидания!

Гурадзе, закончив переговоры с высокопоставленным военным чиновником в Москве, тут же набрал другой номер.

Ему ответили по-грузински:

– Да!

– Гурам? Алхваз!

– Доброе утро, друг!

– Доброе.

– Что скажешь?

– Начинаю отвлекающий маневр!

– Хорошо! Вертопалов сдержал слово?

– Да! Как обстановка на границе?

– Обстановка нормальная, нас устраивающая!

– Тогда 10-го числа перебрасывай в Кандар второй отряд.

– Понял!

– Георг Чавадзе должен выйти к главной базе не позднее вечера пятницы, 11 августа. Выйти скрытно, не засветившись перед федералами. Впрочем, он знает, как это сделать.

– Георг будет в пятницу на главной базе!

– Хорошо! У меня все. До связи!

– До связи, Алхваз!

Гурадзе отключил аппаратуру, уложил ее в кейс. Вышел из дома. У лесного массива его ждали Семенов и Гунаев. Череп подошел к подчиненным. Обратился к помощнику:

– Ну, веди, Аслан, к оврагу, по которому легче всего незаметно подойти к аулу!

– Здесь недалеко.

Главарь банды с подельниками углубились в лес. Прошли метров сто, увидели довольно широкий и глубокий, заросший кустарником овраг.

Гурадзе спросил Гунаева:

– Как далеко вглубь «зеленки» тянется этот овраг?

Помощник ответил:

– Он практически разрезает всю «зеленку»!

– И много еще в лесу подобных проходов?

– Овраг в «зеленке» один. Это на плато и на участке от леса до Южного перевала и за ним оврагов и балок много, здесь же в этом лесу он один.

Гурадзе перевел взгляд на Семенова:

– И по нему проходит маршрут выхода группы Макарова к Гули-Чу?

– Так точно, если верить данным господина Коршунова.

– Им можно верить. Что ж, маршрут выбран правильно. Исходя из принципа – идти к цели самым простым и коротким путем. Противник, как правило, рассматривает варианты подхода врага оттуда, откуда это сделать наиболее сложно. Обратное логическое решение. А спецы выбирают тот путь, который воспринимается менее вероятным, так как легко просчитывается и при необходимости легко может быть заблокирован противником. Но, как правило, неприятель, перекрывая сложные направления, на простые оставляет заслон, который без проблем пробивается спецназовцами. Знакомая тактика. Сколько раз мы ее использовали, и ни разу она не давала сбоя. Но ладно. Теперь твоя очередь, Валентин Андреевич, показать место, где наиболее удобно устроить ловушку подразделению Макарова.

Семенов ответил:

– Для этого нам надо пройти еще метров пятьдесят на юг.

– Это, получается, ставим засаду посреди «зеленки»?

– Получается, так, а что в этом особенного?

– Ничего! Веди, полковник!

Спустя десять минут боевики вышли к месту, где овраг сужался, склоны преображались в обрывы, кустарник редел.

– Вот это место.

Гурадзе мгновенно оценил все преимущества данного участка:

– Да, место неплохое. Но Макаров здесь обязательно вышлет в лес фланговые дозоры. Он не поведет группу в этот естественный «мешок», где ее легко расстрелять сверху.

Семенов согласно кивнул головой:

– Да! Капитан здесь обязательно пошлет наверх фланговые дозоры, впрочем, не исключено, что он выставит их и при втягивании группы в начало оврага.

– Использует фланги на протяжении всего прохода через «зеленку»?

– Так точно!

– Возможно! Значит, поступаем следующим образом…

Гурадзе инструктировал подчиненных около пятнадцати минут, указывая руками то на север, то на юг, то на овраг, то на ближайшие кусты…

– Таким образом, мы сумеем накрыть группу Макарова. Дозорных снимаем в щадящем режиме. Основной личный состав обрабатываем усыпляющим газом «У-2У». И до того, как нейтрализуем дозоры.

Гунаев спросил:

– Мы можем и без газа обезвредить группу русского спецназа.

Гурадзе взглянул на помощника:

– Конечно, можем, дорогой Аслан, но лишь после интенсивного, кровопролитного боя. Спецназовцы, поняв, что попали в засаду, лапы не поднимут, это не наши наемники. Они будут биться до конца, до последнего патрона. А кончатся патроны, начнут рвать себя гранатами. Впрочем, еще неизвестно, чем закончится столкновение со спецназом.

Гунаев спросил:

– Что вы имеете в виду?

– То, что воевать со спецназом сложно. И я сказал, бой мне не нужен, а его не избежать, если русские поймут, что попали в засаду.

– Я не об этом хотел спросить.

– О чем же?

– Почему вы сказали, что еще неизвестно, чем закончится столкновение со спецназом? По-моему, русские будут обречены, если мы, сняв дозоры, окружим их. Ведь командир вражеской группы не будет знать о том, что его дозорные нейтрализованы?!

– Ты заблуждаешься, Аслан! Мне не хотелось бы тратить время, но я тебе кое-что объясню, на будущее. Запомни. Дозорные поддерживают связь с командиром не только при помощи обычных или других каких-либо станций. Спецназовцы имеют при себе устройства, считывающие пульс каждого бойца. Всем использовать данные устройства не имеет смысла, а вот дозорные их включают обязательно. Ну и, естественно, командир. Устройства преобразуют удары пульса в импульсные сигналы, поступающие на прибор командира. Пока сигналы идут, командир знает, что дозорные живы, а если живы, то все в порядке. Но как только эти сигналы прекращаются, офицер тут же узнает о ликвидации дозора. И немедленно принимает соответствующие меры. Либо организует оборону, используя ландшафт местности, либо, если возможно, выводит группу из опасного сектора. Но уводит ее недалеко. Ровно туда, откуда будет иметь возможность нанести свой удар по противнику. И часто засады на подразделения спецназа не только не уничтожали противника, а сами погибали. Сила спецназа в его отменной подготовке, опыте ведения боевых действий, непредсказуемости и нелогичности принимаемых решений в условиях постоянно меняющейся обстановки. Вот так-то, Аслан!

Гунаев ответил:

– Я все понял, командир!

– Добавлю, поэтому я и приказал нейтрализовать дозорных после того, как мы обработаем газом основную группу. И мы не напрасно тащили на себе баллоны. Газ сделает то, что мы сделать не в состоянии, при всем своем желании и численном превосходстве над противником. Ясно, Аслан?

– Так точно, командир!

– Ну и ладно. Теперь к делу!

Боевики направились обратно к разрушенному аулу. По пути рация Гурадзе издала сигнал вызова.

Главарь банды ответил:

– Слушаю!

– Это Селим, наблюдатель за высотой 138,4.

– Говори, Селим.

– Докладываю! В 10.10 в небе над «зеленкой» появились два «Ми-8». Один вертолет отошел к перевалу, другой приземлился на ровную площадку у высоты. Из второй «вертушки» десантировалась группа численностью одиннадцать человек. Высадив десантников, вертолет поднялся в воздух и пошел вслед за первой «вертушкой» на северо-восток.

– А десантники?

– Они сразу вошли в балку у леса.

– Ты сейчас видишь их?

– Нет! Но если русские идут к Гули-Чу, я могу обойти «зеленку» и выйти к Южному перевалу. Туда, где наиболее удобно пройти его.

Недолго подумав, Гурадзе ответил:

– Нет, Селим! Никакого преследования русских. Это слишком опасно. Стоит спецам обнаружить тебя, как вся игра может пойти по непредвиденному сценарию. А спецы тебя обнаружат. Поэтому жди наступления полудня, после чего уходи на восток. Километрах в пяти от высоты преодолеешь перевал и через плато вернешься к аулу.

– Но это какой крюк делать?

Главарь банды повысил голос:

– Ты не понял приказа, Селим?

– Нет, нет, господин, я все понял. Выполняю!

– Выполняй! И смотри, никакой самодеятельности! Сорвешь операцию, умирать будешь мучительно и долго!

– Я все понял, командир! Никакой самодеятельности! Слушаюсь!

– Отбой!

Отключив рацию, Гурадзе остановил Семенова и Гунаева. Обратился к полковнику:

– Достань карту, Валентин Андреевич.

– Что, прилетел наш доблестный спецназ?

– Прилетел!

Бывший полковник Советской армии открыл планшет, достал карту, разложил ее на траве рядом с тропой. Боевики опустились на корточки.

Гурадзе обломком сухой ветки указал:

– Вот у нас высота 138,4. Маршрут выдвижения группы Макарова к рубежу подготовки и проведения при необходимости штурма аула состоит из трех этапов. Первый – проход через «зеленку», часть равнинной местности до подножия перевала в отметке… Это у нас где-то десять километров, а значит, с учетом сложности местности два с половиной часа ходу. Там – привал. Минут пятнадцать. Следовательно, первый этап спецназ пройдет за 2 часа 45 минут. Второй этап – преодоление перевала. На это уйдет еще около двух часов. Спустившись с северного склона, очередной привал спецназовцы скорей всего делать не будут, а сразу пойдут к нашей гуличуйской «зеленке». Это пять километров, или с учетом нарастающей усталости часа полтора-два ходу. И, наконец, третий этап – собственно выход по оврагу к оконечности лесного массива, который и является рубежом подготовки штурма, конечной точкой маршрута выдвижения группы Макарова к Гули-Чу. И вот третий этап спецы начнут с привала. Думаю, тоже пятнадцати-двадцатиминутного. Так, что получается? В овраг группа войдет… сейчас 10.25, плюс примерно семь часов… в овраг группа войдет в 17.25–17.40. Сто пятьдесят метров по оврагу займут минут десять, если идти осторожно с применением дозоров, которые будут тормозить движение группы. По расчетам, получается, что к месту засады Макаров выйдет где-то в 17.40–18.00. Но это по нашим расчетам. У Макарова могут быть свои расчеты. Поэтому надо начать контролировать группу спецназа с момента ее спуска по склону перевала.

Гурадзе взглянул на помощника:

– Аслан, в 14.00 выставишь одиночный пост наблюдения за перевалом. Вот здесь.

Главарь банды указал на карте место выставления поста.

– И отрядишь туда одного из лучших наших бойцов. В 16.00 выводишь весь отряд к месту засады и рассредоточиваешь его так, чтобы окружить овраг, заблокировав с четырех сторон, но не сближаясь с проходом до расстояния менее пятидесяти метров. Перед выходом отряда в лес я определю, кто куда пойдет. И сообщу об этом дополнительно. Повторяю, если будут фланговые дозоры, нейтрализовать их следует в щадящем режиме. Чтобы не только остались живы, но и могли в дальнейшем самостоятельно передвигаться.

Гунаев ответил:

– Слушаюсь, командир!

Череп повернулся к Семенову:

– Ты, Валентин Андреевич, по приходу в аул берешь Ваху и Нури, баллоны с газом, шланги, шанцевый инструмент и возвращаешься к месту засады, где устраиваешь газовую ловушку для группы Макарова. Там же выбираешь позицию, откуда по моему приказу начнешь заполнение оврага газом. Установив ловушку, остаешься на позиции. Поэтому взять с собой пищу и воду, обедать придется в лесу.

Семенов кивнул:

– Приказ ясен!

– Вот и хорошо! А теперь – в аул.

Бывший полковник свернул карту, уложил ее в планшет, и троица боевиков пошла в Гули-Чу, куда прибыла ровно в 11.00.

Прошло около получаса, как два «Ми-8» взлетели с площадок отдельного полка особого назначения.

В 10.05 из кабины пилотов в десантный отсек «вертушки», на которой находилась группа Макарова, вышел штурман экипажа. Обратился к Дмитрию:

– Подлетаем к месту высадки, приготовьтесь, десантирование через пять минут.

Макаров спросил:

– Сесть-то сможете? Или нам придется покидать борт по штурмовому?

Штурман заверил:

– Сможем сесть! Прыгать не придется.

– Уже лучше!

Он подал команду подчиненным:

– Приготовились, ребята, скоро на выход.

Бойцы первой группы сводного подразделения поправили оружие, амуницию.

В 10.10 вертолет вышел за пределы «зеленки» и, обойдя высоту 138,4, начал снижение. Через семь минут он плавно коснулся каменной почвы. Спецназовцы начали выпрыгивать из вертолета, тут же разбегаясь в разные стороны и занимая позиции для отражения потенциально возможного нападения противника и обеспечивая безопасность подъема и отхода вертолета. Сбросив десант, «Ми-8» взмыл в воздух и пошел догонять вторую «вертушку». Как только гул вертолетных двигателей стих, Макаров запросил по рации бойцов группы:

– Внимание всем! Доложить обстановку.

Приняв доклады подчиненных о том, что противник у высоты и в пределах видимости не замечен, приказал группе собраться у небольшой балки.

Бойцы выполнили приказ командира. Подошли, встали полукругом.

Макаров достал карту:

– Итак, мы в районе высоты 138,4. Далее выдвигаемся к перевалу, через «зеленку» и часть открытого пространства. Порядок передвижения следующий: передовым дозором пойдет сержант Крылов и рядовой Поспелов, в замыкании – сержант Беликов. Дистанция между дозором и основной группой не более ста метров, отставание замыкания – пятьдесят метров, дистанция между бойцами группы – десять метров. Как только входим в «зеленку», рядовой Трубов отходит влево, рядовой Михайлов – вправо, дистанция и интервал между дозорами сокращается до расстояния прямой видимости. До перевала идем без остановок, привал делаем у подножия перевала, куда мы должны выйти к 13 часам 20 минутам, плюс-минус десять минут. Связь только по необходимости, во время марша никаких посторонних переговоров. На первом этапе нам предстоит пройти около десяти километров. Вопросы есть?