Читать книгу Дом на Белорусском. Роман про шпионов. Книга первая - Александр Травников - Страница 7

Не знаю, как у кого, но на основании своего личного опыта, я точно уверен, что для того, чтобы стать шпионом, нужно две вещи. Первая, пойти учиться в вечернюю партийную школу. Вторая, нужно чтобы повезло. Первое получилось как то само собой. Так звёзды сложились. Зато второе, чистое везение.

Всем этим событиям с отправкой меня в диверсионную школу предшествовали совершенно на первый взгляд не существенные события. Меня вызвал к себе командир разведроты, капитан Бабич, Олег Ивановичи, тогда еще не генерал, и сказал, что я отправляюсь в город, в дом офицеров.

– Там всех собирает начальник политотдела. Я тут посоветовался в политоделе, и решил тебя послать.

– А зачем?

– Тебе не без разницы? – спросил командир.

– Не! В город, это всегда хорошо. Но интересно же.

– Нам сказали отправить трёх человек в вечернюю партийную школу. Нам с замполитом некогда, поэтому будешь два раза в неделю ходить один. Раз вечером, и один раз в воскресенье, днём. Там конспекты нужно вести. Вот будешь себе писать, что там, на лекциях рассказывают, и нам конспекты будешь писать. В общем, всё в трёх экземплярах. И отмечать будешь. Понял?

– Понял!

– Это я не понял?

– Есть! – ответил я.

– Во! А то понял, не понял? Собирайся давай. Сейчас вместе поедем. Мне вообще в Академию готовиться нужно, а тут вечерняя партийная школа. Зато, если не пойти, проблемы с поступлением будут. Поэтому, конспекты чтобы понятно писал. Они еще на политзанятиях сгодятся. И вообще, политинформации по утрам делать будешь. Нечего просто так по городу шляться. У замполита тоже дел полно.

– А патрули? А вечером, если поздно?

– Во-первых, ты разведчик. Не попадайся. Попадёшься, я же тебя потом и накажу. Во-вторых, если что, скажешь, что идёшь или с занятий, или на занятия, и что учишься по приказу Политотдела Дивизии в партийной школе. Они сами от политотдела шугаются. Офицеры связываться не будут. Потом ни одного зачета не сдадут. И характеристику никто не подпишет. Ни какую. Даже плохую. Так, что все в курсе.

Вот так я снова попал в школу, и два раза в день стал ходить в вечернюю партийную школу. Народ в наряд, а я на занятия. Хорошо. Тем более в городе всё лучше, чем в части или в казарме. Там на занятиях сидишь спокойненько, без суматохи и нервов, слушаешь. Конспекты пишешь.

Правда, офицеры косо поглядывают на меня. Для них это как оброк. Напруга. Но им быстро разъяснили, что это разведка. Кого послали, тот и ходит. Он может быть в Рязанское училище поступать будет? Вот пусть здесь и готовится.

Я тогда и правда в Рязанское училище собрался поступать. Командир в Академию, а я в училище. Рапорт подал. Документы готовить стали. Всякие там характеристики собирать. Хотя из армии поступать было легче. Особый конкурс. Тем более, что в ВДВ все друг друга знают. Своих не сдают. Помогают. Поэтому шансы были вполне реальные.

Насчёт физо не беспокоился. Это легко. Сложнее было не просто поступить, а поступить в девятую роту. Роту, где учили иностранные языки, где готовили командиров спецназа, откуда был шанс попасть в ГРУ. Мы тогда всей ротой турецкий язык учили. Команды отрабатывали. На всякий случай. Типа:

– Дур!

– Эль дюрурум!

Для тех, кто не в теме, это – «Стой! Убью!»

Даже учебники турецкого были. Специальный офицер приходил из штаба, чтобы языком с нами, разведчиками, заниматься. Но мы все больше перед зачётами на товарища нашего надеялись. Он из Азербайджана был. Лучше всех турецкий знал. Практически, как родной.

Но к делу.

В условиях Бессарабского дефицита офицеров, мне даже довелось пару раз исполнять должность командира взвода, хотя и был я всего лишь командиром первого отделения первого взвода, и младший сержант. Но людей-то у нас во взводе всего 14 человек, и две БМД. Ребята все отличные. Практически все после учебки. Кто механик водитель, кто оператор наводчик. Тем более пошел второй год службы. Что тут командовать?

И мне повезло перед этим на учениях покомандовать сводной группой. Мы десантировались, и до Каховки дошли. Нас ловили, ловили. Не поймали. А мы мост условный взорвали, и пару установок надувных першингов по пути уничтожили. Еле нас потом нашли. Так хорошо партизанить было. Народ кругом добрый. Мы без погон, но с автоматами. Никто нас не сдал. Никто. А ведь искали, в прямом смысле с собаками. Не нашли.

Вот так и закрепилась за мной роль командира. Сам так сказать вызвался. А командиром быть не сложно. Тем более, что за это и сержанта дали младшего. Командиром отделения назначили.

Всё просто и легко в Армии. Построил. Приказ отдал. И первым же выполнять. Иначе ребята не поймут.

В общем, приехали мы с командиром разведроты роты в дом офицеров. Это было воскресенье. Народ роптал. Но про себя. Зато мне хорошо. Нас пересчитали. Сверили списки. Завели учебный журнал. И всех тут же распустили, предварительно сообщив расписание занятий, и просили, если трудности будут возникать, то к замполитам обращаться. Они в курсе и если что, помогут. Подскажут тем, кто что-то недопонимает. Оказалось, что в советской армии все всё отлично понимали.

Потянулись рабочие будни.

Все в полку и роте ужинать и отдыхать, а я вместо обеда и отдыха, на занятия. Потом еще и переписывать всё в трёх экземплярах. Ночью. Вернёшься с занятий, все спят. Умаялись и набегались за день. А ты сиди и пиши. Зато в воскресенье все на кросс, я на занятия. И до вечера. Потом по городу можно погулять без суеты.

Вот однажды опять вызывают в политотдел. Но не дивизии, а полка. Замполит полка мне говорит, что скоро для встречи с избирателями, в город Болград должен приехать личный друг Леонида Ильича Брежнева, самого генерального секретаря ЦК КПСС, начальник ГлавПура (Главного Политического управления Советской Армии и Военно-Морского флота – 1962—1985), генерал-армии, Алексей Алексеевич Епишев, депутат Верховного Совета СССР от Одесской области.

– Есть мнение, чтобы представлял его на этой встрече кто-либо из десантников. Оденешься в парадную форму. Чтобы тельняшка была и голубой берет. Вот тебе текст выступления. Потренируешься. И пойдёшь завтра в Дом Офицеров. Там вас отбирать будут. Послушают. Посмотрят на вас. Я тоже буду. Почитай предварительно.

На следующий день в актовом зале, помимо политработников и гостей из Одесского обкома партии, собрались претенденты на выступление и представление депутата от Одесской области.

Вначале нам рассказали о степени доверия, которое оказывается. Потом о важности политического момента. Все это, где-то часа на два.

Затем началось прослушивание. Нас, таких, из кого планировалось выбрать, набралось человек 25. В порядке очередности по одному вызывали на трибуну, и народ зачитывал с чувством и выражением текст представления кандидата-депутата, страницы на три. Если помните, модно было тогда зачитывать с трибуны. Один читает, а все слушают.

Дошла очередь и до меня. Вышел я на трибуну. Положил выданный текст на трёх листах перед собой. И глядя в зал, всё содержание текста и изложил. Без всякого чтения.

Вначале все на эту мою выходку никто внимания не обратил. Потом поднапряглись. Затем стали внимательно приглядываться. Первым опомнился начальник политотдела полка:

– И что это значит?

– Как что? – ответил я. – Прочитал вслух текст. С выражением, как сказали.

– Я что-то не увидел, что ты там изложил. Тебе же читать сказали!

– Так скучно же читать, – нагло возразил я.

Тут вмешался начальник политотдела Дивизии:

– Давай еще раз. Щас тебя по тексту проверим. Ошибёшься, накажу.

Я еще раз изложил слово в слово, буква в букву выданный текст.

– И что с этим делать? – озадачился дивизионный начальник.

Тут кто-то из Одесского обкома вмешался:

– А что? Пусть попробует. Еще пусть потренируется. И оденется пусть попроще. Вот прямо из зала в берете выйдет, как бы случайно, и представит генерала.

Так и порешили. Сказали:

– Будешь рассказывать, а не читать. Только чтобы слово в слово. Не дай Бог, что, потом проблем не оберешься.

Я потом еще неделю отрабатывал это выступление.

И вот пришел этот день. В президиуме начальство и генералы. Много начальства и много генералов. Народу полный зал. Действительно полный. Что было до, уже и не помню. Помню, что объявляют.

Вышел я на трибуну, и все рассказываю про генерала. И где родился, и какие подвиги совершил, и какие награды получил, и за что. Смотрю, народ слушает. Внимательно слушает.

Краем глаза смотрю влево. Сам генерал армии Епишев тоже внимательно слушает. Слезу даже уронил. Не ожидал, что простой десантник так подробно и точно всё про него знает. Без всякой бумажки рассказывает.

Закончил. Все хлопают. Все встали. Генерал вообще расчувствовался.

Только я с трибуны в зал собрался уходить, тут меня генерал-лейтенант Близнюк, начальник политуправления ВДВ, заместитель Василия Филипповича Маргелова, командующего ВДВ, к себе подзывает:

– Стой за кулисами. Жди!

Стою. Жду. Подходит Епишев. Здоровается за руку. Говорит:

– Молодец! Хорошо выступил. Коммунист?

Тут за меня слово вставил начальник политотдела дивизии:

– Кандидат в члены партии, заявил, не моргнув глазом. Вечернюю партийную школу заканчивает.

– А где билет кандидатский? Давайте сейчас я и вручу, при всех.

– На следующей неделе будем вручать. Еще не все готово.

– Отлично. В военное училище пойдешь? – это уже ко мне Епишев обращается.

– Собирался в рязанское.

– Да? – и тут же. – Близнюк! А ну возьми на контроль.

– Есть! Мы его во Львовское политическое училище направим.

– Вот и хорошо, – заявил генерал армии.

Определив моё будущее, делегация потянулась с другими беседовать.

Близнюк меня в сторонку отвел. Подозвал и начальника политуправления дивизии. И еще кого-то из свиты. Начал уточнять, чтобы поручение выполнить.

И случилось совершенно непредсказуемое. В наш разговор вклинился начальник особого отдела Одесского военного округа, генерал Соловьев.

Я знал, что он когда-то служил в Германии после войны, вместе с моим дедушкой. Дедушка мой, полковник Сибирко, Александр Пантелеймонович, после войны был комендантом округа Гера. Соловьев был у него начальником особого отдела. Так и дружили они семьями. Когда я маленьким был, мы к ним в Одессу в гости ездили. На море.

Начальник особого отдела округа и вмешался в наш разговор:

– Он будет учиться в Высшей Школе КГБ СССР, – заявил он. – Уже и проверку прошел. Да и с Обкомом согласовали.

Сопровождавший из Обкома закивал головой. Мол, так всё и есть.

– Ну если так, то я пойду, доложу Епишеву, – сказал Близнюк.– Пока не ушел.

И ведь доложил.

А Я что? Стою и жду. Жду, что генералы решат. Кто меня спрашивает?

Нужно уточнить, что в своё время Епишев сам был заместителем Министра государственной безопасности СССР по кадрам. И потому с органами никогда не спорил.

Епишев выслушал доклад Близнюка, и вновь вернулся ко мне:

– Что? В КГБ пойдешь?

Я прямо оторопел. Что тут ответить? Сплошные сюрпризы.

– В общем, так! – заявил генерал армии. – Если не поступишь, пойдешь в политработники. Всем всё понятно? Я проверю! Близнюк! Возьми на контроль! И напомни мне, как дела развиваться будут.

Вот так, совершенно случайно, я узнал, что меня отправляют поступать в Высшую Школу КГБ СССР, о которой я тогда ничего не знал. Да и никто не знал. И что отправляют, тоже не знали. Думаю, до этого дня, никто и не предполагал, что всё так получится.

Все это было неожиданно. Но обратной дороги уже не было.

Через неделю было партийное собрание в части. Мне дали, мои командиры, рекомендации, и через неделю я уже был кандидатом в партию. Прямо в политоделе дивизии, сам начальник политотдела и вручил мне кандидатский билет.

Зато теперь я знал, что скоро поеду в Москву на учебу в КГБ. Но даже малейшего представления о том, что это такое я тогда не имел.

Оно и понятно. Блат, как говорили в советские времена. Я и в ВДВ попал по блату. Хотел в ВДВ и попал. Дедушка договорился. И аэроклуб я уже к тому времени закончил. С парашютом прыгал. Правда, в разведроту уже как то сам постарался. Стрелял, наверное, хорошо.