Читать книгу «Неудобное» искусство: судьбы художников, художественных коллекций и закон. Том 1 - Александр Тимофеевич Боннер - Страница 7

Весьма примечательна история наследия одного из крупнейших художников XX века Пабло Пикассо. При крещении художник получил звучное и весьма длинное имя – Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад Мáртир Патрисио Руис и Пикассо (Pablo Diego José Francisco de Paula Juan Nepomuceno María de los Remedios Cipriano de la Santísima Trinidad Martyr Patricio Clito Ruíz y Picasso). Это имя было дано в честь предков художника и ряда святых. Фамилию «Пикассо» ребенок получил от матери, Марии Пикассо и Лопес (Maria Picasso y Lopez). Отца же его звали Хосе Руис Бласко (Jose Ruiz Blasco). Пикассо прожил очень длинную и насыщенную разнообразными событиями жизнь. Он родился 25 октября 1881 года в городе Малага – столице провинции Андалусии, расположенной на юге Испании. Умер 8 апреля 1973 года в кантоне Мужен, находящемся недалеко от французского Лазурного берега.

В историю искусства Пикассо совместно с Жоржем Браком и Хуаном Грисом вошел в качестве основоположника кубизма. В данном стиле живописи трехмерное тело изображалось в весьма оригинальной и даже причудливой манере в качестве ряда совмещенных воедино плоскостей. Пикассо также очень много работал как график, скульптор, керамист и т. д. Он вызвал к жизни массу подражателей и оказал исключительное влияние на развитие изобразительного искусства в XX веке. За свою долгую жизнь художник создал фантастическое количество работ. По оценкам экспертов, оно приближается к двадцати тысячам.

Пабло Пикассо. Обнаженная, зеленые листья и бюст. 1932 г.

В 2008 году уже после смерти Пикассо эксперты объявили его самым «дорогим» художником. Объем только официальных продаж его произведений составил 262 млн долларов. А 4 мая 2010 года картина Пикассо «Обнаженная, зеленые листья и бюст», проданная на аукционе «Кристис» за 106 482 000 долларов, стала самым дорогим произведением искусства, когда-либо проданным в мире. Однако этот ценовой рекорд продержался не очень долго. 26 марта 2013 года стало известно, что картина 1932 года «Le Rêve», что переводится как «Сон, или Мечта», с сюрреалистическим изображением многолетней музы Пикассо Мари-Терез Вальтер, после реставрации была продана частным образом за фантастическую сумму 155 млн долларов. Самой же дорогой картиной стала работа Пабло Пикассо «Алжирские женщины (версия О)», которая поставила рекорд не только среди работ самого художника, но и вообще во всей истории торгов произведений искусства с аукционов: картина ушла за рекордные 179 365 000 долларов США[51]. Впрочем, нужно сказать, что столь фантастические цены вряд ли обусловлены лишь высочайшей эстетической ценностью работ мастера. Скорее они являются надежным способом вложения денег, обусловленным модой на Пикассо и созданным вокруг его имени коммерческим ажиотажем. Нельзя забывать и о том, что по результатам опроса 1,4 млн читателей, проведенного газетой The Times в 2009 году, Пикассо был признан лучшим художником среди живших за последние 100 лет. Однако результат опроса, вероятно, следует уточнить. На самом деле речь, конечно же, шла не о качестве работ художника, а о степени его известности среди обывателей.

Пабло Пикассо. Алжирские женщины (Версия O). 1955 г.

Нужно подчеркнуть, что работам художника по причине их бешеной стоимости отдают предпочтение и представители преступного мира. Его полотна занимают первое место по «популярности» среди похитителей, что, впрочем, несомненно связано и с количеством созданных художником работ.

В нашей стране Пикассо представлен только в Эрмитаже и Пушкинском музее, где, по официальным данным, в общей сложности имеется 42 живописных, 89 графических и 77 керамических произведений мастера. Причем все хранящиеся в наших музеях живописные работы художника были созданы за 14 лет (в период 1900–1914 годов), и по ним невозможно проследить всю творческую эволюцию Пикассо[52]. Впрочем, отдельные работы мастера попали в «особые запасники» советских, а ныне – российских художественных музеев в виде так называемого «трофейного искусства». В частности, в 1995 году Государственный Эрмитаж демонстрировал в С. – Петербурге и Москве работу П. Пикассо «Абсент» (1901 г.), выполненную в смешанной технике, из собрания крупнейшего немецкого коллекционера Отто Кребса. Известный искусствовед А. Г. Костеневич охарактеризовал эту вещь в качестве «безусловно, одного из самых выдающихся произведений молодого Пикассо, созданных на стыке живописи и рисунка»[53].

Пабло Пикассо. Абсент. 1901 г.

О масштабе личности этого человека лишь некоторое представление дают следующие факты. Во-первых, в электронных картотеках крупнейших библиотек мира, в частности, в картотеке Национальной библиотеки в Париже, Пикассо занимает второе место по числу посвященных ему книг и статей. Впереди него только Иисус Христос[54]. Во-вторых, он был едва ли не самым плодовитым и богатым художником. В год смерти Пикассо обнаружилось, что он – миллиардер. В силу указанных и ряда других причин наследники мастера в течение многих лет не могли разделить открывшееся наследство. Судьбу его решали десятки людей – адвокаты, эксперты-искусствоведы, чиновники нескольких министерств и лично Президент Франции Валери Жискар д’Эстен. О «битве» за наследство П. Пикассо, основываясь, вероятно, на французских источниках, которые, впрочем, не названы, российскому читателю рассказала журналистка Ангелина Сирина[55].

Личные и имущественные дела Пабло Пикассо всегда были в беспорядке, и на то имелись как творческие, так и чисто субъективные причины. Прежде всего, по-видимому, он был и остается самым продуктивным из известных художников. Его творческая жизнь продолжалась около восьмидесяти лет, причем мастер не очень любил продавать свои картины, предпочитая хранить их в разных местах. Окончательный подсчет всего созданного Пикассо состоялся лишь после его смерти и занял шесть (!) лет. Итоги этой «инвентаризации» могли бы занять достойное место в Книге рекордов Гиннесса.

Сложности, с которыми искусствоведы и оценщики столкнулись при выявлении и оценке наследственной массы, во многом объясняются разбросанностью имущества, в том числе художественного наследия мастера, по разным домам и студиям, а также весьма небрежным отношением Пикассо к собственным произведениям. Вот как описала внучка художника Марина Пикассо обстановку на вилле деда: «В логове титана, настоящей пещере Али-Бабы, царил ужасающий беспорядок: на мольбертах куча испещренных красками полотен, разбросанные всюду скульптуры, деревянные сундуки, извергающие из своих недр африканские маски, картон для упаковки, старые газеты, рамы для еще девственных холстов, консервные банки, изразцовые керамические плитки, ножки кресел, ощетинившиеся мебельными гвоздями, музыкальные инструменты, рули от велосипедов, разрезанные листы тонкого железа и, на стене, афиши корриды, множество развешанных рисунков, портреты Жаклин (имеется в виду возлюбленная, а позднее жена художника Ж. Рок-Пикассо – А. Б.), головы быков…

Следом за дедушкой идет его коза Эсмеральда. Эсмеральде можно все: скакать по всему дому, пробовать остроту своих рожек на мебели, оставлять цепочки своего дерьма на рисунках и холстах, которые Пикассо разбрасывает по полу как попало.

Он ведет нас в комнату, где рисует: ателье, которое он выбирает на день, неделю, месяц, чтобы потом перебраться в другое – как будет угодно этому дому, как будет угодно его вдохновению, как будет угодно его капризам»[56].

В результате напряженной шестилетней работы оценщиков и экспертов выяснилось, что художественное наследие Пикассо составили 1 885 картин, 1 228 скульптур, 7 089 рисунков, 30 000 иных графических работ, 150 альбомов с набросками и 3 222 изделия из керамики. В количественном отношении соперничать с Пикассо может, пожалуй, только наш соотечественник художник-маринист И. К. Айвазовский. Последний за свою долгую жизнь создал около 6000 картин, а также множество акварелей и рисунков[57].

О колоссальной работоспособности и творческой продуктивности Пикассо говорит, в частности, такой эпизод из жизни художника. К 1901 году 20-летний Пикассо, по воспоминаниям знаменитого антиквара Амбруаза Воллара, уже успел создать около сотни холстов, которые он принес на выставку в его салоне. Однако выставка успеха не имела[58].

В 1946 году, помимо многих других работ, мастер выполнил 22 больших панно для дворца Гримальди в Антибах, ставшего позднее музеем Пикассо. А в течение семи месяцев 1968 года 87-летний художник представил публике 347 гравюр. На огромной выставке в Лувре в связи с 90-летием мастера экспонировались лишь его избранные творения[59].

Подобная производительность, вероятно, была связана с особой манерой работы художника. Вот как описывает ее внучка Пикассо. Еще будучи ребенком, он «одним движением карандаша вызывал из небытия химерические образы». Этот «молниеносный» стиль работы сохранился у него на всю жизнь. Например, Пикассо «вырывает из записной книжки листок, с безумной скоростью складывает его в несколько раз, и, словно по волшебству, из-под его мощных пальцев появляются бумажная собачка, цветок, птичка. ‹…› И все это – одним движением ногтя, царапающего листок бумаги, одним взмахом ножниц над картоном, одной линией, проведенной кистью по фальцованной бумаге»[60].

Творчество было его единственным способом общения, отражением его видения мира. Еще в школе он неустанно изрисовывал свои тетрадки изображениями голубей и корриды. «Ненасытный, он пожирал жизнь, вещи, людей. Щебень, кусок дерева, обломок посуды или черепицы в его руках превращались в предметы искусства. По утрам он совершал пробежку. Он медленно трусил за машиной, за рулем которой сидела Жаклин (Рок-Пикассо – А. Б.), и по пути швырял на заднее сиденье куски железа, стульчак, велосипедный руль, подобранные по дороге в мусорных баках, вехах на его пути. Перекореженные в его мастерской, эти железки, стульчак, руль становились совой, африканской маской или Минотавром.

Для Пикассо самый обыкновенный предмет был произведением искусства. Подобно скальпелю, его магнетический взгляд разрезал реальность, обрабатывал ее, разделывал. Под его кистью, в его пальцах краска, глина, бронза, металл становились такими, какими он их видел. Обуздывая женщин и материю, он превращал их в своих рабов.

…Жизнь была для него не более чем блокнотом с рисунками, книгой эскизов, сделанных по молниеносному зову его творческого воображения. Он не пересоздавал этот мир, он накладывал на него свой»[61].

Сколько всего произведений на самом деле создал художник – сказать крайне сложно, так как многие его работы появлялись при не совсем обычных обстоятельствах и использовались не вполне стандартным образом. Нередко небольшим, наспех сделанным рисунком, а то и просто подписью на бумажной салфетке в ресторане оплачивались счета «на сорок персон»[62]. Мастер любил «повсюду хвастать», что «запросто» купил «дом без оформления у нотариуса, всего за три своих картины», причем о качестве этих произведений он с пренебрежением, скорее всего ложным, говорил, что «эти три дерьмовых наброска намалевал за одну ночь»[63].

Многие вещи были подарены художником самым разным лицам и организациям. В частности, в 1947 году мастер подарил десять своих картин Музею современного искусства в Париже[64]. Ряд своих полотен он преподнес близкой знакомой Доре Маар, две картины – своей многолетней музе Мари-Терез Вальтер. Он дарил наброски Эжену Ариасу, своему парикмахеру из Валлориса, рисунки – Мишелю Сапону, личному портному из Ниццы, а также многим другим[65]. Впрочем, не исключено, что подарки парикмахеру и портному являлись одной из форм расчетов за оказываемые услуги.

Некоторое время назад объявилась еще одна счастливица, в течение многих лет хранившая подарки художника. Бывшая манекенщица и бывшая подружка мастера, а в описываемый период – степенная англичанка – продала в январе 2001 года на аукционе Кристи за значительную сумму зарисовки, оставленные ей гениальным возлюбленным[66].

О влюбчивости гения ходили легенды, а обласканные его вниманием женщины порой до сих пор живут безбедно. Ведь любой автограф мастера уходит с аукционов за баснословные деньги. Художник был весьма разносторонней личностью – чрезвычайно плодовитой как в творчестве, так и в любви, причем Пикассо-художник и Пикассо-мужчина прекрасно дополняли друг друга.

В феврале 2001 года в Париже состоялась выставка, вызвавшая переполох в мире искусства. Впервые в рамках одной экспозиции было представлено более трехсот произведений Пабло Пикассо, посвященных единственной теме – сексу. Выставка так и называлась – «Эротичный Пикассо». Уникальность ее заключалась в том, что на ней, наряду с ранними работами мастера, относящимися к так называемому «голубому периоду», были показаны самые последние рисунки 92-летнего Пикассо, сделанные буквально за пару дней до его смерти. Устроители выставки особо отмечали гетеросексуальную направленность картин мастера. Руководитель музея Пикассо Жерар Ринье подчеркнул на открытии экспозиции в интервью агентству «Арт дейли»: «Каждая картина Пикассо полна эротизма. Да и он сам как будто испускал некие импульсы»[67].

Творчество художника и его любовные увлечения по существу неразрывны. Например, одна из возлюбленных Пабло Пикассо некоторое время назад выставила на продажу двадцать рисунков, которые художник посвятил ей во время их романа. Карандашные и чернильные наброски с посвящением «Женевьеве», адресованные в период их отношений 24-летней Женевьеве Лапорт, служили художнику любовными посланиями.

Рисунки всемирно признанного гения «тянули», по предварительным оценкам, на 1,5–2 миллиона евро.

Пикассо обычно изображал свою музу в образе спящей одалиски, сфинкса или надменной Минервы, никогда при этом не изменяя своей манере. На одном из рисунков лицо художника появляется в волосах любимой женщины.

Любовь Пикассо родилась в день, когда 17-летняя Женевьева пришла в ателье художника, чтобы взять у него интервью для лицейской газеты. Тогда девушка заявила: «Молодежь не понимает вашу живопись».

Женевьева Лапорт вспоминала, что, когда они встретились через семь лет, Пикассо признался ей: «Ты и не представляешь, как мне тогда хотелось погладить твои волосы». Первая встреча с Лапорт произвела на него большое впечатление – девушка была очень похожа на персонаж одной из его картин «голубого периода» – «Маленькая цветочница».

Спустя многие годы Женевьева Лапорт продолжала настаивать, что именно она была «большой любовью Пикассо и последней свидетельницей жизни художника»[68].

Творческая активность и результативность мастера весьма поразительны. По подсчетам некоторых специалистов, за свою долгую творческую жизнь Пикассо создал около 20 тысяч работ в разных жанрах. Ведь один из основоположников кубизма был не только очень крупным художником, но и прекрасным скульптором, графиком, театральным декоратором, керамистом и дизайнером. Причем, как это ни парадоксально, после смерти мастера число его подлинных работ постоянно увеличивается, поскольку время от времени объявляются ранее неизвестные собственники его произведений.

Пабло Пикассо. Маленькая цветочница. 1932 г.

Так, в 2010 году буквально информационная бомба взорвалась на Лазурном берегу Франции. Бывший электрик Пьер Ле Геннек (Pierre Le Guennec) заявил, что обладает несколькими сотнями полотен кисти Пабло Пикассо. Список Геннека, по его утверждению, включал 271 работу, написанную Пикассо в период с 1900 по 1932 год. Это большей частью полотна кубистского, так называемого «голубого» периода творчества, а также литографии, акварели, портреты его первой жены – Ольги Хохловой и его записные книжки.

Естественно, журналисты первым делом задались вопросом: как вся эта внушительная коллекция, о которой до этого никто из искусствоведов не знал, могла оказаться в руках простого рабочего? И почему он молчал почти сорок лет? В ответ Геннек пояснил:

– Я работал для мастера с 1970 по 1973 год, вплоть до его кончины. Уже потом помогал по мелочам, что-нибудь починить, установить его жене. Эти картины и эта коллекция в целом являются подарками самого Пикассо, а потом и его жены, которые таким образом отблагодарили меня за мой труд.

По словам пенсионера, раскрыть содержание своего «тайника» его вынудило плохое самочувствие и материальные проблемы.

В январе 2010 года он послал сыну художника Клоду Пикассо, который одновременно является хранителем наследия отца, фото нескольких имевшихся у него акварелей, с просьбой выписать на них сертификаты подлинности. Наследник с ходу пенсионеру отказал, посчитав его за афериста.

9 сентября 2010 года Геннек с большим чемоданом, полным акварелей, литографий, зарисовок, а также фотографиями коллажей[69], в сопровождении жены явился в фонд Пикассо в Париже. Для сотрудников фонда и самого Клода Пикассо эта новость явилась полной неожиданностью. Ведь ни одна из этих работ не фигурировала в расширенном списке произведений мастера, который был составлен через несколько лет после его смерти.

Чрезвычайно разгневанный Клод Пикассо в интервью французским журналистам заявил, что его отец не мог «так просто взять и подарить свои полотна, пусть и раннего периода творчества, обычному электрику».

«Мой отец не стал бы просто так разбазаривать то, чему отдал свою жизнь. В лучшем случае он мог подарить одну свою работу, но не делать же подарок в виде сотен своих работ?!» – заявил Клод Пикассо. Наследник высказал предположение, что данная коллекция могла попасть в чужие руки нечестным путем. Прокуратура, по настоянию главного хранителя наследия художника, намерена была провести «тщательную экспертизу произведений с участием самых авторитетных специалистов на предмет их подлинности и соответствия кисти мастера». Впредь же до проведения экспертизы на коллекцию Геннека был наложен арест, а самого пенсионера несколько часов допрашивала полиция. Здесь он был вынужден несколько по-иному объяснить нахождение у него произведений мэтра. Геннек объяснил, что большую часть работ ему подарил не сам Пикассо, а его последняя жена Жаклин, ушедшая из жизни в 1986 году[70].

Однако финал этой истории все-таки оказался для Геннека и его жены Даниэль достаточно печальным. По заявлению Клода Пикассо было возбуждено уголовное дело. По завершении расследования оно было передано на разрешение суда.

В судебном заседании, отрицая кражу произведений искусства, Геннек сообщил, что «Пикассо полностью ему доверял». Его слова в известной мере подтвердила и внучка художника Катрин Ютен-Блэ (Catherine Hutin-Blay). Она заявила, что была знакома с электриком и что семья мастера относилась к Ле Геннеку «по-дружески». Однако и она высказала сомнение в том отношении, что ее достаточно практичный и даже довольно прижимистый дед «ни с того, ни с сего» мог подарить рабочему исключительно ценную коллекцию.

С уголовно-процессуальной и уголовно-правовой точек зрения приговор суда достаточно интересен. Потерпевший (если считать Пикассо потерпевшим) и его жена давно скончались и каких-либо показаний по делу, естественно, дать не могли. Что же касается подсудимых, то своей вины они не признали, продолжая утверждать, что находящиеся у них работы мастера в разное время были подарены Пьеру Ле Геннеку самим Пикассо и его женой. Эту версию поддержал и адвокат подсудимых. Он также сослался на то, что «Пикассо со своей отменной памятью не мог не заметить пропажи двух с лишком сотен рисунков, если бы их и вправду украли».

Таким образом, суд столкнулся с необходимостью разрешать вопрос о наличии или отсутствии состава преступления и судьбе заявленного по делу гражданского иска на основании косвенных доказательств – оказавшегося у бывшего электрика огромного массива произведений художника в совокупности с прямыми доказательствами – показаниями подсудимых. Совершенно очевидно, что, оценивая эти доказательства, суд в значительной степени руководствовался чисто житейскими соображениями. Он пришел к выводу, что Пикассо и его жена не могли подарить подсудимому огромное количество дорогостоящих произведений всемирно известного художника. (В конечном итоге коллекция была оценена в 120 миллионов евро.) Поэтому из двух возможных версий происхождения коллекции Геннека (кража или дар) суд отдал предпочтение первой. Версия подсудимых о получении 271 работы Пикассо в качестве дара была судом отвергнута как неправдоподобная.

В то же время суд не признал подсудимых (или хотя бы одного Геннека) виновными в хищении шедевров, квалифицировав их действия лишь в качестве хранения краденого. На первый взгляд, это кажется необъяснимым, но очевидно, суд исходил из следующего. К моменту возбуждения уголовного дела давность привлечения к уголовной ответственности за кражу уже истекла. Хранение же краденого – преступление длящееся. Поэтому, исходя из установленных и оцененных судом фактов, состав данного преступления был налицо. С учетом возраста подсудимых (на момент вынесения приговора Геннеку исполнилось 75 лет) и отсутствия у наследников реального ущерба, который при условии удовлетворения гражданского иска был полностью возмещен, суд назначил супругам по два года лишения свободы условно. Одновременно в пользу управляющей наследием мастера «Администрации Пикассо» (Picasso Administration) был полностью удовлетворен заявленный ею гражданский иск.

«Мы честные люди, но, возможно, не знаем, как правильно говорить», – сказал мсье Геннек после оглашения вердикта. А его супруга добавила: «Мы просто маленькие люди без громкого имени». На приговор адвокатом была подана апелляционная жалоба, оставленная без удовлетворения.

Разумность приговора французского суда оспаривать трудно. Конечно же, суд не мог не учитывать размера и ценности оказавшейся у электрика коллекции. И, напротив, если бы Геннек владел только одной или несколькими работами Пикассо, то суд, скорее всего, вынес бы по делу оправдательный приговор[71].

Замок Вовнарг

В наследственную массу, оставшуюся после смерти П. Пикассо, входил ряд объектов недвижимости, в том числе два замка. Замок Буажелу он купил в 1930 году. Замок Вовнарг близ Экса, приобретенный Пикассо в 1958 году, был «окружен четырьмя башнями и пронзен сорока окнами» и носил имя своего первого хозяина Люка де Клапье, маркиза де Вовнарга[72]. Кроме того, на день смерти у художника было три дома, в том числе огромная вилла «Калифорния» в Каннах, ставшая его собственностью в 1955 году, квартиры и мастерские в разных районах Франции, ценные бумаги, коллекция картин других художников, чуть больше миллиона франков наличными и на шесть миллионов франков золота. Считается, что это самое большое наследство, с которым пришлось иметь дело французскому государству.

Художник имел привычку покупать очередной дом, но жил в нем и работал лишь до тех пор, пока не заполнял его новыми шедеврами. После этого дом запирался, превращаясь в неохраняемый склад, а Пикассо покупал следующий. Чтобы иметь возможность сбежать из виллы «Калифорния», которую проектировщики «опошлили», построив в конце парка дом, заслонивший вид на море и острова Лерен, Пикассо купил сельский провансальский домик в Мужене – «Нотр-Дам-де-Ви». «Калифорния» же, переполненная картинами, сигаретными окурками, личными вещами и разбросанными денежными купюрами, десятилетие простояла под присмотром полуслепого привратника-итальянца, запертая на амбарный замок. К счастью для художника, а главное – его наследников, дом никогда не пытались обокрасть.

Стараниями Жаклин Рок-Пикассо дом в Мужене был превращен в «настоящий бункер, окруженный решетками под током и колючей проволокой. Переговорное устройство у входа фильтровало посетителей, а в парке денно и нощно бродили афганские борзые без ошейников, натренированные на атаку»[73].

Мастер крайне небрежно обращался с собственными произведениями. Например, из своих эскизов он часто делал затычки для недопитых бутылок. Его многочисленные шедевры хранились в самых разнообразных и порой не вполне подходящих для этого местах. Например, «в саду виллы „Калифорния“ в глубоком гроте, намеренно оставленном в запустении, притаился целый маленький народец гипсовых, глиняных и бронзовых скульптур: мартышка, череп, женщина на сносях, бюст Мари-Терез Вальтер, кот, сова, керамические вазы, одни, уже тронутые мхом, проступавшим на них бархатистыми пятнами, другие свежие, только что с очага»[74].

К творчеству других художников Пикассо относился с гораздо большим уважением. Собрав недурную коллекцию современной живописи, он надежно упрятал ее в банковский сейф. Впрочем, в определенные периоды своей жизни Пикассо был не прочь пополнить свою коллекцию и антиквариатом, причем в источниках пополнения коллекции он, по-видимому, не был слишком разборчив. В данном отношении весьма характерен эпизод, имевший место в 1911 г.

21 августа этого года из Лувра была похищена ставшая впоследствии всемирно известной именно благодаря краже Мона Лиза, или Джоконда, Леонардо да Винчи. В связи с похищением французская полиция принимала самые энергичные и разносторонние меры к поиску шедевра. В частности, были закрыты границы страны, уволена музейная администрация. Порой без серьезных оснований арестовывались разные лица и у них производились обыски. В числе других «попали под раздачу» поэт Гийом Аполлинер и Пабло Пикассо. Первый из них был арестован по подозрению в совершении преступления, но позже освобожден. Под подозрение в связи с показаниями его друга Аполлинера попал и Пикассо и, как оказалось, не без некоторых оснований. Правда, в ходе проведенного у него обыска Мона Лиза найдена не была. В то же время у художника было обнаружено и изъято несколько приобретенных им и, как оказалось, похищенных из Лувра статуэток и картин.

Личная жизнь Пикассо была во многом беспорядочной. Не слишком отвлекаясь от занятий живописью, графикой и скульптурой, он успевал ухаживать за дамами. Некоторые из них рожали ему детей. Своих романтических привычек мастер не оставил и в преклонном возрасте, женившись в последний раз в 79 лет. Его первый внук Паблито и его последняя дочь Палома появились на свет в один год. Пикассо был официально женат лишь дважды, но еще две женщины претендовали на статус его жены. Три жены, четверо детей и двое внуков после смерти Пикассо претендовали на его имущество.

Пабло Пикассо. Портрет Ольги в кресле. 1917 г.

Первой женой художника стала русская танцовщица Ольга Хохлова из труппы Дягилева, с которой он познакомился в Риме в 1917 году, работая над декорациями и костюмами для балета «Парад». Ольга родилась в 1891 году на Украине в г. Нежине в семье полковника царской армии. Вопреки воле семьи, которая не очень-то приветствовала это занятие, девушка страстно увлеклась балетом. Став известной балериной, Ольга порвала с семьей и путешествовала по всему миру с труппой Дягилева. Последовавшие вскоре Первая мировая война, а затем октябрьский переворот в России сломали немало судеб. Разумеется, эти события не могли не сказаться и на судьбе Ольги. Балерине уже не суждено было вернуться на родину.

Вначале ухаживания «малыша» Пикассо (его рост был около 160 см) за Ольгой в Риме, Неаполе и Барселоне, где выступала труппа Дягилева, были безуспешными. Однако постепенно Пикассо все же завоевал сердце красавицы. Она отказалась ехать с труппой в Южную Америку и приняла его предложение руки и сердца. В 1918 году они обвенчались в православной церкви в Париже. В 1921 году родился единственный законный сын Пикассо Поль (Пауло). В год смерти отца Пауло имел троих детей.

Фактически расставшись с Хохловой в 1935 году, Пикассо до ее смерти в 1955 году брак не расторгал, отговариваясь недосугом и рассеянностью. Но, вероятно, дело было не в рассеянности, а во французском законодательстве, согласно которому имущество супругов при разводе делится поровну. В случае развода художнику, в характере которого в точном соответствии с его настоящим и бывшим социальным положением самым причудливым образом сочетались широта представителя богемы и скупость крестьянина, пришлось бы отдать Ольге Хохловой половину имущества, нажитого с 1918 года. Это казалось ему несправедливым.

Фантастическое сочетание показной широты и действительной прижимистости в характере художника великолепно иллюстрирует следующая, весьма пикантная история. Впрочем, она была достаточно тактично изложена очевидцем событий Морисом Рейналем и пересказана Анри Перрюшо.

Желая разыграть несколько наивного по своему характеру художника Анри Руссо, Пикассо однажды объявил, что дает в его честь в своей мастерской «пышный банкет», и пригласил на него довольно много гостей. Вот как развивались события на этой вечеринке: «В девять вечера все было готово, за исключением ужина. Вследствие никому не ведомых в тот момент обстоятельств ужин, заказанный хлебосольным хозяином у доброго трактирщика, запаздывал, отнимая последние надежды у проголодавшихся гостей. Ждали час, два, но тщетно. И только на исходе третьего часа хозяин вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, догадавшись, что ошибся числом, составляя заказ. На самом деле ужин должны были доставить только через день».

Для того чтобы как-то выйти из положения, гости, действуя каждый «в автономном режиме», отправились на поиски съестного. «Кое-как ужину нашли замену. Каждый из гостей вернулся, нагруженный продуктами. Понятное дело, не забыли и о напитках. После того как были открыты коробки сардин, всеми овладело безудержное веселье». Так, со ссылкой на мнимую «забывчивость», прижимистому Пикассо удалось сэкономить достаточно солидную денежную сумму[75].

После смерти О. Хохловой открылось наследство. В наследственную массу должна была войти половина имущества, нажитого супругами, а фактически одним Пикассо, включая половину его художественных произведений. Однако в наследство вступил лишь вдовец. Второй наследник по закону – сын Поль (Пауло) Пикассо – после смерти своей матери отказался от причитающейся ему доли, полагая, что он не имеет права лишать Пикассо четвертой части его творений.

Однако за это наследство в интересах двоих детей Поля попыталась бороться его бывшая жена – Эмильена Лотт-Пикассо. Вот что пишет по этому поводу внучка художника Марина: «„Пенсия Пикассо“, которую отец отдавал матери, подтаивала как шагреневая кожа, и мать не нашла ничего лучше, как подать в суд на самого Пикассо. Коль скоро мой отец отказался от материнского наследства, чтобы не вторгаться в творческий мир Пикассо, она не видела причин, по которым именно она должна была оплачивать последствия такого великодушия.

Ее обращения к правосудию возымели только один эффект – еще больше настроили дедушку против нее. Он натравил на нее команду своих адвокатов. В конечном итоге, потратившись на собственных адвокатов, как и следовало ожидать, Эмильена так и не получила от бывшего свекра ничего»[76].

Официально оставаясь мужем Ольги Хохловой, Пикассо сменил множество возлюбленных. Две из них прожили с Пикассо так долго, что впоследствии получили статус жен. Мари-Терез Вальтер – его спутница до 1939 года – родила дочь Майю. А Франсуаза Жило – его гражданская жена с 1943 по 1953 год – сына Клода и дочь Палому.

Между тем вечно молодой душой и телом мастер, живя с Франсуазой, между делом соблазнил ее подругу Женевьеву. Нo это далеко не все, что довелось перенести бедной Франсуазе. Ее постоянно преследовала отвергнутая Ольга Хохлова, всячески оскорблявшая и поносившая ее. Франсуаза терпела и это. В книге «Жить с Пикассо» она писала: «Я пришла к выводу, что Пабло никогда не мог выносить присутствие женщины при себе. Я поняла, что с самого начала его тяготила интеллектуальная сторона наших отношений и мой несколько мальчишеский образ жизни. Также ему не нравилось то, что во мне было мало женственности. Он хотел, чтобы я расцвела, настаивал на ребенке. Однако, когда у нас уже были дети, когда я стала женщиной, матерью, женой, стало ясно, что и это ему не нравится. Он сам произвел эту метаморфозу, но вскоре сам же ее и отверг».

Пикассо, очевидно, хотел видеть рядом с собой послушную ученицу, удобный «коврик», а Франсуаза представляла из себя индивидуальность, она развивалась как самостоятельный художник. Это одна причина конфликта. Другая состояла в том, что он пресытился Франсуазой и однажды в гневе даже «выдал» ей: «Я не могу заниматься любовью с палкой от метлы!» С некоторых пор свою неудовлетворенность от отношений с Франсуазой художник стал выражать в весьма оригинальных формах. Рисуя свою спутницу или делая с нее скульптуры, Пикассо специально подчеркивал ее физические недостатки[77]. Жило не выдержала таких издевательств и в 1953 году ушла от Пикассо. Это был сильнейший удар по самолюбию мастера. Он всегда привык уходить сам, а тут ушли от него. Вслед уходящей Франсуазе он крикнул: «Ни одна женщина не покидает таких мужчин, как я!» Но она сделала это, и тем самым сохранила свое женское достоинство, а несколько позже еще и насладилась местью, выпустив книгу воспоминаний, которая повергла Пикассо в ярость. На ее страницах гений живописи выглядел не слишком привлекательно, что, судя по всему, в полной мере соответствовало действительности[78].

А дальше в жизни художника произошло вот что. В 1955 году в городской больнице Канн от рака умерла Ольга Хохлова. На ее похороны пришли только ее сын и несколько друзей. Пикассо в это время в Париже заканчивал картину «Алжирские женщины» и, наплевав на приличия, на похороны не приехал. Более того, не теряя дорогого времени, вдовец делает предложение руки и сердца своей старой подруге Мари-Терез Вальтер. Но та неожиданно отказывается. Что же делать? Франсуаза Жило ушла, а Мари-Терез Вальтер отказалась выйти замуж. Но, как и следовало ожидать, катастрофы не произошло.

Почти сразу после ухода Франсуазы Жило в жизнь Пикассо вошла новая муза, которой суждено было стать последней возлюбленной маэстро. Их знакомство состоялось в 1953 году. В то время Пикассо увлекся керамикой и стал посещать мастерские Мадура (Madoura Pottery). Именно там его впервые увидела Жаклин Рок, женщина, которая не просто любила Пикассо, а превратила любовь к нему в свою религию. Жаклин обожала своего кумира, называла его не иначе как «мой господин», часто целовала ему руки и постоянно выказывала многочисленные иные знаки внимания и восхищения гением.

Женского самопожертвования и самоотречения, вот чего не хватало Пикассо на протяжении 10 лет счастливой жизни с Франсуазой. Получив от Жаклин в избытке и то, и другое, Пикассо обрел новый мощный стимул вдохновения. Долгая осада крепости по имени «Пикассо» принесла свои результаты. 2 марта 1961 года мечта Жаклин Рок осуществилась. Она стала мадам Пикассо. От этого брака детей не было.

Свадьба прижимистого гения отличалась удивительной скромностью. За праздничным столом молодожены пили минеральную воду, ели овощной суп, салат и оставшуюся от обеда жареную курицу. Судя по всему, не только Пикассо, но и его молодая жена не любили лишних расходов.

Любопытно отметить, что 17 из 20 прожитых с Жаклин лет художник не изображал каких-либо других женщин, кроме нее. Именно ей, последней возлюбленной Жаклин Рок, посвящено наибольшее количество работ Пикассо. Они интересны еще и тем, что написаны в разных техниках, поскольку созданы в поздний период, когда мастер, словно ставя под сомнение правильность пройденного им пути, пробовал писать, повторяя стиль многих великих живописцев.

Но эти работы – не простое подражание, достойное, по мнению Пикассо, лишь воров. Каждое из поздних творений мастера – это уникальный шедевр, в котором угадывается гений Пикассо. Нет никаких сомнений в том, что источником сил и энергии для удивительной работоспособности стареющего Пикассо стала его молодая жена. Подчеркивая покорность Жаклин, Пикассо часто изображал ее в окружении восточного колорита (например, «Жаклин в турецком костюме», 1955 год).

Жаклин Рок на самом деле была, пожалуй, лучшим и самым дорогим подарком, который жизнь преподнесла великому Пикассо. Свою старость и смерть он встретил, окруженный заботой и любовью. Впрочем, эти подчеркнутые забота и внимание были связаны еще и с тем, что мастер был полностью огражден от ненужных, с точки зрения Жаклин, встреч, которые могли бы помешать творчеству «солнца». Жесткие ограничения в общении не в последнюю очередь касались и близких художника, включая его сына и внуков.

К этому нужно добавить, что сам Пикассо к обязанностям любящего супруга, отца и деда относился с олимпийским равнодушием и одновременно с некоторой долей великодушия. Проще говоря, он платил. Художник содержал своих жен, любовниц, детей, а также жен старшего сына и его троих детей от двух браков. При этом все обеспечиваемые постоянно жаловались на его скупость, причем эти жалобы не были лишены серьезных оснований. В то же время объективности ради нужно сказать, что обязанности Пикассо по обеспечению большинства перечисленных лиц носили чисто моральный характер. В частности, формально-юридически он вовсе не обязан был помогать своему совершеннолетнему сыну, а также его женам и детям. Впрочем, сын Паоло числился водителем мастера. Однако полагающуюся ему еженедельную зарплату лишь с большим трудом удавалось время от времени выбивать у «забывчивого» отца. Всем прочим Пикассо просто перечислял «содержание», а те постоянно сетовали на скудность и нерегулярность выплат.

Завещания Пикассо не оставил. По-видимому, мастеру было решительно все равно, что именно произойдет с вещами и людьми, которые переживут его самого. А мысли о грядущей неразберихе, похоже, даже доставляли ему своеобразное удовлетворение. Другу и поверенному в делах Ролану Дюма Пикассо как-то сказал, имея в виду свою приближающуюся кончину: «Тут-то и начнется кавардак, который будет похлеще всего того, что ты повидал на своем веку, приятель». И Пикассо оказался абсолютно прав.

Наследники, как и наследственная масса, оказались разбросанными по всей Франции. Того, что состояние окажется таким огромным, не подозревал никто, включая налоговые органы и художественных экспертов. К открывшемуся наследству живейший интерес в лице своего налогового ведомства проявило французское государство, за пятьдесят лет жизни художника в стране не удосужившееся приобрести ни одной его работы. Интерес налогового ведомства объяснялся очень просто: по закону ему полагалось получить 20 % стоимости наследства.

Музей Пикассо в Париже

В данном же случае сложность заключалась в том, что наследство состояло главным образом из произведений искусства, которые никто и никогда не описывал и не оценивал. Кроме того, эти произведения были рассредоточены примерно по десяти домам. Государство назначило своим поверенным по управлению состоянием Пикассо мсье Пьера Цекри. Ему на целых шесть с лишним лет пришлось взвалить на себя все связанные с этим заботы – от устройства судьбы собак и любимой козочки художника Эсмеральды до контактов с экспертами-искусствоведами. Правда, гонорар этого достойного человека за столь изнурительный и ответственный труд составил довольно внушительную сумму – 20 миллионов франков (около 3,5 миллионов долларов). Примерно столько же получил парижский галерист Морис Реймс, отвечавший за составление объединенного каталога работ художника.

Команда оценщиков два года ездила по всей Франции, отпирая квартиры и дома, в некоторых из которых Пикассо не бывал по 10–15 лет, обнаруживая все новые и новые хранилища с художественными ценностями – заброшенными, забытыми, покрытыми пылью. В завершение этой акции французская армия получила правительственный заказ: предоставить на одну ночь в распоряжение мсье Цекри колонну бронированных грузовиков. Под солидной охраной работы Пикассо были собраны со всей страны и перевезены в хранилище Национального банка.

Увидев картины, скульптуры и рисунки мастера, впервые собранные вместе, эксперты и наследники, видимо, испытали не только восторг, но и своеобразный шок. Перед ними было огромное количество оригинальных и весьма ценимых на арт-рынке художественных произведений, созданных одной-единственной рукой, и это чем-то походило на безумие.

Оценка многих тысяч произведений, входивших в наследственную массу, завершилась лишь в 1976 году. Эта колоссальная работа была сделана во многом благодаря известному искусствоведу Морису Реймсу. Общая оценочная стоимость произведений мастера превзошла миллиард франков. А вместе с недвижимостью, денежными суммами и золотом получилось более полутора миллиардов. Как уже упоминалось, 20 % этой суммы должно было перейти к государству. Увы, радость французского казначейства оказалась преждевременной. Вместо денег перед чиновниками громоздились картины, эскизы и скульптуры. Эксперты пытались уверить их, что это, собственно, и есть полтора миллиарда франков. Казначейство же непременно желало получить свою долю в денежном выражении. Однако деньги, находившиеся на банковских счетах, уже были израсходованы – главным образом на гонорары экспертам.

Долю государства в размере 300 миллионов франков теоретически можно было бы выручить, продав шедевры Пикассо на международных аукционах. Но если бы работы одного художника одновременно были выброшены на аукционы в таком количестве, это надолго сбило бы цену на его произведения. Обезумевшие наследники обнаружили, что они разорены, не успев еще ничего унаследовать.

Нашлись люди, сумевшие объяснить все эти деликатные подробности лично Президенту Франции Валери Жискар д’Эстену. К счастью, он оказался не только образованным человеком, но и тонким ценителем искусства. В результате было принято беспрецедентное, но единственно разумное решение: налог на наследство был выплачен произведениями искусства. Правда, государство выторговало себе возможность выбрать в счет причитающейся ему доли картины и скульптуры до того, как наследство будет поделено между наследниками. Уже оцененные Морисом Реймсом произведения в счет «доли государства» отбирали Жан Леймари и Доминик Бозо – директора Музея Пикассо в Париже.

Члены семьи Пикассо всегда, мягко говоря, не слишком любили друг друга и по возможности старались не встречаться. При жизни мэтра им это замечательно удавалось. Но после его смерти наследники были вынуждены познакомиться друг с другом поближе, а после 1973 года регулярные семейные встречи превратились в неприятную необходимость. Каждый из наследников к тому времени уже обзавелся собственными нотариусом, адвокатом и художественным экспертом.

Поначалу для части наследников все складывалось великолепно. Сын от первого брака Пауло должен был унаследовать большую часть состояния. Вторая законная жена Жаклин Рок-Пикассо – все остальное. Внебрачные дети – Майя, Палома и Клод – оставались в этом случае ни с чем.

Пока Жаклин и Пауло пытались договориться о том, что именно из наследства отойдет каждому из них, внебрачные дети Пикассо обратились в суд, требуя, чтобы их признали законнорожденными и наследниками. Вовлеченная в эти процессы вдова Жаклин Рок-Пикассо через своих адвокатов старалась доказать беспочвенность столь «наглых» притязаний.

К 1975 году Жаклин Рок-Пикассо и Пауло Пикассо общались уже только через адвокатов. Когда они все же пришли к соглашению, подробности которого так и не успели огласить, французское правосудие признало внебрачных детей законными.

Мучительные переговоры о разделе наследства продолжились в расширенном составе, периодически заходя в тупик.

Характерно, что никто из наследников не заботился о репутации и добром имени покойного и всей семьи, о том, чтобы сохранить хотя бы видимость пристойности. Родственники бранились, отравляя друг другу жизнь при посредстве прессы, которая с удовольствием печатала весьма сомнительные интервью. Однако никто не желал прибегать к судебному решению проблемы. Каждый боялся прогадать. Вероятно, их останавливала и перспектива несения значительных судебных расходов.

6 июня 1975 года Пауло скончался от цирроза печени, вызванного алкоголем и употреблением наркотиков[79]. С трудом сформулированный к этому времени проект второго мирового соглашения, как и проект предыдущего, пришлось выбросить в корзину.

У Пауло остались несовершеннолетний сын от второго брака Бернар, о котором все знали, и дочь от первого брака, о которой почему-то «забыли». Между тем Марина Пикассо являлась законной дочерью Пауло и внучкой Пабло Пикассо. Наследников стало шестеро, число адвокатов и художественных экспертов за семейным столом возросло, поиски компромисса затянулись еще на четыре года.

По утверждению журналистки Ангелины Сириной, основывающейся, вероятно, на неназванных французских источниках, Марина внесла свою «лепту» в очередное многолетнее затягивание переговоров между наследниками: «У Марины Пикассо было существенное преимущество – ее возраст. Она была в компании претендентов на наследство мастера самой юной – не считая ее сводного брата Бернара[80] – и могла ждать, тянуть время, требовать все новых и новых уточнений условий соглашения. Как только дело грозило обернуться не в ее пользу, адвокат Марины просто предлагал начать все сначала. Но на это уже ни у кого не было сил»[81].

Сама же Марина Пикассо, имея в виду наследство своего деда и споры наследников по поводу его раздела, утверждает совершенно иное: «Я не хотела участвовать во всей этой свистопляске. Повторяю, это меня не интересовало, и, когда директор Парижского Национального банка предложил мне самой открыть двери сейфа, в котором была предназначенная мне доля, я наотрез отказалась. Ненавидя человека, из-за которого нам с братом пришлось столько пережить, я считала непоследовательным обладать тем, что мне от него досталось»[82]. Впрочем, все эти рассуждения были не более чем красивыми словами, поскольку, как это будет показано чуть ниже, реально Марина Пикассо наследство деда приняла.

Итак, переговоры между наследниками то продвигались вперед, то в очередной раз заходили в тупик, множество адвокатов и экспертов распределяло и перераспределяло тысячи произведений в зависимости от количества наследников, которое постоянно менялось. Наконец, к 1980 году появилось окончательное соглашение («Внесудебный компромисс»), выработанное за семь лет переговоров и непрерывной борьбы. Оно было подписано всеми наследниками, которые по этому поводу собрались в последний раз.

Пабло Пикассо. Голова женщины с зелеными локонами. 1946 г.

Жаклин Рок-Пикассо, вдова художника, унаследовала почти 30 % состояния (около 350 миллионов франков), Марина и Бернар – законные внуки – по 20 % каждый. Доли внебрачных детей (Майи, Клода и Паломы) согласно французскому законодательству оказались существенно меньше: им полагалось всего по 10 % состояния – немногим более 100 миллионов франков. Заплатив за услуги адвокатов, гонорары которым «съели» существенную часть доли каждого, Жаклин, Майя, Палома, Клод, Бернар и Марина Пикассо наконец-то получили доступ к наследству. Было поделено и другое имущество, в том числе недвижимость. В частности, Марине Пикассо, помимо прочего, отошла вилла «Калифорния»[83]. И ей пришлось «поступиться принципами», вступив во владение причитающейся ей доли наследства своего деда, которого, по ее словам, она «ненавидела».

После достижения «Внесудебного компромисса» и его реализации наследники надеялись, что проблемы остались позади, но, как оказалось, напрасно. Получив часть художественного наследия Пикассо, каждый из них стал обладателем части огромного художественного рынка, который отныне нужно было поддерживать, препятствуя случайным продажам. Поэтому пришлось вновь и вновь искать компромиссы, создавать общества и согласительные комиссии.

Однако, как это ни печально, большинству наследников Пикассо, а также иным облагодетельствованным мастером лиц, свалившееся на них богатство счастья не принесло. Жаклин Рок-Пикассо, здоровье и нервы которой истощила семилетняя борьба за обладание как можно бóльшей долей наследства, покончила с собой в 1986 году. Впрочем, за 13 лет жизни без мастера она передала в несколько музеев ряд бесценных работ художника. Но, так и не найдя в себе силы жить без своего кумира, Жаклин Рок пустила себе пулю в висок.

Многолетняя муза художника и мать его дочери Майи Мари-Терез Вальтер 20 октября 1977 года повесилась в своем гараже в Жуан-ле-Пен. Расставшись с Пикассо, она продолжала посылать ему нежные письма, на которые ответа, разумеется, не получала. Ее дочь Майя вскоре после смерти матери погибла в автокатастрофе. Внук художника Пабло Пикассо покончил с собой в день похорон своего великого деда. Столь трагическим и неадекватным образом он прореагировал на то обстоятельство, что Жаклин не допустила его с сестрой на похороны. Отец Пабло и сын художника Поль (Пауло) Пикассо умер спустя два года после смерти отца, так и не сумев договориться о разделе наследства с вдовой мастера. Одна из многочисленных возлюбленных Пикассо – Дора Маар – умерла в нищете среди подаренных ей художником картин, которые она никак не соглашалась продать. Вероятно, таким способом она пыталась сохранить иллюзию общения с человеком, которого боготворила[84]. Счастлива, по ее словам, лишь Марина Пикассо, использовавшая доставшееся ей наследство главным образом на благотворительные цели.

Впрочем, и ее жизнь не так уж безоблачна. В частности, «головная боль» у Марины Пикассо появилась после того, как писательница Пепита Дюпон выпустила биографию Жаклин Пикассо. Книга была издана под сенсационным заголовком «Правда о Жаклин и Пабло Пикассо» («La verite sur Jacqueline et Pablo Picasso»). Причем, работая над книгой, Пепита Дюпон поставила своей задачей «защитить жену гения, которую наследники называют „злой мачехой“».

Автор книги полагает, что мнение детей и внуков художника о том, что Жаклин целенаправленно изолировала мастера от его близких и не пустила никого из них на похороны Пикассо, несправедливо. П. Дюпон убеждена, что Жаклин в данном случае следовала указаниям мужа.

Согласно версии, изложенной в книге Дюпон, Жаклин любила детей и внуков Пикассо как своих собственных, что вряд ли соответствовало действительности. Как пытается доказать автор книги, отношения с некоторыми из них испортились только после того, как Клод и Палома, дети художника от Франсуазы Жило, возбудили в суде дело об установлении отцовства, чтобы добиться признания себя законными наследниками Пикассо.

Марина Пикассо с целью защиты доброго имени своего брата Пабло, покончившего с собой в день похорон деда, в одном из парижских судов предъявила к писательнице иск. Он был направлен на опровержение содержащихся в книге Дюпон сведений о том, что якобы Паблито под воздействием наркотиков пытался ограбить дом деда[85].

Между тем хорошо оплачиваемые юристы и эксперты-искусствоведы пытаются сохранять хрупкое равновесие на «рынке Пикассо». Ведь работы Пабло Пикассо все еще остаются среди самых дорогих произведений художников XX века[86].

Пабло Пикассо. Человек со шпагой. 1969 г.

Так, на торгах «Импрессионизм и классический модернизм», проходивших 7 февраля 2005 года в аукционном доме Christie’s в Лондоне, в десятку самых дорогих продаж вошли целых пять вещей художника. Второго места в верхней десятке удостоился его «Человек со шпагой» (1969 г. Холст, масло. 162 x 130 см). Картина была продана за 2 696 000 фунтов. Эффектнейшая же композиция Пикассо «Кошка и омар» (1965 г. Холст, масло. 73 x 100 см) была приобретена за 2 248 000 фунтов, превысив почти в два раза ее предварительную оценку. Седьмое и восьмое места в первой десятке самых дорогих лотов заняли полотна художника «Голова перед окном» (1937 г. Холст, масло. 38 x 55 см) и «Голова женщины с зелеными локонами» (1946 г. Холст, масло. 35,3 x 27,3 см). Соответственно они были проданы за 1 072 000 и 993 600 фунтов. И, наконец, десятку самых дорогих лотов замыкал «Синий кофейник (Кофейник и чашка)». (1944 г. Холст, масло. 61,1 x 38,1 см). «Кофейник» ушел «всего» за 993 600 фунтов[87].

Но как быстро на антикварном рынке меняются цены на качественные произведения искусства! Прошло всего пять лет со времени вышеуказанных рекордных продаж, и картина Пабло Пикассо «Обнаженная, зеленые листья и бюст» 1932 года установила ожидаемый абсолютный рекорд цены для произведений искусства, когда-либо проданных на аукционе. На торгах Christie`s в Нью-Йорке 4 мая 2010 года распродавалась частная коллекция модернистского искусства, принадлежавшая коллекционеру Сидни Броуди. На этом аукционе «Обнаженная» была куплена анонимным коллекционером за 106,482 миллиона долларов[88].

Пабло Пикассо. Кошка и омар. 1962 г.

Пикассо продолжает жить и после смерти, но, к сожалению, не только в своих оригинальных и высоко ценимых произведениях. По утверждению его внучки Марины, «имя Пикассо… стало чем-то вроде аббревиатуры. Его можно прочесть на витринах парфюмерных магазинов, ювелирных лавок, на пепельницах, галстуках, футболках. Невозможно включить телевизор, чтобы не наткнуться на робота-аэрографа, выводящего подпись Пикассо на крыле автомобиля»[89]. Другими словами, имя Пикассо, вне всякой связи с его творчеством, превратилось в машину, делающую деньги. И «империей Пикассо», где имя мастера используется как некий товарный знак, управляет «Администрация Пикассо».

Дон Кихот и Санчо Панса. Декоративная тарелка. 1996 г. С оригинала Пабло Пикассо 1955 г.

Впрочем, деньги за имя, а точнее – за культурное наследие Пикассо, в очень многих случаях берут не зря, и простые бытовые предметы, украшенные промышленным способом нанесенными на них копиями произведений мастера, по существу превращаются в великолепные произведения декоративно-прикладного искусства. Так ли это, читатель, например, может судить по приведенной ниже в качестве примера работе мастера «Дон Кихот и Санчо Панса». История создания ее такова. 10 августа 1955 года к Пабло Пикассо на виллу в Каннах пришел его друг и биограф Пьер Дэкс с деловым предложением. Журнал «Французские письма» хотел бы поместить рисунок Пикассо в выпуске, посвященном 350-летию издания романа «Дон Кихот». Пока друзья вели беседу, Пикассо набросал свой знаменитый рисунок. Уже через неделю он был опубликован в праздничном номере издания, а позже Пикассо пришла в голову идея размножить своего «Дон Кихота». Вплоть до 1961 года этот рисунок, распечатанный в разном формате, успешно продавался. Пикассо со школьных лет любил Сервантеса и с особым удовольствием воспроизводил все, что было связано с испанской традицией и напоминало ему о родине[90].