Читать книгу Эстер и садовые ножницы - Александр Веретельник - Страница 2

Воскресное утро пахло блинами и сывороткой. Эстер в переднике своей матери хлопотала возле плиты, переворачивая на сковородке блины. Зинаида Павловна курила, сидя на табуретке возле приоткрытого окна, из которого в тесную кухню просачивался шум просыпающегося большого города. За столом, накрытым советской клеенчатой скатертью, на стуле сидела полная пожилая женщина с красными бусами на стареющей шее. Она сворачивала треугольниками испеченные Эстер горячие блины и уплетала их за обе щеки, запивая сывороткой из граненого стакана. Звали ее тетя Элла. Она была лучшей подругой матери Эстер, ее одноклассницей, а по совместительству – крестной Эстер. Прошло пару месяцев с тех пор как тетя Элла сбежала из Донецка. В Днепропетровске она остановилась у племянницы, но практически ежедневно приходила к Зинаиде Павловне в гости посплетничать, поспорить, пожаловаться и послушать жалобы. Вот и сейчас, в воскресное утро, она сидела на кухне у подруги и завтракала.

– Фартук мой запачкала, – укоризненно произнесла Зинаида Павловна, глядя на дочь.

– Что, мам? – переспросила Эстер, не расслышав язвительный комментарий матери из-за шума от плиты.

– Фартук мой, говорю, запачкала, – повторила Зинаида Павловна и, затушив в хрустальной пепельнице сигарету, выкинула окурок в окно.

– На то он и фартук, чтобы его пачкать, – себе под нос буркнула Эстер, уставшая от ежедневных замечаний и недовольства матери. – Тоже мне семейная реликвия. Курить бы ты бросала, мам. И для здоровья вредно курить в наше время, и для кошелька.

– А ты мои деньги не считай, – вспылила Зинаида Павловна. – Я их, между прочим, за свою пенсию покупаю.

– Только на пару пачек сигарет твой пенсии и хватает, – огрызнулась Эстер, выливая на сковородку тесто на очередной блин. – Лишний раз внучке шоколадки не купишь.

– Не ругайтесь, девочки, – вступила в разговор жующая тетя Элла. – Тесто любит спокойствие и тишину. Знаете, как оно негативную энергию впитывает? Я читала, что от теста, которое ее впитало, потом язва может открыться…

– Спокойствие мы в четырнадцатом году потеряли, – перебила ее Зинаида Павловна. – Вот дойдет сюда война – и будет нам «спокойствие»…

– Ты этой войны уже четыре года ждешь, а она никак не дойдет, – съязвила матери Эстер и, вытерев руки о передник, спросила у тети Эллы: – Чай ставить?

– Да, поставь, будь любезна, моя дорогая, – улыбнулась крестнице тетя Элла и, допив последний глоток сыворотки, добавила. – Не надо вам тут войны. Война – это страшно. Мы там, в Донецке, такое пережили. Ужас просто. Так что не каркай, Зинка.

– Да не каркаю я, – махнула рукой Зинаида Павловна. – Думаешь, хочу я ее? Вот вы в Донецке ее хотели? Нет. Но кто вас спрашивал? Вот и нас никто не спросит. Зато теперь у вас хоть порядок есть…

– Порядок? – тетя Элла икнула и потянулась за новой порцией горячих блинов. – Вот что ты, Зинка, говоришь? Какой у нас порядок? Я, вон, уехать вынуждена была от порядка, как ты говоришь.

– Рубль у вас ходит, – лениво ответила Зинаида Павловна, подкуривая очередную сигарету.

– И что мне от этого рубля? Я, вон, без пенсии осталась. Все мы остались. Никто не платит. Не ваши, не наши. Одними обещаниями кормят, – вздохнула тетя Элла.

– Зато кредиты вам разрешили не выплачивать, – выпустив дым ноздрями, сказала Зинаида Павловна и, прокашлявшись, продолжила: – А у нас что? Вон, Эстер моя без квартиры осталась. Платила, платила – и что? Все банку ушло.

– Да нет никаких «ваши» и «наши», – вмешалась в дискуссию Эстер. – Мам, мы вообще-то одна страна.

– Да много ты понимаешь, – отмахнулась от дочери Зинаида Павловна. – Вот ты на каком языке говоришь, а? А во Львове на каком говорят?

– Не знаю, не была во Львове, – ответила Эстер, снимая с плиты чайник. – В какую вам чашку, тетя Элла?

– Вон в ту, с пальмами, – тетя Элла выбрала себе чашку, кивнув на нее головой.

– Ну и хорошо, что не была, – продолжила Зинаида Павловна. – За русский язык во Львове и убить могут.

– Сказки все это, – Эстер сняла со сковороды последний блин и поставила ее в раковину остывать. – Не верю. Выдумки это все, чтобы народ в страхе держать.

– А ты поезжай и проверь, если смелая такая и если мать для тебя не авторитет, – обиженно ответила Зинаида Павловна, затушила сигарету и пододвинула табуретку к столу.

– Ну сама-то откуда знаешь, если ты там никогда не бывала? – неудоуменно спросила Эстер и добавила: – Ладно, хватит политики. Все уже от нее устали.

– Дело говоришь, – похвалила крестницу тетя Элла. – Как говорят в народе? Правильно: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат». Вот пусть паны себе и дальше дерутся, а мы с вами блины будем есть. Расскажи-ка мне лучше, деточка, что там у тебя с работой. Постоянную так и не нашла?

– Нет, тетя Элла. Не нашла, – вздохнула Эстер. – Да и ничего путевого, похоже, не найду. Образование-то мне не дали…

– Есть у тебя образование, – Зинаида Павловна перебила дочь. – Ты, между прочим, кулинарное окончила. Я тебя выучила…

– Тоже мне образование, – перебила мать Эстер. – Ну и куда я с ним подамся? Даже в забегаловки уже никто не берет. Там сейчас все студентами занято. Никому я не нужна со своим «образованием».

– Неблагодарная, – упрекнула Зинаида Павловна дочь. – У других и такого нет.

– Для работодателей это не аргумент, – Эстер налила матери чай и, сняв передник, пошла к раковине мыть руки. – Говорят, что готовить может каждый.

– Да, деточка, тяжело тебе, – понимающие произнесла тетя Элла, дуя на горячий чай. – Из-за кризиса сейчас мало кто по этим кафешкам ходит. Денег-то у людей нет.

– У людей нет и у нас нет, – тяжело вздохнула Зинаида Павловна. – Хоть бы на алименты подала. Алиска-то подрастает…

– На какие алименты, мам? – Эстер не любила, когда мать начинала вспоминать Самира.

– На дикие… – буркнула Зинаида Павловна. – Отец он Алиске или кто? Вот пусть и платит. У него ведь там, в Азербайджане, кризиса нет? Нет…

– Нефти там много! – воскликнула тетя Элла. – Прямо Кувейт какой-то!

– Такой «Кувейт», что он сюда на заработки приехал, – ехидно ответила подруге Зинаида Павловна. – Да тут половина их Азербайджана сидит. Торгуют, воруют, разбойничают. А ты говоришь, что «Кувейт» у них там…

– Вот протянут газопровод в Европу и разбогатеют, – философски подняв палец кверху, произнесла тетя Элла и рассмеялась. – Глядишь, и Эстеркин, как его там…

– …Самир, – подсказала Зинаида Павловна.

– Да-да, Самир этот… – продолжила тетя Элла —…шейхом станет!

– Угу. Станет. А как же… – вздохнула Зинаида Павловна и обратилась к дочери: – Подумай все-таки над алиментами. Копейка лишней не будет…

– Не ты ли меня постоянно пугала, что если скажу, что у меня ребенок от него, он заберет Алиску и увезет к себе в Сумгаит? – Эстер с укором посмотрела на мать.

– Может, было бы и лучше для нее, если бы увез, – как ни в чем не бывало ответила Зинаида Павловна. – Ты-то что ей сейчас можешь дать? Ни жилья у вас своего, ни работы у тебя постоянной. Не жизнь у девочки, а сплошные страдания…

Услышав такое от матери, Эстер отвернулась к окну, еле сдерживая слезы. Тетя Элла покачала головой, глядя на подругу, которая явно испытывала удовлетворение от того, что причинила своей дочери боль, и, встав из-за стола, подошла к Эстер, приобняла ее и подбадривающее сказала:

– Не плачь. Все будет хорошо. Мы обязательно что-то придумаем.

– Да что мы, теть Элл, придумаем? – сдержать слез Эстер не удалось, и она расплакалась, уткнувшись лицом крестной в плечо. – Ничего мы не придумаем.

– Придумаем, придумаем, – тетя Элла, пытаясь успокоить Эстер, ласково похлопала ее по спине.

– Придумайте лучше, кто сковородку отмывать будет… – язвительно произнесла Зинаида Павловна, доставая из пачки последнюю сигарету.

– Зин, я тут знаешь о чем подумала? – тетя Элла задумалась и, не переставая успокаивать плачущую Эстер, повернула голову в сторону подруги.

– О чем? – без особого интереса спросила Зинаида Павловна, подкуривая сигарету.

– У Эстер есть загранпаспорт?

– Не знаю я, – пожала плечами Зинаида Павловна. – Нет вроде. Она ведь никогда не выезжала за границу. А чего спрашиваешь?

– Мысль у меня одна появилась, – сделав загадочное лицо, ответила тетя Элла.

– Какая?

– Инка моя, племяша, завтра идет в фирму одну, – продолжила тетя Элла. – Узнавать за работу в Польше. Там предложений сейчас много. Говорит, пару ее подруг поехали два месяца назад. Звонила им, говорят, что очень довольны. Эстер, слышишь?

– Что, тетя Элла? – всхлипнула Эстер.

– В Польшу хочешь, дорогая? Инка моя завтра идет в фирму договариваться. Я скажу, чтобы и тебя с собой взяла. Может, вместе поедете. В дороге не так страшно будет, – тетя Элла усадила Эстер на табуретку и принесла ей сухую салфетку. – Все, не плачь. Вытри слезы и подумай хорошенько.