Читать книгу Великий пир - Александр Валерьевич Волков - Страница 2

Очнулся я крепко связанный по рукам и ногам, сидящий на очень жестком и очень неудобном стуле. Мир постепенно обретал краски, становился более ясным и четким. Настенные факелы, воткнутые в кривые пещерные стены, давали тусклое освещение. Решетчатая входная дверь, пара столов с кучей режущих предметов, забрызганный кровью пол – элементы незамысловатого дизайна.

Пыточная камера, что ли?

– Давай продадим его, – настойчиво требовал Леонид. – Дмитрий за не зарегистрированного демона даже низшей печати готов кучу денег заплатить. А этот, если не подох от Идорна в рожу, явно не какой-нибудь внепечатный черт. Тем более он гибрид.

– Он вампир, – сказала Диана, прислонившись спиной к стене. – Ты когда-нибудь видел помесь вампира и демона? Я считаю, что нужно показать его Хагрону. Это ведь странно, понимаешь? Не было никогда в природе не зарегистрированных демонов. Они все появляются за третьей гранью, а тут Дмитрий объявил награду за того, кто появится перед первой. На Земле. Это что-то очень важное, ты не думаешь? Вдруг тут есть какая-то огромная выгода? Зачем-то же он Дмитрию нужен. Да и нам он нужен. И он вампир, а с каких пор мы продаем братьев?

– Его? Владыке ночи? Ты в своем уме? – усмехнулся Леонид, проигнорировав вопрос Дианы.

– Багровые секиры переживают не лучшее время, ты это прекрасно понимаешь. У нас сейчас каждый боец на счету. Если солдаты Десятого квадрата узнают о нашей слабости, то просто поработят нас, как и любые честные соперники. Нам нужны люди.

– Если мы укроем не зарегистрированного демона – Дмитрий вырежет весь клан, сожжет гнездо, и сожрет наши души.

– Его печать все еще не проявлена, даже не смотря на частичную трансформацию. Пока ее нет – его не найти. Хагрон поможет скрыть его....

– Отпустите меня домой… – жалобно попросил я, бесцеремонно вмешавшись в разговор.

Леонид презрительно фыркнул, и сказал:

– Он тряпка, ты разве не видишь? Не боец. Как ты хочешь сделать из него преданного члена клана?

– Нужно просто помочь ему, – Диана с легкой жалостью взглянула на меня. – Каким бы он ни был – это наш брат. Неважно, в Астарте он родился, или это обращенный тануа. Ему нужна пища, ему нужно покровительство и кров. Он еще не осознал, что больше не сможет жить жизнью тануа, но скоро осознает, и вот тогда рядом быть лучше нам, а не каким-нибудь Жалам тумана или бойцам Демонических квадратов. Большая часть наших операций проходит нелегально, вероятность понести ответ перед Дмитрием, даже в случае сокрытия не обращенного демона, ничуть не изменится.

Раздражало отношение к себе, как к вещи. Хотя, я вещью и был. Местное рабовладение не могло найти общий язык с моими моральными принципами. Я, теперь, был собственностью Багровых секир, но мириться с этим не хотелось.

– Я не планировал присоединяться к кланам, – тихо возразил я с дрожью в голосе. Леонид хмуро взглянул на меня. – Отпустите меня домой. Меня будут искать серьезные люди. Я управляющий могущественной корпорацией, а не какой-то там вампир или тануа. Отпустите! – я перешел на крик.

– Закрой пасть! – рявкнул Леонид. – С тобой не ведут диалога! Ты – раб! Ты – вещь!

Сердце испуганно забилось в груди, я отвел глаза, не выдержав тяжелого взгляда Леонида. М-да…. Спастись по схеме «Олигарх – беспомощный полицейский» не получилось. Если с нашей полицией мое заявление внушило бы страх большинству людей, то вампирам было плевать и на мои деньги, и на мой статус.

Обидно.

– Успокойся, – Диана равнодушно обратилась к Леониду, Леонид метнул на нее недовольный взгляд, покорно кивнул.

На фоне Леонида девушка казалась самой сдержанностью.

– Ты слышал меня? Как тебя там? – спросила у меня Диана.

– Я хочу домой! – вновь заладил я, почувствовав возросшую уверенность. Леонид теперь вряд ли влезет, а девушке возражать я не боялся подсознательно. – Отпустите меня!

– Я не договорила.

– Отпустите!

Диана взглянула на меня стальным взглядом, полным молчаливой ярости, от которой бросились бежать бы самые суровые хищники. В кровь прыснуло адреналина, сердце трусливо заколотилось. Угрожать Диана, как я понял, не особо любила, но ей хватало и взгляда.

Я отвел глаза.

– Не нервируй меня, полукровка, – хладнокровно молвила Диана. – Если я добра с тобой, это не значит, что у меня бесконечное терпение. Понял?

Я кивнул. Испытывать Диану не хотелось. Судя по местному интерьеру разбираться, в случае чего, со мной тоже будут не по-человечески.

– Ты нелегал, – продолжила Диана. – Нелегалы человеческой расы нам до одного места. Будь ты обычным смертным, будь ты всего лишь кормом с планеты Земля, мы бы бросили тебя в деревне, но ты не человек.

Из всего предложения наиболее смутила фраза «Корм с планеты Земля», которая была произнесена так естественно, будто звучала тут каждый день. Возникло желание возмутиться, но мужество и глупость – не совсем мой конек, потому я промолчал. Пусть хоть как людей называет, мне-то какая разница? Я не посол от человеческого рода.

Но всё же…. С чего это Диана считала людей кормом?

– Ну, допустим, понимаю…. – согласился я, временно капитулировав. – И как мне теперь…. – страх заставил проглотить слова, руки тряслись.

– Не робей, – ухмыльнулась Диана. – Ты всегда такой трусливый?

– Обстановка так себе, – я взглянул на пыточные инструменты, а затем спросил неловко: – Пытать будете?

– Если не перестанешь действовать на нервы, – это Леонид.

– А теперь тебе нужно осознать это четко и ясно, – продолжила Диана, прислонившись спиной к стене. – Чувствуешь голод? Жажду? Уверена, чувствуешь, уверена, ты пытался забить их привычными способами, но потерпел неудачу. Так ведь?

– Н-ну, – заикнулся я. – Так…. Разве дело не в местной пище?

– Дело в твоем организме. Кто твой отец? Разве он ничего тебе не сказал?

– Мой отец? – с недоумением спросил я. – Он умер давно….

– Не биологический. Твой отец тот, кто обратил тебя.

– Он…. Он ничего не объяснил, убежал.

– Понятно. Тогда поговорим о голоде.

– Владимир, ну, или Вова, – запоздало представился я.

– Что? – нахмурилась Диана.

– Это ответ на вопрос: «Как тебя там?» – пояснил я.

– А, да, – вспомнила Диана. – Так вот, Вова. Знаешь, что будет, когда длительность голода достигнет недели, а ты при этом, предположим, окажешься дома с любимой мамой или на многолюдной улице?

– Что? – осторожно спросил я.

– А будет срыв. Ты потеряешь контроль, сожрешь любого, кто попадется. Пострадать может и твоя мать, и кто угодно другой. Потом приедут боевики Грэйдея, начнутся проблемы с Земной полицией, и тебя, скорее всего, убьют. Но дел ты перед этим знатных понаделаешь. Тебе оно надо?

– Ну, нет…. А кто такие боевики Грэйдэя?

– Охотники на нечисть. Большая часть статистики, приходящаяся на без вести пропавших, делается нами. Это плата людей за, так сказать, блага цивилизации. А еще есть Земные маньяки, о которых слагают потом страшные истории. Они, чаще всего, тоже нечисть. Низшие демоны, вампиры, не прошедшие регистрацию в Астарте, как ты, и как ты решившие, что голод пройдет и все обойдется. Потому у них случался срыв, они устраивали бойню, приезжали боевики, убивали их, а в массы пускали страшилку про маньяка, которого все детство мучили родители. Чикатило, например, не ради удовольствия убивал, а из-за голода. Он вампир. Был им, точнее.

Истории про маньяков впечатлили, не хотелось присоединиться к их числу, это заставило прислушиваться к Диане, но вдруг я покачал головой. Какие, к черту, вампиры? Какие Стражи Грэйдея? Каким боком это относится ко мне? Не смотря на то, что у меня уже прорезались клыки, не смотря на то, что история Дианы была очень правдоподобна – я считал себя человеком.

– Нет, – проговорил я.

Диана вытянула пакетик донорской крови из сумки на поясе, открутила крышечку, протянула ко мне горлышко, сказала:

– Пей.

Пробудилось безумное желание выпить. Зверски, неутомимо потянуло сделать хотя бы крохотный глоток, меня трусило, по щекам струился пот, сердце возбужденно колотилось. Я едва сдерживал себя, глядя на кровь выпученными глазами. Нет! Я – человек, а не проклятый кровосос!

– Нет, – прошипел я сквозь зубы, не отрывая от пакета загипнотизированного взгляда.

– Ты дурак? – Диана изогнула бровь. – Твой организм, твое существо говорит, как выжить, а ты противишься. Думаешь, есть смысл?

– Я – человек! А люди потому и люди, что не животные!

Леонид закрыл глаза в усмешке, видимо, став считать меня за умственно недоразвитого младенца.

– Давай просто устроим ему испытание Лафарда, и все, – резко предложил Леонид. – Чем он лучше остальных новичков?

– Он не просто новообращенный сосунок, – покачала головой Диана, закрутила крышку, и убрала пакетик в сумку. – Он демон, рожденный перед первый гранью, курс у него должен быть особый.

– Да будь он хоть кем, – возмущенно ответил Леонид, взглянув на меня с презрением.

– Не волнуйся, – настаивала Диана. – В камере он образумится, и будет умолять напоить его. Давай не будем торопиться.

– Тебе виднее, – отмахнулся Леонид, скрестил руки на груди и обиженно отвернулся.

– Ребята, – я жалобно взглянул на Диану. – А у вас это…. Туалет есть? Или вампиры не ходят? У меня на клапан давит.

Леонид и Диана рассмеялись, видимо, я сказал глупость.

– Веди его в туалет, – велела Диана Леониду. – Я пока спрошу у смотрителя, есть ли свободные камеры.

– Есть, – буркнул Леонид, взяв со стола кинжал и разрезав веревку на ногах. Как только голени отпустило, и кровь устремилась к стопам, я почувствовал дрожь в теле. – Можно подумать, мы часто берем пленных. Вставай, животное! – приказал Леонид.

Туалет оказался самым обычным, с обычной плиткой и дешевым белым унитазом, с окном, прикрытым ветхой решеткой с внутренней стороны. Мне показалось, что я смогу его вырвать, а затем сбежать. Свобода была буквально в шаге от меня – я возжелал ее всем сердцем. Леонид вошел со мной, оставалось только дождаться его ухода и попытаться уйти через окно.

– Гадь, – недовольно буркнул Леонид. – Живее.

– Может, ты выйдешь? – неуверенно спросил я.

– Или гадь в унитаз, или через три секунды я заставлю тебя наделать в штаны!

Не повезло. Не думал, что Леонид окажется настолько бдительным. После поедания тритов и питья воды из озера во мне образовались отходы, потому все выглядело естественно, не вызывая и малейших подозрений. Хотя справлять нужду, видя, что на тебя смотрят, было очень уж неудобно.

Мрачные коридоры гнезда были серыми, пугающими, пусть и освещались длинными ртутными лампами, и напоминали коридоры бункера. Около входа в тюремные помещения, рядом с железной дверью, устало несли службу два стража, при виде меня они напряглись, сжав ладони на древках алебард.

– Держи его! – донеслось из-за двери вместе с многочисленным стуком кованных сапог. – Не дайте ему уйти! У него серебро!

Распахнувшаяся дверь сбила стражника с ног. В коридор выскочил лысый мужик, покрытый латинскими татуировками, взгляд у него был как у волка. Видно, беднягу занесло сюда из какого-нибудь Американского гетто, а там они могли за себя постоять.

Страж занес алебарду для удара, но латинос опередил его, и вскрыл ему горло серебрянным ножом. Вампир захрипел, схватился за кровоточащую глотку, алебарда со звоном грохнулась на пол. Латинос в припадке безумия стал размахивать ножиком, атакуя Леонида и Диану, отвлекая от меня внимание.

Леонид материализовал молот, а Диана без затей согнула латиноса стремительным ударом колена, он прыснул изо рта кровью. Я рухнул на колени, и принялся резать веревку об алебарду, отточенное лезвие прекрасно справилось с задачей – веревка быстро порвалась, я схватил алебарду, рванул без оглядки к туалету.

– Лови его!

Я ворвался в туалет, захлопнул дверь и перекрыл ее алебардой, рассчитывая, что это даст мне хоть немного дополнительного времени. С грохотом дверь дрогнула, с нее посыпались элементы облицовки, но алебарда не позволила ей распахнуться.

– Открывай, тварь! – разъяренно кричал Леонид. – Открывай!

Я не слушал его, решил идти до конца, и с удивительной легкостью оторвал решетку, швырнув ее на пол. Оставалось выпрыгнуть в окно, но ровно в этот момент сквозь дверь черным облаком прошел Леонид. Не знаю, почему он сразу не решился так поступить, видимо опасался алебарды, но потом понял, что я лишь закрыл ей дверь.

Я прыгнул в окно, даже успел разбить стекло, но Леонид схватил меня за ногу прямо в полете, втянул обратно и с размаху долбанул о стену. Плитка с грохотом посыпалась на пол, лопатки прострелило вспышкой боли, перед глазами вспыхнуло – в стене от удара осталась трещина.

– Скотина! – Леонид пнул меня тяжелым ботинком в живот, я вскрикнул. – Ты смотри, что придумал, а!

Леонид пинал меня, долбя по внутренним органам, и после очередного удара меня едва не вырвало, изо рта брызнула кровь, языком я почувствовал ее соленый привкус.

– Хватит! – Диана оттянула Леонида, но он продолжал яростно рваться ко мне. – Ты убьешь его!

– Я этого и хочу! – крикнул Леонид, вырвавшись из захвата. – Бежать он вздумал!

– Он нам нужен живой, – Диана покачала головой. – Ты идиот, – это она мне. – Ты в курсе, что там три километра высоты и сплошные скалы? Ты бы разбился.

Я промолчал. Обидно было, больно было, но с Дианой я согласился. Так безрассудно рискнуть жизнью, даже толком не разработав план побега, прыгнув в первую попавшуюся щель. Единственное, чего бы я таким образом добился, так это смерти или серьезных травм, несовместимых с жизнью.

– Да, ты прав, – обратилась Диана к Леониду, нахмурившись. – Бросим его к остальным. Пусть проходит испытание. Нечего с ним церемониться.

Стало страшно.

Почему Диана изначально пыталась оградить меня от испытания? Почему-то пыталась, а значит, ничего хорошего там не было.

Меня привели к толстой железной двери, за которой в пору было держать Халка – он бы ее точно не пробил. Два стража безразлично скользнули по мне взглядами, один из них принялся открывать ключом тяжело щелкавшие замки. В коридоре пахло гнилью, экскрементами, и мочой. Вместе они синтезировали такой запах, что глаза выедало и хотелось повеситься.

– Удачи, – искренне пожелал стражник, открыв дверь.

Меня втолкнули в подземную гладиаторскую арену, заполненную людьми. На островке света, бившего из решетчатого люка на потолке, сидела группа громил, окружившая щуплого, татуированного мужчину. Дверь хлопнула за спиной, щелкнули замки, на меня обратилось несколько десятков замученных взглядов. Местные напоминали бомжей. В грязных волосах едва не заводились вши, на телах желтели гематомы и кровоподтеки. Некоторые, прикрывая руками гниющие зловонные раны, тяжело дышали и обливались потом, погибая от заражения крови. Смрад стоял кошмарный.

Плохо. Значит, предстояло находиться в изоляции.

В группы никто не сбивался, лишь те, кто находился в свету, в центре. Я шагнул в их сторону, но меня вдруг схватил за штанину прыщавый длинноволосый парень, сказав:

– Не вздумай.

– Отвали, – я грубо стукнул его по руке, и подошел к громилам. – К вам можно?

Громил было трое. Они смотрели на меня безразличными взглядами, на их лица падали жуткие тени.

– Толян, можно ему к нам? – громила обратился к щуплому.

– Нет, Боря. На кой нам этот фраер? – презрительно скривился Толян, смерив меня взглядом. – Он терпело. Сам посмотри, на лице все написано. Покажи ему лучше, кто главный.

Колени испуганно подкосились. Громилы закатили рукава, и, – я даже не успел встать в стойку, – Боря снес меня с ног тяжелым джебом, нос хрустнул, перед глазами посыпались искры. Громилы жестко пинали меня до тех пор, пока я не начал терять сознание. Окружающие к расправе относились безразлично, оставаясь наблюдателями и даже не пытаясь за меня заступиться.

Когда перед глазами все поплыло, верзилы, наконец, остановились.

– Толян, будешь? – спросил Боря у лидера. – Он готовый.

– Не, – отмахнулся Толян. – Не сейчас.

Под ложечкой засосало. Это его «будешь» мне очень не понравилось. Я едва нашел в себе силы отползти в другой конец арены, и там беспомощно растянуться по полу. Тело стало сплошным очагом боли, отчаяние и страх, опутавшие душу, заставляли слезы наворачиваться на глаза, а в голове были только одни мысли – мысли о доме, о Земле. О гостеприимной, хорошей Земле, где есть законы, где тебя не пытают, где тебя вряд ли изобьют и поместят в адскую навозную яму с кучей отмороженных ублюдков. Мне безумно, безумно хотелось домой, и я был готов на все ради того, чтобы там оказаться. За что судьба так со мной обошлась? За что я связался с этим Женей, за что меня забросило в пустыню, за что я теперь был в этом аду? Да, я вел себя не лучшим образом, да, я пил, да, я гулял, да, я иногда злоупотреблял социальным положением, но вреда от этого никому не было. Я не сделал ничего такого, чтобы разгневать Бога, и заставить его бросить меня сюда.

В отчаянии я стал читать «Отче наш», и незаметно провалился в сон.

Распахнув веки, я уставился в люк на потолке. В глаза будто песка насыпали, голова нестерпимо болела, и голод усилился многократно. Я чувствовал запах ацетона, исходящий изо рта, почти физически ощущал, как желудок переваривал сам себя, как организм тянул ресурсы из мышц.

– Это ведро мое! – публично заявил долговязый мужик с синяком под глазом. Я назвал его Синяк.

– А хреном тебе по губе не поводить?! – возмутились из толпы. – Распорядился!

Пока зародившийся конфликт усугублялся словесной перепалкой, я задумался, какое такое ведро могло стать причиной драки? Синяк сцепился в борьбе с низкорослым бородатым мужиком, они рычали и пытались повалить друг друга на пол. Мне захотелось разрядить конфликт, я открыл рот, чтобы сделать это вопросом, но страх остановил меня. Ну к черту, решил я, сдавшись. Еще сам получу, потом совсем оставшись без сил.

Недалеко от меня сидел хмурый мужчина с короткой стрижкой, мощным телом, и мужественным лицом. Очень напоминал наружностью бывалого военного. Синяк и бородач стали молотить друг друга кулаками, расшибая лица, выплевывая зубы, ставя синяки. Толян наблюдал за дракой, как за динамичным фильмом. С удовольствием, будто Римский император за гладиаторскими боями. Боря, глядя на дерущегося Синяка, о чем-то перешептывался с громилами.

Вояку с волевым лицом звали Юра.

– Что за ведро? – с недоумением спросил я. – Ради него они дерутся?

– Делать им нечего, – пояснил Юра. – Драться еще не за что, но да. Почти за ведро. Раз в сутки сюда спускают ведро с кровью с целью предоставления заключенным пропитания, – Юра указал на люк в потолке. – Запасов хватит примерно на пять человек, но можешь не волноваться – ты не относишься к их числу.

– Почему? – сощурился я.

– Скоро сам все увидишь, – отговорился Юра, не желая продолжать беседу. – Спать настоятельно рекомендую в шаговой от стены и спиной к ней.

– Почему?

Юра не ответил.

Когда все стали ложиться и засыпать (я даже видел пару драк за место у стенки), я последовал рекомендации Юры, улегся поближе к стене, не понимая, зачем это нужно. С громилами Толяна меня разделяла приличная дистанция, а так же несколько десятков человек. Уснуть никак не получалось, тянущая боль в мышцах из-за неудобства спального места и стресс последних дней давали о себе знать.

Я увидел, как группа Толяна обступила напряженного и напуганного Синяка. Синяк дрожал и глядел на них расширенными глазами. Лицо его побледнело, он стал с дрожью в голосе, со слезами умолять, чтобы его не трогали.

– Давай по-хорошему, – угрожающе произнес Боря. – Ты знаешь, мы принуждать умеем.

– Нет! Не надо, ребята! – Синяк вдруг рванул прочь, но Толян схватил его за шиворот футболки, резким рывком обрушив на землю.

– Не рыпайся!

– Нет! Нет! Нет! – напуганный Синяк пытался вырваться.

Он тяжело дышал, с криками стараясь выкрутиться, но сильный Боря надавил ему в грудь коленом, не позволяя освободиться, а затем оглушил его серией кулачных ударов. Синяк обмяк, и тогда громилы перевернули его на живот, крепко схватили за конечности, сцепив ладони на запястьях и голенях.

К ним подошел Толян с вынутым затвердевшим членом, с Синяка стянули штаны, он слезно умолял остановиться. Толян, с выражением неземного удовольствия на лице, пристроил пенис к заднему проходу бедняги и резко вошел в него без всяких церемоний. Мужчина взвыл от унижения, взвыл от боли и ужаса, взвыл от отчаяния, пытаясь вырваться, но Толяна это только сильнее возбудило.

Я отвернулся, но когда послышалось возбужденное дыхание Толяна и ритмичные шлепки яичек о ягодицы, мозг сам нарисовал мне нужную картину. В груди будто вспыхнул огонь, сердце бешено колотилось, я хотел наказать насильников, желал им жестоко воздаяния, но сделать ничего не мог. Все слышали, что происходило, все знали, что очередь дойдет и до них, но никто не вмешивался.

Что мог сделать один? Ничего.

Когда Толян закончил развлекаться, к плотским утехам приступили громилы, так же не побрезговавшие мужчиной. В конце Синяку сломали шею, и бросили со спущенными штанами на месте казни. У меня дыхание перехватило.

Юра глядел в стену полными праведной ярости глазами. Лицо его было багровым, напряженным, выражающим бессильную злость. Не знаю, что в этот момент творилось у него в голове, но происходящее точно не вызывало восторг.

Ни у меня, ни у него.

– Юр, – шепнул я. – Почему им не дадут отпора?

– Потому что большая часть людей здесь – офисный планктон. Тех, кто умел за себя постоять, Толик со своими уродами уже давно перебил. А с офисными крысами делай что хочешь. Хочешь – насилуй, они стерпят. Хочешь – убивай. Меня не трогают, я могу грохнуть. Они, первым делом, атакуют обессиленных или слабых физической формой.

Я сам был немногим лучше офисного планктона, но, в критической ситуации, хотя бы мог дать по морде. Но тут, похоже, собрались люди, которые даже под угрозой смерти не могли действовать решительно. Такие же, как и я, изнеженные дети цивилизации, считающие, что все обойдется и забудется. Они привыкли сидеть в теплых офисах, привыкли выполнять поручения начальства, не было среди них руководителей. А даже если и были, то организовать ополчение это не организовать режим работы офисных сотрудников.

Я осознал, что попал в мир животных, а мир животных не терпит компромиссов.

– Юр, нам необходимо объединиться, – уверенно сказал я. – Иначе….

– Согласен, – быстро сказал Юра. – Я пытался заключать союзы, но не получалось. Тут редко появлялись слабые группировки из геймеров, но Толян быстро выводил противников из строя. Потом все отказались от организованного сопротивления, и решили молча дожидаться участи. Спим по сменам, – предложил Юра. – Наблюдаем за Борей и братвой. В случае телодвижений в нашу сторону – часовой бьет тревогу.

– Хорошо. Ты спи, Юр. Мне не спится.

Когда Юра уснул, я наблюдал за Борей. Они так же спали по сменам. Пока остальные отдыхали, один непременно бодрствовал наблюдая. Дверь скрипнула, стражники подхватили тело убитого Синяка, Боря улыбнулся им, и они ушли. Не знаю, сколько людей здесь погибло, но, видимо, не мало.

Когда Юра сменил меня, я уснул, однако меня вскоре разбудил звон цепи и металлический грохот ведра, сброшенного в люк. На арене понялась суета, люди просыпались, воздух пропитался аппетитным ароматом крови, что всполошило заключенных как ос в гнезде.

Ведро висело на цепи метрах в тех над землей.

Боря кинулся к ведру с бандой, у них прорезались клыки, отрасли когти, засветились красным зрачки. Почти никто не осмеливался бежать к ведру. Нашелся смельчак, но Боря дернул ему голову мощным взмахом ноги, смельчак повалился на землю. Затем боевик отрастил когти, и стал разрывать смельчаку тело, разбрасывая брызги крови и куски мяса. Потом нашелся еще один храбрец, которому Боря с такой силой сдавил руками шею, что у него глаза лопнули и хребет хрустнул.

– Потому никто и не может дать им отпор, – пояснил Юра. – Тут либо толпой бросаться, либо иметь хоть какие-то сверхъестественные силы, но по двум пунктам тут провал. Силы ни у кого нет из-за установившегося режима питания.

Боря сорвал ведро с цепи, сделал несколько больших глотков, облившись кровью, а затем передал его товарищу. Ведра Толяну с бандой показалось мало. Они так обезумели от голода, что накинулись на Борю, став слизывать кровь с его тела. Все это выглядело как мерзкие прелюдия к однополому и извращенному половому акту, меня скривило от отвращения. Когда они вылизали тело Бори дочиста, Толян с такой силой врезал ему в голову, что Боря рухнул на задницу.

– Пей осторожнее, ублюдок, и не вздумай проливать на себя еду!

– Прости! – виновато затараторил Боря. – Случайно пролил, Толян!

Лицо у Бори было такое, будто бы его подвергли изнасилованию. Если бы меня так публично…. вылизали, я бы повесился.

Кровь.

Стоило подумать о ней, желудок жалобно забурчал, требуя еды. Головная боль доросла до невыносимой, мышцы невероятно ослабли, во рту пересохло, как в пустыне. Ничего. Выдержим. Главное – остаться человеком. Главное – дождаться обычной еды.

От мыслей меня отвлек мучительный крик – парню стало плохо.

Его гладкая кожа вдруг сморщилась, покрылась морщинами, стала жесткой, как наждачная бумага. Произошли изменения с такой скоростью, что я не поверил глазам. Кожа стала обвисать на костях парня, мышцы атрофировались быстро, отчаянный организм высасывал из тела все соки.

– Крови! – взмолился парень. – Дайте мне крови!

Он кинулся на меня и попытался вцепиться клыками в шею, но я повалил его на землю грубым толчком. Он отчаянно схватил себя за глотку, жутко захрипел, выронил изо рта зубы, глаза его высыхали на глазах, теряя блеск и ясность. Спустя пару минут он высох, став кучкой серебристого пепла, я с ужасом смотрел на оставшееся от него тряпье.

– Ушел боец, – тихо проговорил Юра. – Голод. Его убил голод.

Я ничего не сказал. Голодная смерть вампира была недолгой, как я ожидал, а быстрой и внезапной. Получается, этот момент предугадать невозможно.

Мир словно оледенел, замедлился, сжался до станков погибшего паренька. Сколько ни строй из себя человека, Вова, если ты немедленно не найдешь себе пропитания – с тобой случится тоже самое. Был ли я готов променять жизнь на человечность? Увы, но нет. Лучше посрамить человеческую честь, чем умереть такой жестокой смертью, чем быть выпитым досуха собственным истощенным организмом.

Я боялся.

Толпа серьезно забеспокоилась.

Люди взволновались, воздух словно пропитался их напряжением. Они стали сбиваться в группы, посматривая в сторону Толяна. Толян, в свою очередь, собрал своих громил, и давал им распоряжения, тревожно поглядывая на толпу.

– Давно в последний раз от голода умирали? – спросил я у Юры.

– Еще не умирали, – он покачал головой. – Это впервые. Нас всех примерно одновременно сюда поместили, не так давно, и уже голодных.

– Отлично, – неуместно порадовался я, заслужив недоуменный взгляд Юры.

– Что тут хорошего?

– А ты не видишь? – я указал на толпу. – Люди на пределе. Голод берет над страхом верх, смерть парняя их подстегнула, они в отчаянии. Этим можно воспользоваться.

– Так точно, – ответил Юра. – А ведь ты прав, – он взглядом оценил людей в толпе. – Психологическое состояние заключенных серьезно изменилось. Что будем делать?

– Поднимать людей, – уверенно кивнул я. – Иначе, Юр, мы умрем.

Когда появился план, когда настроение толпы изменилось, на душе стало легче. Надежда придавала сил действовать. Я не знал, в чем заключалось испытание Лафарда, но выжить можно было либо сбежав, либо пройдя его.

Мы с Юрой осторожно перемещались от группы к группе, ведя переговоры с лидерами. Напуганные перспективной умереть голодной смертью, дошедшие, как я, до определенной кондиции, люди стали очень сговорчивыми. Офисный планктон арену населял, или нет – в критической ситуации человек способен на многое.

– Как только ведро спустят, то люди Толяна рассеянно бросятся к нему, – заканчивал я инструктаж. – В этот момент и нужно напасть.

– Думаешь, они идиоты? – Курт, сидевший по-турецки, опасливо взглянул на Толяна. – Им уже давно все известно.

– Какая разница? Их четверо, нас двадцать, – парировал я. – Когда вы пытались всей толпой этим уродам навалять? Если мы не разберемся с ними, то ты прекрасно знаешь, что нас ждет.

– Я понял, – сдался Курт. – Ждем ведра.

Как только ведро сбросили и оно заболталось на цепи, Толян занял крепкую оборонительную позицию. Как раз в этот момент толпа с криком бросилась на его банду. Громилы трансформировались, отмахивались когтями, проламывали черепа ударами кулаков. Одного громилу затянули в толпу, схватили за конечности, на него запрыгнул рассвирепевший длинноволосый парень, и с криком выдавил ему глаза пальцами.

В толпе начались внутренние стычки – обособленные группы решили силой отстоять права.

Под шум я направился к ведру, прорываясь через толпу, видя разбитые в кровь лица. Дерущиеся выбивали друг другу зубы тяжелыми кулаками, я и сам несколько раз крепко получал по почкам, но, к счастью, агрессоров утягивали в толпу, вовлекая в новые драки.

Я сорвал ведро с цепи, приложился губами к прохладному металлическому краю, стал пить кровь большими глотками. От удовольствия закружилась голова, кровавый нектар проходил по горлу, оставляя сладкий и теплый привкус, мозг охватили хаотичные вспышки нейронной активности, как при прослушивании любимой песни, я впал в состояние райской эйфории. Организм жадно вытягивал из крови вожделенные питательные вещества, насыщался ими, былая сила возвращалась к телу. Лучше живой вампир, чем мертвый человек – вот что я думал, проламывая моральный барьер, мешавший мне пить кровь. Усваивалась кровь быстро, место в желудке освобождалось почти молниеносно, что позволяло пить без ограничений. Когда крови осталось меньше половины, примерно одна треть, я поставил ведро на землю. Меня взбодрило так, будто бы я выпил десяток банок сильнодействующих энергетиков, чувствовал себя как никогда отлично. Почти как тогда, в пустыне, даже лучше.

Бодро и мощно.

Сухость во рту пропала, головную боль и усталость как рукой сняло, от сонливости не осталось следа.

– Он выпил почти всю кровь! – Курт заглянул в ведро, затем устремив на меня разгневанный взгляд.

Толян с громилами еще отбивался, но вдруг Боря со своим громилой резко скрутили Толяну руки.

– Вы что?! Вы что, ублюдки?! – гневно зашипел Толян.

– Нечего было меня вылизывать, а потом бить, – сердито заявил Боря.

Толяна повалили на пол и запинали, кто-то особенно усердно лупил его ногой по яйцам, Толян вопил от боли, пока сердце его не остановилось. Мы с Юрой кивнули друг другу, и, пока толпа отвлеклась на меня, Юра выпил остатки крови.

– Почему ты ничего нам не оставил?! – крикнул Курт, и потупил взгляд, как только я на него взглянул. – Ты…. – он осекся.

Что-то во мне напугало его, да и всех остальных.

Я не отрывал от толпы напряженного взгляда, думал, что-то случилось с телом, но изменения произошли на другом, неизведанном уровне. Я знал, какой страх питала толпа. Такой страх, который слабый человек чувствует при виде сильного, подсознательный, возникающий по неизвестным причинам даже тогда, когда видимых причин бояться нет. Это происходит, наверное, на уровне тонких энергий.

Я полностью устранил жажду, вернул организм к нормальному, и даже улучшенному состоянию. Накинься на меня сейчас толпа, я чувствовал, что раскидал бы ее без особых проблем. Толян делил кровь со своими громилами, а я выпил почти все единолично, что обеспечило мне стратегическое преимущество, которое я в дальнейшем планировал реализовать.

– Всем бы все равно не хватило, – пояснил я. – Теперь кровь будем пить по очереди, чтобы каждому могло достаться.

Я увидел возражение в глазах почти каждого присутствующего, но вслух возразить никто не осмелился. Толпа разбрелась по арене, и в каждой группировке вновь проходили тайные советы, на которых явно обсуждалась моя судьба. Не по себе стало, ведь я усну, а во сне меня подловить можно очень легко. Не факт, что Юра останется на моей стороне.

Я боялся спать, но спустя время сна не было ни в одном глазу, и теперь понято, почему толпа не могла разделаться с группировкой Толяна во сне. Во-первых, не смотря на видимость сна, громилы не спали, а во-вторых, голод и усталость значительно ослабили людей.

Надзиратели из толпы наблюдали за мной до последнего, пока сами не стали клевать носами, и не уснули. Я чувствовал себя бодро, как и после приема крови, спать даже не собирался. Юре сон тоже был не нужен, пусть кровь дала ему не так много сил, как мне.

– Ты знаешь, что делать, Юр, – обратился я к нему.

Спасибо «Риткору» за управленческий опыт, и спасибо моим попыткам «строить из себя делового дядю». Опыт этот мне сейчас был полезен как никогда.

– Троих вампиров, – решил Юра уточнить детали, – первыми в порядке очереди выпивших кровь, необходимо привести к тебе. Я правильно понял боевую задачу?

– Правильно.

Юра вопросов не задавал, полностью доверив мне планирование. Выбранная стратегия позволила нашей маленькой компании получить большое преимущество даже перед толпой, что служило для Юры убедительным аргументом.

Когда спустили очередное ведро, ожидаемой драки не возникло. Пока решали проблему мирными способами, но это пока, до поры до времени. Мне нужно было сделать все до следующего голода, иначе мы, скорее всего, умрем здесь. Юра привел ко мне троих, на чьих губах еще виднелись кровавые пятнышки. Теперь рядом со мной было четверо сильных (во всяком случае, сильнее остальных) вампиров.

Среди них была женщина. В ее лоснящихся черных волосах отражался свет, кожа на милом лице приобретала здоровый цвет, наливаясь румянцем. Сопровождавший девушку крепкий курносый парень сказал возмущенно:

– Чего уставился? Катя занята.

– Да она мне и не нужна, – улыбнулся я. – Твое имя как?

– Рома, – ответил он. Мы обменялись рукопожатиями, а потом, всей группой, сели подальше от остальных.

– Я Андрей, – представился щуплый мужчина с густой рыжей щетиной.

Было в нем что-то от человека науки. Специфический взгляд, особенное, интеллигентное выражение лица, худоба, не переросшая в уродливую анорексию, и гармонизирующая со всем остальным.

Приятный, в общем, парень.

– Ну, Володя, – по-простому обратился ко мне Рома. В груди даже возмутительно защемило, но потом я опомнился. Не в директорском кресле сидел, чтобы возмущаться. – Рассказывай. Что хотел, зачем звал? Решил как Толян, монополию устроить? Сам видишь, чем все кончилось.

– Толян был идиотом, слишком все затянул, – сказал я. – Замашки уголовника склоняли его инстинктивно проводить в тюремной среде как можно больше времени, он привык сидеть, потому особо на волю не стремился. У меня план быстрый. Я хотел предложить вам объединиться в группу, чтобы совместными усилиями свалить отсюда.

– Выход только один, – вмешался Андрей. – Через прохождение испытания. Но никто не знает, в чем оно заключается.

– Я догадываюсь, – сказал я, сопоставив известные деталии в логическую цепочку. Ведро с кровью, куча голодных вампиров, ограниченный запас, которого не хватит на всех. Испытание заключалось в естественном отборе, как я предполагал. – Давайте пока о другом поговорим. Как и кто сюда попал? Мне надо понимать, с кем предстоит работать.

– А ты кто такой, чтобы мы тебе тут души изливали? – хмуро ссказал Рома. – Психиатр? Говори, что задумал.

Катя молчала, Андрей и Юра тоже. Не доверяли они мне. Юра, пусть мы уже действовали вместе какое-то время, открываться не хотел. Нет, ребятки, ваши истории мне очень нужны, я с вас живых не слезу, пока не услышу их. Раз на прямые вопросы они не реагировали, стоило попытаться добыть информацию иным способом.

– Я задумал свалить, ясно? Главное – выбраться из проклятой клетки, – сказал я, глядя Роме в глаза. – Ситуация у нас сложилась паршивая, вы должны понимать, что установившийся порядок – временная мера. Первыми, кому это столпотворение захочет перегрызть глотку, – я оглядел толпу, – будем мы. Голод лишит их рассудка. Вот-вот начнутся голодные смерти, замес. Толпа захочет устранить самых сильных, и я хочу понимать, что могу доверить вам спину.

– Ну, – с сомнением начал Юра, хотя в целом, моя речь на него подействовала. – Я домой шел с отдела. Служу в Московском СОБРе, – порадовал. Боец спецназа в группе – очень ценный кадр. – Дочь мою похитили, – тут Юра помрачнел. Воспоминания о похищении дочери были ему очень неприятны. – Меня самого обратили, а потом бросили в пустыне. Это пока все, что я готов рассказать.

Уже что-то.

– Я генетик, – с некоторой гордостью произнес Андрей. – Попал сюда в поисках лекарства от рака. Хочу использовать, это может показаться вам немного наивным, вампиризм.

– Да ладно? – искреннее удивился я. – Откуда уверенность, что это сработает?

– Источник информации у меня самый достоверный, – с улыбкой произнес Андрей. – Это – я сам. Видите ли, до того, как меня обратили, врачи диагностировали мне тяжелую опухоль мозга в последней стадии. Из, признаюсь, эгоистических соображений, я стал искать способ излечения недуга. Слышал городские легенды о вампирах, слышал, что вампиры прочные и практически неуязвимые относительно обычных людей. Поиски привели меня в заброшенную гостиницу «Золотая корона» в Питере.

– Да, я слышал о ней, – вспомнил я. – Даже видел пару раз. Огромный пятизвездочный отель, уже даже готовый к открытию, но открытия так и не случилось. Мне всегда было интересно, почему….

– Точно не потому, что у инвесторов закончились деньги, – серьезно сказал Андрей. – Рабочие, согласно городским легендам, нашли в подвале портал в иное измерение, правительство поставило объект на охрану, сделав его запретной зоной. Он так опечатан, что муха не пролезет, но я нашел проход через крышу студии «Первого канала», пробрался внутрь гостиницы, и, там действительно был разлом, ведущий в пустыню. Из него как раз вылез вампир. Он хотел убить меня, но я попросил, – Андрей замялся, будто собирался сознаться в пакости. – Попросил обратить себя. Не пожалел. Спустя несколько часов после обращения у меня отрасли волосы, приступы головной боли появились только из-за голода, и имели другой, отличный от раковой головной боли характер. Я исцелился. Сюда свалился добровольно, чтобы разобраться во всем, но попал в плен. Дело, мне кажется, в вампирском иммунитете. Иммунная система вампира в момент протекания гомеостатисечких процессов, видимо….

– Не отвлекайся, Андрей, – перебил я. – Мы бы с удовольствием послушали лекцию, но времени нет

– А, да, – осекся Андрей. – Конечно.

– А вы? – я взглянул на Рому и Катю.

Катя безразлично глядела в сторону, а Рома покачал головой и сказал:

– Нас обратили в Астарте, в лесу. Столкнулись там с охотничьим отрядом Багровых секир, там нас и покусали. Все.

Не густо. Как-то он скуп на информацию. Непонятно кто, откуда, как тут оказался и что от него ждать. Не вызывал он в общем, доверия, но ладно. Выбор у меня все равно не велик.

– Ну, хоть что-то. Спасибо, – поблагодарил я.

– Ага, – кивнул Рома.

– А ты сам, – это Катя, внезапно проявившая интерес к разговору. – Сам кто такой? Как сюда попал?

– Я генеральный директор «Риткора», – заявил я, что тут же породило волну всеобщего удивления.

– Гонишь? – удивленно спросил Рома. – Самая крупная ритуальная корпорация, проводящая все погребения в мире?

– Да, – улыбнулся я. – Мы первые, кому за многие века удалось охватить весь ритуальный рынок. «Риткор» как «РЖД», только монополию имеет на кладбища.

– И на кой хрен ты сюда приперся? – с удивлением, даже с нотками зависти спросил Андрей. – Чего тебе дома не сиделось? У тебя же есть все.

– Да. Есть все, кроме брата, которого я никогда не видел. Он писал мне, немало писал, что было единственным свидетельством его существования. Мама передала мне должность гендиректора, ушла на пенсию, и я стал олицетворением брата в «Риткоре». Он присылал мне нужные руководительские решения, велел ничего не делать и наслаждаться жизнью, но я хотел самостоятельно управлять компанией, для чего нужно было увидеться с братом лично, обсудить с ним это. Да и, в общем, мне просто хотелось его увидеть, – сказал я, вырывая разговор из коммерческой плоскости в моральную. – У меня все было, кроме семьи. И, чтобы найти брата, я обратился, ну…. – стало реально стыдно. – К экстрасенсу знакомому.

Рома прыснул, Юра шлепнул себя по лбу ладонью, а Андрей пожал плечами, понимая, что, с учетом окружающей обстановки, силы экстрасенсов действительно могли иметь место быть.

– Женя, мать его, – с досадой продолжил я. – Сказал, что ритуал надо проводить подальше от городского смога, заманил меня в Дубочки. Когда я ехал по дороге рядом с лесом, увидел на обочине напуганного мальчика. У меня поперли отцовские инстинкты. Тачку на обочине бросил, пацан убежал в лес, а я, идиот, за ним. Надо же в благодетеля поиграть. Ума не хватило понять, что нормальный ребенок обратно в страшный лес от спасения не побежит. Вот там меня этот экстрасенс и обратил, – детали я решил опустить, вспоминая, как меня пытались изнасиловать. – Вот, я здесь.

– Ты ради брата сюда пришел? – спросил Юра. – Похвально. Я бы тоже за дочерью хоть на край света.

– Ну, не совсем сюда, но если понадобится, сюда заявлюсь без проблем, – сказал я, чем вызвал одобрительный взгляд Юры. – Но сейчас мне надо выбраться. Если вы мне поможете, то вас ждет крупное финансовое вознаграждение. Это я гарантирую. По пять миллионов рублей. Каждому.

Рома присвистнул, Андрей, судя по онемевшему лицу, таких денег никогда не видел, да и Юра тоже. Лишь Катя безразлично кивнула, не проявив эмоций, ее выдержка поразила.

– Что надо делать? – поинтересовался Юра.

– Убить всех, кто на этой арене, – выдал я без обиняков. – Только тогда нам хватит крови, чтобы не скопытиться от голода и пройти испытания.

Да, я сам от себя такого не ожидал, но такого жесткого решения требовали обстоятельства. Естественный отбор жесток, ему чужда мораль, да и кто мне все эти люди? Мой отряд – инструмент, а население арены – препятствие, лежащее между мной и домом. Теперь, когда я не один, было не так страшно, ведь я знал, что мне прикроют спину (не радии меня самого, так ради денег). Всегда проще сделать все чужими руками, не марая собственных.

Я привык делать так на работе, и тут, думаю, разницы особо нет.

– Ну, нет, – Андрей скрестил руки на груди, медленно покачал головой. – Я на такое не подписывался.

– Никак нет, – спокойно ответил Юра. – Я убиваю преступников. Ни за какие деньги я не поступлюсь собственными принципами.

– А я согласен, – охотно ответил Рома. – Либо они нас убьют, Юра, либо мы их. Мы живыми отсюда не выйдем, если ждать будем. Вова прав. В этом суть испытания. Это отбор сильнейших и умнейших. Так давай, пока мы сыты, воспользуемся возможностью.

– Нет, – покачал головой Юра.

Меня всегда поражало лицемерие моралистов, если честно, но тем было для меня лучше, потому что ими проще управлять. Их хрупкая мораль очень легко ломается под напором смены мотивации, путем тонкого манипулирования понятиями «хорошо» и «плохо» у них в головах. То есть, если показать моралисту «правильный» по его разумению мотивирующий фактор, то он живо изменит собственным моральным принципам, забыв о гуманизме и собственной безгрешности. Если Юра не хотел убивать ради денег (хотя в этом была суть его работы), то, больше чем уверен, он убьет ради другого.

– Слушай, – вмешался я. – Ты дочь хочешь найти?

Юра взглянул на меня с возражением, мол, зачем, скотина, на больное давишь? Я почувствовал, как нарушил его внутренний баланс, оставалось только додавить. Включить воображение, погрузить в нужную ситуацию, и он, вероятно, сделает все, что я скажу.

– Ты видел валфорцев? – спросил я, заглянув ему в глаза. – Оборотней. Да или вампиров? Знаешь, что они могут сделать с твоей дочерью, если ты останешься сидеть здесь? – мне не надо было приводить живые примеры. Юра сам достаточно ярко все себе вообразит. – Они не посмотрят на то, что она ребенок.

– Она взрослая, – хмуро перебил Юра. – Просто….

– Просто местным совершенно плевать на людей, – я вспомнил слова Дианы о «корме с планеты Земля». – Мы всего лишь корм для них, и поверь, твоя дочь не исключение.

Юра напряженно сжал губы, принимал решение, вступающее в острое противоречие с его моральным кодексом. Он серьезно взглянул на меня, почти требовательно, и произнес тяжело:

– Обещай, что поможешь найти ее. Мне на хрен не нужны твои бумажки. Просто помоги найти Вику, пусти финансовые ресурсы на поиски.

– Идет, – кивнул я.

Вот и вся ваша мораль. В один момент мне удалось сделать окружающих преступниками в глазах Юры, а значит, убивать их можно.

С поисками я действительно собирался помочь. Выделю миллионов пять на спасательную операцию, найму каких-нибудь частников, сведу с Юрой, пусть ищут хоть до посинения. Мне не трудно.

– А ты, Андрей? – я обратился к нему. Андрей отстраненно отвернулся, осознавая, что с его напущенной моралью я проделаю то же, что с моралью Юры. – Подумай, сколько жизней придется принести в жертву, если ты не захочешь сейчас испачкать руки. Скольких тебе не удастся….

– Не продолжай, – хмуро ответил Андрей. – Я с тобой.

Нужно было занять место в центре арены. Конечно, там уже обосновалась шайка из трех молодых вампиров, не планировавших нам уступать. Они смело глядели на нас, с вызовом, думая, что ничего мы им не сделаем. Мне не особо хотелось идти на конфликт, но вот у Юры характер был другой, потому он сразу выступил вперед:

– Катись отсюда, шушера, – грозно произнес Юра, разминая плечо. – Или тебе оторвать руку, и затолкать ее в жопу по локоть?

Дрогнули души у вампиров, дрогнули, я это почти физически ощутил. Они пусть и пытались преодолеть страх, пусть и пытались остаться, но послушно ушли, освободив центр.

Юра сел на место, над которым будет ведро, а мы расселись вокруг него, создавая защитный периметр. Из толпы на нас обращали неприязненные взгляды, но никто не осмеливался даже пикнуть, потому что знали – ничего они нам не сделают. В этом и была моя задумка. Голод их слишком ослабил, и теперь каждая минута увеличивала и без того огромную пропасть, разделявшую нас по силам. Голод вампира рос по экспоненте, сила пропадала пропорционально голоду, так что против нас попросту некому было выйти.

Когда ведро сбросили, сокамерники окружили нас. Они кричали, ругались матом, и, как только Юра стал пить кровь из ведра, отчаянно бросились в атаку. Я сразу же отбросил первого попавшегося врага мощным ударом кулака, проломив грудную клетку, он с воплем грохнулся на лопатки. На меня бросился следующий, ему я жестким правым джебом развернул голову на 180 градусов, услышав, как звучно хрустнул хребет.