Читать книгу Продавщица Дуся - Александр Вендеров - Страница 2

Евдокия Шихмирзаева солнечным утром одиннадцатого мая 2022 года шла на работу. Последние два с половиной года она работает продавщицей в магазине деревни Сулиды, что в самых турлах Смоленской области. Идти ей до магазина почти через всю деревню, около километра. Пока дойдёшь, и на людей посмотришь, и на природу, да и себя покажешь. Известно же, что не спрятаться от людей в таких-то вот маленьких населённых пунктах – каждый здесь всё время на виду.

Дуся родилась сорок восемь лет назад далеко отсюда – в Пензенской области. Много где жила она за эти без малого полвека. Сначала в родном селе; затем в Астрахани, куда Дуся в четырнадцать лет сбежала с любимым человеком и где позже вышла за него замуж; потом со вторым мужем жила она в Москве; наконец, с третьим мужем – в Дагестане. Третий муж Дуси, Шихмирза Шихмирзаев, – аварец по национальности. В Сулидах у Дуси уже давно живёт старшая сестра Настя – вышла когда-то в молодости сюда замуж, да так и осталась тут. В эту деревню теперь и они с Шихмирзой перебрались. Обустроились на новом месте, построили щитовой домик на самой околице, возле леса. Было бы всё хорошо, да только стало у Шихмирзы портиться зрение. Катаракта в обоих глазах, и он уж почти ничего не видел, когда полтора года назад сделали ему в Смоленске по квоте операцию. Хрусталики поменяли, и теперь он видит. Управляется по домашнему хозяйству. Шихмирза давно на пенсии: он старше Дуси на восемнадцать лет.

А сама Дуся пошла работать в магазин. Она много лет в торговле работала – ну и тут решилась, а то на одну пенсию мужа не прожить. Правда, работать приходится без оформления и за сущие копейки. Зарплата – это три процента от выручки, и зимой у них со сменщицей Полиной выходит по пять тысяч на каждую, а летом – не больше одиннадцати. Ничего не поделаешь: другой работы в Сулидах нет. Потому и уезжает молодёжь из деревни в города, всё больше в Москву, а старики остаются. В советские времена, которые старшее поколение жителей Сулид вспоминает с ностальгией, деревня жила, а не доживала. Был здесь и большой животноводческий комплекс, и зерносклад, а теперь всё это в руинах. Совхоз приказал долго жить в середине девяностых, и с тех пор Сулиды начали вымирать. Правда, летом народу становится побольше: приезжают дачники.

«Да, холодная нынче весна, – подумала Дуся. – Скоро середина мая, а до сих пор печки топим. Эвон, и Самсониха затопила… Придёт часа через полтора за пенсией». Пенсию в Сулидах почтальонша Надя выдаёт по старинке, наличными в магазине, а весна и впрямь выдалась холодной. Хорошо ещё, что с утра солнце выглянуло и начало пригревать. На «Яндекс Погоде» пишут, что в середине дня будет плюс девятнадцать, но только сегодня. Завтра начинаются черёмуховые холода. А в лесу, что окружает Сулиды со всех сторон, куковала кукушка.

У крыльца магазина Дусю уже ждал Вася Тарасов. Он овдовел прошлым летом и с тех пор повадился ходить в магазин, когда работает Дуся. У них с Полиной смены три дня через три, и к Полине приходит Вася исключительно по делу. А к Дусе придёт с самого утра и стоит час-другой, а после ещё раз или два за день наведается. Всё разговоры разговаривает, а Дусе оттого веселее. Ему, видать, нелегко: с женой-то почти всю жизнь прожил, а теперь её нет, и обе их дочери давно уже в городе.

– Здорово, Василий! За покупкой или так?

– Здорово, Дусь! – отвечал Вася. – Да сигарет куплю, а в общем-то – так. Печку с утра истопил, бульбу вчера посадил – что ещё делать?

– Ну проходи. Паспорт-то взял? А то ведь Надя сегодня пенсию привезёт.

– Нет пока. Кляпли мне тут сбегать до дома – два шага! Ты-то как?

– Да всё нормально, Вась. Мужа накормила, собак тоже, пошла на работу. Бульба у нас ещё впереди, когда выходная буду. Вчера со старшей дочкой долго по телефону говорила. Сына она в школу определяет, в сентябре в первый класс пойдёт, – рассказывала Дуся, включая кассовый аппарат. У неё тоже две дочери – одна от первого мужа, другая от второго. И двое внуков, дети старшей дочери – мальчик и девочка. С Шихмирзой общих детей не было.

– А мне мои редко зво́нят, – посетовал Вася. – С батькой неинтересно, у них свои семьи.

– Что поделать, – развела продавщица руками. – Они взрослые, у них своя жизнь, а нам только дожить осталось.

– Ха, дожить! Ты, едрит твою налево, молодуха ещё, а я уже старик.

А он и правда старик. Ему шестьдесят шесть, как и мужу Дуси. Ладно, хоть не так сейчас бухает, как, бывало, раньше с женой. Тогда они в иной день по пять бутылок на двоих выпивали. Хоть теперь Вася и стал пить поменьше, но сегодня по случаю пенсии, наверное, возьмёт фуфырь. Дуся уточнила, есть ли это в его планах – Вася ответил утвердительно.

– А чего, Дусь, давай с тобой вместе разопьём!

– Пошёл ты в баню, дурной! – возмутилась женщина. – Я и так чуть не спилась. Да и потом, водка даёт облегчение только пока ты пьяный. А как проспишься, грустные мысли наваливаются ещё хуже, чем до пьянки. Трезвой быть лучше, уж поверь мне. Ой, заговорилась с тобой – радио забыла включить.

С этими словами Дуся вставила шнур магнитолы в электросеть. Из динамиков послышалось неизменное «Дорожное радио» – единственная станция, которая хорошо ловит в Сулидах. Сейчас надо сделать потише, чтобы музыка не мешала общаться.

Да, много лет Дуся пила и много раз безуспешно пыталась бросить это занятие. Незадолго до переезда в Сулиды ей это удалось, а прошлой осенью она и курить бросила. Теперь она радовалась жизни без зависимостей, и даже хранившиеся в магазине водка сомнительного происхождения и контрабандные сигареты из Беларуси уже не привлекали употребить их по прямому назначению. К слову, эти товары здесь именно хранились, а не стояли на полках, как всё остальное. У владельца магазина не было лицензии ни на алкоголь, ни на табак, и эти вредные вещи продавали нелегально. Если бы нагрянула какая-нибудь проверка, хозяин торговой точки легко отделался бы ото всех обвинений, заявив, что продавщицы торговали белорусскими сигаретами и палёной водкой без его ведома. Деваться продавщицам было некуда, и предприниматель хорошо об этом знал.

Дуся с Василием поговорили ещё несколько времени. Заехали какие-то неместные и купили колбасы и прочей закуски, а ближе к десяти часам утра стали подходить пенсионеры. Первой вкатилась Катя Самсонова – невысокая полная женщина шестидесяти пяти лет. Когда-то она была красива, но годы берут своё. Уже и волосы поседели, и силы не те, что двадцать лет назад. Самсониха почти никуда не ходит, разве что в магазин иногда, но всё и про всех в Сулидах знает. Она просто сидит у окна в своём доме и смотрит, кто, куда и с кем пошёл. Удивительная наблюдательность, хотя Дуся пришла к выводу, что это качество можно развить и в том случае, если человеку больше нечем заняться.

– Ну что, Дусь, скоро Надя приедет? – поинтересовалась Самсониха, подходя к прилавку.

– Тёть Кать, она мне не сказывалась, когда приедет. Обычно к десяти. Будешь что-нибудь покупать?

– Давай мне хлеба чёрного и белого, три пакетика «Вискаса» и колбасы варёной грамм четыреста.

– А сыру не хочешь купить? Хороший сыр, вкусный. Вчера привезли.

– Ну ладно, давай сыру. Тоже четыреста грамм, больше не надо.

Дуся резала сыр, с удовлетворением думая, что ещё на несколько рублей увеличила свою зарплату. Продавать она умеет, и ей не составляет большого труда убедить покупателя приобрести что-то сверх запланированных покупок. Полина так не может, но зарплату – те самые три процента от выручки – хозяин считает им поровну. В городе Дуся зарабатывала бы куда больше, но раз осели тут, поздно что-то менять.

– Привет рабочему классу! – поздоровалась с собравшимися тётя Настя Власова. И тут же между Власихой и Самсонихой возник спор по поводу вчерашнего инцидента. Вечером Денис, девятнадцатилетний внук Власихи, зажёг на заднем дворе мусор. Чёрный дым от большого костра было видно далеко, и, конечно, видела его и Самсониха. Она сразу позвонила Власихе и сказала, что, мол, тушите огонь, не то вызову пожарку. «Штраф за это пять тыщ – как раз половина твоей пенсии», – предупредила она. Пришлось Власихе пойти к внуку и распорядиться погасить огонь, чему тот нехотя подчинился. Сегодня же Власиха, родная сестра мужа Самсонихи, сказала ей с некоторой обидой в голосе:

– Что ж ты так, Кать? Разве это по-родственному – пожарку вызывать на нас? Денис там стоял рядом, вокруг только зелёная трава, и шланг у него был под рукой.

– Не знаю, Насть, по-родственному или нет, а только если лес загорится, то моего Кирилла дрючить будут за это.

Кирилл, младший сын Самсонихи, – начальник пожарной части в соседней деревне, до которой отсюда семь километров. Это та самая деревня, где и почта, и ближайшая к Сулидам школа.

– Так мой сын тоже в пожарке работает! – возразила Власиха. – Он Денису и сказал: «Зажигай, только следи».

– Плохо, значит, сказал. Ему тоже следовало бы знать, что есть такой закон: нельзя костры жечь. Если каждый так станет делать, то сгорит вся деревня к едрене фене.

Любит Самсониха поучать других уму-разуму и всегда уверена в своей правоте. Оттого Власиха и прекратила этот разговор. В другое время они хорошие подруги, все новости обсудят – чаще по телефону, конечно. Власиха тоже с годами стала сдавать и теперь мало где бывает. Всё больше дома, где куча внуков от её пятерых детей, а со всем этим потомством забот хватает. У Самсонихи тоже есть внуки, но живёт с ней только одна внучка – дочь Кирилла, которую тот после развода отсудил у бывшей жены. Вообще, трое сыновей Кати Самсонихи неплохо устроились в жизни. Старший сейчас в Москве, средний в Смоленске, а младший остался с родителями. Кирилл Самсонов в свободное время браконьерит помаленьку в окрестных лесах, а до работы в пожарной части он был егерем. Десять лет назад, когда Дуся приезжала в гости к сестре и её мужу Сергею, последний, захмелев, рассказывал:

– Завалили мы в прошлом году в лесу лося, стали разделывать. А тут егерь Самсонов. Потребовал, чтобы мы отдали тушу ему – мы его послали… Ну, ты поняла куда. А он нас ментам сдал – по сто пятьдесят тыщ штрафа каждому. Насилу расплатились. Нынче весной отловили мы Самсонова в том же лесу, приставили винтовку к голове и сказали: «Не уйдёшь из егерей – она выстрелит». Он на коленях стоял и просил пощады. Из егерей, правда что, ушёл.

Понимала Дуся, что браконьерство – это неправильно, а угрозы убийством должностному лицу – тем более. Однако преодолеть предубеждение против семьи Самсоновых не могла. Да и другие односельчане не любят эту семью, сохраняя с ними лишь вежливо-корректные отношения.