Читать книгу Прикладная любовь - Александр Валерьевич Коптяков - Страница 3

Консультант: Мне определённо нравятся наши с вами философские беседы. Поначалу, признаюсь, Писатель мне казался слишком эмоциональным. Ты, Инженер, был слишком уж рационален. И единственным общим, что нас тогда объединяло, как мне казалось, было то, что мы вместе закончили одну “прикладную математику” в университете, есть общие темы и общий язык. Но потом наши жизненные пути разошлись, и, когда мы снова начали общаться, я спросил себя – “зачем снова быть вместе, если мы стали такие разные?” Является ли ностальгия по юности достаточным условием для дружбы?

Писатель: Бесчувственная скотина!

Инженер: Согласен.

Консультант: Да погодите вы, дайте договорить! Инженер, помнишь, как мы спорили на тему коммунизма и капитализма? Я как раз только закончил своё второе менеджерское образование и пытался тебе объяснить, что “ломать – не строить”. Что можно, наверное, вернуть награбленные заводы, но ими же потом надо грамотно управлять, развивать. Неправильно – сделать революцию, снести существующую организованность и сказать, что свою половину работы ты сделал, дальше кто-то другой или как-нибудь само.

Инженер: Я так не говорил. Наоборот, мы же тебя тогда позвали на собрание нашей ячейки, чтобы ты нам про управление сделал презентацию.

Консультант: Именно во время подготовки доклада я и понял главную мысль, которой теперь нахожу всё новые и новые подтверждения – по одному мы не держим целое! Мы как те мудрецы, держим кто хобот, кто хвост, кто ещё что-то. Слон появляется только тогда, когда мы собираемся вместе и начинаем общаться. Помните эту картинку?

Инженер: Конечно. Квадрат, треугольник и круг – это проекции трёхмерного объекта на ортогональные плоскости. Если мы расположимся так, чтобы каждый видел чётко только одну сторону, то каждый будет видеть свою, отличную от остальных фигуру.

Консультант: У каждого будет своя правда. И пока мы не собираемся и не обсуждаем что-то общее, но с разных точек зрения, у нас нет шансов понять, с чем же на самом деле мы имеем дело. Один живёт в мире треугольников, другой – в мире квадратов и так далее.

Писатель: В мире теней. А если нет источника света, тогда – вообще во тьме.

Консультант: Самое поразительное, что как только ты по трём теням собрал понимание о предмете, теперь можно менять освещение под любым углом – ты всё равно в любой тени узнаешь именно этот предмет.

Писатель: Это как учитель, хорошо знающий свой предмет, уж простите за тавтологию. Может ответить на вопрос не цитатой из учебника, а так, как ответ преломляется в конкретной ситуации, с учётом того, какого возраста перед ним ученик и каковы его способности воспринять информацию.

Инженер: Кстати, про восприятие. А предмет-то, не научный предмет, а тот который на доске нарисован, – он же ведь может пахнуть, издавать звуки, быть разным на вкус, иметь разную температуру с разных сторон. Представляете, как наш мозг, собирая одновременно информацию с разных рецепторов, собирает целостный многомерный предмет и удерживает его в фокусе и динамике изменения.

Писатель: Мне кажется, что сам человек для другого человека – есть самый сложный объект, который как-то по кусочкам собирается в голове и потом живет там. И каждый раз, когда ты с этим человеком взаимодействуешь, проекции целого перепроверяются, что-то добавляется, модель этого человека в голове уточняется.

Консультант: Это при том, что, как говорит Инженер, мы не видим человека напрямую. Есть фотоны, летящие на сетчатку глаза, есть звуковые волны, есть молекулы запаха, тепло прикосновения и всё это соединяется с образом этого человека в памяти, который уточняется с каждой новой порцией информации. Возвращаясь к нашему прошлому разговору: есть где-то во внешней среде человек, а мы в своей голове видим его только как поплавок на поверхности нашего сознания… Люди, как рыбы в океане жизни, задевают наши сенсорные крючки, лески натягиваются, а мы сидим на берегу нашего сознания и разговариваем с поплавками:(

Писатель: А вы никогда не задавались вопросом, что такое “сознание”? Вот скажи, сколько пальцев ты видишь?

Инженер: Два.

Консультант: Подтверждаю, два. А в чём прикол? Обычный тест на наличие сознания. Когда человек падает без сознания, после того, как его приводят в чувства, его спрашивают про количество пальцев, чтобы убедится, что он адекватен.

Писатель: Получается, что ты знаешь, что их два. И ты знаешь. И я знаю. И у нас с вами СО-ЗНАНИЕ! То есть – совместное знание. Кстати, по английски, сознание – “коншенснес” (англ: consciousness), а знание – “сайнс” (англ: science). Латинские корни подтверждают тоже самое значение – совместное знание. Интереснейшее занятие – внимательно присмотреться к русским словам, начинающимся на “со-” и английским, начинающимся на “ко-” (англ: co-) и “кон-” (англ: con-).

Инженер: А если он немец?

Консультант: Кто?

Инженер: Ну, человек, который был без сознания. Или китаец, без разницы. Ты его спрашиваешь, а он не понимает!

Писатель: Интересно, что ты сначала сказал “немец”. Само слово в русском языке появилось от слова “немой” и относилось ко всем иностранцам, которые говорили непонятно. Думаю, что он догадается и скажет тебе “два” на немецком:) Поймёшь ли ты? В любом случае – трудности будут.

Инженер: Получается, что сознание каким-то образом связано с языком? Мы с вами в русском сознании, немцы в немецком сознании, китайцы – в китайском. А когда мы изучаем другие языки – мы расширяем сознание?

Консультант: Квадрат, треугольник, круг…

Инженер: Не согласен. Стул – он и в Африке стул. На каком языке ты его не называй.

Писатель: А со-звучия? Ассоциации? Например, “жидкий стул”:) Будет на английском языке – “диарея” (англ: diarrhea), а уж какие там ассоциации, я не знаю. Может больше, может меньше.

Инженер: Получается, что есть некоторая ёмкость языка, и она зависит не только от количества слов, но и от количества связей между ними. Прямо как с нейронами у человека! Их, по последним данным которые я слышал, около восьмидесяти миллиардов, а нейронных связей, которые эти нейроны образуют между собой, больше, чем звёзд на небе! Какие-то невероятные цифры.

Консультант: Я слышал, что у ребёнка, когда он рождается, нейронов гораздо больше, чем у взрослого человека. Во время взросления те нейроны, которые не были активированы и не стали участвовать в нейронных связях – отмирают. Как скульптор постепенно убирает из цельного куска мрамора всё лишнее и остаётся фигура.

Писатель: Главный вопрос – а что там у нас в мозгу лишнее? Возвращаясь к языку. Мы с женой с годовалого возраста сына учили сразу трём языкам – английскому, французскому и русскому, конечно. Курсы для малышей, репетиторы. Первые слова он начал говорить на английском. Видимо, потому что слова короче – “кэт” (англ: cat), “дог” (англ: dog) проще выговорить, чем “кошка” или “собака”. Идея развивать ребёнка через изучение разных языков с самого детства принадлежала жене, а я поначалу присматривался, но потом понял, что никакой перегрузки нет, языки учатся играючи – и успокоился. Интересно, что при разговоре, сын свободно переходит с одного языка на другой, никогда их не перемешивает. Если я вижу предмет, например, яблоко, то у меня в голове появляется русское слово “яблоко”, которое я могу “перевести” там же в голове на “эппл” (англ: apple). Именно так, как мы языки и учили – переводом. А сын яблоко увидел в первый раз, когда никакого названия не знал, он просто вкусный предмет видел. Слышал три разных названия и запомнил. То есть у меня в голове “предмет – слово 1 – потом слово 2”, а у него в мозгу сразу все связи зажигаются “предмет – слово 1”, “предмет – слово 2”, “предмет – слово 3”. Это как у нас “предмет: яблоко = яблочко”, у него “предмет: яблоко = эппл = ля пом” (англ: apple, фр: la pomme).

Консультант: Вот так же у нас науки разделены. У биологов один язык, у химиков – второй, у физиков – третий, а яблоко – одно!

Инженер: Снова – квадрат, треугольник, круг…

Консультант: Да, мир – сложен и многообразен. Сначала была философия, которая ставила общие, экзистенциальные вопросы. По мере накопления знания началась дифференциация, дробление на различные науки, в каждой из которых связанные знания накапливались, появлялся свой язык. Настолько свой, что учёные перестали понимать друг друга. Но, к слову сказать, запрос на объединение наук под одну крышу есть. Все инновации – это результат, появляющийся на стыке объединения того, что до этого было разъединено. Что далеко ходить – я как консультант очень часто занимаюсь именно тем, что организую среду, в которой сотрудники из различных отделов начинают наконец понимать друг друга, хотя вроде бы и раньше говорили на одном русском языке. И от этого нового понимания происходят взрывы эффективности.

Инженер: Теперь понятно, почему наш доктор наук у них там за рубежом называется “Пи-эйч-Ди” (англ: PhD, Doctor of Philosophy) – доктор философии. Доктор философии в математике, доктор философии в физике и так далее. Я только сейчас осознал.

Консультант: Видимо да. Как различные методы относятся к одной науке. Так и различные науки относятся к одной философии. И если отдельная наука отвечает на вопрос – “Как устроен мир в плоскости определенных знаний”, то философия пытается ответить на один главный вопрос – “Как устроен мир на самом деле?”

Писатель: Фило-софия – с греческого – это любовь к мудрости. Но, если мы говорим о действительном вопрошании об устройстве мира, то религия появилась раньше. Появилась и развивалась. От ответов на вопросы “почему гремит гром” и “почему дует ветер”, до монотеистических религий современности. При этом я считаю глубочайшим заблуждением, когда сразу скатываются к вопросу “Кто устроил мир?”, и спорят, есть ли “Он”. От этого все проблемы. Религия отвечает именно на вопрос “Как устроен Мир” и “Каково место человека в Мире?”. Само слово религия – ре-лигаре (re-ligare) с греческого – воссоединение, соединение заново того, что и так соединено. Возьмите две точки в пространстве. Сколько через них проходит прямых? Одна. Единственная. И когда мы рисуем эту линию, или описываем это законами в науке, происходит соединение в нашем сознании двух точек, которые и так соединены, без нас с вами. В этом смысле, философия, которая лучше всех остальных описывает Мир, приближается к понятию “религия”.

Инженер: Лично я могу через две точки много линий провести.

Писатель: Но только одна из них будет прямой линией, траекторией, по которой идёт свет!

Консультант: Я предпочту остаться на этаже философии. Здесь уже не так многолюдно, как на этажах методологий и наук. К тому же, чем ты выше, как говорят у нас в менеджменте, тем давление на тебя сверху меньше!:) Но на этаж религий забираться не буду. Боюсь, что на этой высоте мне может не хватить кислорода. По факту, исторически, разные народы подошли к предельным основаниям разными путями, вот и получается, что ничего нового – те же квадрат, треугольник, круг. Ты, Писатель, хоть и говоришь заманчиво, что там всё просто и ясно, и свет по одной прямой проходит через две точки. Ну ты хоть допускаешь что свет может быть разного цвета?

Писатель: Мне мой свет точно светит и греет, про других не скажу и навязывать не буду. Каждую овечку подвесят за свой хвостик. До новой встречи, друзья мои!