Читать книгу Субмарина меняет курс - Александр Терентьев - Страница 9

Москва. Кунцевская дача Сталина

…Да, весна… Деревья голые, снег в лесу еще лежит вполне по-зимнему, порой подмораживает по утрам, а все равно – весна! Веет в воздухе что-то такое… особенно по вечерам, когда в лилово-зеленоватом небе загораются звезды и слабый ветерок приносит особые, только ранней весне присущие, горьковатые и неясно тревожащие душу запахи… Солнца, просыпающейся земли? Или оттаявших деревьев, жадно тянущих свои иззябшие за долгую зиму ветви к первому теплому солнцу… Наверное, все вместе…

Сталин неторопливо прохаживался по выметенной аллее, порой останавливался и, заложив руки за спину, подолгу рассматривал какое-нибудь старое дерево… Вождь почти все окружающие дачу деревья знал «в лицо» и время от времени велел охране спилить то или иное – причину же никогда не указывал. Никаких «оно старое», «некрасивое», «опасно нависает над дорожкой» – спилить и все!..

«Да, весна… – думал Сталин, посматривая на деревья, под ноги и удовлетворенно отмечая, что нигде не мелькает даже тени охранников – он не терпел, когда за спиной или даже в стороне кто-то навязчиво маячил. – Жуков со своим 1-м Украинским с 4 по 31 марта взял Винницу, Каменец-Подольский, Черновицы… 2-й Украинский к границе Румынии вышел. Конев, Малиновский жмут, молодцы. Не промахнулся я тогда с Жуковым… И Рокоссовского вовремя от пули спас! Кадры решают все! Но еще важнее подобрать и расставить эти кадры на только им предназначенные места… А Гитлеру-то скоро конец – еще полгодика, ну, от силы год. Как-то там нас встретят “народы Европы”?… – Вождь вдруг вспомнил недавно прочитанную газетную “агитку”, в которой автор клеймил “грязного убийцу Гитлера” и высказывал недоумение по поводу того, что “как же так получилось, что народ, давший миру таких гениев и светочей, как Гете, Шиллер, Бетховен, Кант, позволил обмануть себя бесноватому выскочке-параноику и отдал ему власть?!”. – Дурак! Получается, что любой выскочка может “взять власть”… А ты, умный такой, “выскочи”, и пусть тебя народ изберет в канцлеры! Нет, Гитлер далеко не дурак… был. Никого он не обманывал! Просто он пришел и сказал немцам именно то, что они давно жаждали услышать об “избранности великой немецкой нации”, и пообещал порядок и работу. Как говорил Ильич в семнадцатом о сроках революции: “Вчера было еще рано, а завтра будет уже поздно…” Так вот, Гитлер появился “вовремя” для немцев. А что они его почти единогласно избрали своим вождем… Гитлера избирали не Кант с Шиллером – никогда не надо смешивать гениев-одиночек и серую толпу – примитивное быдло, которое и составляет подавляющее большинство любого народа. Народ Германии хотел хлеба, территорий и зрелищ наподобие факельцугов – Гитлер ему все это дал! Только вот чувство меры его подвело – разинул пасть на СССР… Вот этим куском он и подавится! Страну мы ему не отдадим…»

Сталин чуть повернул голову и прислушался – так и есть, машина… Лаврентий должен был подъехать – наверное, он. Пора идти, да и озяб немного – самое время чаю горячего выпить…

…Хозяин пригласил гостя немного перекусить, потом подали хорошо заваренный душистый чай с лимоном. Сталин погрел ладони о горячий бочок блестящего подстаканника, осторожно отхлебнул и, время от времени одобрительно кивая, выслушал доклад наркома о текущих делах, затем набил и раскурил трубку и, привычно расхаживая по кабинету, начал говорить… Речь шла о том, что наши войска в скором будущем освободят западные районы Украины и Белоруссии и придется там заново налаживать жизнь и утверждать советскую власть. Регионы сложные: считай, три года немецкой оккупации, а мы и перед войной еще не успели там толком порядок навести и приучить народы, что советская власть – это надолго, навсегда… Теперь там для НКВД работы непочатый край: всех, кто замарал себя сотрудничеством с немцами, всех бандеровцев и прочих националистов – всех необходимо вычистить, убрать… Необдуманной жестокости, массовых расстрелов и повальных арестов следует, конечно, избежать, но и миндальничать нельзя – действовать нужно по-чекистски оперативно, справедливо и жестко…

Берия внимательно слушал, деловито кивал, иногда делал пометки в аккуратном блокноте – он умел «правильно» слушать вождя: уважительно-почтительно, но без угодливого подобострастия и фальшиво-преувеличенного восхищения в глазах. Фальшь Сталин чувствовал мгновенно и дешевую угодливость прощал разве что тем своим «друзьям и соратникам», которых не ставил ни в грош – например, «первому красному маршалу» Ворошилову, в толковости и воинских талантах которого вождь уже давно и бесповоротно разочаровался. Убрать? А с кем останешься? Клим хоть и не великого ума, а предан – а верность порой подороже ума будет…

– Что там с человеком Ильичева? Что он сообщает о японской лодке? – неожиданно меняя тему, спросил Сталин.