Читать книгу Огненные драконы - Александр Валентинович Надысев - Страница 13

И только через полтора месяца 16 января 1939 года Попков с рабочим Романовым предприняли восхождение на прорыв Билюкай побочного кратера Ключевского вулкана. Поднимаясь по ледяному склону кратера, Попков постоянно вспоминал своего друга Иванова, которого так не хватало сейчас, и переживал за него.

«Как же неосмотрительно он работал с газами, вот и надышался, – думал он. – Пришлось его срочно госпитализировать в Петропавловск-Камчатский. Что с ним?»

«Но надо идти», – подстёгивал себя Попков и стал карабкаться по склону за неутомимым Романовым.

Когда вулканологи были ещё на подступах к кратеру, то почувствовали сильные толчки, исходящие из глубины, и сразу сверху пахнуло жаром. Снега и льда на склоне как не бывало. Ноги тонули в рыхлой вулканической породе, а от поверхности шлакового конуса кратера излучался нарастающий жар. Романов первым поднялся на край конуса и вглядывался вниз в бездну. Взрывы с вылетающими камнями из конуса вулкана были такой силы, что Попков, когда очутился с Романовым на краю конуса, был вынужден, чтобы быть услышанным, кричать и жестикулировать руками, показывая ему какая перед ними клокочущая бездна.

– Диаметр дна кратера не менее 30 метров, – кричал Попков, – а его края возвышаются на 3, а где и на 8 метров.

– Огромный, – кричал ему в ответ Романов, показывая руками. – А что там?

В этот момент Виктор Попков подумал:

«Эх, если бы со мной был мой бесстрашный товарищ Иванов! Как бы он поразился красоте чрева вулкана. И как жаль, что его нет сейчас со мной».

И вдруг взгляд Попкова упёрся в вертикальный туннель, стенки которого настолько перегрелись, что были похожи на раскалённое тесто с огненными каплями, сверкающими на солнце своим ослепительным золотом. Даже серо-коричневому дыму, огромными клубами вырывающемуся из кипящего жерла цвета красной меди, не удавалось скрыть это великолепие красок.

– На юго-восточном секторе кратера я вижу жерло размером где-то 2х3 метра, – закричал Попков, прикрываясь платком. – Видишь, как фумаролы шипят и выделяют клубы пара. Это вулканические газы.

– Глаза слезятся, ничего не видно. А вот, увидел! – кричал Романов и стал чихать и кашлять вместе с Попковым.

Чтобы лучше разглядеть, Попков крикнул:

– Бежим перебежками вниз к жерлу и заглянем, что там?

И они, спустились вниз, и в метре от жерла, закрывшись платками, заглянули вовнутрь его.

– Жуть, какая! – замотал головой Попков. – Жерло вулкана, как толстая труба с раскалёнными стенками.

– Да и уходит вглубь! – сдавленно проговорил Романов.

– Уходит вглубь с уклоном примерно до 10-и градусов в сторону юго-востока. – уточнил Попков. – Заметил? Стенки канала блестят и сильно гофрированные, и я вижу несколько кусков лавы на её стенках. Сейчас выплюнет. Берегись!

И они отскочили от жерла.

– А вслед за взрывами из трубы выливается лава, – прикрывая лицо рукавицами, и пятясь, говорил Попков. – Из этого дьявольского жерла, а я посчитал – за 15 минут нашего пребывания здесь вылетают более 200 штук камней – «мягких бомб».

– Поберегись! – крикнул он.

И они еле-еле успели отскочить.

Впечатление было настолько необычное, что Попков забыл об опасности и, переминаясь с ноги на ногу, был полностью захвачен пылающим колодцем, из которого слышались непрерывные рыки вулкана и его трескучие раскаты. И вдруг поднялся очередной столб извержения, который пролетел совсем рядом. Попков отскочил в сторону и, увидев у своих башмаков упавшую «бомбу», пробормотал:

– Хорошо, что вулкан свои столбы выбрасывает ритмично, а то бы получил горячей «лепёшкой» по голове и поджарился.

– Ты как там? – спросил он своего спутника, и крикнул. – Смотри, летит к тебе очередная «лепёшка».

– Вижу. Скачу я тут, как козёл, с места на место, – ответил Романов, – и пока получается удачно.

– Тогда всё! Больше нет никакой возможности здесь находиться, – перекрывая раскаты взрывов, крикнул Попков. – Собираем образцы каменного материала и бежим отсюда.

Спускаясь по склону, исследователи постоянно оглядывались, чтобы не получить по голове очередной «бомбой» пролетающей мимо них, и отдувались.

– Уф, наконец-то мы дома! – влезая в палатку, проговорил Попков и, заметив, что Романов вытряхивает образцы шлаков из вещмешка, приказал:

– На сегодня всё, спать!

На следующий день снова поход на прорыв Билюкай. Снова каторжный труд вулканолога в кратере вулкана. Снова кропотливое изучение процесса остывания лавового потока и озера в кратере. После ужина, расположившись в палатке, Попков старательно записал:

«1 марта 1939 г. – лавовые потоки прекратились. Лавовое озеро в кратере исчезло».

В следующем году Попков продолжает изучать прорыв Билюкай и вновь появилась запись:

«13 мая 1940 г. – конус Билюкая весь покрыт снегом, за исключением последнего выжима лавы у кратера. Процесс остывания лавового потока продолжается, судя по растрескиванию нижних слоёв потока. Фумаролы в основном находятся в центральной части потока, где он наиболее мощный».

А тем временем появилась активность вулкана Плоский Толбачик.

– Романов, смотри, что творит! – кричал Попков. – Правда, только эпизодически происходят выбросы пепла и небольшие излияния лавы на вершине вулкана. Что ж нам надо собираться на Плоский Толбачик.

В своём дневнике Попков оставил записи об этом походе:

«29 февраля – 17 марта 1940 г. – полевые работы на вулкане Тобачик с рабочими М. Г. Черемновым, Г. Глубоковым и проводником К. А. Клочевым.

7 марта – восхождение на вершину Плоского Толбачика. Начали подъём в 6 ч. утра, без кошек и ледорубов, он был очень сложным. В 14ч. 30мин. были в кратере. На восточном краю кальдеры – эксплозивный кратер высотой около 10 м. К западу от него зона трещин с белыми возгонами, которая подходит к западному конусу. Из него 20 февраля 1940 г. произошло излияние лавового потока, который расплылся в виде лепёшки по дну кратера. Спуск из кратера начали в 5 ч. вечера. Убойный снег был очень скользким, в своей валенной обуви и торбазах без кошек мы часто падали, и все бока были в синяках. К 6 ч. вечера началась сильная пурга. Выпало около 1 м. снега, и мы не нашли свои нарты, оставленные у подножья вулкана. Решили искать палатку, но не нашли. Продолжали двигаться, чтобы не замёрзнуть. Ночь коротали скучно и трудно. Огонь разжечь не удалось. Клонило в сон, но мы не давали друг другу спать. В 5 ч. утра обнаружили след нашей нарты, через 30 мин. были у палатки. Снег продолжает идти».

Когда вулканологи вернулись на станцию Ключи, то первым делом истопили баньку, а потом за столом, за разговорами долго вспоминали о пережитых трудностях, но уже с шутками. А Попков вдруг стал серьёзным. Он поднял свою кружку со спиртом и сказал:

– За нашу смену!

– А кто прибудет после нас? – выпив, спросил Черемнов.

– Нам на смену едет мой преподаватель доцент Борис Иванович Пийп.