Читать книгу Караван - Александр Вальман - Страница 2

В этом месте река делала крутой поворот, и Вадиму пришлось изрядно потрудиться вёслами, чтобы лодку не швырнуло на скалы. Таня, сидевшая на корме, пыталась рулевым веслом помочь Вадиму, но он, похоже, её усердия не заметил, зато Таня уронила руль в воду. Они миновали пороги, и лодку вынесло на прямой и спокойный участок реки. Вадим направил лодку к левому берегу, и вскоре они причалили к песчаной косе. Жанна, сидевшая на рюкзаках на носу, спрыгнула в воду и, захватив с собой часть поклажи, направилась к лесу.

– Ух, ты! – сказал Вадим. – На том берегу медведь.

Таня обернулась, но никого не увидела.

– Врёшь ты всё, Вадим Плюш, – улыбнулась она, – хочешь меня напугать, а ничего у тебя не получится. Я смелая и ловкая.

– Ловкая, – сказал Вадим, – а руль утопила. Уж не от ловкости ли?

Он сложил вёсла в лодку и встал.

– Эх, ты! – сказала Таня. – Нашёл, чем женщину попрекать, какой-то деревяшкой.

– Деревяшка деревяшке рознь, – сказал Вадим, улыбнувшись. – Эта, например, была просто незаменима.

– Скоро вы там? – крикнула Жанна. Она была на берегу, и в ожидании Вадима и Тани сидела на песке.

Таня помахала ей рукой.

– Жанна, она кто? – спросила Таня.

Вадим обернулся и посмотрел на Жанну.

– Красивая девчонка, – сказал он. – Вообще-то она моя племянница.

– Да? – сказала Таня. – Как интересно…

– Вода тёплая, – сказал Вадим, опуская ноги в воду. – Искупаться бы.

– Ага, – рассмеялась Таня, – голышом.

Она перебралась на нос лодки и спрыгнула в воду. Они потащили лодку к берегу и дальше на берег. Тащил в основном Вадим, а Таня просто шла рядом, держась за борт лодки. Вытащив лодку до самой кормы, Вадим остановился, тяжело дыша. Подошла Жанна и, подав Тане полотенце, спросила:

– Тут остановимся или дальше пойдём?

– Мне здесь нравится, – сказала Таня, отряхивая ступни. – Да и темнеть скоро начнёт.

– Это точно, – сказал Вадим. Он достал со дна лодки верёвку, один конец которой был привязан к металлическому кольцу на носу лодки, и отправился к ближайшему дереву.

– Отсюда до озёр примерно шесть километров, – продолжил он, привязывая лодку, – за два-три часа дойдём. Там есть избушка, а в ней обязательно продукты. Или вы, девушки, собираетесь все эти дни жить под открытым небом и питаться тем, что сами поймаете?

Девушки переглянулись и стали обуваться.

– Надеюсь, через эти горы нам переходить не придётся? – спросила Жанна, указывая рукой на горную гряду.

– Нет, дамы, – улыбнулся Вадим, – мы идём к их подножью.

Они шли уже третий час, и хотя тропинка была на удивление ровной для леса, Таня вымоталась полностью.

– Давайте ваш рюкзак, Таня, – сказала Жанна, когда Таня поравнялась с ней. Жанна, несмотря на длительную ходьбу по лесной тропе, выглядела свежо и бодро. Передавая рюкзак, Таня не смогла сохранить равновесие, и опёрлась о Жанну, ощутив её упругое сильное тело.

– Конечно, – сказала Жанна и широко улыбнулась.

– А вот и дом! – воскликнул Вадим, шедший на десяток шагов впереди девушек.

Дом оказался маленькой избушкой, вросшей в землю по окна, стоящей у самого подножья вертикальной скалы, уходящей в небо, и без каких-либо признаков растительности. Он как-то сразу не понравился Тане. Маленький, перекосившийся: даже отсюда, с другого края поляны, на которую они вышли, было видно, что брёвна одного из углов дома превратились в труху. Покосившаяся и провалившаяся крыша из сгнившего железа дополняла картину полной разрухи.

Вадим толкнул дверь, которая, на удивление, даже не скрипнула, и вошёл внутрь. Таня помогла Жанне освободиться от рюкзаков, и последовала за Вадимом. Внутри царил запах плесени и сырости.

– Как интересно, – произнесла Таня, оглядываясь. – Как мы тут собираемся жить?

Весь дом, а вернее, полуразвалившееся избушка, состояла из одной комнатки: как Таня определила на глаз, не более шести квадратов. И половину этой площади занимал стол, под которым копошился Вадим, доставая деревянный ящик.

– Вот! – воскликнул он, выдвинув ящик к ногам Тани. – Продукты на месте! Значит, с голоду не умрём!

– Да, не умрём, – рассмеялась Таня, смотря на перепачканное пылью лицо Вадима, – одни консервы, и потолка тут нет.

– Потолка? – переспросил Вадим, обнимая Таню за бёдра. – Потолка нет. Зато тут очень интересное место.

– Где это «тут»? – весело спросила Таня, взъерошив волосы на голове Вадима и прижимая его лицо к низу своего живота. – Имей в виду: «тут» я спать не буду.

– Ребята, имейте совесть! – воскликнула Жанна. Она стояла в дверном проёме и с укоризной смотрела на Таню.

Таня освободилась из рук Вадима и сделала шаг к окошку, переступив через ящик с продуктами. И тут в избушке стало стремительно темнеть.

– Ого, – улыбнулась Таня, отдёргивая полусгнивший кусок материи, служивший занавеской, – вроде как погода портится.

– На небе ни облачка, – услышала она голос Жанны.

– Тогда почему так темно? – Таня обернулась назад к двери, но Жанны в проёме не оказалось. На её месте стоял Вадим, почти полностью закрывая свет. Снаружи послышались шаги: похоже, Жанна обходила избушку.

– Пошли на улицу, – Вадим протянул руки к Тане, – надо развести костёр, а то что-то есть хочется.

– Очень холодно тут, – сказала Таня. Она сделала пару шагов и вновь оказалась в объятиях Вадима. Выходя с ним из избушки, она обернулась: окно вновь осталось задёрнуто той же сгнившей занавеской.

– И где наша спутница? – спросил Вадим, обнимая Таню за плечи.

– То есть, ваша племянница? – улыбнулась Таня, уворачиваясь от рук Вадима. – Судя по шуму, она за этой избушкой, которую вы столь высокопарно назвали домом.

И тут они увидели Жанну, в шагах двадцати от них. Та выходила из-за деревьев на полянку перед избушкой.

– Так, а… кто же тогда… – Таня подняла руку, указывая на избушку, – там ходит за ней?

– Мы все тут, там никого быть не может. – Вадим удивлённо посмотрел на Таню.

– Я сама видела её в дверях… – испуганно сказала Таня, – ты сам разве не слышал её голоса?

– Послушайте, путешественники, – начала говорить Жанна, подходя к ним, – в метрах тридцати отсюда, в скале, какой-то ужасный вход в подземелье… из него несёт таким холодом…

– Это вход в шахту, – перебил её Вадим, не отрывая глаз от Тани, – он тут уже тысячу лет.

– Может, зверёк какой… – неуверенно прошептала Таня.

– Какой зверёк! – воскликнула Жанна, указывая рукой себе за спину. – Там костёр горит.

– Какой костёр, где?! – Вадим моментально потерял интерес к Тане и схватил Жанну за плечо. – Девочка, тут не может быть никаких костров, мы тут одни!

– Ну, конечно, – сказала Жанна. – Отпусти, мне больно.

– Пойдём, покажешь! – Вадим решительно направился к деревьям.

Таня не испытывала никакого желания оставаться одной рядом с этой непонятной избушкой и бросилась за Вадимом и Жанной. Вадим буквально бежал, так что девушки едва поспевали за ним.

– Вот! – торжествующе воскликнула Жанна, когда они выскочили на небольшую полянку, которая, как и поляна с домом, с одной стороны ограничивалась отвесной скалой.

– Действительно… – озадаченно и с некоторым испугом прошептал Вадим. – И угли ещё дымятся.

Но Таня смотрела не на затухающий костёр. Пещера, вот что привлекло её внимание. Из вертикальной скалы свисал громадный серый камень, отполированный дождём и ветром, а под ним в граните скалы зияла огромная чёрная дыра шириной и высотой метров десять. И из неё здорово тянуло холодом.

– Как-то зябко, – сказала Таня, обнимая себя за плечи. – Пойдёмте отсюда. Мне тут вообще не нравится.

Её охватило чувство неизвестности и неотвратимо приближающихся странных изменений в судьбе. Как будто вся прежняя устоявшееся жизнь рухнет в одночасье, и с ней произойдёт что-то страшное. Кто-то неведомый легко и в тоже время властно коснулся её сердца. И от этого прикосновения внутри Тани всё сжалось и похолодело. В глазах потемнело, и из этой темноты на Таню взглянуло худое старческое лицо, изрезанное глубокими морщинами и с кроваво-красными глазами. Этот взгляд древнего ящера проник в самую душу Тани, пытаясь завладеть всем её существом… Дрожь пробежала по её телу, она судорожно вздохнула, зажмурившись, прогоняя видение. И ископаемый монстр отступил, спрятался обратно в темноту, из которой появился.

– Да чёрт с ней, с пещерой! – воскликнул Вадим, взъерошив руками волосы на голове. – Здесь меньше часа назад были люди и жгли костёр. Ты понимаешь, что это невозможно?!

– Что ж тут невозможного? – рассмеялась Жанна. – Были: устроили привал, потом ушли. Теперь пришли мы.

– Нет! – Вадим стал очень серьёзен. – Это просто невозможно. С момента, как мы договорились отдохнуть здесь, тут никого не может быть…

– Пойдёмте отсюда! – взмолилась Таня, она никак не могла оторвать взгляд от темноты пещеры. Ей показалось, что там, в темноте, спит чудовищный, никому не ведомый хищник, и она своим появлением пробудила его.

– Ой! – сказала Жанна, указывая рукой в пещеру. – На нас кто-то смотрит оттуда.

Но Вадим не стал оборачиваться, а, обняв обеих девушек за плечи и тем самым развернув их, потопал прочь от пещеры, от потухшего костра, обратно к избушке.

– А что ты делала за избушкой? – спросила Таня у Жанны, когда они вернулись на полянку к рюкзакам.

– Меня там вообще не было, – ответила Жанна, – вы с Вадиком зашли внутрь, а мне захотелось в туалет, и я пошла туда, – она махнула рукой в сторону пещеры, – за деревья.

– Ты же сама сказала, что там был какой-то зверёк. – Вадим с упрёком посмотрел на Таню.

– Занавеска в окошке, – сказала Таня. – Я её отдёрнула, а сейчас окошко опять с открытой занавеской.

– Всё правильно, – сказал Вадим. – Так и должно быть.

– Нет, – сказала Таня, – когда мы с тобой выходили, оно было задёрнуто.

– Да ты просто запуталась, – сказал Вадим. – Сейчас перекусим, и всё встанет на свои места.

– Нет, я ещё тогда внимание обратила, – сказала Таня. – Давайте уйдём обратно к лодке.

– Так, – сказал Вадим, – возьми себя в руки, ты устала после перехода. Всё нормально.

– Пожалуйста! – взмолилась Таня. – Мне тут очень не нравится!

– Через час будет темно, – успокаивающе сказал Вадим, обнимая Таню, – как мы пойдём по темноте?

– Я туда, – сказала твёрдо Таня, указывая рукой на избушку, – больше не войду.

– Знаете, что, – вдруг сказала Жанна, – я одна спать не буду, я боюсь.

Они успели развести костёр посреди полянки и разогреть тушёнку, две банки, которую Вадим взял из ящика в избушке. Таня почистила принесённую ими картошку и, залив водой из пластиковой бутылки, поставила в котелке на огонь. Она присела на раскладной стульчик и стала смотреть, как Жанна нарезает овощи для салата. Жанна почувствовала взгляд и, подняв глаза, улыбнулась.

– Вот так, девушки, – сказал Вадим, заканчивая возиться с надувными матрацами и спальниками, – раз уж ты так не хочешь заходить в избушку, спать будем тут, на свежем воздухе.

Таня только вздохнула.

Ели в полной темноте при свете костра.

– Тут есть речка или озеро? – спросила Жанна, потягиваясь и вытирая губы платком.

– Метров сто за твоей спиной есть небольшое озерцо, – ответил Вадим, собирая грязную посуду с клеёнки, расстеленной на земле и служившей столом.

– Нет уж, – сказала Таня, наливая себе чай из термоса, – тут и так жутко, а ещё и идти куда-то по темноте…

– А как же с личной гигиеной? – спросила Жанна.

– Не бойтесь, девочки, – сказал Вадим, – я провожу и покараулю.

– Вы что, серьёзно? – сказала Таня. – Я только стала в себя приходить.

– Но я не могу не мыться, – возразила Жанна, распаковывая свой рюкзак и доставая из него полотенце.

– Подумаешь, какая цаца, – шептала Таня, доставая из рюкзака свой пакет с туалетными принадлежностями, – можно подумать, мне мыться не надо.

Тёмная стена леса встретила их сумеречными красками и странными запахами, которые совершенно не чувствовались у костра на поляне. Вадим включил фонарик, и сразу же Таню обступили тени: они беспрерывно менялись, корчились, пытались обхватить её и увести куда-то вглубь за собой. Перешагивая через коряги и рытвины, Таня, чтобы удержать равновесие, ухватилась за руку идущей впереди Жанны.

– А здорово тут, – сказала Жанна, не оборачиваясь. – Конечно, страшно, но здорово.

Сзади раздался треск сухих сучьев и ругательства, девушки обернулись и увидели Вадима, который стоял на коленях, потирая ушибленный бок.

– Тут где-то тропа должна быть, – сказал Вадим, вставая. – Но в такой темноте…

Минут через десять они вышли на берег озера. Вадим посветил по водной глади, пытаясь лучом фонаря достать до противоположного берега, но луч света рассеивался в темноте, и ничего не удавалось увидеть.

– Отвернись, – сказала Таня. Она отпустила ладошку Жанны и прошла пару шагов по песчаному берегу, высматривая место, где можно присесть.

– Вы располагайтесь, – сказал Вадим. – А я пройду, поищу тропинку.

Таня смотрела, как он удаляется обратно к деревьям, шаря лучом фонарика во все стороны.

– Не знаю, как вы, а я искупнусь, – сказала Жанна. Она уже полностью разделась и заходила в воду.

«Странно, – подумала Таня, – она совсем не стесняется Вадима, впрочем, меня она тоже не стесняется».

Таня разулась, сняла шорты и рубашку. Немного поколебавшись и сняв лифчик и трусики, направилась в воду. Жанна, стоя по пояс в воде, смотрела, как Таня входит в воду.

– Я знаю, – сказала она, когда Таня остановилась в метре от неё. – Вы с Вадиком любовники.

Таня опустила руки и, зачерпнув воды, вылила её на свою шею и грудь, потом, закрыв глаза, присела, скрывшись под водой полностью. Вынырнув, она посмотрела на Жанну и улыбнулась.

– Почему вы молчите? – спросила Жанна. – В конце концов, это невежливо.

– А что говорить, если ты всё знаешь, – не стала отпираться Таня. – И перестань мне «выкать».

– Люди переходят на «ты» после брудершафта! – сказала Жанна с вызовом.

– Слава богу, шампанского у нас нет под рукой, – рассмеялась Таня, – так что можно обойтись и без этой условности.

– Зато губы есть у обеих, – тихо, почти шёпотом сказала Жанна.

«Ну, малолетка, я тебе сейчас устрою», – пронеслось в голове Тани. Она сделала шаг к Жанне, и, обхватив её голову руками, поцеловала в губы.

– Вы… как… – задохнувшись от поцелуя, произнесла Жанна, теряя равновесие, когда Таня отпустила её.

– «Ты», теперь только «ты», – сказала Таня со смешком. Она вновь обняла Жанну, не давая ей упасть. – Ещё хочешь?

– Я не знаю, – прошептала Жанна, – наверное, да.

– Вот когда определишься, – улыбнулась Таня, – тогда и поговорим.

Она отпустила Жанну и, развернувшись, пошла к берегу, чувствуя, что Жанна идёт за ней. Уже выходя из воды, Жанна сказала:

– Мы ведь теперь любовницы…

– Не говори ерунды, – с напускной строгостью ответила Таня, – держи. – Она подала её полотенце.

– Лучше ты вытри меня, – попросила Жанна.

– Обойдёшься, – ответила Таня и сунула полотенце в руки Жанны.

Одевшись, она вспомнила про Вадима.

«Вот гад, – подумала Таня, – наверное, пристроился у какого-нибудь деревца и подглядывает».

– И ничего я не подглядываю, – сказал Вадим из темноты. Он включил фонарик, и Таня увидела его сидящим спиной к девушкам, в пяти метрах от них, на песке.

– Конечно, не подглядывал, – сказала Жанна, – сидишь тут тихонечко и фонарик погасил.

Она стояла рядом с Таней и обиженно сопела за её плечом.

– Похоже, тропинка совсем заросла, – проигнорировал Вадим Жанну, – я её не нашёл. Придётся идти опять напролом.

Он встал и, светя под ноги, двинулся к деревьям. Таня глубоко вздохнула и пошла следом. Чистый прохладный запах ночного озера остался позади.

«Жанна права: тут здорово, – думала Таня, пробираясь между деревьев и стараясь не отстать от Вадима, шедшего довольно быстро, – уходить совсем не хочется, и страх пропал… Но эта сучка, как она меня спровоцировала! Нет, завтра надо уезжать, а то натворим мы с ней дел…»

Лес изменился. Он стал более редким и светлым. Тени больше не пугали Таню, не звали в сторону, в темноту. Казалось, деревья сами расступаются перед ней, освобождая путь.

Уже дойдя до избушки и сидя на раскладном стульчике, расчёсывая не совсем просохшие волосы, Таня украдкой наблюдала, как насупившаяся Жанна разделась и в одних трусиках юркнула в свой спальник. Таня перевела взгляд на избушку: в дверном проёме мелькал луч фонаря и слышался скрежет. Похоже, Вадим, что-то упорно искал или давал им с Жанной время закончить приготовления ко сну. Таня улыбнулась и, запрокинув голову, посмотрела на верхушки деревьев и выше, на ночное небо.

Удивительно, но лес вновь изменился. Он стал густым и тёмным. Вокруг наступила странная тишина. До Тани перестали доноситься звуки, которые издавали ящики, передвигаемые Вадимом в избушке, даже потрескивание дров в костре прекратилось. Тишина, казалось, вытекала из леса вязкой липкой массой. Она подобралась к ногам Тани и стала обволакивать их. И тут внутри Тани стала подниматься горячая волна желания. Таня шумно выдохнула и облизала языком свои губы, она уловила ароматный запах травы, растущей на поляне, и почувствовала, как пальцы, твёрдые и очень гибкие, проникли к её лону и, задержавшись, перебирали волоски на лобке, отыскивая проход к точке наслаждения. Разум Тани был совершенно поглощён безумным желанием плоти, и только далеко-далеко в глубине маленькая частица его боролась и беззвучно кричала о приличиях…

Таня открыла глаза и обнаружила себя сидящей на траве, с руками, запущенными в свои собственные расстёгнутые шорты.

«Ну, подруга, ты даёшь, – подумала Таня и набрала полную грудь воздуха, – нет: спать, быстрее спать!» Она быстро разделась и, оставшись в трусиках и короткой маечке, забралась в оставшийся свободный спальник. Через полуприкрытые веки Таня видела, как к костру подошёл Вадим и, подкинув сучковатые поленья в огонь, раздевшись, лёг на надувной матрац, укрывшись одеялом. Рядом ровно и глубоко дышала во сне Жанна. Таня перевела взгляд на тёмную стену леса… и увидела, как между деревьев двигается, приближаясь к поляне, шар бело-жёлтого цвета. Подул ветер, и шелест тысяч листьев заполнил Танину голову шорохом и бормотанием…

К Тане подходила молодая девушка, почти ребёнок, высокая и изящная. Совершенно нагая. Чёрные густые волосы ниспадали на плечи и закрывали лицо. Что-то зашевелилось в Тане, стало горячо внизу живота, и в ней вновь появилось и стало расти желание. В траве вокруг лежащей Тани возникло слабое голубое свечение: оно то чуть угасало, то разгоралось, но всё время усиливалось…

Пульсация свечения прекратилась, и поляна осветилась ровным голубым светом. Деревья, окружавшие поляну, стали сходиться – и остановились за спиной подошедшей к Тане девушки. Присмотревшись, Таня поняла, что это не деревья, а какие-то люди в странных одеждах толпились за её спиной. Они протягивали руки и манили Таню к себе. Она вылезла из спальника и встала на ноги, протянув руку, откинула в сторону пряди волос, закрывавшие лицо девушки.

И ничего не увидела: лица у той не было, только чёрная клякса от лба до шеи. И тут же руки, тянувшиеся со всех сторон, подхватили Таню… Но нет, это не руки, поняла Таня – ветки деревьев: вокруг Тани росли незнакомые ей деревья с чёрно-жёлтой листвой и ярко-красными ветвями, тянувшимися к Тане; покрытые папоротниковыми листьями и обвитыми тонкими лозами, похожими на змей.

И эти ветки обвили Таню и подняли её над землёй. Таня пыталась вырваться, но тщетно, всё её тело оказалось сковано тонкими и крепкими ветками, которые всё сильнее обвивали Танино тело, её ноги и руки. Таня всем телом извивалась, пытаясь освободиться, и в какой-то момент ей почти удалось. Она смогла перевернуться и увидела, что парит высоко над землёй, что никаких деревьев нет и в помине, а всё её тело окутано змеями. Ужас охватил Таню, она перестала сопротивляться и безвольно повисла на длинных эластичных телах змей.

Она услышала над собой хлопот крыльев, и тут же на её грудь опустился чёрный дрозд, а за ним появилась огромная голова змеи с ярко-жёлтыми глазами. Послышалось тихое монотонное пение, как будто хором читали молитву, и звуки скрипки и кларнета переплелись с голосами. Дрозд расправил крылья и взлетел, голова змеи нависла над Таниным лицом и стала раскачиваться в такт пению, не отрывая жёлтых огромных глаз, в глубине которых клубился чёрный дым, от широко открытых глаз Тани. Она почувствовала, что в её паху происходит какое-то движение, её ноги, согнутые в коленях, широко раздвинулись, и что-то неимоверно холодное проникло внутрь неё. Таня попыталась воспротивиться этому, её тело выгнулось в дугу, она широко раскрыла рот, пытаясь криком позвать на помощь, но тут же почувствовала, как рот наполняется чем-то вязким и ледяным, как будто кто-то вылил в неё густой сок. Вместо крика о помощи из Таниного рта вырвалось утробное клокотание…

Вдруг всё исчезло. Как будто этот кто-то одним движением вырвал Таню из змеиного клубка, смахнул в небытие парящую над нею птицу, растопил что-то мерзкое и холодное внутри неё. Тело Тани стало свободно и невесомо, она увидела плавно приближающуюся землю.

И вот она стоит на поляне, а позади мирно потрескивают сухие сучья в костре. Таня перевела дух. Привидится же такое, подумала она, и тут увидела вышедшую из темноты леса девушку. Только теперь на ней покоился чёрный длинный плащ с накинутым на голову капюшоном. Таня почувствовала возле своих ног движение и, опустив глаза, увидела карлика, ростом чуть ниже своих коленей. Карлик, поняв, что замечен, цепко и больно схватил Танину ногу и, используя её как шест, моментально взобрался по Тане к её голове, где тут же запутался в волосах.

– Открой душу, открой душу… открой… – горячо зашептал он в Танино ухо, – … душу, душу…

Девушка подошла к Тане и, откинув капюшон, взглянула в глаза. На этот раз лицо девушки находилось на месте, и их глаза встретились…

Таня почувствовала, как девушка вошла внутрь её тела, как заполняет мозг… кто-то легонько тронул её сердце, и оно сбилось с ритма. И тут же в голове Тани зашевелился горячий ветер, стремительно переросший в ураган… Мгновение – и уже могучие вихри бушуют в её голове, пытаясь вырваться на свободу.

Перед Таниным взором возникли две девушки, затеявшие сабельную схватку: азартную и беспощадную. Вдруг они исчезли, а на их месте появились двое мужчин с абсолютно одинаковыми лицами. У одного из глаза торчала стрела, а у другого – обломок меча… Порыв ветра стёр их… И вот уже старуха с поднятыми над головой кулаками, выкрикивая проклятья, шагает с каменной террасы в бездну, а вдали по бесконечной лестнице кубарем падает старик, оставляя за собой густой кровавый след… Тьма, разрываемая сполохами молний, закрывает его… и другой старик, с лицом, изрезанным глубокими морщинами, в чёрном плаще, посохом из жёлтого металла указывает на одного из многих младенцев, лежащих перед ним на земле, а двое мужчин, закованных в латы, замахиваются кинжалами над его головой, но бушующий ветер уносит их в темноту… а старик идёт по пустыне, и прямо перед ним из-за горизонта встаёт солнце, и оно своим бело-жёлтым светом заполняет сознание Тани…

– Ты не пройдёшь! – зазвенел в её голове женский голос. – Её душа закрыта! Ты не пройдёшь!

…Они возвращались днём. Вадим сидел на вёслах, Жанна расположилась на носу лодки, на рюкзаках. Таня устроилась на корме, опустив руку по локоть в воду.

– Какое необычное место, просто сказочное, в таких местах должны исполняться желания, как думаете? – спросила Жанна, поглядывая на Таню.

– Конечно, – ответил Вадим, – а иначе зачем мы сюда приходили.

– Хорошо бы, – улыбнулась Таня.

14 сентября 2010 года

Таня проснулась от яркого солнечного света, заполнявшего всю комнату. Одна. Быстро выполнив привычный утренний ритуал и наскоро перекусив, Таня, прихватив ведро с оставшимися уликами, направилась к двери. Она не решилась воспользоваться лифтом и спустилась по лестнице в подвал под домом, который служил стоянкой для автомобилей жильцов. Вскоре серебристый седан вырвался из чёрного проёма подземной автостоянки и, наращивая скорость, влился в общий поток машин.

Через три часа Таня остановила машину перед одним из типовых высотных домов на северо-западе города. Она поднялась на шестой этаж и постучала в ближайшую к лестнице дверь, которая тут же открылась.

– Я видела, как ты подъехала, – сказала, широко улыбаясь, Жанна. – И я ужасно соскучилась.

На ней был коротенький халат белого цвета с ярко-красной окантовкой, который Таня привезла ей с островов и подарила в день совершеннолетия. Жанна очень берегла этот халат и надевала только когда встречалась с Таней. Сейчас этот халат был полностью распахнут на Жанне, так что не только Таня, но и любой другой человек, оказавшийся на лестничной площадке за Таниной спиной, мог совершенно спокойно видеть все прелести тела Жанны. Во всех подробностях. Впрочем, никого на площадке не было, и Таня спокойно вошла в квартиру, закрыв за собой дверь.

Впервые Таня оказалась в постели с другой женщиной на третьем курсе университета. После одной вечеринки, на которой не повезло с парнями. И не то, чтобы мальчики попались сплошное «фуфло», но все трое как-то быстро накушались, и к тому моменту, когда Таня с подружкой были не прочь перенести события на более интимный уровень, чем простое тисканье за столом, стали совершенно бесполезны, как мужчины. А может, их смутило, что один из них лишний. Хотя к тому времени у Тани, к примеру, был опыт двух и даже трёх мужчин, так сказать, одновременно. Так что никаких трудностей тут быть не могло. Просто оказались они сопляками, которые до настоящих женщин никогда не дотрагивались.

Именно так подумали девушки, и решили, что можно обойтись и без мужиков, тем более что они оказались и не мужчинами. Мысль эта довольно долго зрела в Таниной голове и в конце концов обрела реальное воплощение в лице её подвыпившей подруги.

Сегодня, спустя тринадцать лет, Таня не помнила, кто из них выдвинул эту далеко не новую идею. Но факт остался фактом: они поимели друг дружку прямо среди этих пьяных вдрызг сосунков.

… Жанна крепко обнимала Таню, когда к той вернулось чувство реальности. В комнате стало значительно темнее. Таня потянулась, освобождаясь из объятий Жанны.

– Когда приходят твои родители? – прошептала Таня, устраиваясь поудобней на плече Жанны.

– В шесть, – ответила Жанна.

– А сейчас сколько? – зевая, спросила Таня.

– Шесть, – весело сказала Жанна.

– Что?! – первую букву Таня произнесла всё ещё лёжа рядом с Жанной, а последнею уже у дверей квартиры, полностью одетая.

– Я давно хочу познакомить тебя с предками! – прокричала из комнаты Жанна.

– Не говори ерунды! – крикнула в ответ Таня, открывая дверь.

В машине, выезжая на автостраду, Таня перевела дух и весело рассмеялась. Она поняла, что этот день, в отличие от многих других, она прожила так, как надо. Она не была уверена, всё ли сделала правильно, заметая следы преступления, но одно знала точно: сегодня Жанна спасла её. Она дала ей силы жить дальше.

Муж находился дома. У Тани радостно заколотилось сердце. Наконец-то! Рядом с мужем она ничего не боялась. Он защитит её. Какой бы она ни была развратной, как бы ни изменяла и не унижала его этими изменами. Она была его женщиной. Всегда и везде.

Таня вошла в зал. Дорогой и единственный беседовал с одним из своих компаньонов. Мужчины были одеты по классу «А», и Таня почувствовала, что её ждут. Прикоснувшись губами к щеке мужа и обняв его, она улыбнулась гостю.

– Познакомься, – сказал муж, – это Кирилл Локсодорм, он представляет одну весьма могущественную промышленную группу, вложившую деньги в мой банк.

– Прямо здесь представляет, – рассмеялась Таня. Её муж просто обожал всевозможные протокольные условности.

– Везде, – веско сказал муж, – тем более в неформальной обстановке.

Таня с наигранным ужасом посмотрела на гостя, тот в ответ обречённо развёл руками.

– Мы ждём тебя почти час, – продолжал муж, – так что быстренько приведи себя в порядок, через полтора часа мы должны быть на вечере у министра.

– «Быстренько», – Таня с усмешкой посмотрела на мужа. – Для того, чтобы соответствовать такому приёму, нужно потратить день, и даже ночь. Понятненько?

– Вы настолько красивы, – влез в разговор Локсодорм, – что в любой момент можете присутствовать на приёмах любого уровня, без всякой подготовки.

– Вот и ещё одна твоя победа, – прошептала Таня себе под нос, направляясь в спальню. – Правда, гордиться тут особо нечем: такой же кобель, как и остальные. Да к тому же ещё и зануда.

Таня наносила последние штрихи своего макияжа, когда увидела в зеркале туалетного столика фотографию, лежащую на подушке постели. Тюбик помады, выпавший из Таниных пальцев, ударившись о поверхность столика, вывел Таню из оцепенения. Ей потребовалось огромное усилие, чтобы встать, подойти к постели и взять фотографию в руки.

«Почему, ну почему именно с ним. Ведь у меня столько мужиков», – стучало у неё в голове.

Таня открыла глаза. На фотографии был её муж, стоящий у окна своего рабочего кабинета в банке. С сигарой в руках и улыбкой на всю физиономию.

Они вернулись поздно и очень уставшими. Женя пребывал в превосходном настроении: ещё бы, он обожал подобные мероприятия. Таня же, напротив, терпеть не могла все эти приёмы и обеды с власть предержащими. Присутствуя на них, она не раз ловила себя на мысли, что нет никакой разницы между этими небожителями и старушками, сидящими у подъездов и перемывающими кости всем, кому не посчастливилось пройти мимо.

Кто что сказал, кто как выглядит, кто сколько заработал. И, главное: кто кого бросил, соблазнил, обманул, кто кого и как использовал… Кто кому почему и зачем задницу подставил и кто её вылизал. Сидят, едят, стоят, пьют, ходят, танцуют – и клюют, клюют до крови, до смерти, товарищей и знакомых, подельников и партнёров… Всё-таки Хичкок здорово промахнулся, снимая своих птиц.

Таня устало опустилась на кровать, не в силах раздеться, и наблюдала за мужем, как тот в отличном настроении, напевая себе под нос что-то весёлое, бесцельно перемещался по спальне, разбрасывая свою одежду. «Надо же, – подумала Таня, – какой живчик, а ведь я ему в дочери гожусь. Какие, к чёрту, фитнессы или там здоровый образ жизни. Для мужчины важно дело, которым он занят, а если всё получается, то ему больше ничего и не надо. И выглядеть, и чувствовать он себя будет… Интересно: сколько у него баб?»

– Я – в душ. Ты со мной? – спросил Женя, останавливаясь перед Таней.

– О, нет, – Таня сделала усилие и села, – я безумно хочу спать… можно, я вымоюсь утром?

– Милая моя, мы только что были в центре абсолютной власти. Неужели тебя это не возбуждает? – Женя наклонился и положил ладони ей на колени.

– Так уж и абсолютной? – спросила с улыбкой Таня. – Они что там, средневековые короли? Или, того хуже, императоры древнего мира?

– Любые короли и императоры по сравнению с ними – дети. У нас политическая власть – синоним абсолютной, можно даже сказать, божественной власти.

Женя опустился перед Таней на колени и запустил свои руки ей под юбку.

– Так уж и божественной, – сказала Таня. – У нас ведь выборы, и всё такое… Куда ты полез, я грязная.

– Выборы, выборы, – сказал Женя, не обращая внимания на последнею реплику жены. – Только не то, что говорить, даже думать об этом не надо. А то бог услышит и прогневается, а гнев бога – это… Ты что, без трусиков!

Таня почувствовала, как руки мужа, миновав резинку чулок, легли на её лоно и пытаются проникнуть дальше внутрь.

– Куда немытыми руками! – воскликнула Таня, пытаясь своими ладонями остановить Женю. Но тот и без Тани застыл, и она, подняв голову, увидела его ошеломлённое лицо с широко раскрытыми удивлёнными глазами.

– Так ты и там была без… Ну, ты, мать, даёшь!

– А твои боги, да и ты, ничего не увидели и не почувствовали! – расхохоталась Таня.

Но Женя её не слушал. Он резко перевернул Таню на живот и задрал на ней юбку. Таня почувствовала мужа у крестца.

– Ниже… – прошептала Таня, поняв, что сопротивление, как и взывание к благоразумию и гигиене, бессмысленно…

«Господи, чем там намазано, что они так туда стремятся?» – подумала Таня, когда Женя с рычанием упал рядом с ней.

– Всё! – тяжело дыша и смеясь, сказал Женя. – Теперь душ.

– Щас! – сказала Таня. – Вот теперь я пойду первой!

– Давай, а я к тебе присоединюсь, – сказал Женя. – Через пару минут.

– Обойдёшься, – сказала Таня. Она встала с постели и принялась снимать юбку и блузку. – Чулки все изорвал…

– Чулки? – не понял Женя. – Хорошо, я куплю тебе чулочную фабрику. Это, надеюсь, решит проблему?

– Зачем мне фабрика, когда у меня есть ты! – рассмеялась Таня и кинула в него своей юбкой, а затем блузкой и лифчиком.

– Ух, ты! – воскликнул Женя, увидев жену, стоящую перед ним в одних рваных чулках и тёмно-красном гранатовом ожерелье, плотно обхватившем её шею на манер ошейника.

– Забыл, кем я была? – томно спросила Таня. – Напомнить? Что скажет твой бог, когда узнает, что твоя жена – бывшая шлюха?

– Я так полагаю: он знает, – улыбнулся Женя, – А почему бывшая? Я хочу, чтобы ты всегда была такой… когда мы познакомились. Помнишь?

– Помню, – сказала Таня. Она наклонилась над мужем, так что обнажённые соски коснулись расстёгнутой сорочки мужа. Дрожь пробежала по всему её телу. Она пальчиками коснулась его губ. – Жди и будь паинькой. И, быть может, ты сумеешь пережить эту ночь со мной!

Уже в ванной комнате, усевшись на специально стоявшую тут небольшую скамеечку, сняв ожерелье и то, что осталось от чулок, она взглянула в зеркало, висевшее над раковиной. Оттуда на неё смотрела старуха, очень похожая на саму Таню, только постаревшую лет на триста. Странно, но Таня не испытала никакого страха или ужаса – только любопытство. Она встала со скамеечки и подошла к зеркалу.

– Тебя все предадут, и жизнь твоя станет страшнее смерти, – жёстко сказала старуха, неотрывно глядя в глаза Тани.

– Кто – все? – не поняла Таня. Она протянула руку к зеркалу, и рука, не чувствуя препятствия, прошла насквозь, и Таня коснулась лица старухи. И тут же её пальцы обожгло огнём, как будто она дотронулась до тлеющих углей костра. Старуха в зеркале пропала, и на её месте появилась поляна, ограниченная с одной стороны отвесной гранитной скалой, в которой под нависающей громадой серого камня зияла огромная чёрная дыра. А посреди полянки дымился, затухая, костёр.

– Ты должна умереть, – услышала Таня за спиной твёрдый голос старухи, и почувствовала, как костлявые и твёрдые руки толкают её к зеркалу. – Иди туда, и смерть твоя будет быстрой и лёгкой.

Но Таня не собиралась никуда идти, и вместо того, чтобы сделать шаг к зеркалу, выдернула из него руку и обернулась, надеясь понять, что происходит за спиной и кто так больно тычет в спину.

За Таней никого не обнаружилось, и толчки в спину прекратились. Ничего не понимая, Таня вновь посмотрела в зеркало: теперь в нём вновь стояла старуха.

– Ты сильная, но останешься жить – проиграешь: предательство справится с тобой, и ты пожалеешь, что родилась.

– Да кто ты такая? – крикнула Таня. – Что вообще тут происходит?

– У тебя была возможность умереть, – проигнорировала старуха крик Тани. – Теперь жизнь твоя станет безумием, и оно сломает тебя! Все, кто любит тебя, умрут. И ты сама проклянёшь себя.

– Тварь! Что ты мне тут пророчишь! – зло крикнула Таня. Она неумело, по-женски, замахнулась и ударила, целя в ненавистное лицо старухи. На этот раз зеркало осталось на месте, и Таня больно отбила костяшки пальцев о её поверхность.

– Сегодня последняя ночь, когда ты можешь решить всё своей смертью, – глухо произнесла старуха. – И спасёшь тех, кого любишь. Умри счастливой!

– Я своего мужа люблю! – сказала Таня. – Он меня не предаст, какой бы я ни была.

– Твой муж проклят: он всё для себя решил сам! Его нельзя спасти. Подумай о другом… – донеслось из зеркала, и старуха исчезла.

Таня увидела своё отражение в зеркале, и почувствовала, как нестерпимо жжёт кисть правой руки, пальцами которой она прикасалась к лицу безумной старухи. Таня включила холодную воду и сунула под струю воды горячие пальцы. «Привидится же такое, – подумала она, морщась от боли, – вроде и не пила ничего… только шампанское да пара бутербродов с икрой… неужели подосланное? Ага, – зазвучал в голове голос разума, – на приёме у министра!»

– А что? – сказала Таня своему отражению. – Во все времена неугодных травили на таких встречах… чтобы сразу на глазах. Так сказать, с гарантией!

«Кому ты нужна? И муж твой кому там нужен? Если что – другого найдут в секунду, – прозвучало в её голове. – Поменьше амбиций. И сходи к психиатру».

Таня усмехнулась и, выключив воду, направилась к ванной. Приняв душ, она обернулась огромным полотенцем, больше похожим на махровую простынь, и вошла в спальню. Муж по-прежнему лежал на кровати в той же позе, что оставила его Таня. Наклонившись над ним, она поняла, что он спит. Она прошлась по комнате, собирая разбросанную им одежду. «Ну и пусть, – подумала она, – пусть все, кто нам улыбаются, нас ненавидят, завидуют нашему успеху – переживём. И ответим тем же. А что эта старуха всё про смерть толковала?»

Странно, но Таню совсем не удивило то, что с ней произошло в ванной комнате. Как будто она каждую ночь общалась с неизвестными и непонятными ей людьми в зеркале. Таня чувствовала, что после убийства неизвестного мужчины в ней что-то происходило. И она не знала, что с этим делать и как бороться. Впрочем, все изменения её нисколько не пугали, а наоборот, придавали уверенности.

Таня сложила поднятую одежду в кресло, стоящее рядом с выходом на балкон, и вернулась к кровати, на которой мирно посапывал муж. Она решила не трогать и не будить мужа, благо супружеское ложе было огромных размеров. Освободившись от полотенца, она устроилась на противоположном краю кровати и, протянув руку погладила мужа кончиками пальцев. Тот отозвался довольным урчанием, но не проснулся. Таня со вздохом убрала руку и легла на спину. «А этот Локсодорм интересный мужчина и, похоже, здорово богат, раз вхож к таким людям, – подумала она. – И с каким интересом он рассказывал об оружии».