Читать книгу Бежать некуда - Александр Титов - Страница 2

Антон мерил короткими, нервными шагами перрон. На несколько окон от дверей вагона и обратно, под осуждающий взгляд проводницы. Но та молчала и только губы поджимала. Красивая женщина, белокурая, стройная, но на вид – скала неприступная.

Беременная жена, Мария, сидела чуть в стороне на лавочке. Антон раз за разом бросал на неё испуганный взгляд. Боялся, что она исчезнет, если он отвлечётся хоть ненадолго, или случится что-то непоправимое, если отдалится дальше десятка шагов.

Мария спокойно гладила округлый живот и участливо слушала жизнеописание незнакомой старушки. Щуплой и сморщенной, в дряблом шерстяном платке и потёртом пальто. Такую можно назвать разве что «божий одуванчик». Она просто села рядом и, без предисловий и вопросов, принялась рассказывать о своём детстве:

– Тяжело было, а что поделать? Всем тогда несладко пришлось. Папа на войну ушёл, мама под бомбёжкой погибла. Так и остались мы с младшим братиком у деда на попечении. В эвакуации это. Тот, кстати, безногий был, так что за нами и уследить-то не мог… – говорила. Жевала челюстью, помогала словам узловатыми, морщинистыми пальцами.

Антон закурил и пламя спички едва не спугнул предпоследний гудок поезда.

– Пять минут ещё. – сухо покосилась на него проводница. Делать ей было явно нечего. В вагоне из пассажиров – только Антон с женой, да ещё пара мужчин. Но те, как нормальные люди, сразу забрались в купе и больше не показывались. А эти двое ещё и отстать могут, кто их знает.

– А в восемьдесят третьем у меня Митька в Эфиопию летал. Он там им, бедным, нефтяную промышленность поднимать помогал, а здоровье своё угробил. Во как бывает, милая. – продолжала бубнить старушка.

А Мария всё слушала и слушала. Гладила живот, молчала. Как и в любом другом разговоре. Ей проще было выслушать человека, не задавая вопросов, а потом согласиться. Антон в сердцах называл её за это рыбой. Но понимал, что будь она хоть самую малость своевольной, и ужиться бы они не смогли.

Антон не терпел ни споров, ни лишних разговоров. Вообще он был из тех, кто труслив на людях, но суров с близкими. Прощал оскорбления, не противился унижению. Вроде и сказал бы в ответ что-нибудь едкое, но нет: чуть только рот открывал, так сразу представлял последствия, и осекался. Зато дома он менялся до неузнаваемости. Становился придирчив, дотошен и жутко вспыльчив. Не подошла бы ему общительная хохотушка. Только такая, как Маша. И нашёл он её, после долгих поисков, к первым сединам. Любил ли – точно сказать не мог, но с ней чувствовал себя уютно, а большего ему и не надо было.

После гудка Мария переменилась в лице. Засобиралась уходить, но прерывать старушку не решалась. Поджала губы в ожидании малейшей паузы, чтобы попрощаться.

– А куда это ты торопишься? Уж не надоело ли дуру старую слушать? Ребёнком своим кичишься? Так сдохнет он! Не твой он!!! – неожиданно голос старушки огрубел, в глазах её потухли и так догорающие искры жизни, а черты лица заострились и не излучали больше тепла человеческой доброты.

– Я… не… простите… мне идти надо. – кротко промямлила Мария и отстранилась.

– Ребёнка ей подавай? А не много ты о себе думаешь, Ма-ашенька? Не тво-ой он! Про-кля-тый о-он! – с каждым словом старуха говорила всё громче и последние слова уже орала.

Вдруг она застыла на секунду, раскрыв беззубый рот, и бросилась на Марию. Вцепилась узловатыми пальцами в волосы, пыталась притянуть к себе. Сквозь тяжёлое дыхание она проталкивала одно лишь слово: «Про-о-окля-яты-ый!»

Антон кинулся на помощь. Взял старуху за руки, попыталась разжать её пальцы, но те словно окаменели. Не поддавались, сколько бы усилий не прилагал. Тогда он обхватил жену и постарался втиснуться между ними, заслонить Марию своим телом от бешеной бабки.

Пронзительно засвистела проводница, и уже через секунду рядом вырос запыхавшийся лейтенант. Он взял старуху в охапку, вывернул ей руки. Только теперь, оставив старухе на прощание пару локонов волос, Мария освободилась. Раскрасневшаяся, с влажными от страха глазами, она потерянно смотрела на обидчицу.

– Уйдите уже! – рявкнул лейтенант.

Старуха дёргалась в его захвате, орала и плевалась. Седые космы выбились из-под платка и спадали на лицо.

Антон отошёл к поезду и потянул за собой Марию. Проводница помогла ей забраться в вагон.

Прозвучал последний гудок.

Прежде, чем покинуть тамбур, Антон ещё раз взглянул на старуху. Та обмякла, но всё ещё грозно кряхтела, пока лейтенант оттаскивал её к скамейке.

II

Поезд тронулся.

Антон провёл жену в купе, усадил на койку и сам сел напротив. Взял её за руки, заглянул в лицо. В глазах жены читался страх, но куда ярче в них отражалась непомерная усталость. Мария тяжело дышала и ждала, прикусив губу, что скажет муж.

– Не бойся. Слышишь меня? – начал он самым мягким голосом, на какой был способен. Мария кивнула. – Мы в безопасности. Я не дам им тебя обидеть. Я их всех…

Дверь распахнулась. На пороге возникла проводница.

– Вы как? Нормально? – участливо спросила она. – Это просто какая-то ненормальная была. Не обращайте внимание.

– Спасибо. – дрожащим голосом ответила Мария.

– Может вам чайку принести?

– Не надо, спасибо. – ответил за жену Антон.

Проводница сказала ещё что-то, но он поспешил закрыть дверь.

– Мы уже уехали, видишь? – Антон кивнул на окно, за которым спальный район плавно перерастал в промышленный, а заборы утопали во всё более безвкусных граффити. – Всё будет хорошо.

– Да? – то ли спросила, то ли согласилась Мария.

Хороший вопрос. Как-будто сам Антон знал ответ. Они просто бежали, сломя голову, и никто не сказал бы наверняка: ожидает ли в конце пути спокойствие.

А началось всё девять месяцев назад. Тогда ещё и сама Мария не знала о своей беременности, но в почтовый ящик кто-то принялся регулярно подбрасывать записки.

«Твой ребёнок проклят!»

Разными почерками эта единственная фраза покрывала каждую клеточку помятого тетрадного листа.

Конечно первым делом Антон отправился в полицию, но вернулся раздражённый и злой.

«Они рассмеялись и велели приходить, когда что-нибудь произойдёт», рассказал он, намыливая руки. А потом вдруг не выдержал, снёс всё, что стояло на полке под зеркалом, и добавил сквозь зубы: «Когда убьют, тогда и приходите, да?!»

Впрочем к запискам уже через пару недель супруги привыкли. Выкидывали, не читая. Иногда даже рвали, когда настроение было паршивое.

На четвёртый месяц беременности странностей прибавилось.

Как-то вечером Антон вышел на балкон с чашкой чая и сигаретой. Зима подходила к концу, весна на пару дней заглянула в город, растопив почти весь снег. Антон рассматривал засыпающие дома, невольно считал гаснущие окна.

Вдруг взгляд его опустился на детскую площадку. В тусклом свете единственного фонаря там стоял человек. Понять, мужчина это или женщина, было невозможно. Просто чёрный силуэт. Человек не двигался, но Антон мог поклясться, что на его лице он видел жёлтый глаз. Почему-то один, но яркий, словно лампочка.

Отогнав от себя лишние мысли, Антон решил, что силуэт этот принадлежит наркоману или алкашу, и нечего на него внимание обращать.

На следующий день незнакомец вновь стоял на прежнем месте. Кричать ему, чтобы ушёл, Антон постеснялся: время позднее, а будить соседей не хотелось. Зато отважился спуститься и поговорить. Вооружился кухонным ножом для пущей убедительности. Мало ли, что у него в голове.

Когда подъездная дверь с писком раскрылась, детская площадка оказалась пуста.

Всю неделю, до самого рассвета, этот загадочный человек оставался под окнами. И каждый раз исчезал с рассветом или раньше, если Антон спускался. А в полиции вновь не увидели никакой опасности и поводов возбудиться.

Через неделю на площадке стояли уже два человека. Ещё через неделю – три. И все они чего-то ждали ночи напролёт, не двигаясь и не говоря ни слова. А затем исчезали, не оставив следа на свежем снегу.

Вначале Мария сильно переживала. Не могла спать и постоянно выглядывала в окно, спрятавшись за занавеской. Боялась выходить из дома и даже в компании мужа постоянно озиралась. Только по прошествии нескольких месяцев это стало привычным. Стоят и стоят, главное – не трогают. Но это было лишь вопросом времени.

Вчера же случилось то, что заставило бросить все дела и бежать из города куда глаза глядят.

Возвращаясь домой на своём авто, Антон заметил в зеркале заднего вида чёрную «Волгу». Что-то смутило его. Уж слишком настырно держала та дистанцию: не обгоняла, но и не отставала. Антон свернул с шоссе, «Волга» – за ним, несколько лишних поворотов – повторял и преследователь. Тогда нервы начали сдавать. Антон рванул по дворам, но и теперь «Волга» не отставала. Двигалась, как привязанная, не уступая ни на метр. Пока сам Антон не потерял управление и не влетел в школьный забор.

Он выскочил из машины, стряхивая с себя осколки лобового стекла. Радости от чудесного спасения не было. Ужасом перехватило дыхание, хотелось бежать как можно дальше, но с одной стороны тянулись гаражи, с другой – ещё один забор. А единственный выход перекрыла та самая «Волга». Грозно урчала, намекая на скорый конец.

Кто был за рулём, Антон не видел. Тёмный силуэт с неясными очертаниями. Но как же теперь это стало привычно. Силуэты… кругом одни силуэты! Вся жизнь превратилась в постоянный поиск этих силуэтов! То в толпе они покажутся, то вдали промелькнут. Но теперь, казалось, игры кончились.

«Волга» заревела двигателем, а затем отъехала, развернулась и с визгом колёс умчалась прочь.

Антон с облегчением выдохнул. Облокотился на свою машину и хотел уже перевести дыхание, но неожиданно в голове вспыхнула мысль: Мария дома одна. Вдруг этот силуэт отправился к ней?