Читать книгу Блеск - Александр Варго - Страница 2

Кафетерий «ШокоЛадик» пользовался большой популярностью, в особенности у молодежи, чему способствовало удобное расположение, демократические цены и уютная обстановка. И неудивительно, что от желающих вкусно перекусить не было отбоя, из-за чего отыскать свободный столик, особенно в обеденное или вечернее время, было не так-то просто. Тем не менее сотрудники ивент-агентства, специализирующегося по подбору невест состоятельным женихам, частенько наведывались в «ШокоЛадик», благо от работы до него было рукой подать.

– Ань, вон место освободилось, – воскликнула круглолицая женщина лет тридцати пяти в брючном костюме. В ее пухлых руках был поднос с морской капустой и стакан персикового сока.

Ее спутница в синей юбке и светлой джинсовой куртке проворно обошла немолодую пару, которая следовала в сторону выхода, и плюхнулась на стул. Поставив перед собой бумажный стакан с зеленым чаем, она на мгновение зажмурилась, вдыхая исходящий от него аромат.

– Падай, Вик, – сказала Анна, открывая глаза. Ее густые русые волосы были затянуты в конский хвост, тонкие пальцы небрежно крутили бледно-желтый брелок-«тамагочи».

– Ну, собственно, – заговорила Вика, грузно усаживаясь на стул, – о чем это я?

Она наморщила лоб, словно пытаясь вспомнить, на чем остановилась, прежде чем они вошли в кафетерий.

– Ты о Серкане говорила, – машинально напомнила Анна и сделала глоток чая. Лицо девушки было задумчивым, как если бы мыслями она находилась совершенно в другом месте.

– А, ну да. Так вот, для турка у него блестящая русская речь.

Она мельком глянула на отрешенное лицо подруги и щелкнула у нее перед носом пальцами, блеснув свежим ярко-красным лаком.

– Але, гараж. Ты меня слушаешь вообще, Ань?

Сделав очередной глоток, Анна послушно кивнула.

Вика скосила взгляд на брелок, который та продолжала меланхолично крутить. Судя по облезлой краске и потертостям, он был ненамного моложе своей хозяйки.

– Смотрю, ты не расстаешься с этим «тамагочи», – заметила Вика.

– Память об одном человеке, – коротко пояснила Анна.

Подцепив вилкой пучок капусты, Вика с мрачным видом отправила его в рот.

– Знаешь, никогда никому не признавалась, но… ты и представить не можешь, как меня задолбало эти водоросли жрать, – вздохнула она. – Мой нутрициолог говорит, мне только они и подходят, от остального я пухну. А по-моему…

Вика вытащила из деревянной подставки зубочистку и сунула ее в рот.

– Это не от еды совсем, а от нервов, – закончила она и покосилась на свой громадный бюст, который нависал над столом, словно две дыни в авоськах. Казалось, еще немного – и тесная рубашка лопнет, позволив всем ее прелестям бесстыдно вывалиться наружу.

Анна усмехнулась:

– Не проблема, Вик. Ешь пельмени или плов сколько влезет, только после этого дуй в спортзал и сгоняй с себя семь потов. Вот тогда будет тебе счастье и баланс.

– Ну вот еще… – насупилась Вика. – Умная ты, Иванушкина! Тут на личную жизнь времени нет, а ты – в зал!

Анна посмотрела на остывающий чай.

– Нужно довольствоваться тем, что есть, – философски изрекла она. – У меня, к примеру, до следующей зарплаты три косаря осталось да банка икры с последнего корпоратива… Так что опять придется на «дошике» жить…

Вика вновь принялась за морскую капусту.

– Ну ты даешь, подруга, – с набитым ртом проговорила Вика. – Зарплата же только позавчера была?

– Была, – эхом отозвалась Анна. – Я ее, собственно, за квартиру всю и отдала.

– В нашем полку прибыло, – сказала Вика, глядя, как к их столику неспешно приближается невысокая рыжеволосая женщина с подносом в руках. – Леля собственной персоной.

– Девки, я тут приземлюсь, ладно? – прощебетала рыжеволосая, ставя поднос на столик. – Спать хочу, умираю просто…

Чувственно вздохнув, она открыла банку «Ред Булла», одним махом осушив половину. На десерт.

– Опять небось в свой «Симс» играла? – полюбопытствовала Вика, вытирая рот салфеткой.

– Не, – хитро улыбнулась Анна. – Она с Бортниковым две ночи подряд в «Астории» зависала, пока его жена в командировке была.

По лицу Лели скользнула тень, и она едва не поперхнулась. Нервно оглянувшись по сторонам, она спросила вполголоса:

– Это он тебе сказал?

Вика засмеялась:

– Анечка у нас Шерлок Холмс, она все про всех знает.

Анна откинулась назад и посмотрела на Лелю взглядом, каким смотрят на ребенка, который, разбив горшок с цветком, изо всех сил пытается переложить свою вину на кошку.

– Да тут и так все видно. Ты, красавица, третий день в одном и том же платье приходишь. Вчера фотку у себя в соцсетях запостила – вид с террасы отеля, где у них завтраки. И потом…

Она потянулась вперед, указав на коробок спичек, который лежал рядом с пачкой сигарет на подносе:

– Вот же. Только слепой не догадается.

Леля молча проследила за взглядом Анны и поджала губы. Кто бы мог подумать, что несчастный коробок с логотипом фешенебельной гостиницы, который она прихватила с собой утром, может оказаться столь весомой уликой?!

– Спалилась, – поддела ее Вика. – Причем бездарно.

– Про Бортникова ты никак не могла узнать. – Леля упрямо мотнула головой, и по шелковистым волосам цвета меди пробежали всполохи.

– Да он такую же фотку у себя выложил, – устало пояснила Анна, словно объясняя очевидные вещи. – В то же самое время.

– Ой деби-и-ил, – протянула Вика. Закончив с салатом, она отодвинула пустую тарелку в сторону.

– Вообще-то, они с женой полиаморы, – сказала Леля и, заметив вытянувшиеся лица девушек, поспешила дать уточнение: – В общем, они сто лет женаты и, как говорится, надоели друг другу до смерти. Ну и договорились попробовать спать с другими партнерами… Только так, чтобы вторая половина точно об этом не знала.

– Что-то как-то запутанно все, – покачала головой Анна. – Полиаморы…

– Вон, кстати, жена Бортникова идет, – шепотом произнесла Вика. – Легка на помине…

Анна с Лелей инстинктивно повернули головы, разглядев среди посетителей высокую брюнетку с подносом, которая озабоченно выискивала свободный столик. Заметив девушек, она, заметно приободрившись, зашагала к ним.

Вика откашлялась с деланым видом и, изобразив серьезное лицо, громко спросила:

– Про скандал с Деминой слышали?

Леля, вооружившись ложкой, придвинула к себе фруктовый штрудель.

– Это которая стилистка из телика? – спросила она, пробуя десерт.

– Именно, – встряла Анна. – Я с ней на журфаке в десны дружила… А что?

– Она шмотки на съемки брала у русских дизайнеров по бартеру, а потом половину не возвращала, – пояснила Вика. – Говорила, мол, что ведущие их испортили. Ну, и типа – «Какие претензии к нам?! К тому же мы ваш логотип в титрах ставим!». А потом оказалось, она эти вещи на «Авито» продает за адские деньги…

Леля восхищенно цокнула языком:

– Блин, почему мне никогда ничего такого в голову не приходит?

– Я с вами сяду? – раздался неуверенный голос брюнетки, и девушки умолкли.

– Эм… Конечно, – спохватилась Леля. – Я пошла, а то у меня там дела…

Сделав в воздухе неопределенный жест рукой, она поднялась со стула, и, прихватив с собой недопитую банку энергетика с сигаретами, упорхнула прочь. Как только она ушла, Вика уставилась на почти не тронутый десерт.

– Вот так всегда, – пробормотала она. – Решишь худеть, а тебе на!

С этими словами она подвинула тарелку со штруделем к себе, принявшись есть. Супруга Бортникова сидела молча, мелкими глоточками отпивая кофе.

– Ты приглосы из типографии сегодня заберешь, Шерлок? – поинтересовалась Вика, глянув на Анну.

– Да, вечером.

Помедлив, она спросила:

– Слушай, можно я тоже на афтепати приду?

По круглому лицу Вики скользнула тень.

– Это закрытая вечеринка, – ответила она тоном, исключающим малейшие компромиссы.

– Как-то странно быть организатором закрытой вечеринки и не иметь возможности на нее попасть, тебе не кажется? – напрямик спросила Анна.

Вика скривилась, словно надкусила лимон:

– Иванушкина, не нуди. Я и так до хрена хорошего для тебя делаю. И я, между прочим, четыре года ждала, пока меня повысили и начали пускать на все афтепати.

– Я пять лет уже здесь ишачу, – словно между делом заметила Анна.

– Ладно, пошли, – скомандовала Вика, желая закрыть тему. – Начальство с обеда раньше нас припрется, начнет бухтеть, как всегда… Поднос мой захвати, пожалуйста.

Со скрипом отодвинув стул, она выпрямилась и, отряхнув с брюк невидимые крошки, двинулась к выходу. Анна, взгромоздив подносы друг на друга, направилась к стойке. Оставшаяся в гордом одиночестве брюнетка с каменным выражением лица допивала кофе.

* * *

Обед едва успел закончиться, как было объявлено совещание. Татьяна Васильевна Бельская, директор ивент-агентства, обожала проводить подобного рода мероприятия, особенно если дело касалось чьей-то оплошности или прокола. Складывалось ощущение, что она получала моральное удовольствие от показательных порок.

Анна заерзала, устраиваясь поудобнее на офисном стуле. В зале, где обычно проходили совещания, девушка всегда чувствовала себя по меньшей мере неуютно.

«Как студент на экзамене, который ни фига не готовился», – внезапно подумала она, устремив взгляд на стены, сплошь увешанные рекламными постерами с изображением Бельской. Анна задержала взор на одном из фото, заключенном в позолоченную рамку. Судя по всему, снимок был сделан лет двадцать назад и из всех постеров нравился Анне больше всех. Облаченная в белоснежную норковую шубку, молодая и свежая Бельская дерзко смотрит в камеру, ее длинные каштановые волосы треплет ветер. В чуть прищуренных глазах сверкает триумф победителя, позади заводским глянцем поблескивает новенькая по тем временам модель «Мерседеса».

Иванушкина перевела взгляд на нынешнюю Бельскую, которая раздраженно перекладывала бумаги на столе в поисках нужной. Конечно, двадцать лет – большой срок, но директор агентства все еще сохраняла ослепительную красоту и притягательность, невзирая на минувшие годы. А главное – все тот же неугасаемый блеск в глазах.

– Вот! – торжествующе воскликнула Татьяна Васильевна, выудив из какой-то папки распечатанный лист. – Собственно, к чему все это!

– Что-то не так, Татьяна Васильевна? – невинно хлопая глазами, спросила Вика. Бельская смерила ее уничтожающим взглядом:

– Вы хотите сказать, что ЭТО – список невест для султана?!

Ее пронзительные глаза впились в Лелю, которая сидела в застывшей позе за столом.

– Ну… в общем, да, – неуверенно ответила она.

Бельская презрительно фыркнула.

– Неужели? А я уже было подумала, что это каталог шлюх для экономического форума! Что это за фамилии? Они кто вообще, я вас спрашиваю?!

Совершенно не к месту Анна обратила внимание на Бортникова, который как ни в чем не бывало что-то увлеченно писал в телефоне. Его холеное, гладко выбритое лицо было сосредоточенно, будто бы едва успевал конспектировать Бельскую, которая заводилась все больше и больше, словно закипающий чайник.

Тихонько пикнул телефон у Лели, и та, прочитав сообщение, подняла глаза на Бортникова. Щеки девушки вспыхнули алым, и молодой человек, ничуть не стесняясь, подмигнул Леле. Эти телодвижения не остались незамеченными для супруги Бортникова, и она плотно сжала губы.

Анна усмехнулась. Ей-богу, детский сад…

– Чего молчишь, Бортникова?! – обратилась к брюнетке Бельская. – Я что, не права?!

Женщина вздрогнула, словно уколовшись булавкой.

– Татьяна Васильевна, вы же сами сказали, – промямлила она. – Ну…

– Что «ну»?!

– Султану нужны свежие лица…

Бельская с брезгливостью бросила листок на стол, будто он был чем-то испачкан.

– Вот именно – свежие! – кивнула она, слегка остывая. – А не из провинции понаехавшие и не поступившие в театральные вузы! Мозги включите, наконец! В этом списке должны быть дочки известных людей! И вообще, пусть они нам платят, если хотят, чтобы их девочек на прием к султану пригласили!

Переведя дух, Татьяна Васильевна посмотрела на Вику.

– Кстати, что там с его интервью, Крапивина? Когда выходит? Выставка уже на носу!

Вика вся подобралась, сложив перед собой руки, как примерная ученица:

– Пока никак, Татьяна Васильевна… Говорят, они в таком виде не хотят, скучно. Просят переделать все.

– Переделайте, – велела Бельская. – К выставке оно должно уже выйти.

Вика испуганно моргнула:

– Можем не успеть…

И тут же встретилась с ледяным взглядом директора, который не предвещал ничего хорошего.

– Сделай так, чтобы успели, – каменным голосом приказала Бельская. – Это, между прочим, твоя работа. На сегодня все.

Выйдя из-за массивного стола, она, цокая каблуками, покинула зал.

– Моя работа, – проворчала Вика, захлопывая блокнот. – Чуть что, так сразу я…

Анна тоже поднялась. Краем глаза она заметила, как супруга Бортникова резко подалась вперед и, прежде чем ее муж успел что-то осознать, выплеснула ему на брюки еще горячий кофе. Послышался недоуменный возглас. И пока все с остолбенелым видом смотрели на дымящиеся штаны Бортникова, его жена молча вышла из зала.

– Договаривались же! – жалобно захныкал он, разглядывая темное пятно на брюках.

Спрятав улыбку, Анна зашагала к выходу. За ее спиной раздался голос Вики:

– Видишь, Бортников, как полиамория опасна для жизни…

Она заторопилась из зала, догоняя Иванушкину:

– Ань, погоди!

Анна обернулась вполоборота, не снижая шаг, и вопросительно посмотрела на Крапивину.

– Понимаешь, у меня свидание в кои-то веки наметилось! Я только на эпиляцию одиннадцать косарей потратила, прикинь? А теперь должна в офисе до ночи сидеть, интервью турка переделывать?!

Анна пожала плечами:

– От меня-то ты что хочешь?

Вика уже открыла рот, как неожиданно дверь кабинета напротив распахнулась и наружу выглянул невысокий худощавый мужчина:

– Девчонки, привет!

– Привет, Миш, – напряженно улыбнулась Вика. Анна лишь кивнула, думая о чем-то своем.

– Наш стилист, как всегда, любит подслушивать чужие разговоры? – прищурилась Вика, и Михаил покраснел.

– Иванушкина! – позвал он, стараясь не смотреть на Вику. – Я тут придумал, как все украшения в один зал впихнуть! Зайди, новую схему глянешь.

Он торопливо прикрыл дверь, и Вика тронула Анну за локоть:

– Если я узнаю, что у тебя роман с Мишей, я очень сильно расстроюсь.

Глаза Иванушкиной расширились, но она тут же взяла себя в руки.

– Ты что, ревнуешь, Вик? Какой роман, ты что! – сказала она, едва сдерживая смех. – Он же…

Она с многозначительным видом помахала рукой в воздухе.

– Эгегей? – с надеждой спросила Вика, и Анна кивнула.

– А я-то думаю, чего он на меня внимания не обращает, – пробормотала Крапивина. – Ладно, бог с ним, с этим хануриком… Короче. Ты хотела себя проявить, чтобы тебе зарплату повысили? Вот тебе шанс, подруга. Добей интервью султана – а я поговорю с Бельской.

Анна замедлила шаг, изумленно уставившись на Вику.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно! – поклялась она. – Когда я тебе врала? А мы с моей эпиляцией сваливаем. Справишься?

– Конечно! Спасибо, Вик!

– Ну все, пока-пока…

Двери лифта раскрылись, и она, войдя внутрь, помахала Анне своей пухлой рукой.

Прислушиваясь к характерному гудению, девушка развернулась. Дверь кабинета Михаила была вновь открыта, и она, помедлив, зашагала к стилисту.

– Ты где ходишь-то? – тоном обиженного ребенка спросил он, целуя в щеку Анну.

– Так… дела, – уклончиво ответила Иванушкина, обводя равнодушным взором кабинет Михаила. В рабочем помещении стилиста компании царил форменный бардак – до самого верха кабинет был завален платьями, юбками, блузками, создавая иллюзию склада вещевого рынка. На журнальном столике валялись каталоги мод, папки с документами, пустые бумажные стаканчики и упаковка из-под пиццы, пол был усеян приглашениями с прошлых банкетов, в углу неровной шеренгой выстроились разнокалиберные бутылки с элитным алкоголем – подарки партнеров.

Закрыв кабинет на ключ, Михаил пристально посмотрел на Анну.

– Я скучал, – сообщил он сварливо, будто в этом была вина девушки.

Легонько пихнув ее в кресло, стилист присел на колени.

– Взял бы да позвонил, раз скучал, – сказала Анна. Она глубоко вздохнула, когда он принялся стягивать с нее трусики.

– А ты? Ну хоть чуточку скучала? – задал Михаил вопрос.

– Да, – без раздумий отозвалась Анна и задрала голову, уставившись на кривую трещину, зигзагом скользившую по потолку.

– У меня такое чувство, будто тебя пару минут назад оглушили мешком по голове, и ты только сейчас приходишь в себя, – признался Михаил, поглаживая гладкую коленку Анны.

– Все нормально, – вздохнула она. – Только теперь я думаю – как успеть это дурацкое интервью с султаном…

Стилист обиженно выпятил нижнюю губу:

– Ань! Ты можешь хоть сейчас поговорить о чем-то другом, кроме работы?

Его взгляд уткнулся в смятые трусики, одиноко лежащие на полу.

– Ну невозможно так!

– Ничего не поделаешь, Миша. Я хочу бабла и славы, значит, надо вкалывать, – резюмировала Иванушкина.

– Ты Вику свою побольше слушай, ага, – ворчливо проговорил стилист. – Она тебя специально задвигает, потому что ездить на тебе удобно. Неужели ты не въехала до сих пор?! Давно бы уже подсидела ее!

Анна наклонилась и мягко обхватила его лицо ладонями:

– Не, Миша. Я так не могу. Все по-честному должно быть.

– Откуда ты только такая честная взялась…

Она погладила его по голове, и тот нарочито медленным движением приподнял юбку девушки. Анна вздрогнула, издав тихий стон.

* * *

За окном уже давно сгустились сумерки, когда двери лифта открылись и в коридоре послышались торопливые шаги. Дверь в кабинет открылась в тот момент, когда Анна со вздохом облегчения клацнула клавишей, поставив точку в последнем предложении.

– Все трудишься? – поинтересовалась Вика, заходя внутрь. Мельком глянув на экран монитора, она плюхнулась на диван, обитый бежевой тканью.

– Алес, – отозвалась Иванушкина, потягиваясь. – Ну, и как свидание?

Вика неопределенно хмыкнула:

– Нормально. Только он не сказал, когда мы в следующий раз увидимся… Это фигово, да?

Помедлив, словно набираясь смелости, она продолжила:

– Это потому, что я жирная? Да, Ань?

Анна выключила ноутбук и крутанулась на офисном кресле:

– Наверное, у него просто график сложный…

Перехватив цепкий взгляд Крапивиной, она призналась:

– О'кей, это фигово. Когда свидание закончено, такая неопределенность не прибавляет оптимизма.

Вика откинулась на диване, положив ноги крест-накрест.

– Я так и знала! – угрюмо произнесла она. – Эх… Что ж я невезучая-то такая! У всех личная жизнь есть, кроме нас с тобой! Даже старуха Бельская с этим султаном трахается, пока мы ему невест ищем…

Анна промолчала, и целую минуту каждая из них была погружена в свои мысли.

– Ладно, забыли, – нарушила паузу Вика. – Значит, говоришь, интервью готово?

– Да. В общем, пришлось погуглить… – ответила Анна. – Я почитала про Османскую империю, добавила в текст разных деталей красивых, историю его семьи… Надеюсь, им зайдет. Если и это не устроит, то я даже не знаю, как тут что-то можно улучшить.

Зевнув, Иванушкина добавила:

– Все, поеду домой. А то завтра с кровати не поднимусь.

– Спасибо тебе, – поблагодарила Вика, вставая с дивана.

Губы Анны тронула улыбка.

– Это тебе спасибо.

Брови Крапивиной выгнулись домиком.

– А мне за что?

– За шанс. Ты же обещала поговорить… Для меня это правда очень важно.

Она зашагала к выходу, а Вика изобразила пухлыми пальцами сердечко:

– Рада помочь, Ань. Ты же знаешь, как я тебя люблю.

Вечерний Питер погрузил Анну в атмосферу прохладной свежести, сверкающей тысячами огней. Вдыхая вечерний воздух, девушка устало шагала в сторону Садовой улицы. Мимо с оглушительном рокотом промчался десяток байкеров, лучи фар вспарывали темноту ярко-желтыми ланцетами.

Подул ветер, и Анна накинула капюшон. Странное дело, она выполнила работу – как ей казалось, на отлично, Вика пообещала ей поговорить с Бельской насчет прибавки к зарплате, а никакого удовлетворения она не ощущала. Иванушкина мысленно сравнила себя с охотником, который возвращался домой после тяжелого дня, а в сумке у него парка уток да облезлый заяц. Да, вроде с голоду не умрешь, но такая еда чисто для поддержания штанов. Особенно если принять во внимание, что в прицеле карабина мелькали и другие мишени – олень, кабан и даже лось… Только вот фортуна распорядилась так, что ты вынужден довольствоваться утками и худосочным зайцем…

«Что я делаю на этой работе? – вдруг подумала она, спускаясь в подземный переход. – Что меня ждет дальше? Бесконечные выволочки на совещаниях у Бельской да сиюминутный перепихон у Миши в кабинете, где яблоку негде упасть…»

Анна почувствовало неясное движение за спиной и бросила взгляд назад. В нескольких шагах от нее маячила шкафообразная фигура мужчины, следовавшего за ней. На нем была черная кожаная куртка и темные брюки, голову закрывала кепка, надвинутая на глаза.

Анна непроизвольно прибавила шаг. Подумаешь, здоровенный мужик идет сзади. Как будто ему есть какое-то дело до какой-то Иванушкиной, которая бедна, как церковная мышь…

Шаги за спиной стали отчетливей, и она, не удержавшись, снова оглянулась. Странный незнакомец был совсем близко, и его прищуренные глаза смотрели прямо на Анну.

«Твою мать… Этого еще не хватало!»

В голове что-то щелкнуло, и она, повинуясь животному инстинкту, побежала. Преследователь, хрипло дыша, мчался следом, и тревога, ворочавшаяся внутри Анны сонным зверьком, мгновенно преобразовалось в ледяное озеро, заполнившее каждый уголок ее напряженного тела. Она захотела крикнуть, но вопль застрял где-то посреди глотки, словно кусок теплой ваты.

До конца перехода оставалось несколько метров, когда жесткие пальцы мужчины вцепились в капюшон Анны. В это мгновение крик наконец прорвался наружу. Не переставая кричать, девушка извернулась и, отклонившись вправо, со всей силы ударила ногой преследователя. Носок кожаной туфли пришелся мужчине в голень, и тот от неожиданности отпрянул, но капюшон из рук не выпустил. Анна почувствовала, как грубые мозолистые пальцы закрывают ей рот, и заверещала еще громче:

– Помогите! Убивают, на помощь!!

– Да не вопи ты так! – неожиданно рявкнул незнакомец. – Тише! Меня твой отец прислал!

Последняя фраза не произвела на Иванушкину никакого впечатления, и, охваченная ужасом, она впилась зубами в пальцы мужчины.

– Тьфу ты, черт! – выругался тот, убирая укушенную руку. – Да успокойся ты! Льву Сергеевичу помощь нужна! Срочно!

Анна застыла на месте, и незнакомец шагнул назад, подняв обе руки вверх в примирительном жесте.

– Что… – тихо переспросила она, вытирая рот. – Что вы сказали?

Мужчина хмуро разглядывал алый полумесяц – следы зубов девушки. Даже скудного освещения хватало, чтобы разглядеть на его пальцах татуировки, характерные для мест не столь отдаленных.

– А если заражение будет? – недовольно спросил он. – Или вообще, бешенство? Три раза тьфу.

Анна без сил прислонилась к стылой стене перехода.

– От бешенства сорок уколов в живот делают, – зачем-то пояснила она. – Так что вы сказали про папу? Он… Он ведь давно умер.

Незнакомец опустил руку, его щетинистое лицо исказилось в ухмылке:

– Это мамаша тебе так сказала? Он так и думал. Что именно поэтому ты ему не пишешь.

Иванушкина убрала с лица спутанные волосы, пытаясь осознать услышанное.

– Он… – она сглотнула. – То есть вы серьезно? Мой папа правда жив?

Лицо мужчины посуровело.

– Пока да. Но все может измениться, если ты не подсуетишься.

– Покажите мне его фотографию, – потребовала Анна, окончательно приходя в себя. – Я должна понимать, что вы не врете.

– Я, по-твоему, кто такой, чтобы фотки мужика с собой таскать? – презрительно сплюнул уголовник, но Иванушкина стояла на своем:

– Ну какие-то доказательства у вас должны быть!

– Поезжай к нему сама да посмотри доказательства, – буркнул он. – Я, в общем-то, это и должен был тебе передать. Проблемы у него, усекла?

Анна ощутила, как с удвоенной силой заколотилось сердце.

– В какой он тюрьме?

– Первая ИК, – отозвался незнакомец. – Колония в Твери. Найдешь сама, не маленькая. Заяву на свиданку он уже написал, так что не теряй времени.

С этими словами он резко развернулся и зашагал прочь. Он вскоре исчез из виду, но Анна продолжала стоять, безмолвно глядя перед собой.

О боже.

Значит, отец жив?!

* * *

Следующие два дня Иванушкина ходила как в вязком тумане. Мозг, словно сверлом, поочередно буравили две мысли:

«Почему мама соврала о смерти папы?»

«Почему отец не сообщил о том, что жив?!»

Она попыталась дозвониться до матери, с которой не виделась уже более трех лет, но та постоянно сбрасывала вызовы, пока не прислала раздраженное эсэмэс – «занята». После бесплодных попыток Анны дозвониться матери ее телефон был вообще отключен. Учитывая их отношения, это было в порядке вещей. Мама развелась с отцом, когда Анна была совсем маленькая. У нее вообще складывалось впечатление, что всю свою жизнь мама воспринимала ее как мучительную, но неизбежную необходимость вроде ежемесячной квартплаты или насморка при простуде. Может, это потому, что Анна была похожа на отца как внешне, так и по характеру? Во всяком случае, этот аргумент выглядел убедительным, принимая во внимание, с каким трепетом мама относилась к ее брату Сергею, который родился ее точной копией… К слову, после того как Анна упорхнула из семейного гнезда, с Сергеем она тоже не поддерживала отношений. Не было их просто, вот и все.

С трудом дождавшись субботы, она запрыгнула в утренний поезд, следовавший в Тверь, и уселась у окна, молча глядя на проносящиеся мимо деревья.

Странная встреча с мрачным незнакомцем в переходе уже начинала казаться Анне каким-то нелепым сном, о котором забываешь в ближайшие пару минут после пробуждения, и лишь врожденная привычка доводить начатое дело до конца заставила ее проверить слова бывшего зэка. Подумать только, ведь она не видела отца почти двадцать лет! Точно, тогда Анне было, если ей не изменяет память, восемь лет!

Она задумалась. События тех дней настолько прочно укоренились в ее памяти, что ей казалось, словно все произошло буквально на днях…

* * *

Воронеж, 2003 г.

– Вот пошли провалы, начались облавы, / Много стало наших пропадать! – старательно вытягивала маленькая Аня. – Как узнать скорее, кто же стал шалавой… / Чтобы за измену покара-а-ать!

Она сидела на старом обшарпанном комоде в прихожей при полном параде – куцая выцветшая курточка, застегнутая до самого подбородка, вязаная шапка с помпоном и стоптанные сапоги, на которых постоянно расходилась «молния». Она специально оделась заранее в ожидании прихода отца и мужественно терпела липкую духоту, которая обволакивала ее горячим одеялом.

– Мурка… – снова заголосила Аня, энергично болтая ногами. – Ты мой Муре-е-ночек! Мурка…

Взгляд небесно-голубых глаз девочки остановился на выдранной из журнала мод странице, криво болтающейся на гвозде. На снимке была изображена Татьяна Бельская, в ослепительно-белой шубке, рядом с «Мерседесом».

– …ты мой котеночек… Мурка, Маруся Климова, прости любимо-о-о-го!

Видимо, классика блатного шансона в исполнении Ани звучала настолько громко, что в коридор вышла бабушка. Вытирая натруженные руки полотенцем, она неодобрительно посмотрела на внучку:

– Можно потише? А то соседи подумают, что у нас притон открылся…

– Притон? – переспросила Аня и убрала челку, прилипшую к вспотевшему лбу. – А что это?

– Вырастешь, узнаешь, – пробурчала бабушка. – Раздевайся. Не придет он.

Аня насупленно покачала головой:

– Обещал – значит, придет.

И, помедлив, затянула по новой:

– Мурка! Ты мой Муреноче-е-ек! Мурка…

– Тьфу, – в сердцах бросила бабушка. – Юль! Она не раздевается!

Она уперла руки в бока, а спустя мгновение из комнаты выглянула мама. Укачивая крошечного Сережу, она смерила непослушную дочь сердитым взглядом.

– Маруся Климова-а-а, – на последней ноте Аня закашлялась.

– Хватит орать! – прошипела мама. – Я только его укачала, а ты здесь воешь! Раздевайся, бабушка тебе что сказала?!

– Не буду, – заупрямилась девочка.

– Ты смотри на нее, – возмутилась бабушка. Шагнув к Ане, она попыталась расстегнуть куртку внучки, но та неожиданно взбрыкнула, цапнув пожилую женщину зубами за пальцы.

– Ах ты зараза! – охнула бабушка, отдергивая руку. – Юль! Она меня укусила!

– Что тут удивительного, – процедила мама, продолжая укачивать хнычущий сверток. – Упертая, вся в папашку своего… Ну, сиди хоть до пенсии. Он все равно не придет, вот увидишь.

Она скрылась в комнате, но Аня не придала значения маминым словам. Она всегда наговаривала на папу, особенно когда тот съехал от них. Может, она завидовала, что папа сейчас придет за ней, а не за мамой?

Бабушка тоже двинулась на кухню. Дуя на укушенную руку, она пробормотала:

– Столько возни из-за какого-то проходимца… Хоть бы раз выполнил обещание!

Аня осталась одна. Петь больше не хотелось, болтать ногами тоже. И с каждой минутой становилось жарче и жарче, словно ее запихнули в раскаленную духовку. Может, папа и правда сегодня за ней не придет и ей стоило бы раздеться?

«Нет, – решила девочка. – Буду ждать до последнего!»

Поправив куртку, она положила ногу на ногу, с недовольством обратив внимание на отслоившуюся подошву. Поразмыслив, она выудила из кармана куртки маленький комок из фольги, в котором она хранила бывшую в употреблении жвачку. Однако сейчас некогда сладкая жевательная резинка была твердой, и Аня кинула грязно-белый шарик в рот. Когда тот достаточно размягчился, Аня с его помощью склеила отходившую подошву. Получилось кое-как, но это лучше, чем было.

В это же мгновение в дверь позвонили, и Аня вздрогнула.

– Папа, – прошептала она и невольно улыбнулась. Спрыгнув с комода, Иванушкина кинулась открывать дверь. И замерла, глядя на отца широко распахнутыми глазами.

– Привет, принцесса, – улыбнулся он, заходя внутрь. Подхватил Аню своими сильными руками, целуя в щеку. Она крепко прижалась к отцу, вдыхая узнаваемый запах отца, присущий только ему – смесь мужского одеколона, сигарет и осенней свежести.

– Пап! – взвизгнула Аня. – А они говорили, что ты не придешь!

– Ну, видишь, а я пришел, – резонно заметил отец, подмигнув ей.

– Я скучала!

– И я тоже очень скучал. Смотри, что я тебе привез.

Осторожно поставив дочь на пол, он залез во внутренний карман дубленки и извлек оттуда прямоугольную коробочку.

Аня с надеждой уставилась на подарок.

– Что это?!

– Телефон. Теперь если что, ты всегда сможешь мне позвонить.

– Ура! Спасибо большущее!!

Они не заметили, как в прихожей, словно две тени, появились мама с бабушкой. Их лица были такими, будто на пороге стоял судебный пристав, намеревающийся описывать имущество.

– Лев, ребенок три часа в прихожей просидел, – проворчала мама, запахиваясь в домашний халат. – Не стыдно?

Отец не ответил, одарив бывшую супругу снисходительной улыбкой. Мама сдвинула брови:

– Ты выпивший, что ли?

– Почему сразу выпивший? – добродушно ответил Лев. – У меня дела были, задержался чуток.

– Деловой, – хмыкнула бабушка и покачала головой. – Посмотрите на него, люди добрые! Какие там у тебя дела могут быть, когда дочь родная скучает?!

Мама фыркнула:

– Голову какой-нибудь дурочке опять задурить, какие еще у него дела могут быть…

– Я смотрю, вы сами без меня прекрасно общаетесь, – заметил Лев. – Даже отвечать на вопросы не надо.

Чувствуя, что назревает очередной скандал, Аня потянула отца за рукав:

– Пап, пойдем на улицу. А то мы погулять не успеем.

– Конечно, моя принцесса, – отозвался он. – Идем.

– Чтобы к семи дома с ней был! – предупредила мама. – Ей еще уроки делать!

Кивнув, Лев с Аней вышли из квартиры.

В лицо тут же ударил колючий ветер, и она зажмурилась, крепко сжимая отцовскую ладонь. Свинцовые тучи висели так низко, что, казалось, до них можно было дотянуться. Наступив в лужу, Аня поморщилась – склейка из жвачки оказалась неважной, и ногу моментально обдало жгучим холодом.

– Па, пойдем на горку, – предложила она, переступая с ноги на ногу.

Отец перевел взор на железную горку, сплошь покрытую ржавчиной, затем посмотрел на яму у самого низа горки, наполненную слякотью.

– Знаешь что, принцесса? Пойдем-ка мы с тобой в гости, – решительно сказал Лев и повел Аню со двора.

– А на горку?

– На горку в следующий раз.

Девочка согласилась без раздумий, даже не подозревая, что ни на какую горку в ближайшие двадцать лет она с отцом уже не пойдет.

Аня думала, что они пойдут на остановку, но папа взял такси, и уже через полчаса они входили в подъезд панельной девятиэтажки.

– А кто тут живет? – задала она вопрос, снимая шапку.

– Мои друзья, – последовал ответ. – Тебе понравится.

Из кухни доносился веселый смех и бренчание гитары, в коридоре витал запах сигаретного дыма. В тесной прихожей Аня села на обувницу, чтобы разуться. Лев сразу заметил влажный носок, когда она стянула с ноги сапог с отклеившейся подошвой.

– Это что за безобразие? – нахмурился он.

Аня пожала плечами.

– Сапог порвался, – простодушно ответила она.

– А почему тебе мама новые не купит?

Она аккуратно засунула шапку в рукав поношенной курточки и сказала, серьезно глядя на отца:

– Она говорит, ты на меня алиментов не платишь.

Отец на мгновение смутился, но тут же взял себя в руки:

– Твоей маме только повод дай… Всегда найдет, к чему придраться. Ладно, пошли.

– Па, мне тут надо…

Она просительно посмотрела на отца, и тот понимающе кивнул:

– Ну, иди сама, ты взрослая уже. Вон, видишь дверь?

Лев направился на кухню, а Аня поспешила в туалет. Она потянула на себя дверь и, шагнув вперед, замерла. Санузел в квартире папиных друзей был совмещенным, и в ванне сидела молодая обнаженная женщина. В одной руке незнакомка держала пухлую книгу, в другой – бутылку красного вина.

«Преступление и наказание», – машинально прочитала Аня название на потрепанной обложке. Взор девочки сместился на стройное тело женщины. Из-за падающего света от ламп капли воды на ее коже смахивали на крохотные бриллианты.

– Опа, – проронила женщина, заметив Аню. – Ты кто?

– Аня. Я пописать, – объяснила девочка, мельком глянув на унитаз.

– Писай, – усмехнулась она. – А я Марина. А кто там пришел?

– Мы с папой.

Марина подняла бутылку и сделала глубокий глоток прямо из горлышка. Несколько рубиновых капель попало на ее точеный подбородок.

– А кто у нас папа? – снова поинтересовалась она.

– Лев, – нетерпеливо ответила Аня, которой уже начали надоедать бесконечные расспросы. – Лев Сергеевич. Отвернитесь, пожалуйста.

– Хороший у тебя папа, – протянула Марина и многозначительно улыбнулась девочке. Поставив бутылку на кафельный пол, она задернула шторы, и теперь Аня могла видеть лишь расплывчатый силуэт странной женщины.

– Где ты, принцесса? – услышала она голос папы, когда вышла из туалета. Иванушкина зашагала на кухню, мокрый носок оставлял на вытертом паркете влажный отпечаток.

Небольшая кухня была заполнена взрослыми людьми, и, судя по пустым бутылкам, которыми был заставлен весь подоконник, гуляли здесь не первый день. Кроме сигаретного дыма пахло свежесваренным борщом, кастрюля с которым высилась на замызганной плите. Лев разливал вино, на его коленях уже примостилась светловолосая девушка в капроновых колготках и короткой юбке.

– Анютка! – воскликнул темноволосый мужчина, затушив окурок в пепельнице. – Как ты выросла!

Глаза Ани радостно блеснули – хоть одно знакомое лицо!

– Дядя Жень! – она кинулась к мужчине. – А я и не знала, что вы тут будете!

– Он сам не знает, где и когда будет, – заявил другой мужчина, тасующий карты. У него было утомленное лицо, и он постоянно шмыгал носом. – Меня, кстати, дядя Рома зовут.

– Здрасте, дядя Рома, – протараторила Аня, залезая на колени к Евгению. Тот с улыбкой поднял девочку вверх.

– Мать, да ты выросла как! – восхищенно проговорил он. – Я тебя скоро и не подниму. И глазастая какая!

Аня засмеялась.

– Тоже погулять с папкой решила? – прогундосил Роман, начиная раздавать карты.

– Ага.

– Может, споем что-нибудь? – вдруг предложил Евгений. – А?

– Давайте, – обрадовалась девочка. – Мурку!

Блондинка, сидящая на коленях отца, захихикала.

– Почему бы и нет, – с готовностью сказал Евгений. Выдвинув табуретку на середину комнаты, он добавил:

– Залезай…

Аня тут же вскарабкалась на табуретку и, одернув платьице, затянула:

Начался припев, и к тоненькому голоску Ани добавился раскатистый бас Евгения. Раздались аплодисменты, а блондинка звонко крикнула:

– Браво!

– Ладно, попели и хватит, – внезапно сказал Лев. Мягко сдвинув с колен девушку, он снял дочь с табуретки. – Голос сорвешь. Давай лучше в картишки перекинемся?

У сидящих за столом мужчин глаза полезли на лоб.

– Лев, ты серьезно? Хочешь с малой играть?

– Может, ей лучше мультики включить? – поддержал приятеля Евгений.

Губы Льва тронула снисходительная улыбка.

– Эта малая, как вы выразились, вас без штанов оставит. Да-да. Знаете, как она карты запоминает? Как фотоаппарат. Вся в меня, в общем. И умная в придачу…

– Умная – это в меня, – вставил Евгений, с заговорщическим видом посмотрев на Аню, как если бы их связывала некая тайна.

– Сдавай, – скомандовал Лев и выложил на стол стопку купюр. – Принцесса, садись рядом.

– Ну, держитесь, – сказал Евгений, и, собрав колоду, принялся тасовать карты. – А ты, красавица, не подглядывай!

– Мог бы не предупреждать, – осадил его Лев. – Она и так знает, что смотреть в чужие карты нельзя.

Первую партию выиграл Роман, и этим не преминул воспользоваться Евгений.

– Что, утерли вам нос? – дразнящим голосом проговорил он. – А говоришь – как фотоаппарат…

– Ничего, мы только разогреваемся, – с хладнокровным видом ответил Лев. – Сдавай.

Вторую партию выиграл Евгений, но и это не смутило Иванушкиных. Потому что вскоре удача повернулась к ним, и Лев принялся выигрывать раз за разом. Аня сосредоточенно следила за картами, изредка что-то нашептывая отцу на ухо, и тот одобрительно кивал.

Все четверо были настолько поглощены игрой, что никто не заметил, как пролетело время. Между тем стрелка часов приближалась к двенадцати ночи. Несколько раз звонила бывшая супруга, но Лев не отвечал на звонки, а потом и вовсе перевел телефон на беззвучный режим. Стопка денег перед ним медленно, но неуклонно росла. Выражения лиц Евгения и Романа, поначалу снисходительно-бравурные, сменились на серьезные, а затем и вовсе стали разочарованными.

– Ладно, мы все поняли, – сдался Евгений. – Вы серьезная пара, вас не одолеть… Давай хоть партию без твоей принцессы.

– Я же говорил, – усмехнулся Лев. – Что, порвали мы их, Анна Львовна?

– Порвали, – сонным голосом подтвердила девочка и зевнула. Глаза ее слипались, и она все чаще прислонялась к отцу. В какой-то момент она почувствовала, как тот засунул в ее карман толстую пачку денег.

– Купишь себе новые сапоги, – шепнул Лев. – Или кроссовки, сама решишь…

– Ага, – пробормотала в дремоте Аня. – И «тамагочи»…

– Обязательно.

Папа собирался добавить что-то еще, но этому помешал страшный грохот, прозвучавший из прихожей. Испуганно взвизгнула блондинка, вышедшая в коридор с бокалом вина.

Дальнейшее Аня помнит как кошмарный сон. Громадные фигуры милиционеров быстро заполонили тесную кухню, и прежде чем кто-то из игроков успел что-то понять, все трое были мгновенно уложены лицом в пол и на их запястьях защелкнулись стальные «браслеты». Аня в ужасе наблюдала за происходящим, не в силах вымолвить и слова. Отец, как мог, успокаивал ее, неизменно называя «принцессой». Затем один из вошедших принялся заполнять какие-то бумаги, второй торопливо собирал деньги, упавшие во время потасовки со стола, а третий, к изумлению Иванушкиной, как ни в чем не бывало, принялся есть уже остывший борщ, черпая его половником прямо из кастрюли.

– А говорят, народ бедствует, денег у него нет, – с ехидством заметил оперативник, который пересчитывал деньги. – Откуда такие доходы, ребята?

Ответом ему было гробовое молчание.

– Еще ребенка приучаете к азартным играм, – продолжал милиционер. – Ладно. Это нам моральная компенсация… А то затрахались вас искать по всему городу.

– Это точно, – поддержал напарника тот, что хлебал борщ. Смахнув с подбородка капли, он сказал, и в голосе его звучало неприкрытое восхищение:

– Это ж надо придумать такое – целый завод спереть и иностранцам продать! Эх, парни… Ваши бы мозги да на хорошие дела!

Он махнул половником и зачерпнул очередную порцию.

– Кто нас сдал? – процедил Лев.

Милиционер, заполнявший протокол, поднял воспаленные от недосыпа глаза:

– Слава богу, есть еще приличные люди.

Покрутив в руках ручку, он снова вернулся к писанине.

– Ребенок чей? – осведомился он, не отрываясь от работы.

– Это моя дочь, – ответил Лев. – Отвезите ее домой. Там, наверное, уже мать с ума сходит.

– Разберемся, – невозмутимо пообещал милиционер. – Сначала показания прочитаете, распишитесь… Все по закону.

– Мужики, вы что, звери, что ли? – не выдержал Лев. – Да она дитя совсем, ей в школу завтра к первому уроку! Принцесса?!

– Я тут, – пискнула Аня.

– Какой у тебя первый урок?

– Э… Матеша… – неуверенно ответила она. – Пап… А тебя точно отпустят?

– Конечно, – бодро отозвался отец. Он повернул голову, стараясь разглядеть сидящую за столом дочь. – Я ж ничего такого не сделал. Твой папа честный человек, так что завтра утром, пока ты будешь на своей матеше, меня уже отпустят.

Милиционеры засмеялись, а тот, что чавкал борщом, и вовсе поперхнулся, и Аня обреченно поняла, что папа просто пытался ее успокоить. Никто и никуда его, похоже, не собирался отпускать…

…В купе заглянул проводник, и она от неожиданности вздрогнула. Обрывки воспоминаний двадцатилетней давности рассеялись, будто уносимые ветром обрывки тумана.

– Тверь через десять минут, – заученным голосом объявил проводник. Анна быстро допила чай. Когда за окном появилась станция, она, подхватив рюкзак, ринулась к выходу.

До исправительной колонии она добиралась на автобусе, который долго трясся по колдобинам. На лицах пассажиров, в основной своей массе женского пола, застыла печать тревог и бессонных ночей.

«Вот судьба у людей, – хмуро подумала Анна. – Какой-нибудь идиот по пьянке разбил голову собутыльнику, а жена или мать теперь ему передачки возят…»

Наконец автобус прибыл на конечную остановку, и после долгих и муторных проверок Анну пригласили в специально выделенную комнату. Разглядывая обшарпанные стены, Иванушкина внезапно почувствовала странное волнение, граничащее с возбуждением. Неужели через пару минут она увидит отца?! Или все это ей снится?

«Господи, я на первом свидании так не переживала», – пронеслась у нее мысль, и Анне стало смешно. Она потерла носком кроссовка глубокую царапину на почерневшем от грязи линолеуме. Лязгнула стальная дверь, и она резко вскинулась, всматриваясь сквозь стекло, разделяющее комнату свиданий. Сердце бухало так, словно собиралось вырваться наружу, пальцы девушки стиснули брелок-«тамагочи».

В комнату вошли двое – конвоир и высокий мужчина, в котором Анна мгновенно узнала отца.

– У вас есть пять минут, – предупредил тюремщик и, сняв со Льва наручники, встал возле двери, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом.

Анна хотела возмутиться, ведь она специально узнавала и выяснила, что длительность краткосрочных свиданий составляет четыре часа, но увидев, как отец сел напротив, у нее в горле появился комок, и она забыла обо всем на свете.

– Привет, принцесса, – улыбнулся Лев, и она торопливо смахнула выступившую слезу. Несмотря на минувшие годы, отец почти не изменился, лишь слегка посеребрились волосы на висках да вокруг глаз появились новые морщинки. Все тот же пронзительный взгляд, излучающий непоколебимую уверенность.

– Привет, папа, – выдавила она, заставив себя улыбнуться в ответ.

– Выросла ты, обалдеть просто. Прямо красавицей стала, – искренне сказал Лев.

С губ Иванушкиной уже было готово сорваться «ты тоже хорошо сохранился», но она промолчала. Она просто молча смотрела на отца.

– Теперь уже на ручки тебя не возьмешь, не подвинешь, – продолжал Лев. – А помнишь, как я тебя однажды подбросил, а ты головой в люстру вписалась?

Анна кивнула.

– Мать потом орала как резаная – мы плафон один разбили, – вспомнила она.

– А ты хохотала на весь дом, – подхватил отец. – Не поверишь, но я только и думал все эти двадцать лет – вот бы еще раз услышать, как ты смеешься… Гляжу, ты с моим подарком не расстаешься. Это очень трогательно.

Он показал на брелок-«тамагочи», который Анна не выпускала из рук.

– Почему всего пять минут? – спросила она. – Я думала, мы нормально пообщаемся…

– Здесь все по-другому, солнышко, – пояснил Лев. – У меня недавно взыскание было, даже на это свидание пришлось начальство уговаривать. Может, в следующий раз и подольше получится…

Анна глубоко вздохнула:

– Мама сказала, что ты умер. И я поверила.

Улыбка на губах Льва слегка угасла, и он забарабанил пальцами по исцарапанной поверхности стола.

– После того как менты меня домой вернули, мы больше о тебе никогда не говорили, – вновь заговорила девушка. – А что тебя на двадцать пять лет осудили, я вообще от соседки узнала. Н-да, вот так мама…

Помолчав, она прибавила:

– И она еще говорила, что врать нехорошо.

Лев пожал плечами:

– Я ее не виню.

– Зато я виню! – вспылила Анна. – Как можно было скрывать от ребенка такую правду?! Эта ложь ничем не оправдана!

Лев выглядел смущенным, и в какой-то момент ей показалось, что сейчас отец будет защищать мать. Так оно и вышло.

– Просто она боялась, что если мы будем общаться, ты не той дорожкой пойдешь, – сообщил он.

Анну бросило в жар.

– Разве я не имею права сама решать? – тихо спросила она. – Неужели она не понимала, что рано или поздно все всплывет наружу?!

– Бог с ней, принцесса, – нетерпеливо сказал отец. – Время на исходе, и я тебя, собственно, по важному делу искал. Меня скоро по УДО могут выпустить и…

Кашлянув, он слегка подался вперед к стеклу.

– У меня тут небольшие трудности, – понизив голос, произнес он. – Кое-кто не хочет, чтобы я жил прежней жизнью и вернулся к тебе…

– Нужны деньги? – быстро сообразила Анна. Она перехватила скучающий взгляд конвоира – похоже, он ничего не слышал или не понял.

Отец кивнул.

– Время терпит, это не срочно, принцесса. Недели три у тебя точно есть. Прости, но мне просто не к кому обратиться. Ты – мой единственный близкий человечек, – сказал он, и у Анны защемило сердце.

– Осталась минута, – подал голос конвоир, и она торопливо сказала:

– Скажи, сколько надо. Я все сделаю.

– Пятнадцать, – чуть слышно промолвил Лев.

– Тысяч?

Он посмотрел на нее с сочувствием, как смотрят на умалишенных, и Анна все поняла.

«Конечно, дура ты эдакая, – хихикнул внутренний голос. – Очнись, детка. Какие тысячи? Стал бы тебя отец беспокоить по таким пустякам… Речь идет о миллионах».

– Пап, это нереально же… – Голос ее предательски дрогнул.

Лев перестал барабанить пальцами и отодвинулся назад. Лицо его приняло бесстрастное выражение.

– Все в порядке, принцесса, я понимаю. Все равно хорошо, что приехала, хоть повидались. Матери не говори только, что теперь знаешь про меня. Слушай, я твои контакты оставлю на всякий случай? Чтоб тебе позвонили, если со мной что-то…

– Пап…

– Время! – известил конвоир, отец поднялся.

«…если со мной что-то…»

Обрывок этой жуткой фразы хлестнул, словно крапивой по открытой ране, и Анна тоже вылезла из-за стола. Глядя, как на отца надевают наручники, она крикнула:

– Пап, я придумаю что-нибудь!

Лев выдавил напряженную улыбку и сложил большой и указательный пальцы, показывая, что все «ОК».

И лишь когда отца увели, слезы хлынули из ее глаз.

«Пятнадцать миллионов. Пятнадцать миллионов», – безостановочно долбилось у нее в голове, словно железный клюв.

В поезде она в очередной раз прокрутила в памяти встречу с отцом. Почему-то в сознании вновь замелькали кадры из прошлого – как после задержания ее в милицейской машине привезли к маме, как она, тайком нащупывая пачку денег, которые ей успел передать отец, заходила в квартиру, как, заливаясь слезами, ее тормошила мама…

«Больше ты к этому козлу в жизни не подойдешь!!! – визжала она. – Я все для этого сделаю!»

Аня, сонно моргая, таращилась на нее. Наконец она вытащила деньги и протянула матери:

– Успокойся, не надо кричать… Вот. И себе что-нибудь купи.

Девочка успела заметить, как вспыхнули глаза мамы, и она умолкла, быстро забрав деньги… С тех пор до сегодняшней встречи отца Аня не видела.

* * *

В офис Иванушкина ехала со смешанным чувством тревоги и надежды.

«Сначала узнать у Крапивиной насчет моего повышения, – думала Анна, открывая дверь. – А там… А там посмотрим».

Она застала Вику за весьма важным делом – поеданием «Панчо». Вооружившись столовой ложкой, начальник отдела поглощала торт с такой скоростью, словно кондитерское изделие пытались вырвать из ее рук.

Заметив многозначительный взгляд Анны, Вика торопливо прожевала очередной кусок и, стараясь сохранить достоинство, укоризненно сказала:

– Что опаздываем? Ладно, прощаю…

– И тебе доброе утро.

– Ага, привет.

Вика облизнула палец, испачканный в креме.

– Да, кстати. Интервью с турком всем на «ура» зашло, выйдет как раз до выставки. Только… – она делано вздохнула, – с повышением зарплаты твоей не получается пока.

Анне показалось, что пол под ней зашатался. Ей стоило громадных усилий держать себя в руках, и она спросила, в упор глядя на Крапивину:

– Вик, ты же обещала.

Та скептически посмотрела на торт и ненавязчиво отодвинула его в сторону. Измазанную кремом ложку она положила рядом.

– Слушай, что я могу сделать? – воскликнула она, закатив глаза. – Бельская, кстати, сегодня утром опять про сокращения говорила! И что у нас штат непомерно раздут, вот так. Так что, Анечка, скажи спасибо, если нас до конца года вообще не уволят…

Крапивина продолжала тарахтеть, но Анна уже ее не слышала, – развернувшись, она стремительным шагом вышла из кабинета. Вихрем пронеслась по коридору, чуть ли не бегом вбежала на следующий этаж и, распахнув дверь, оказалась в приемной.

– Аня? – растерянно спросил молодой ассистент в очках, оторвавшись от ноутбука. – А Татьяна Васильевна заня…

Иванушкина даже не удостоила его взглядом. Рванув дверь на себя, она оказалась в просторном кабинете Бельской. Директор модельного агентства восседала за громадным столом из лакированного дуба, заваленного глянцевыми журналами. На широкой плазменной панели, вмонтированной в стену, демонстрировали очередной показ летней коллекции. Молодые высокие девушки с каменным выражением лица, покачиваясь, будто гротескные маятники, лениво дефилировали по подиуму.

Заметив Анну, Бельская озадаченно сдвинула брови. Между ее изящных пальцев дымилась тоненькая сигарета.

– Тебе чего? – спросила она.

– Татьяна Васильевна, про султана интервью я сделала! – выпалила Иванушкина, про себя осознавая, что данный пассаж выглядит по меньшей мере наивно. Но остановиться Анна уже не могла, она ощущала себя обманутой, и чувство острой несправедливости требовало выхода.

– Понятно, – спокойно ответила Бельская, затягиваясь сигаретой. Из ярко-красных губ вырвалась струйка дыма, которая быстро растворилась в воздухе. – А ты кто?

– Аня Иванушкина, – ответила девушка, слегка поумерив пыл. – Ассистентка Крапивиной.

– А-а-а… Ну и?

Темно-серые глаза стальными жалами буравили оробевшую Анну.

– И в чем вопрос, Аня Иванушкина?

Глубоко вздохнув, Анна заговорила:

– Понимаете, она, то есть Вика, мне сказала – сделай интервью с этим чертовым султаном, а если всем понравится – повысим зарплату! Я до самой ночи сидела, все сделала, а она теперь говорит – хрен тебе!

Лицо Бельской оставалось непроницаемым, и Анна с досадой подумала, что проще догадаться, о чем думает голубь, сидящий за окном на карнизе.

– Это несправедливо! – ее голос зазвенел, эхом разносясь по огромному кабинету.

– Согласен, – неожиданно послышался мужской голос. – Очень несправедливо.

Это было настолько неожиданно, что Анна едва не подскочила на месте. Обернувшись, она увидела расположившегося на кожаном диване турка. Глядя на девушку своими черными насмешливыми глазами, он неторопливо отпивал эспрессо из фирменной чашки агентства.

«Вот блин, – скользнула у Анны мысль. – И как я его не заметила?!»

– Здрасте, – пробормотала она, чувствуя, как ее щеки покрывает румянец. – Извините, я вас не видела…

Совершенно некстати ее взор уткнулся в золотой перстень на мизинце султана.

– Ладно, от меня ты чего хочешь, Иванушкина? – задала вопрос Бельская.

Собравшись с мыслями, Анна сказала:

– Чтобы, когда я чужую работу делаю, меня бы не подставляли! И зарплату нормальную платили. Наверное, это нормально, получать достойную зарплату за свою работу! И еще я бы хотела другую должность. Я пять лет в ассистентках сижу за двадцать пять тысяч! Я, Татьяна Васильевна, в ваше агентство только из-за вас пришла работать, если честно! Ваш плакат, где вы в шубке около «Мерседеса» стоите, я еще в детстве помню! И всю жизнь хотела стать как вы – богатой и знаменитой…

Она умолка так же резко, как и начала выступление, и теперь с надеждой смотрела на Бельскую.

– Так, ну эмоциональную часть мы пропустим, – рассудительно проговорила Татьяна Васильевна. – Что касается всего остального… – Она снова затянулась и с сосредоточенным видом выпустила несколько колечек в воздух, словно в этот момент решая судьбу подчиненной работницы. – Нет.

Перед глазами Анны все поплыло, шею обдало жаром.

– Это нечестно же! – вырвалось у нее.

Бельская одарила ее холодной улыбкой:

– Может быть. Видишь ли, девочка моя, жизнь вообще нечестная штука. Что ж теперь делать.

– Аванс хотя бы можете выдать? – взмолилась Анна. – У меня форс-мажор! Я бы ни за что не обратилась, если бы у меня не возникли серьезные проблемы.

Но Бельская была непробиваема, как скала.

– У всех форс-мажор. А впрочем…

Затушив окурок в бронзовой пепельнице, она, порывшись на столе, выудила какое-то приглашение.

– На вот. Сходи вечером на свадьбу Алферова из «Табынск-нефти». Поднимешь себе настроение, заодно посмотришь, как наши конкуренты умеют мероприятия делать. А на следующей летучке расскажешь. Уверена, всем будет интересно.

Анна молча взяла приглашение и, совершенно расстроенная, вышла из кабинета. Турок проводил ее заинтересованным взглядом, но девушка уже этого не видела.

– Жадная стерва, – выругалась Иванушкина, выйдя на улицу. Она была растеряна и рассержена одновременно. В какой-то момент ей показалось, что Бельская почти сдалась и своим волевым решением ну, если даже не повысит в должности, то хоть увеличит оклад. Тем более для такой особы, как она, это раз плюнуть! Но нет же!

«Жизнь нечестная штука», – вспомнила она слова директора и передернула плечами.

Ладно. Какие еще варианты добыть денег? Папу, конечно, выручать нужно, но не идти же на прямой криминал?

Анна достала телефон и принялась листать список контактов, начав с конца.

«Юля-мама».

Хм.

«Вот уж точно у кого даже снега зимой не допросишься», – подумала Иванушкина, но все равно нажала на вызов. В конце концов, что она теряла? Ну пошлет ее мать в очередной раз, делов-то. По крайней мере, ее отказ окончательно расставит все точки над «i».

– Мама? – заговорила она, услышав в трубке знакомый голос. – Привет!

– Что случилось? – недружелюбно спросила Юлия.

Анна, щурясь, посмотрела вверх, на кучковатые облака, которые стремительно гнал ветер.

– Мам, почему сразу случилось? – терпеливо проговорила она. – Могу я просто позвонить? Узнать, как дела?

В трубке раздался язвительный смешок.

– Это когда такое было-то – чтобы «просто»? – полюбопытствовала мама. – Всегда что-то выпрашиваешь.

– Ну… На Новый год… – Иванушкина наморщила лоб, погрузившись в воспоминания. – Нет, на этот мы не созванивались. Значит, на прошлый.

– На позапрошлый, – уточнила Юлия. – Эх, ты… Ладно, выкладывай, я по делам спешу.

«Ты всю жизнь куда-то спешила, не обращая на меня внимания», – грустно подумала Анна. Вслух же она сказала:

– Я хочу продать свою часть бабушкиной квартиры. Я ведь имею на это право, верно?

В трубке повисла напряженная пауза, и она уже подумала, что связь прервалась, как мама спросила визгливо:

– Ты наркотики начала употреблять, да? Я так и знала! Все твой папаша! Яблоко от ябло…

– Мам! – перебила ее Анна, начиная закипать от гнева. – Какие наркотики, ты что?! Мне просто нужны деньги!

– Значит, с бандитами связалась, – безапелляционно вынесла вердикт Юлия. – Или в карты проиграла? Не зря я за тебя всю жизнь боялась! Победила папочкина проклятая кровь! Царствие ему небесное…

Иванушкину так и подмывало раскрыть маме всю правду об отце, уличив ее во лжи, но усилием воли она удержалась. К тому же она обещала папе.

Между тем мама сказала:

– Вот что, Аня. Квартиру бабушкину разменивать я тебе не дам. Твой брат Сережка женится, куда он семью приведет?

– Можно подумать, я не смогу замуж выйти, – буркнула Анна.

– Вот пускай тебя муж к себе и забирает.

– Тогда пусть Сергей заплатит мне мою половину и приводит кого хочет! – крикнула она, на что последовал ледяной ответ:

– Все, я кладу трубку. И не смей брату звонить. Я ему скажу, чтобы не отвечал.

И, прежде чем Анна успела что-то сказать, разговор оборвался.

– Твою дивизию, – прошипела она, набирая код в онлайн-банке. Высветившаяся цифра окончательно испортила настроение – две тысячи шестьсот шестьдесят рублей.

«А что ты думала, милочка? – снова завозился внутренний голос. – Как будто деньги сами тебе на карточку упадут…»

Убирая телефон в карман, ее пальцы наткнулись на прямоугольник из плотной бумаги.

«Приглашение на свадьбу, – вспомнила она. – Как раз сегодня вечером!»

Черты лица Анны разгладились, в глазах заискрились огоньки.

Спустя пятнадцать минут она уже была в кабинете Михаила.

– Привет, – бросил парень, впившись глазами в монитор. – Что-то случилось? Извини, у меня запарки… Бельская рвет и мечет.

«Это она после моего визита перевозбудилась», – с усмешкой подумала Анна. Видя, что Михаил поднял голову, глядя на нее поверх очков, Иванушкина приняла невинный вид, поджав кисти рук, как лапки котенка.

– Мишуня, мне сегодня Бельская с барского плеча приглос на свадьбу в Дом ученых дала.

– Да? – произнес Михаил, чувствуя, что за позой любовницы кроется какой-то подвох.

– Ну, не пойду же я на это мероприятие как лахудра, – резонно заметила Анна. – Ты же сам понимаешь, какой там контингент будет!

Похоже, стилист понял, куда клонит Анна, и его лицо приняло кислое выражение.

– Не подлизывайся даже, – предупредил он. – Бельская всем нам сердца вырвет и съест, если что-то из коллекции султана пропадет.

– Ну, Мишечка, – заканючила Анна. – Слушай, ну, должен быть от нашего секса какой-то бонус…

Понимая, что сморозила чушь, она поспешно добавила:

– Я имею в виду, кроме чисто физического удовольствия. Ведь ничего не пропадет! Мне украшение всего на два часа нужно! Самое дешевое из его коллекции, самое незаметное… Бельской же первой не понравится, если я на эту свадьбу припрусь как нищебродка!

Михаил принялся грызть колпачок от ручки, мучительно раздумывая. Его раздирали противоречивые чувства – с одной стороны, стилисту искренне хотелось помочь девушке, с другой – его пугала авантюрная просьба Анны, которая могла выйти боком не только для него лично, но и для всего персонала агентства.

Он перехватил взгляд Иванушкиной и невольно улыбнулся – с просительным взглядом и поджатыми руками-лапками она смахивала на кота из «Шрека».

– Пожалуйста, Мишунечка, ну пожалуйста… А я тебя за это в четверг возьму на съемку ролика для Варнавы.

– Варнава? – переспросил Михаил, словно все еще взвешивая «за» и «против». – Ну ладно. Только тогда еще организуешь мне селфи с ней, ок?

Анна энергично закивала, рискуя вывихнуть шею.

– Без вопросов, организую. Если ты притворишься нашим фотографом. Но я думаю, для тебя это не проблема.

– Хорошо, забились. Ань, только на два часа! И не дай бог ты что-то сломаешь или…

Анна хлопнула себя по груди:

– Жизнью клянусь – все будет в целости и сохранности!

– Ладно. Давай посмотрим, что для тебя можно найти…

Дом ученых, являющийся традиционным местом встречи как непосредственно ученых, так и государственных и общественных деятелей, кроме всего прочего привлекал желающих провести торжественные и праздничные мероприятия. Например, таких, как помпезная свадьба одного из нефтяных магнатов, на которую собиралась Анна. На подобных встречах можно вкусно и бесплатно поесть, а если повезет – завести полезные знакомства.

Желтое такси с логотипом «Яндекс», на котором приехала Иванушкина, выглядело слегка нелепо и даже комично среди сверкающих «Майбахов» и «Роллс-Ройсов». Хлопнув дверью, Анна поправила облегающее платье нежно-бирюзового цвета. Она с гордостью взглянула на бриллиантовое колье, поблескивающее на груди, – Миша все же подобрал удачное украшение из коллекции турка – и поспешила к центральному входу. Уже у самого входа она вдруг словно споткнулась, бросив оценивающий взгляд на свои светло-голубые туфли.

«Да уж, – фыркнула она про себя. – Видно, что поношенные, зато „Маноло Бланик“. Уж что есть, тем более в цвет к платью…»

Присмотревшись повнимательней, Анна с неудовольствием отметила, что нос правой туфли чуть-чуть отклеился.

– Эх, не вовремя… – пробормотала Иванушкина. Открыв миниатюрную сумочку из кожзама, она наконец нашла упаковку жевательной резинки. Бросив пластинку в рот, девушка старательно ее разжевала и, наклонившись, быстро заклеила подошву.

«Все новое – хорошо забытое старое», – подумала она и бодрым шагом направилась внутрь.

Пикнул телефон, и Анна взглянула на экран.

«Ты доехала?» – спрашивал Михаил, и она тут же отпечатала короткое:

«Да».

Но стилисту, похоже, это показалось недостаточным, и он вновь задал вопрос:

«С колье все в порядке?»

Поморщившись, Анна сделала селфи с захватом бриллиантового украшения и отправила фото приятелю. Прихватив у проносившегося мимо официанта бокал шампанского, она принялась оглядываться. Где-то впереди, откуда доносилась музыка «живого» оркестра, уже поздравляли молодоженов, вручая им подарки.

– Вы не знаете, когда все начнется? – спросила Анна у худенькой блондинки, которая, судя по раскрасневшемуся лицу и характерному пошатыванию, выпила уже далеко не один бокал.

– Ну, скоро, наверное, – откликнулась девушка. – Сейчас принца вроде какого-то ждут. Или шейха, кто их разберет… А он в пробке. Набережная вся намертво стоит.

Музыка неожиданно заиграла громче, и толпа, собравшаяся в зале, пришла в движение, Анну кто-то пихнул локтем, и она отошла в сторону. Вскоре гости расступились, и, вытянув голову, Иванушкина, к своему изумлению, увидела… того самого турка, что тогда пил кофе у Бельской в кабинете. Только на этот раз высокопоставленный гость был облачен в национальный турецкий костюм, и Анна была вынуждена признать, что султан выглядел в нем просто ослепительно. Фиолетовые шельвары [1], декорированные золотой вышивкой, поверх белой льняной рубашки традиционный кефели [2], украшенный затейливыми узорами, и, конечно же, неизменный атрибут турецкого гардероба мужчин – феска [3].

Чуть поодаль от турка возвышался широкоплечий мужчина лет тридцати в иссиня-черном костюме, и Анна почему-то подумала, что это телохранитель султана. В руках бодигард торжественно нес изогнутый ятаган в серебряных ножнах, рукоять которого была инкрустирована драгоценными камнями.

– Ничего себе подарочек, – присвистнул кто-то в толпе, когда к турку приблизились молодожены.

Анну внезапно захлестнуло чувство горечи.

Да уж. На работе повышения никак не дождешься, а тут дарят подарки, сопоставимые со стоимостью двушки в Питере…

«Пятнадцать миллионов, – кольнула ее мысль, напоминая о проблемах отца. – Где их достать?!»

– Турецкого султана сними мне, – раздалось где-то рядом. Анна подняла голову и увидела высокую женщину в откровенном платье розового цвета. Свою просьбу она адресовала молодому человеку худощавого телосложения, на шее которого, оттягивая щуплую шею, болтался «Кэнон».

– А в Турции что, до сих пор султаны есть? – искренне удивился он, беря фотоаппарат в руки.

– Видимо, да, – не очень уверенно произнесла женщина. – Ой, устрицы понесли! Надо будет домой захватить…

Пока она кудахтала, султан уже встал за стол и торжественным голосом произносил тост новобрачным.

«Импозантный дядечка, – подумала Анна, разглядывая турка. – Как там его… Вика вроде говорила… Серкан!»

Как только с тостом было покончено, послышался звон бокалов, перемежаемый со звуками фотовспышек. Жених, неуклюже приобняв свою суженую, принялся ее целовать. Зал взорвался аплодисментами.

Отлучившись в туалет, чтобы привести себя в порядок, Анна вернулась в зал. Проверила телефон, сдвинув брови – очередное тревожное письмо от Михаила: «Все-ли-в-порядке?».

«Успокойся, – отпечатала она ответ. – Скоро возвращаюсь».

Шампанское и виски лились рекой, и обстановка становилась все более раскрепощенной. На танцполе замигали радужные огни, а когда заиграла попса «девяностых», разгоряченные гости волной хлынули на звуки музыки.

Анна взглянула на часы. Пожалуй, пора. Миша там и так уже извелся, бедный…

Собираясь избавиться от пустого бокала, она оглянулась в поисках официанта, и в это мгновение в нее, будто таран, врезалась та самая блондинка в розовом платье. Красное вино из ее бокала метким выстрелом выплеснулось прямо на Анну, забрызгав все платье.

Таращась вокруг мутным пьяным взором, женщина икнула:

– Ой… простите, пжалста…

Покачиваясь из стороны в сторону, она заковыляла прочь.

Анна проводила ее возмущенным взглядом, затем посмотрела на пятна, которые расплывались на ее платье кровавыми бутонами.

– Охренеть, – выдохнула она. – Большое спасибо…

Анна шагнула назад и тут же задела кого-то спиной. Она обернулась, и с ее губ уже готово было сорваться дежурное «извините», как она застыла с полуоткрытым ртом. На девушку, чуть прищурившись, смотрел Серкан. Его глаза опустились на испачканное платье Анны, и он покачал головой:

– Какая вы невезучая… Это же вы в кабинете сегодня ругались? Аня…

– Иванушкина, – подсказала она. – А вы – Серкан?

– Именно.

– Да, это я ругалась. Извините, какой-то идиотский день получился… А вы хорошо по-русски говорите, – прибавила Анна, желая сменить тему.

– Благодарю, – ответил Серкан, и было видно, что слова девушки ему приятны. – Я вообще полиглот. Мне нравится учить новые языки.

Он извлек из кармана жилета кипенно-белый платок и протянул его Анне:

– Держите. Можете не возвращать.

Задержав пристальный взор на колье, Серкан задумчиво произнес:

– Странно. Эта штуковина кажется мне знакомой…

Анна смутилась:

– Это я у подруги одолжила, специально на мероприятие.

Желая отвлечь внимание султана, она расправила платок и спросила:

– Красивый герб.

Серкан приосанился:

– Это герб моего рода, Османской империи.

– Ладно, еще раз спасибо, – поблагодарила Анна. – Пойду отмываться, если получится.

Разумеется, ничего отмыть у нее не получилось, Иванушкина только размазала бордовые пятна по всему платью.

– Все, конец вечеринки, – вслух пожаловалась она и направилась к выходу. Подаренный султаном платок Анна запихнула в сумочку и вызвала такси.

Проезд из-за скопившихся автомобилей был затруднен, и ей пришлось пройти по улице, чтобы таксист смог припарковаться.

– На Белинского, верно? – уточнил он, когда Анна устало опустилась на заднее сиденье.

– Да, – лаконично ответила она.

Вновь «ожил» телефон, свидетельствуя о новых сообщениях. Девушка безмолвно глядела на свежую фотографию отца, которую тот каким-то образом исхитрился прислать ей из зоны. Теперь она была на заставке мобильника.

Пальцы Анны неосознанно коснулись колье. Которое она через полчаса (если не будет пробок) должна будет вернуть Михаилу. Камни были прохладными и приятными на ощупь, словно она перебирала морскую гальку.

«Ты что задумала, подруга?! – с тревогой поинтересовался внутренний голос. – Надеюсь, ничего криминального?»

Такси уже тронулось с места, как Иванушкина неожиданно громко сказала:

– Вообще-то я передумала. Отвезите меня лучше…

Она посмотрела в окно, как если бы там для нее персонально был выставлен указатель конечного пункта.

– Давайте на Думскую. Там рюмочная одна есть. Знаете?

Таксист кивнул и недоверчиво посмотрел на Иванушкину в зеркало заднего обзора:

– Что, прямо в таком платье?

– А что не так? Оно недостаточно роскошное для этого заведения?

– Да нет, наоборот, – водитель пожал плечами. – Оно слишком красивое. А, впрочем, какое мое дело.

Автомобиль начал набирать скорость, и Анна подумала:

«Ну, с богом, Иванушкина».

Сняв колье с шеи, она положила его в сумочку.

* * *

Рюмочная, куда направлялась Анна, вполне заслуженно пользовалась популярностью у определенного контингента Северной столицы. Во-первых, недалеко от метро. Во-вторых, достаточно приемлемые цены, учитывая расположение бара. Ну а в-третьих, царящая в заведении атмосфера – колченогие табуреты, граненые стаканы, сосиски с горчицей в виде нехитрой закуски – вызывала у посетителей приятную ностальгию по советскому прошлому.

Сказать, что спешащая сюда Анна являлась завсегдатаем экономбара, было бы неправдой. Просто в былую юность, еще будучи студенткой, она иногда бывала здесь, где молодые ребята угощали ее пивом с воблой.

Рюмочная располагалась на цокольном этаже, и Анна, чертыхаясь, осторожно спустилась вниз, моля бога, чтобы не поскользнуться на сбитых ступеньках.

«Впрочем, для моей задумки сломанная рука будет как нельзя кстати», – мрачно подумала она.

Звякнул болтающийся над дверью колокольчик, и немногочисленные посетители забегаловки как по команде уставились на девушку. Придав своему лицу бесстрастное выражение, Иванушкина двинулась к барной стойке. Тесное помещение было густо пропитано запахом пролитого пива и ржаных гренок. Из допотопных колонок, притулившихся по углам, доносилась «Трасса Е 95» в исполнении «Алисы». Бармен, грузный мужчина лет пятидесяти, с проплешиной, неторопливо протирал пузатую пивную кружку, на которой просматривался профиль лося.

– Добрый вечер, – поприветствовал он Анну и поставил кружку на стойку.

– Скорее, доброй ночи, – кивнула девушка. – Текила у вас есть?

Бармен развел руки в стороны:

– Увы, закончилась.

– Вообще вся?

Он провел рукой по лысине, словно пытаясь пригладить давно выпавшие волосы:

– Если честно, у нас ее не бывает.

– А что есть?

– Водка.

– Ну да, как я сразу не догадалась, – краем рта улыбнулась Анна. – Давайте. Два по пятьдесят.

– Одну минуту.

Вскоре перед ней стояли две массивные стопки, доверху наполненные водкой.

– Что-нибудь из закуски жела… – начал бармен, но Анна, не дослушав его, уже опрокинула одну из рюмок.

– Понятно, – хмыкнул он и взял полотенце, начиная протирать стойку. Иванушкина замерла, чувствуя, как огненная жидкость, бурля, опустилась в желудок. Выдохнула.

– А где тут руки можно помыть, напомните? – спросила она.

– Вон там туалет, за ширмой, – показал бармен, и Анна ушла.

Сидящие за столами мужики переглянулись, кто-то хихикнул.

Закрыв за собой дверь, Анна судорожно огляделась. Ноздри неприятно защекотал запах мочи, но она старалась не обращать на эти мелочи внимания. В глаза бросился металлический ящик, на котором болтался пустой держатель для бумажных полотенец. Самих полотенец, как, впрочем, и туалетной бумаги, в кабине не было, но Иванушкину интересовал непосредственно ящик. Потрогав кончиками пальцев его углы, она удовлетворенно кивнула.

Затем взглянула в зеркало. Лицо ровное, решительное, лишь где-то глубоко в глазах метались искры.

«Надеюсь, все получится…»

Анна повернулась к ящику и со всей силы приложилась лицом об угол. В глотке застрял возмущенный вопль, рвущийся наружу – ничего не подозревающий до этого организм словно пытался выкрикнуть: «За что?!»

Переведя дыхание, Анна решила, что одного раза будет недостаточно. Глухой удар – и ящик, не удержавшись, сорвался с крепежа.

Шипя от жгучей боли, Иванушкина снова посмотрела на свое отражение. Из рассеченной брови струилась кровь, пятная алыми кляксами платье.

«Может, еще разик? – посоветовал внутренний голос. – Об раковину. Для натуральности образа, так сказать».

– А что, хорошая мысль, – хрипло согласилась Анна.

Когда она, с залитым кровью лицом, вернулась к стойке, у бармена полезли глаза на лоб.

– Э… дамочка, что с вами? – встревоженно спросил он. – Может, вам пластырь дать? У меня есть!

Анна заставила себя улыбнуться.

– Все супер. Немножко там упала… Просто сегодня у меня неудачный день. – Она взяла вторую рюмку и выпила ее одним махом, даже не поморщившись. – Посчитайте меня.

Бармен покачал головой:

– Пусть будет за счет заведения. С вами точно все в порядке?

– Однозначно, – ответила Иванушкина. – Всего хорошего!

* * *

Оперуполномоченный уголовного розыска районного отдела Андрей Синицын ненавидел ночные дежурства. По злой иронии именно в его смены происходили серьезные происшествия вроде разбойных нападений или убийств, причем чаще всего «злодея» еще нужно было установить. Как только Синицын заступал на очередное дежурство, его взор то и дело смещался на циферблат часов, он словно мысленно подгонял время, чтобы неприятные часы прошли как можно быстрее и, главное, в спокойном режиме.

Его напарник Василий был в отъезде, и Синицын уселся за стол, с неприязнью глядя на стопку разыскных дел. Конечно, этим можно было заняться и позже, но сегодня утром начальник уже интересовался подвижкой дел по автоугонам, а для этого нужно написать подробный отчет, чего Андрею сейчас хотелось делать меньше всего. Он бы с удовольствием растянулся бы сейчас на диване, включив какой-нибудь сериал про маньяков, а тут…

Внезапная трель дежурного телефона заставила его вздрогнуть.

– Синицын, – коротко ответил он, снимая трубку.

– У нас потерпевшая внизу, – послышался голос дежурного. – Ограбление и побои. Отправляю к тебе?

– А куда деваться, – вздохнул Синицын и сдвинул стопку дел в угол стола.

Спустя несколько минут в дверь постучали, и внутрь робко вошла девушка в облегающем платье светло-голубого цвета. Ее лицо, как и платье, было перемазано подсохшей кровью.

– Спокойно, спокойно, – произнес Синицын, поднимаясь из-за стола. – Может, вам сначала в больницу надо?

Иванушкина помотала головой.

– Как вас зовут? – спросил Андрей, подходя к ней вплотную.

– Аня, – всхлипнула та.

– Что случилось?

– Напали двое… Ожерелье сорвали… – сбивчиво заговорила Анна. – Один такой здоровый… я чуть сознание не потеряла!

Синицын осторожно взял пальцами лицо потерпевшей, повернув его к свету. Кроме рассеченной брови, на которой черной корочкой запеклась кровь, на скуле девушки наливался багровый синяк.

– Больно? – спросил он, отпуская подбородок.

Из глаз Анны потекли слезы.

– Да…

– Вот что. Побои надо будет в больнице снять. Могу вам пока нурофен дать. Принести?

Шмыгнув носом, она утвердительно кивнула.

Дверь снова приоткрылась, и в проеме возник Василий, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти в «гражданке».

– Андрей, я на месте, – доложил он и заинтересованно взглянул на плачущую Анну: – Что у нас тут?

– Ограбление, – сообщил Синицын. – С девушки вот ожерелье хулиганы сняли… Я за обезболом.

Он вышел из кабинета, а Василий, не сводя с Анны внимательного взгляда, подошел к ней ближе. Заметив рассеченную бровь и распухшую скулу, нахмурился:

– Это вас грабители так?

– Да.

– Сколько их было? Двое? Трое?

Убрав прядь волос со лба, Иванушкина ответила:

– Двое.

– Больше ничего вам плохого не сделали? – продолжал допытываться Василий. – Ну, в смысле…

Анна покачала головой.

– Это самое главное. Вы живы, а все остальное, как говорится… Как вас зовут?

– Аня.

– А я Василий Николаевич, фамилия моя Мартьянов, старший оперуполномоченный, – представился он. – Аня, вы сможете описать, как выглядели напавшие на вас грабители?

– Ну, в общих чертах. – Иванушкина задумалась, словно пытаясь воспроизвести в памяти недавние события. – Темно было… Но я постараюсь.

– Пойдемте ко мне в кабинет, – решил Василий. – Все расскажете спокойно и не торопясь. Потом составим заявление, после чего отвезем вас в больницу. Для определения нанесенного вам вреда нужно заключение эксперта. Не переживайте, все будет хорошо. Найдем мы ваше ожерелье.

– Колье, – поправила Анна, разглядывая свои пальцы, тоже испачканные запекшейся кровью.

Вскоре вернулся Синицын, протянув девушке таблетку. Василий дал ей стакан воды, чтобы запить, затем обратился к напарнику:

– Андрюх, мы ко мне.

На круглом лице Синицына появилось удивление:

– Не понял. А заявление?

– Я сам все оформлю, – успокоил оперативника Василий. – А ты можешь подремать пока.

– Не вопрос, как скажешь.

С трудом скрывая радость, что не придется возиться с потерпевшей, Андрей направился к дивану.

– Кофе? – предложил Василий, когда они с Анной оказались у него в кабинете.

– Было бы замечательно, – слабо улыбнулась она, и полицейский включил чайник.

– Увы, только быстрорастворимый, – пояснил он, видя как девушка с любопытством оглядывается по сторонам. – Кофемашину нам пока не выделили.

– Ничего страшного.

Когда все было готово, Василий достал из тумбочки бутылку коньяка и плеснул в дымящуюся чашку.

– Стресс надо снять, – авторитетно заявил он, усаживаясь за стол, заваленный бумагами.

– Спасибо вам.

Наклонившись, Анна сделала маленький глоточек.

– Вы так внимательны. Обычно полицейским ни до чего нет дела, и на них постоянно жалуются, – сказала она.

– Бывает и такое, – не стал спорить Василий. Пригладив темные густые волосы, он спросил:

– Как голова? Не кружится? Вполне вероятно, что у вас сотрясение.

– Нет, я вполне нормально себя чувствую.

– А то ложитесь на диван, – предложил он. – Будете рассказывать, а я записывать.

– Что, как у психотерапевта? – Иванушкина недоверчиво покосилась на продавленный диван.

– Мне казалось, это только в кино так делают, – сказал Василий, повернув к себе экран монитора. – Итак. Вы сказали, была вечеринка. По какому поводу?

– По поводу свадьбы миллиардера из нефтянки и какой-то актрисы. Султан к ним еще приезжал, саблю подарил… Может, слышали?

– Ну, краем уха. Значит, вы шли…

Он начал клацать по клавиатуре, изредка отрываясь, чтобы взглянуть на Анну.

– По улице Грибоедова, – подсказала она.

– Ага.

– Я направлялась с Невского. Наверное, они меня еще раньше заметили и увязались. Так я думаю… Один такой высокий был, здоровый. Кажется, на нем была клетчатая рубашка, а второй – маленький, крепкий, как вот эта ваша тумбочка.

Василий бросил на нее испытующий взгляд, и в этот момент зазвонил его телефон, лежащий рядом с клавиатурой. Он глянул на экран, и от Анны не ускользнуло, как изменилось лицо полицейского.

– Я сейчас, – сказал он ей помрачневшим голосом и поднялся со стула. – Извините.

Выйдя из кабинета, Василий прикрыл за собой дверь, но Иванушкина все равно могла различить слова.

– Да. Да. Все в порядке у меня с голосом, – с плохо скрытым раздражением говорил он. – Я на дежурстве, предупреждал ведь! Чем поклясться? Ты что, совсем уже, что ли?!

Губы Анны изогнулись в грустной улыбке. Пока Василий пытался успокоить – жену? – она еще раз огляделась по сторонам. Допотопный компьютер, из-под старого стола выглядывали дешевые туфли с облезлыми носами, и, глядя на них, Иванушкина подумала, что если бы Михаил вздумал заявиться в офис в подобной обуви, Бельская лишила бы парня премии без какого-либо предупреждения…

Она задержала взор на книжном шкафу, забитом книгами. В основной своей массе это была юридическая литература уголовно-процессуальной направленности, но встречались и другие интересные экземпляры: «Психология недоверия», «Стань уверенным в себе за семь дней» и тому подобное.

– …я не кричу, солнце, – нетерпеливо сказал Василий. – Все, спокойной ночи. Завтра позвоню, обещаю.

Закончив разговор, он вернулся в кабинет. И хотя губы его были растянуты в улыбке, глаза мужчины были преисполнены тоской.

– Продолжим… На чем мы остановились? Так, второй грабитель, как вы утверждали, был похож на тумбочку?..

Он подвез ее до дома на собственной машине, когда уже начинало светать.

Заглушив двигатель, Василий посмотрел на Анну, которая уже вовсю клевала носом, сонно таращась в окно.

– Приехали, – мягко сказал он и словно невзначай коснулся гладкой коленки девушки. Перехватил ее задумчивый взгляд и улыбнулся. На этот раз не натянуто, по-настоящему.

– Спасибо вам, Василий… Николаевич?

– Можно без отчества.

– И за кофе я вам благодарна, – продолжала Иванушкина. – Ну, и вообще. Если бы не вы, я даже не знаю…

– Да прекратите, это моя работа. Вы, наверное, думали, что в полиции отморозки одни?

Этот вопрос, заданный напрямик, смутил ее.

– Я так никогда не… – начала Анна, но Василий ее прервал:

– Ладно, все так думают. И объективно для этой тенденции есть основания. Я вот уверен, что общественное мнение нужно менять своим личным примером… Хорошего дня вам, Аня. Как будут новости – обязательно позвоню.

– Спасибо еще раз.

Василий дождался, когда Анна зашла в подъезд, и лишь после этого нажал на педаль газа.

Войдя в съемную квартиру, Иванушкина первым делом брезгливо сняла платье. Она швырнула его в корзину с грязным бельем, мельком посмотрев на собственное отражение в зеркале.

– М-да, – скептически протянула Анна. Синяк на скуле из лилового стал темным, почти черным. – Королева красоты, елы-палы…

Телефон давно сел, и она поставила его на зарядку. Вспыхнул экран, и она присвистнула – количество непрочитанных сообщений, высветившихся на экране, зашкаливало. Как она и предполагала, большинство из них были от Михаила, и почти все они были голосовыми.

«Бедняга, – с сочувствием подумала Анна. – Извини, что так подставила тебя, но вариант с колье был моим единственным выходом…»

«Ань, ты скоро приедешь? – раздался Мишин голос. В нем пока не было тревоги, лишь легкое беспокойство. – Двенадцать уже. У тебя что, телефон сел? Почему недоступна?»

Иванушкина накинула на себя халат и двинулась на кухню. Открыла холодильник, цокнув языком – кроме баночки черной икры, которую ей удалось «приватизировать» с недавнего корпоратива, и игристого вина, больше ничего не было.

– Ну что ж, буду завтракать икрой с вином, – сделала вывод Анна. Сполоснула холодной водой стакан, из выдвижного ящика выудила ложку и вернулась в комнату. Нацедив стакан, открыла баночку с икрой.

«Ань, ты прикалываешься, что ли? – не умолкал Михаил. – Я до утра в офисе тебя ждать должен?»

С непроницаемым лицом Анна осушила стакан наполовину, сунув в рот ложку с икрой.

«Иванушкина! – Стилист уже срывался на крик. – Я сейчас вообще не шучу! Если ты немедленно не приедешь и не привезешь колье, я сам приеду и тогда за себя не отвечаю!»

Она положила на стол сумочку, вынув из нее колье. За ним последовал скомканный платок султана, который Серкан так любезно ей преподнес вчера вечером.

«Анька! – проскулил Михаил, и теперь голос стилиста вибрировал от паники. – Ты куда вообще подевалась?! Мне сказали, ты часа четыре назад отсюда уехала! Что случилось?!!»

– Случилось, – мрачно сказала Анна и, допив остатки вина, склонилась над ноутбуком. Вбила в поисковик «срочная продажа ювелирных украшений» и внимательно уставилась в экран.

* * *

Не прошло и полутора часов, как она уже стояла перед одним из неприметных ломбардов, затерянным среди бесчисленных петербургских переулков. На Анне были большие очки в пол-лица, голову закрывал шарф ярко-оранжевой раскраски. Она позвонила в дверь, и замок сразу же щелкнул, впуская девушку внутрь.

Она поднялась по ступенькам наверх, оказавшись в крохотной комнатенке, окутанной полумраком. Вдоль стен выстроились высокие шкафы, на полках которых было свалено все подряд – начиная от дешевых сережек-«гвоздиков» и винтажных вилок и заканчивая громадными фолиантами и печатными машинками.

Где-то справа послышался шорох, и перед Анной возникла хрупкая девочка лет пятнадцати с распущенными черными волосами.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась она. – Меня зовут Николь. Чем могу помочь?

– Привет, Николь, – заговорила Анна. – А из взрослых кто-то есть? Я звонила, предупреждала о визите.

– Да, я знаю, – спокойно откликнулась девочка. – Это я с вами разговаривала. Между прочим, я у дедушки тут с двенадцати лет работаю.

– Вот как? – Брови Иванушкиной поднялись вверх и тут же опустились. – Хорошо. Смотрите, что у меня есть…

Она достала из сумочки колье и осторожно положила его на деревянную перегородку.

Николь достала с полки большую лупу с оправой из латуни и принялась внимательно изучать украшение. С растущим уважением Анна наблюдала за подростком.

– Понятно. – Девочка, наконец, оторвалась от колье. – Миллион сто можем дать за него.

– Миллион сто? – переспросила Иванушкина. – А почему так дешево? Это вообще-то старинная вещь, антиквариат.

Николь снисходительно улыбнулась:

– Ну, во-первых, не старинное, а новодел. Во-вторых, камней не так уж много, и огранка не самая удачная… И, наконец, в-третьих. Нет ни документов, ни коробки, это тоже важно. Извините, но, может, вы его украли у кого-нибудь?

Анна попыталась изобразить оскорбленный вид:

– Почему сразу украла? Мне его тетя перед смертью подарила. Я вообще без понятия, где коробка.

Николь подвинула колье в сторону девушки и сказала:

– Если не устраивает цена, можете в другой ломбард обратиться. Но поверьте, они вам то же самое скажут. Если и будет разница, то совсем маленькая.

– Хорошо, – сдалась Анна. – Миллион сто – значит, миллион сто.

Получив деньги, она скрупулезно пересчитала купюры, после чего, попрощавшись с Николь, вышла на улицу. Несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание. Предстоял самый сложный и неприятный этап ее дерзкой авантюры – сообщить об «ограблении» Михаилу.

Набрав побольше воздуха в легкие, Иванушкина включила запись голосового сообщения:

– Миш, извини меня, я знаю, что дрянь… Но дело в том, что меня вчера ограбили…

Она не успела зайти в лифт, как ей позвонила Вика, и тон коллеги не предвещал ничего хорошего:

– Тебя Бельская вызывает, – холодно сказала она.

«Вызывает так вызывает», – мысленно поежившись, подумала Анна. Еще раз прогнала в голове свою версию. Вроде все естественно, тем более у нее есть главный козырь – следы нападения, которые красовались на ее физиономии. Стараясь идти уверенно, девушка зашагала к кабинету начальницы.

Внутри царила гробовая тишина, настолько густая, что, казалось, ее можно было нарезать ломтиками. У Бельской был такой вид, что Анна даже боялась смотреть в ее сторону. В какой-то момент Иванушкина даже подумала, что поднеси к ее директору спичку, воздух вспыхнет, будто пропитанный парами бензина.

– Ну, мы тебя внимательно слушаем, – сквозь зубы сказала Татьяна Васильевна.

Вздохнув, Анна в двух словах рассказала о ночном «приключении». Когда она закончила, лицо Бельской оставалось непроницаемым.

– Ты уволена, разумеется, – спокойно произнесла она в звенящей тишине. – Юристы тебя уведомят о стоимости колье. Так что платить все равно придется. А как ты хотела? Либо сделай так, чтобы колье нашли, либо плати. Продавай квартиру, почку или что там у тебя есть. А сейчас иди и сама объясняй султану, что ты выкрала его колье и всех подставила. Я в этом позоре участвовать отказываюсь.

Она посмотрела на Михаила с Викой:

– Вам, я полагаю, тоже придется по какому-нибудь органу продать.

Вика побледнела.

– Татьян Васильна! – запричитала она. – Я вообще не знала, что Иванушкина на эту свадьбу поперлась! Я ее туда не отправляла даже!

– Ну и что? – ухмыльнулась Бельская. – Я ее туда отправляла! А ты, как ее начальница, обязана знать, чем твои подчиненные занимаются. И где они разгуливают по ночам в украшениях клиентов!

Вика всхлипнула, а Михаил стиснул пальцы в кулаки и бросил на Анну убийственный взгляд.

– Я тебе этого никогда не прощу, – глухо произнес он и вышел из кабинета. Не переставая всхлипывать, Вика последовала за ним.

– А ты чего, Иванушкина? – удивилась Татьяна Васильевна. – Свободна.

– Знаете, – медленно начала Анна, тщательно собираясь с мыслями. – Я давно хотела сказать…

– Ну? – поторопила ее Бельская. – Не тяни, у меня гора дел.

Теперь Анна смотрела директору прямо в глаза.

– Катитесь вы к черту с вашим агентством. Лучше бы я эти пять лет на что-нибудь полезное потратила.

И, прежде чем оторопевшая Бельская успела как-то отреагировать, стремительно вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Неприятный осадок об инциденте быстро сменился другими мыслями. Это было одним из бесценных качеств Анны – умение мгновенно переключаться на другой вопрос, полностью сосредоточившись на его решении. Как компьютер. И теперь, шагая по мостовой, в голове девушки, словно лампа маяка, то и дело вспыхивали слова юной Николь из ломбарда по поводу колье:

«…не старинное, а новодел… и огранка не самая удачная…»

Анна усмехнулась и вынула из сумочки платок султана. Внимательно рассмотрела герб, вышитый на нем, и убрала платок обратно.

А вдруг король голый?!

Похоже, дело пахнет крупными деньгами…