Читать книгу Сын профессора - Александр Вендеров - Страница 2

Я заметил его издалека, ещё когда остановился перед светофором в ожидании зелёного человечка. На другой стороне улицы, на трамвайной остановке, в окружении многочисленных пассажиров, что в утренний час-пик ждали трамвая, стоял он – Андрей Паймасов, мой одноклассник и когда-то лучший друг. Давно не виделись, но ошибки быть не могло – точно он! Сколько же лет прошло?

Той ранней осенью 2018-го нам с Андреем было по тридцать четыре года. Судьба развела нас лет пятнадцать назад, чтобы свести ещё раз и подарить сверх того несколько неожиданных скоротечных встреч. Мы не ругались, просто в какой-то момент у двух друзей детства исчезли точки соприкосновения – вот и отдалились друг от друга, и каждый зажил своей жизнью. Как только я перешёл улицу, он тоже меня увидел и пошёл навстречу.

– Саня, здорово! Ты как здесь? – было заметно, что Андрей рад этой встрече.

– В смысле – как? Я здесь живу, никуда не переезжал. Здорово, Андрюха!

– Ты на работу, что ли? Тебе куда ехать?

– Да, на работу. – Я назвал остановку, где находилась организация, куда я устроился двумя неделями ранее. – А ты в какую степь?

– И я на работу. Помнишь, я грузчиком работал? Так же всё и осталось.

Пришёл трамвай, мы вошли в него, и пока ехали до остановки, где нужно было выходить Андрею, у нас завязалась обычная в таких случаях беседа. Вроде бы, всего не расскажешь, поскольку этого «всего» за годы накопилось уж больно много, но о делах в целом друг друга спросили. Андрей сказал, что старшая сестра Катя купила ему двухкомнатную квартиру в том доме, где на первом этаже библиотека, совсем близко к остановке, где мы встретились. Я заметил, что Андрей то и дело смотрит, кто входит в вагон на очередной остановке и поинтересовался причиной этого:

– Ты ещё с кем-то планируешь здесь встретиться?

– Нет, я слежу, не входят ли контролёры. Если вижу их, то сразу «Тройку» к валидатору прикладываю.

– Что же, денег на проезд у тебя нет?

– Мало, Санёк, едва концы с концами свожу. Ты же понимаешь, что грузчик много не заработает. В Москве живу, а зарплата всего двадцать пять тыщ. Хорошо ещё, что квартирант есть.

– Какой квартирант? – уточнил я, а сам припомнил, что Андрей и раньше сдавал свою недвижимость внаём.

– Коля его зовут, хороший парень. Он лифтёр, из Саранска приехал и снимает у меня комнату. Вот так вместе и проводим вечера.

Андрей на секунду задумался и добавил:

– Всё теперь налаживается. Раньше у меня и деньги были, и машина была, и здоровье было, а теперь ничего этого нет. Но я жив – это самое главное.

Вот и остановка Андрея. Я вышел вместе с ним, чтобы поболтать ещё хотя бы пять минут, тем более что немного времени в запасе и у меня, и у него было. Дождались следующего трамвая, и Андрей пошёл в свою контору, а я поехал дальше в свою.

***

В 1993 году я перешёл из третьего класса в пятый1, а Андрей тогда пришёл в нашу школу. Первые три года он учился где-то в другом месте. Мы оказались за одной партой и подружились. Андрей был сыном доктора педагогических наук, профессора Андрея Кузьмича Паймасова. Как я узнал позже, уже в старших классах, отец его, уроженец глухой деревни в Килемарском районе республики Марий Эл, достиг в педагогической науке многого. Он был действительным членом Российской академии наук, почётным гражданином вышеназванной республики, автором учебников для вузов, состоял в переписке с такими известными на всю страну педагогами, как Сухомлинский, Волков и Лордкипанидзе. Вот только в быту Андрей Кузьмич, находившийся мыслями всецело в своей науке, не мог почти ничего – ни гвоздя забить, ни еды приготовить. Весь дом держался на его жене, матери Андрея Андреевича – Владлене Петровне.

Мой одноклассник был поздним ребёнком у своих родителей. Когда он появился на свет, матери было сорок пять лет, а отцу, назвавшему сына в свою честь, – пятьдесят пять. И у матери, и у отца были дети от предыдущих браков, но они были совсем взрослые – лет на двадцать старше Андрея, а то и побольше. Они уже имели свои семьи и жили отдельно.

В последнее десятилетие прошлого века Россию поразил тяжёлый экономический и политический кризис, и люди жили бедно. Коснулось это и учёных, многие из которых вынуждены были пойти на неквалифицированную работу, лишь бы прокормить семью. Но Паймасовы жили хорошо. Сколько я их помню, они никогда не нуждались в деньгах. У них был своеобразный семейный бизнес: Андрей Кузьмич писал кандидатские и докторские диссертации на заказ, а Владлена Петровна, кандидат филологических наук, литературно редактировала написанное мужем. Кроме того, отца моего одноклассника даже в те трудные годы регулярно приглашали читать лекции за границу.

Сам Андрей был человеком со сложным характером. С одной стороны, он был хорошим другом и интересным собеседником, но с другой – он позволял себе обидные шутки и любил к месту и не к месту козырнуть достатком родителей. Однажды в девятом классе наша классная руководительница ругала его за какой-то проступок (забыл, что именно натворил в тот раз Андрей), а он отвечал ей дерзко и даже грубо. Классная устала с ним пререкаться и наконец сдалась:

– Уйди с глаз моих долой!

Андрею только это и нужно было – он скрылся, а учительница сказала нам, нескольким его одноклассникам, которые стали свидетелями этой сцены:

– Ребята, вы не обижайтесь на него, если он так себя ведёт с вами. Такие люди, которые выпендриваются и все из себя, – они же очень закомплексованные в душе. Они о себе это знают и пытаются таким способом компенсировать свои слабые места.

Тогда я не понял своим четырнадцатилетним умом, почему классная называет Андрея закомплексованным и что именно он пытается компенсировать, да и не слишком-то этим интересовался. Дошло года через три. Оказалось, что все старшие родственники, не исключая и родителей, при каждом случае напоминали Андрею, что Владлена Петровна тяжело болела после его рождения и что по причине поздней беременности у неё развился сахарный диабет. И сама Владлена Петровна, женщина властная, но вместе с тем излишне эмоциональная и нервная, когда бывала недовольна сыном, имела обыкновение высказывать ему что-то вроде этого:

– Доведёшь ты меня до могилы! Вот умру я – вспомнишь, как обращался с матерью, да будет поздно. Говорили же мне: не рожай, у тебя уже есть двое таких хороших детей!

К подростковому возрасту Андрей подошёл с глубоко сидящим в нём чувством вины за самое своё существование, и он стал бунтовать. С восьмого или девятого класса связался с сомнительной компанией, начал выпивать и курить травку. В те годы было много возможностей раздобыть это зелье: торговцы марихуаной приходили прямо на школьный двор, а деньги у Андрея всегда водились. Он любил угощать тех, кто нравился ему, чем мог, а раз так, то вокруг него во множестве собирались люди, называвшие себя его друзьями. Я помню почти всех их в лицо, а многих и по именам. Эти ребята говорили, что травка безопасна. Но на самом деле она коварна тем, что если человек употребляет её долго, он перестаёт получать прежнее удовольствие. Тогда нет-нет да и захочется вмазаться чем-то посильнее, и клиент попадает в зависимость от тяжёлых наркотиков.

Из рассказов Андрея, которые случились в те немногочисленные встречи, когда мы уже стали взрослыми, мне известно, что кто-то из этих парней сел, кто-то умер от алкоголя или наркотиков, а кто-то до сих пор на стакане или на игле. Лишь об одном юноше из этой компании Андрей осенью 2018 года сказал, что тот стал успешным человеком. Я и сам был шебутным подростком, и иначе как заступничеством свыше объяснить то обстоятельство, что я так и не попробовал наркотики, я не могу.

***

Андрей учился неплохо, но в школе ему было скучно. В конце девятого класса я спросил его, собирается ли он в десятый, а он ответил:

– Нет, Санёк, не собираюсь. Я в медучилище пойду, а после – в медицинский университет.

– Молодец, а почему именно врачом хочешь стать?

– Ты понимаешь, родители у меня пожилые, а я мечтаю быть их семейным врачом. Вот что-то у мамы или папы заболит, а уже знаю, как им помочь.

Так он и сделал. Четыре года учился Андрей в медицинском училище – с четырнадцати до восемнадцати лет. За такой немалый срок и со взрослым человеком происходят заметные изменения, а с подростками, только стоящими на пороге взрослой жизни, тем более. В студенческие годы он стал спокойнее, увереннее в себе и избавился от привычки подкалывать окружающих едкими остротами. А ещё научился хорошо разбираться в людях. Видимо, этому способствовало наличие широкого круга общения: он легко сходился с людьми. Учиться в медучилище Андрею явно нравилось, и он, казалось, нашёл своё призвание. Да так оно, скорее всего, и было. Большинство моих воспоминаний об Андрее Паймасове относятся как раз к этому времени. Если в школе мы с ним часто ссорились, то когда перестали видеться ежедневно и делить рутинные заботы, мы стали очень близкими друзьями.