Читать книгу Не та дверь (сборник) - Александр Варго - Страница 6

Легкий металлический скрежет и позвякивание заполняли темноту вокруг него. Вася таращил глаза, но тщетно. Его окружала тьма, в которой жили звуки. Очень знакомые, совершенно безобидные – когда угодно, но только не сейчас.

Слева. Справа. За спиной. Вася хотел обернуться, но не мог. Ему оставалось только смотреть и слушать. Вокруг стало тихо. Он затаил дыхание, пытаясь угадать, откуда донесутся звуки в следующий раз, однако скрежета и позвякивания так и не услышал.

Вместо этого темнота зашагала к нему. Шаги приближались. Вася мечтал увернуться, присесть, спрятаться, но оставался недвижимым. Его тело за исключением глаз не откликалось на приказы. Более того, оно вообще не ощущалось.

Потом шаги стали отдаляться. Вася начал надеяться, что они и вовсе стихнут, но нет.

К шагам добавился скрежет, пропавший было на какое-то время. Шаг – вжик-вжик. Шаг – вжик-вжик.

Васе казалось, что его глаза вот-вот вылезут на лоб от усилий рассмотреть хоть что-нибудь. Шеи коснулось что-то узкое и холодное, и он заорал.

Нет, только подумал, что заорал, так как из его горла не исторглось и слабого писка. Более того, он даже не ощутил напряжения мышц, ответственных за извлечение звуков.

Скрежет за спиной длился, длился и длился. Когда он наконец-то стих, Васе еще какое-то время казалось, что он по-прежнему слышит его.

Сзади донесся тихий смех. Вася рванулся прочь из своего тела, отказавшегося вдруг служить хозяину, и очнулся на кровати. Он задыхался, обливался холодным потом.

Вася попробовал пошевелиться и тут же обмер, понял, что не в силах даже палец согнуть. Он покосился в сторону окна. На улице занимался бледный рассвет. Мужчина зажмурился и тут же снова открыл глаза. Темнота под веками ничуть не давала ему покоя.

Он глубоко вздохнул – раз, другой, третий. Сбиваясь, досчитал-таки до десяти. Попытался поднять правую руку. Некоторое время смотрел на пальцы, черневшие на фоне оконного проема. Потом поднял левую руку, повращал кистью. Согнул ноги в коленях. Покачал стопами, поднял голову с подушки.

Кошмар, еще недавно столь явственный, медленно отступал, растворялся в темных углах спальни. Вася перевел дыхание, повернулся на правый бок. Он с детства любил смотреть в окно, особенно по утрам, когда удавалось застать рассвет, а это с ним, жаворонком, случалось часто. Перед чудом пробуждения мира отступали все заботы и печали, даже контрольная по химии или физике на одном из первых уроков. Рассвет стал его личной хорошей приметой. Если день начался с алеющих облаков и встречи солнца, значит, быть удаче.

На этот раз яркой картинки ждать не приходилось. Небо над Москвой снова заволокло тучами. Не такими тяжелыми, как в пятницу, но на перелив утренних красок надеяться не стоило. Впрочем, сейчас Вася был рад и такому рассвету.

Минут через десять он вполне пришел в себя и потихоньку слез с кровати. Ему захотелось пить. Вася вышел из комнаты, сделал шаг и замер возле двери в детскую, которая находилась напротив спальни.

Накануне они не сказали Любе с Женей ничего определенного. Мол, бабушке нехорошо, ей надо полежать, вот и все. Дети заснули вскоре после прихода наряда полиции. Родители дали им снотворное. Похоже, оно все еще продолжало действовать. За дверью царила тишина.

Посомневавшись, заглядывать к детям или нет, Вася повернулся и тихонько отправился на кухню. На улице уже рассвело. Можно было не включать свет. Он налил в чашку воды из-под крана и залпом выпил. Потом за один присест опорожнил вторую, перевел дыхание, прикрыл рот ладонью и икнул. Третью порцию Вася пил уже не спеша, получая удовольствие от каждого нового глотка. Последний из них он подержал во рту подольше, погонял воду туда-сюда, чтобы не оставить ни следа от противной вяжущей сухости.

Вася сполоснул чашку, оставил ее в сушилке и пошел обратно в спальню.

Стон он услышал еще в коридоре и замер на миг. Затем подскочил к двери в спальню и распахнул ее, уверенный в том, что жена уже проснулась и ей нужна помощь. Должно быть, у нее болит что-то. Сейчас она попросит его принести таблетку и стакан воды.

Вася оказался прав только в том, что Алле на самом деле требовалась помощь. Стоя на пороге, он смотрел на нее, вытянувшуюся в струнку на кровати, и чувствовал, как немеют руки и ноги. Вот потеряли чувствительность пальцы, окаменели запястья и щиколотки, резануло холодной, бездушной тяжестью живот.

Вася придушенно вскрикнул и рванулся вперед. Ноги, ставшие непослушными, подвели его, и он рухнул на пол.

Резкая боль в коленях и подбородке прогнала морок. Вася тяжело завозился, каждую секунду ожидая удивленного возгласа Аллы, проснувшейся от его падения. Но вместо этого сверху донесся новый стон.

Вася приподнялся и выглянул из-за края кровати. Жена по-прежнему лежала на своем месте, все такая же деревянная. Приглядевшись, он заметил, как подрагивают ее руки, а глаза бешено вращаются под сомкнутыми веками.

– Аля… Алюша, – тихо позвал муж.

Она не ответила.

Вася осторожно залез на кровать и взял ее за руку. Никакой реакции. Тогда он начал мягко нажимать на ладонь Аллы большим пальцем, то сильнее, то слабее, то чаще, то реже.

«Вот, значит, как я выглядел», – билась в голове мысль.

Он все-таки пропустил момент, когда Алла очнулась, посмотрел в окно, за которым по небу бешено неслись облака.

Вася услышал хрип и повернул голову. Аллины глаза лезли из орбит, между губами появилась полоска пены.

– Тихо-тихо-тихо… – Он склонился над ней так, чтобы ей было легче смотреть на него. – Не напрягайся, расслабься. Это пройдет. Меня уже попустило.

Васе пришлось повторить это трижды, прежде чем жена услышала его. Он понял это по ее лицу. Оно обмякло, пусть и совсем немного. Да и ладонь перестала бить мелкая дрожь.

– Вот так, хорошо. Слушай меня. Дыши глубоко и медленно. Я тебе потом скажу, что дальше делать.

Он смотрел в ее глаза, наполненные слезами, и улыбался, а в душе склизким червем шевелилось: «А вдруг не поможет?..»

– Так, хорошо, – сказал Вася немного погодя. – Теперь просто подними руку, как будто ничего и не было. Проснулась – и все.

Во взгляде Аллы надежда мешалась с мукой. Она напряглась, Вася почувствовал это, но ее рука осталась лежать на кровати. Тут же последовала новая попытка, но и ей суждено было остаться безуспешной.

Вася услышал тихое поскуливание. Его горло ожгло огнем, силуэт Аллы вмиг затянулся полупрозрачной кисеей. Он отпустил руку жены, зажмурился, стиснул кулаки, впился ногтями в ладони. Задышал прерывисто, пытаясь загнать ответный вой так глубоко, как это только было возможно.

– Ничего страшного, – хрипло сказал Вася, когда наконец уверился в том, что сможет говорить хотя бы относительно спокойно. – Все будет хорошо. Я же говорю, со мной то же самое творилось, пока ты спала. Только помочь некому было. Сам справился. А тебе – есть кому. Я тут, с тобой. Вот увидишь… – Он постарался улыбнуться.

Алла вдруг резко взмахнула рукой. Левая щека Васи взорвалась болью, на краткий миг стала ею вся, до последней клеточки. Он затряс головой, пытаясь избавиться от тихого звона в ушах, тут же замер, уставился на жену, а в следующую секунду уже сжимал ее в объятьях.

– Господи!.. – выдохнул Вася. – Ты ожила!

Алла не ответила. Она плакала тихо, с редкими всхлипываниями. На большее у нее просто не было сил. Руки женщины снова безвольно лежали на кровати, словно и не было той вспышки ярости, которая помогла ей вырваться из плена неподвижности, сковавшей ее.

Когда Алле с Васей удалось немного успокоиться, они поделились друг с другом тем, что им довелось пережить ночью и утром.

– Да, – сказала Алла после того, когда он закончил свой рассказ, и вздохнула: – Все то же самое, что и у тебя. Только больше.

– Больше?..

– Да. Слушай, принеси воды, а? Там, в шкафчике над мойкой, новопассит. Захвати и его заодно.

Вася встал с кровати, внимательно посмотрел на жену, решил, что ее уже можно оставить на минуту без присмотра, и помчался на кухню. Вернувшись, он вручил Алле воду и таблетку и принялся ждать продолжения рассказа.

– Ты услышал смех и проснулся, – сказала она, осушила чашку, поставила ее на прикроватную тумбочку и посмотрела на мужа. – А для меня самое интересное только начиналось. – Алла помолчала. – Этот смех я слушала очень долго. Противное такое хихиканье. Но она не только смеялась.

– Кто?

– Она. Неужели ты не понял, что это была женщина? – Алла посмотрела на мужа и вздохнула: – Причем довольно старая. Вот только не такая, которая бездомного котенка домой возьмет, чтобы о нем заботиться. Понимаешь? – Она взяла с тумбочки чашку, заглянула в нее, поставила на место. – Смех – это так, прелюдия.

Вася смотрел на жену, на ее дрожащие губы и расширившиеся глаза. Он тщетно пытался удержать в сознании их уютный мирок, в котором они жили до последнего вечера. Микровселенная расползалась в разные стороны, как прогнивший саван. Из его дыр тянуло стылой могильной сыростью.

– А потом она сказала: «Она не видела». «Она не верила». И засмеялась.

Мир беззвучно умер. Вася сидел на кровати, всей кожей ощущая время, которое в один миг обернулось вязкой смолой и обволокло его с ног до головы, превратило в мушку, застывшую в янтаре. Где-то там, за прозрачной стеной, на расстоянии вытянутой руки и на другом конце света лежала жена. С ней вместе, хоть и не рядом, были дети, а он, Вася, мог только смотреть на это.

«Она не видела». «Она не верила». Слова, написанные на теле мамы. Рядом с зияющими дырами. Алла услышала их во сне. В точно таком же, который начал сниться и ему. Но он сумел очнуться раньше. Кошмар – совпадение? Последствия ужаса, пережитого прошлым вечером? Ведь говорят же, муж и жена – одна сатана. Они с Алей живут вместе уже второй десяток лет, так почему бы?..

Этот временный паралич – совпадение?

«Она не видела». «Она не верила».

Вася снова услышал тот смех. Прозрачная стена, окружавшая его, начала трескаться, но тонкие ломаные линии не обещали скорого освобождения. Они тут же заполнялись угольной чернотой, рассекали его мир на множество осколков, из-за которых к нему тянулась…

– Вася!..

Теперь больно было правой щеке, и куда сильнее, чем недавно левой. Он моргнул, потянулся пальцами к скуле и ощутил во рту привкус крови.

Алла сжимала пальцами увесистый том в твердой обложке, сборник фантастических рассказов, который он в последние дни читал перед сном.

– Я пыталась ладонью, но ничего не получалось, – прошептала она, глядя на мужа, и сглотнула. – Мне показалось, что еще немного, и ты… пропадешь.

Вася подался вперед, покачнулся и рухнул на жену. Кровать неуместно бодро скрипнула, словно приглашала супругов позаниматься любовью.

Он молча обнял Аллу. Теперь она его спасла. А если бы…

– Нам нельзя расставаться. – Голос оказался полностью севшим, и Вася прокашлялся. – Надо быть вместе.

Алла вздрогнула, отстранилась, взглянула ему в глаза.

– Ты же не про эту свою ерунду? Даже думать об этом не хочу!

Вася понимал, что она имеет в виду. Он еще раз прислушался к себе и спустя несколько секунд покачал головой. Нет, о мистике, которую Вася так любил читать наряду с фантастикой, думать все же не стоило. Конечно, все это было странно, но не более того. Всему можно найти свое объяснение. Вовсе незачем воображать себе каких-то потусторонних врагов, вполне достаточно реальных, из плоти и крови. Тех, которые убили маму.

Общий сон – ну и что тут необычного? Они пережили общую беду. После такого кошмара что угодно могло произойти. У них вот с Аллой паралич, у кого другого медвежья болезнь случилась бы. Кто-то мог и вовсе богу душу отдать, сердце не выдержало бы.

«Ничего особенного тут нет, – сказал себе Вася. – Просто нервы ни к черту, отсюда и все беды. А у кого они были бы в порядке, интересно?»

«Ты бы сходил, сынок, свечку поставил. За меня, за помин души, да и заступы себе и семье попросил бы заодно».

Вася услышал голос мамы настолько явственно, словно она стояла за его спиной, на пороге спальни, и едва подавил безумное желание обернуться. Он закрыл глаза, стиснул зубы.

Ничего. Главное – пережить первые дни. Дальше будет полегче.

Тут Васе вспомнилось, что на календаре четвертое ноября. Это означало, что понедельник тоже выходной. У них было еще два дня на то, чтобы хоть немного прийти в себя.

– Я говорю только о том, что какая-то гнида пробралась в дом и… – медленно начал он, но продолжить не смог.

В горле запершило, по глазам растеклось жидкое пламя. Вася уткнулся лицом в подушку и зарыдал. Впервые за все те часы, которые прошли с момента их возвращения домой.

Успокоился он не скоро, но когда это произошло, ощутил, что ему стало заметно легче. Слезы не примирили его со смертью мамы. До этого было еще далеко, но первый шаг в нужном направлении все-таки оказался сделан.

Промокнув глаза уголком пододеяльника, Вася посмотрел на Аллу. Жена лежала рядом, подложив ладонь под щеку. Он пододвинулся и прижал ее к себе.

– Ничего, – прошептал Вася, вдыхая аромат ее волос. – Все будет хорошо. Самое страшное уже позади. Главное в том, что мы пережили это утро.

Вася закрыл глаза, глубоко вздохнул. В этот миг он полностью, безоговорочно верил в то, что сказал. Невероятным ему казалось только одно. Отпустить Аллу, разомкнуть объятья. Ведь они – одно целое, навсегда, везде вместе.

– Я люблю тебя, – борясь с комом в горле, прошептал Вася.

– И я тебя, – прошелестело в ответ, и небывалое ощущение единения накрыло их с головой.

В спальне стало тихо. Они лежали неподвижно, не в силах оторваться друг от друга. Потом из коридора донесся звук мягкого удара двери об ограничитель, послышались осторожные шаги.

«Пусть их!» – подумал Вася и даже не шевельнулся. – В конце концов, мы с Алей имеем полное право заставить детей побыть еще какое-то время в своей комнате. Им это даже полезно. Не будут думать, что весь мир крутится только ради и вокруг них. И так мама то и дело балу… баловала».

– Надо вставать. – Алла провела пальцами по его щеке и перевернулась на спину. – Скоро звонить начнут, потом приедут, а нам еще детей накормить надо, да и себя в порядок привести.

– Звонить?..

– Конечно. Эти, кто похоронами занимается. Агенты всякие.

Вася ощутил, как в низу живота возник тяжкий ком. Похороны. Мысль о них сегодня даже не пришла ему в голову. А ведь совсем недавно еще лежал, прикидывал, что у них два дня на то, чтобы прийти в себя. Как будто больше не о чем было думать. Дурак.

Ему стало стыдно. Алла-то вон вспомнила и уже даже выводы сделала. Надо поторопиться, чтобы врасплох не застали, раздетыми да разутыми. А он? Это ведь его мама умерла, ему хлопотать надо.

Вася скатился со своей стороны кровати, обошел ее, чтобы подойти к шкафу-купе, который стоял у стены напротив окна, и оказался лицом к лицу с детьми, заглядывавшими в спальню через узкую щелку приоткрытой двери. Сегодня они не спешили, как обычно, ворваться в комнату.

Вася переглянулся с женой. Вот еще одна боль, которую надо пережить. У них давно случился разговор на эту тему. Тогда они сошлись на том, что врать детям о смерти не будут. Никаких «бабушка уехала», «она болеет, к ней в больницу нельзя» или какие-нибудь другие глупости в этом роде. Вася вдруг поймал себя на мысли о том, что в тот раз они рассуждали исключительно о маме, будто сами были бессмертными. Накануне вечером ложь была необходима, но теперь настала пора ее выкинуть.