Читать книгу #Мемориз - Александр Тавер - Страница 9

Когда закончилась сессия и лето началось по-настоящему, к пацанам пришёл несостоявшийся математик-экономист Дениска и предложил открыть совместное дело – киоск с шашлыками на набережной Ангары. Построили они киоск, покрасили зелёной краской и стали работать посменно – Дениска, а с ним – ушедший из математиков в олигофренологопеды Вовка, а также никуда не уходивший из математиков Леха и примкнувший к ним Миша Иванов из Пятигорска.

Как-то раз во время дежурства Вовки и Миши рядом с киоском остановилась дорогая иномарка, из которой вышла пара очень приличных типов в дорогих спортивных костюмах. Купив для порядку какой-то мелочёвки и поболтав на посторонние темы, они перешли к делу:

– Мальчики, мы хотим пригласить вас в ресторан.

Задумались мальчики, пошли шепотком советоваться. В ресторан, конечно, хочется, но ведь в ресторан так просто не зовут. Ишь, как зыркают!

Миша Иванов, которого, как выяснилось много позже, звали вовсе и не Миша Иванов, был человек много повидавший. Он давно шатался меж двор, постоянных доходов не имел, ночевал где пускали, ел что дадут (кроме молочного!), курил бычки из пепельниц, а чтобы случайно не надоесть там, где кормят, трахал тоже что дадут, но где-нибудь в другом месте и чтоб непременно с ночёвкой. Он допутешествовал на попутках до Сибири и явно не собирался останавливаться. Весь его опыт однозначно свидетельствовал:

– Г-голубые. П-приставать будут, – он немного заикался, особенно когда волновался или принимал холодный душ.

– Ну и чо? – степенно возражал Вовка. – Пожрём и пойдём. А спать с ними мы не подписывались.

Вовка был человек хозяйственный, из крепкой деревенской семьи и, как следствие, не склонный пренебрегать дармовым угощением. Он был старшим из четверых сыновей боксёра-тяжеловеса и с детства привлекался к разным сельхозработам, что делало его человеком не только физически крепким и хорошо сложенным, но и невероятно упрямым. Поэтому предложение они приняли.

– Вот и славненько, – обрадовались пикаперы в спортивных костюмах. – Вы пока тут всё собирайте, а мы через часик подъедем.

Через часик те же люди на той же дорогой тачке, но уже в дорогих вечерних костюмах снова подъехали к киоску и приглашающе посигналили. Ехать оказалось недалеко, метров четыреста до гостиницы «Интурист». В ресторан там так просто не пускали, но один из спонсоров не останавливаясь махнул каким-то документиком, вроде как, тоже с надписью «Интурист», и их с большим почтением пропустили.

Стол накрыли быстро, дорого и вкусно, и стали они жрать. То есть, Миша и Вовка лопали как перед казнью, а спонсоры пожирали их глазами, почти не притрагиваясь к еде.

И вот понадобилось Мише в туалет. Только он ширинку расстегнул – откуда ни возьмись является один из спонсоров.

– Дай, – говорит, – минет сделаю.

Мише неловко так стало перед кормильцем, да и жизненные принципы, конечно взяли своё- дал. Постоял, поприслушивался к ощущениям. Отобрал.

– Пусти, – говорит. – Я лучше писать буду.

Спонсор расстроился, но пока отстал. Вместо него явился Вовка и косясь на дверь прошептал:

– Они нас в гости зовут. В Гребенёво. Это откуда Ванька.

– Валить пора, – сказал Миша.

Его жизненный опыт подсказывал, что ехать ночью из ресторана в гости к тем, кто платит за ужин – дурная примета. Особенно в район, где не только пацаны, но и вполне взрослые люди дерутся двор на двор и после десяти вечера никакого транспорта оттуда на большую землю не ходит. Один раз, конечно, не Леголас, но этот раз у них вот-вот мог случиться, и Миша нетолерантно робел.

– Какое валить? Они нам ещё не заплатили!

Миша обрёл дар речи не сразу.

– В-вова, ты охренел? – поинтересовался он наконец. – Какое з-аплатить! Радуйся, если целоваться не полезут. У меня тут уже…

Он поведал о домогательствах спонсора, но Вовку это не впечатлило. Любой человек, с детства привлекавшийся к сельхозработам, точно знает, что дело положено доводить до конца, как бы тяжело оно ни шло. А Вовка точно знал, что с этим делом они ещё не закончили. Поэтому в гости они поехали. Съели ещё сколько смогли – и поехали.

Добрались до Гребенёво, припарковались у обычного на вид панельного дома, поднимаются на какой-то там этаж. Заходят в квартиру. Отношения бодро движутся к апофеозу… Тут вдруг Вовка и говорит:

– Мужики, вы в курсе, что за удовольствие положено платить?

Поначалу спонсоры онемели, как давеча Миша, но собрались с мыслями и аргументировано так возражают:

– Вова, ты, походу, охренел. Мы на вас миллион денег в ресторане сейчас спустили. И ещё платить вам за это?

– Платите, а то мы прямо сейчас уйдем.

Ну, зашарили пикаперы по карманам, куда деваться. Наскребли не помню уже какую сумму, но нормально так выходило, можно было даже три шашлыка купить в их киоске, несмотря на то, что там Вовка с Дениской цены устанавливали.

Тут оказалось, что всё это время Миша дверь открытой держал, как заранее договорено было. И как давай они бежать! А спонсоры за ними по лестнице кинулись и кричат вслед:

– Мальчики, вернитесь, вы нам очень понравились! Да не бойтесь вы, всё хорошо будет…

Но в ответ им неслось лишь всякое гомофобское.

Не догнали.

Отбежав на безопасное расстояние и переведя дух, пацаны стали думать, что делать дальше. Мнения разошлись. Миша, решив больше не искушать судьбу, решил не возвращаться тем путём, который изберёт Вовка. В третий раз могло уже и не повезти. К тому же, деньги всё никак не делились необидным образом, и пацаны поругались.

Каждый пошёл своей дорогой, и каждый помнит возвращение смутно. Очнулись утром дома, невредимыми и при деньгах. Миша из остатка ночи запомнил, как он с какими-то гопниками возле тюрьмы выкрикивал послание под окном камеры их дружбана, а потом ещё целовался с какой-то школьницей на остановке, но дальше этого, видимо, не пошло, поскольку ночевать не оставили. Вовка помнил только, что в целом погуляли хорошо, и актом консумации1, чуть было не обернувшимся актом проституции, был в целом доволен.

Противу ожиданий, горе-пикаперы не стали приходить со скандалом, хотя и знали, где искать коварных динамщиков. Заведение бойко торговало до самого Дня Десантника и проторговало бы даже дольше, не реши они от жадности открыться в этот праздничный день. Закончилось всё предсказуемо: подошла группа в полосатых купальниках и бурно обиделась на просьбу не писать у мангала. Пока граждане отдыхающие бегали за подкреплениями, пацаны успели эвакуировать кассу и часть товара, а также смыться сами, поэтому отдуваться пришлось киоску, коий был измельчен и брошен в реку.

Дениска свернул дело и уехал возвращать инвесторам деньги и кассовый аппарат, а остальные до осени жили на остатках товара, которых едва хватило до дней, когда стали возвращаться с каникул товарищи с мамиными пирогами. В последние дни августа из еды у них оставались лишь блок жвачки «Стиморол» и воспоминания об ужине с геями.