Читать книгу Два дюйма цивилизации - Александр Вин - Страница 2
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
ОглавлениеБрюс проснулся добровольно, то есть без пронзительного звонка электрического настольного будильника, именно поэтому мир вокруг него был изначально неправильным и холодным.
Когда он всё-таки принял решение высунуть нос из-под нагретого ночным сном одеяла, то действительность оказалось просто ужасной. Прямо в лицо Брюсу смотрели большие влажные глаза, прерывистое дыхание вырывалось из страшной пасти, огромные белые клыки блестели в темноте. Чудовище тихо стонало и скулило.
– Сол, милый, уйди, пожалуйста… Гулять? Не сейчас, попозже.
Убедившись, что его внимательно погладили, чёрный пёс ещё раз вздохнул и лёг на коврик у кровати хозяина.
Действительно, в комнате было холодно.
Очень холодно и очень странно.
Пропали все привычные домашние огоньки вокруг: не светились маленькие лампочки USB-устройства, ни зарядка телефона, ни удлинитель под письменным столом, не жужжал обогреватель, который мама всю неделю втайне от отца включала в комнате Брюса на ночь, и никак не обозначался в темноте Wi-Fi роутер.
Пространство за окном тоже не казалось Брюсу обыкновенным, а было наполнено каким-то слабым и непонятным сиянием.
Вечный уличный фонарь, который по утрам прятался за кроной высокого старого каштана, тот самый, с наступлением осени, когда каштан терял всю свою мощную листву, становившийся совсем невыносимым, сегодня почему-то потух.
Мост, в это раннее время обычно уже грохочущий колёсами рабочих грузовиков, молчал. Оттуда не доносилось ни звука, не было слышно ни одной машины, ни шелеста их шин, ни визга тормозов на спуске.
Тишина.
Брюс потянулся к настольной лампе, но и она почему-то не включилась.
Телефон показывал только время.
Пришлось встать, с первого раза не попав ногами в мягкие тапочки, и посмотреть в окно.
Окна соседнего дома темнели мрачно и дружно.
Даже на высокой трубе заводской котельной, которая прямой вертикальной линией выделялась на далёком чёрно-серебристом небе, не горели такие привычные и красивые красные сигнальные огоньки.
Темно и тихо.
Стараясь напрасно не шуметь, Брюс вышел на кухню.
В холодной тишине у окна, распахнув шторы, стоял отец.
– Привет. Ты чего не спишь?
Брюс потёр глаза, поморщился.
– А сколько сейчас времени? У меня будильник не работает. И света нет, ничего вообще не включается. Странно как-то всё…
– Без десяти семь. Тащи свой телефон, проверим. Мой-то точно скис. И осторожней в темноте, обходи углы.
– Угу… Сейчас только умоюсь.
– Не получится – воды тоже нет.
– Ого! Классно! И душ, значит, сегодня принимать не надо?!
– Обрадовался приятной новости?
– А как же!
Скрипнула дверь родительской комнаты. В темноте в кухню, шурша меховыми шлёпанцами, вышла в халате заспанная мама.
– Чего вы тут хохочете, спать человеку не даёте? И почему без света? Что за тайны?
Отец обнял маму, успокаивая.
– Света у нас пока нет, воды вообще нет. А мы не хохочем, а просто выясняем обстоятельства. Ведь мужчины, прежде, чем уверенно действовать, обязаны непременно всё выяснить… Правда же, сын?
Брюс кивнул, позёвывая.
– Ага.
– Ты как филин: «угу», «ага» … Чем завтракать будем?
Обычный утренний распорядок их семьи вот уже шесть или семь лет был прост и удивительно практичен.
Первым просыпался отец, он включал чайник, готовил себе овсянку, затем точно в семь часов в кухню выходил Брюс, они обнимались, произнося по обстоятельствам какое-нибудь смешное взаимное приветствие, затем Брюс умывался и чистил зубы, после него отец принимал горячий душ.
Завтракали они тихо, шутили, грозя друг другу кулаками за нечаянно громкий смех.
Их мама вставала гораздо позже и, весь день, пока отец с Брюсом работали и учились, мама занималась домашним хозяйством и своей очень важной научно-филологической деятельностью.
Именно поэтому они свою любимую маму по утрам и не беспокоили.
Отец и Брюс тихо собирались и точно в семь сорок пять уходили, беззвучно закрывая за собой входную дверь.
Редакция газеты, которой руководил отец, находилась немного дальше, но на той же самой улице, что и школа Брюса. Около ворот школы они каждое утро расставались, пожимая на прощанье друг другу руки.
В этот раз всё должно было быть совсем не так.
И горячий чай, и овсянка отменялись. Газовая плита тоже не работала.
– А почему газа нет?
Отец, пошевелив волосы на макушке Брюса, задумчиво ответил:
– Всё в этом мире взаимосвязано. Если нет электроэнергии, то не работают и газовые компрессорные станции, хотя… Для этого нужно, чтобы электричества исчезло не только в нашем посёлке, но и за его пределами. А это очень, очень странно… И опасно. Особенно зимой
– Вот, бутерброды я вам уже приготовила, а вместо своего чая и кофе выпейте мой отвар.
Мама достала из плотной матерчатой сумки большой термос, в котором она обычно с вечера оставляла настаиваться свои удивительно вкусные, и полезные, как она всегда говорила, травы. Мама никогда не пила кофе, а запаса настоянного отвара хватало ей на весь день.
– Никто же не против такого предложения? Он ещё горячий.
Отец и Брюс согласились одновременно.
Они никогда, ну, почти никогда, не спорили со своей мамой. Кроме того, почему-то именно сейчас им обоим очень хотелось есть!
– А я потом, как только свет дадут, и газ появится, сделаю себе отвар заново.
Улыбаясь, мама присела за стол рядом с отцом и Брюсом.
Разговаривали мало, поэтому с тарелкой бутербродов они вдвоём расправились быстро.
– Так…
Отец первым вышел из-за стола.
– Вот что…
– Получается, что и посуду мне сегодня не нужно мыть?! И в школу идти не надо?
Тарелки, вилки, ложки и всё, что оставалось после совместных завтраков, обедов и ужинов, в их семье обычно мыл тот, кто ел медленнее всех. То есть, почти всегда Брюс.
– Успеешь ещё понаслаждаться своей нечаянной свободой. А сейчас – подъём! Слушайте меня внимательно, мои дорогие…
Отец стоял на пороге кухни уже одетый.
– Не хочу вас пугать, но предупредить обязан. Думаю, что свет пропал не просто так, на какие-то там минуты, а произошло что-то серьёзное, непривычное и непонятное даже для моего просвещённого и любознательного ума. Так как наши личные телефоны не работают, то сейчас мне нужно срочно добраться до редакции, там и буду выяснять все подробности. Брюс, рекомендую тебе не лениться, пройтись до школы и попробовать что-нибудь дополнительно узнать и там. В любом случае, обходимся без паники, ладно? Встречаемся дома через два часа, вне зависимости от обстоятельств. Ты отвечаешь за дом, за маму. Выгуляй заодно Сола. Посмотрите, он хмурый какой-то сегодня. Правда же, старина?
В знак согласия Сол подал отцу огромную чёрную лапу.
Посёлок на берегу моря, в котором жили отец, мама, Брюс и Сол, был похож на небольшой уютный городок, численность населения которого, в зависимости от времени года, очень сильно менялась.
Весной сюда приезжали сезонные рабочие на путину, они добывали много рыбы и скоро уезжали; летом, когда становилось жарко и пляжи на морском побережье раскалялись от почти постоянного зноя, посёлок выглядел чрезвычайно многолюдным с появлением радостных курортников.
Когда-то их посёлок был знаменит своим современным рыбоконсервным комбинатом и судоремонтным заводом, но времена изменились, и промышленная жизнь уже не была такой бурной и шумной, как прежде.
Совсем ещё недавно, в расчёте на хорошие перспективы развития, в посёлке построили почти три десятка многоквартирных домов.
До ближайшего большого населённого пункта, или до Города, как его уважительно называли поселковые жители, согласно дорожным указателям, было ровно шестьдесят два километра.
Вот в таком замечательном месте они и жили: отец – редактор районной газеты, сильный и весёлый человек; мама, красивая и умная женщина, кандидат филологических наук, известная своими работами и в Швеции, и в Германии, и, вообще, везде; Брюс, он же – Борюсик, он же – Борис, очень начитанный и спокойный семиклассник, и Сол, по всем официальным документам – Solo Koenig Excellent II, самый большой в посёлке пёс, могучий породистый ньюфаундленд, обладатель многих золотых медалей, завоёванных им на собачьих выставках.
Лохматого Сола отец и мама подарили Брюсу в те времена, когда они оба, и Сол, и Брюс были ещё совсем щенятами, то есть маленькими и несмышлёными существами.
В непривычной и очень тёмной утренней тишине снег под ногами и лапами скрипел пронзительно и звонко.
Впервые за всю их совместную жизнь огромный и всегда бесстрашный Сол с каждым шагом старался прижаться всё ближе и ближе к Брюсу.
– Испугался? Чего-то чувствуешь? Не бойся, приятель, – я с тобой!
Свет уличных фонарей на тротуар не падал, тени казались совсем другими, но ровное, мягкое, почти молочное сияние, разливавшееся с чёрного неба, позволяло Брюсу хорошо видеть все давно знакомые препятствия на асфальте.
На спуске с моста и дальше по дороге, насколько можно было её видеть до поворота, около слепого светофора и даже на пешеходном переходе, замерли в нелепых позах легковые автомобили, грузовики и автобусы. Как будто кто-то волшебный и могущественный разом выключил и остановил их всех в одно из назначенных мгновений.
Около машин копошились водители, пытаясь разобраться в таких внезапных технических неисправностях. Некоторые мужчины-автолюбители собирались в небольшие компании, там они оживлённо размахивали руками, о чём-то спорили, кто-то задумчиво ругался и смеялся одновременно.
Издалека, в странном, почти ещё ночном, молчаливом сиянии неба, школа была похожа на огромного кита с широко закрытой пастью входных дверей.
На ступеньках школы сидел Серый.
Заснеженные бетонные ступеньки были явно холодными, поэтому Серый предварительно сложил большую упаковочную картонку и сел на неё. А потом, судя по всему, уснул.
Все в их классе знали о потрясающей способности Серого засыпать и спать в самых неудобных, неприспособленных и, даже, в нечеловеческих условиях, поэтому Брюс совсем не обеспокоился, заметив в темноте неподвижную фигуру друга.
Сол, почуяв своего, с грозно-радостным рычанием бросился к Серому, одним прыжком повалил его и, встав лапами на плечи, стал лизать лицо сонного человека.
Серый не предпринимал никаких самостоятельных попыток спастись, да и Брюс не особо спешил останавливать Сола.
– Помощь нужна?
Наблюдать за тем, как огромный ньюфаундленд с воодушевлением терзает, в общем-то, неплохого семиклассника, было весьма забавно, но Брюс с усмешкой поднял и правильно усадил сонного Серого на ступеньке.
– Отучишь его на меня свирепо кидаться, буду премного благодарен…
– А «пожалуйста»?
– Здесь же света нет, темно, как в бочке у Пифагора, где я твоё «пожалуйста» так срочно тебе найду?
Серый бурчал по инерции, но заметно было, что он с удовольствием улыбается. Брюс тоже был рад увидеть друга.
– Сколько раз повторять – в бочке жил Диоген!
– Да, да… бла, бла… Диоген, бла, бла… учи историю, бла, бла… А я в сотый раз тебе говорю, что сам читал и точно знаю, что в бочке жил Пифагор!
– А я в стотысячный раз повторяю, что это был Диоген!
– Пифагор!
– Доказать?!
– Чем? Интернетом?! Света же нет!
– А я в книжке найду!
– Уж найди!
– Уж найду!
– Уж найди…
– А и найду…
На этом спор высокообразованных специалистов и знатоков мифов и прочих там легенд закончился.
Любивший хорошую компанию Сол бросился к очередной жертве.
Невысокий Гоша-Гугл поправил свои круглые очки точно таким же движением, как Кролик, который был другом Винни-Пуха, аккуратно снял с плеча школьный рюкзак, дал могучему Солу подзатыльник и вежливо поздоровался с остальными.
– Что происходит в мире, коллеги?
Первым Гоше ответил Серый.
– Гош, ты вот умный парень, скажи мне, да и вот этому неразумному дылде, кто в древние времена в бочке жил, Диоген или Пифагор?!
Гоша молчал всего лишь минуту.
– Насколько я помню первоисточники, никто из них в бочке не жил. Но…
С хохотом Брюс и Серый бросились друг на друга, а Сол, обрадовавшись законной возможности подебоширить, снова принялся с рычанием нападать на обоих мальчишек.
Рассудительному Гоше-Гуглу пришлось немного смутиться, но не ненадолго. Из-за угла школы показался Медведь.
– Я не хотел!.. – Неуклюже переваливаясь на ходу, Медведь поднял руку, заранее отвергая обвинения. – Раз света нет, то и в школу идти не нужно! Но меня выгнали из дома, меня насильно заставили, они у меня злые и несправедливые… Короче, мама сказала, что я обязательно встречу здесь вас. Поэтому я и пошёл. Только из-за вас. А так, в школу, без света… Ни за что.
Оправдавшись, Медведь со спокойной душой пододвинул к себе скомканную картонку и прочно сел на ступеньку школьного крыльца.
Так и не закончив свой научный спор, прерванный на самом интересном месте, Брюс и Серый опять бросились врукопашную, а Гоша, словно не заметив вынужденного антракта, продолжил.
– Пифагор жил в обычном доме, а вот Диоген в пифосе – это такая большая ваза для хранения…
– …Зерна! Для хранения зерна! А ещё он катал этот пифос за собой, как улитка свой домик. Всем привет!
Этот голос был неожиданным и нежным.
В этот раз в изумлении застыли все без исключения участники предрассветного околошкольного сборища.
Радостный Брюс кивнул и поздоровался.
– Доброе утро, Соня!
Мальчишки дружно загалдели, приветствуя одноклассницу.
Вежливый Медведь пододвинулся на картонке.
– Присаживайся. Если хочешь…
– Нет, сидеть не хочу. Я хочу, чтобы кто-нибудь объяснил мне, что это такое странное происходит в нашем посёлке?!
Древнегреческие проблемы позабылись сами собой, и одноклассники принялись с жаром обсуждать события сегодняшнего утра.
– Кочегарка какая-нибудь большая, типа электрическая, взорвалась в Городе, точно, другое попросту невозможно…
Медведь предположил, что это просто одна громадная топливная корпорация не заплатила вовремя другой корпорации, и одни жадные коммерсанты отключили все электростанции, принадлежащие другим коммерсантам.
– А нам страдай тут из-за них…
Серый, ещё раз по инерции зевнув, сделал значительное лицо.
– Думаю, что это внезапный факт активности Солнца, выброс сверхгигантского протуберанца и, как следствие, нарушение потока «солнечного ветра».
Сосредоточившись на сложных формулировках, Гоша-Гугл даже сделал руками вспомогательное движение, словно желая показать товарищам величину возможного протуберанца.
– А фонари на улице почему тогда не горят? Их что, по-твоему, тоже твоим «солнечным ветром» задуло? И лампочку в моей ванной тоже? Тоже мне, учёный…
Медведь извлёк из кармана куртки котлету на куске батона.
– Кто хочет?
– Я.
– Держи.
Медведь честно и сильно отломил Серому половину котлеты и хлеба.
– А ещё…
Серый, прожевав, окончательно проснулся.
– …Ещё есть версия, что это инопланетяне сбросились там, на краю Галактики, и потратили всю свою личную энергию, чтобы наконец-то точно загуглить, кто жил в бочке.
Мирно дремавший пёс Сол вздрогнул от дружного хохота.
Потом они все вместе пообсуждали школьные дела, потом Соня пожаловалась на то, что сегодня на пути в школу она, кажется, сломала каблук своего зимнего сапога; всё это время Гоша-Гугл терпеливо и тщательно пытался объяснить Медведю, почему Диоген не жил в бочке и кем, собственно, был в обычной жизни этот популярный персонаж.
– Сейчас бы в интернете посмотреть, что происходит… В контакте, наверно, целая буря поднялась, все обсуждают… До знакомых потом, как свет дадут, не дозвониться будет!
Внимательно послушав причитания друзей, Брюс рассмеялся.
– Ты чего?
– С кем поспорить?!
Брюс знал, что, по крайней мере, один спорщик в их компании отыщется. И точно, услыхав о возможном пари, Серый заблестел глазами.
– О чём спорим?! На что?
– С тобой? На Диогена!
– Пойдёт! Говори.
Еле сдерживаясь от смеха, Брюс развёл руками.
– Спорим, что сегодня мы, в этих тёмных условиях лишённые привычной телефонной связи, все как один, притащили с собой, сюда, свои телефоны, а! У всех же в кармане эти бесполезные красивые железяки?!
Серый признал своё поражение быстро – действительно, телефоны были у всех.
– А зачем?!
– Привычка.
Медведь тяжко вздохнул.
– По инерции мыслим, товарищи…
Говорить с друзьями и при этом прекрасно, зачастую с полуслова, понимать собеседника, было для каждого из них простым и привычным делом.
Они учились в одном классе с первого же своего школьного дня. И жили они все в посёлке тоже давно, кто-то даже родился здесь.
Родители друзей дружили семьями, часто собирались большими компаниями по праздникам, ходили в походы за грибами, почти все любили морскую рыбалку.
Так вот и получилось, что им, четверым разным мальчишкам и одной их решительной подружке, было интересно общаться, учить вместе уроки, бегать вечерами на берег моря.
Соня, красивая и статная девочка, с первого же класса получала только «пятёрки», причём не была стандартной занудной или зубрилкой, а относилась к школьным предметам как к во всём понятной ей обязанности. Так же легко она училась и в музыкальной школе, прекрасно пела. Мама Брюса всегда ставила Соню ему в пример, когда хотела научить его точно ставить ударение в каком-либо новом или сложном слове. Соня говорила правильно и красиво, именно поэтому Брюс, воспитанный в филологической семейной атмосфере, относился к подруге с нескрываемым уважением.
Их друг Серый, наоборот, любил делать только то, что ему было интересно. Из всякого технического и бытового мусора он собирал странные механизмы, мастерил деревянные стреляющие пистолеты, говорящее самодельное радио. Учился Серый кое-как, не обращая внимания на официальные школьные оценки, но, одновременно, отличался неожиданными, иногда даже парадоксальными знаниями.
Самым умным в их и без того продвинутой компании считался Гоша-Гугл, который знал об этом сложном мире практически всё, но молчаливо и сильно страдал из-за того, что никак не мог использовать свои фундаментальные знания в практических целях.
В любом приличном коллективе обязательно должен быть сильный и добрый человек, поэтому семиклассник Медведев охотно предлагал друзьям свою силу в любых сложных ситуациях, а его неслыханной добротой пользовались все остальные люди в их школе. Если же его не желали понимать, Медведь кричал на человека так, что человек искренне жалел, что встретился именно с этим медведем.
Квартира, в которой Борис-Брюс жил с мамой, отцом и собакой Солом, была самой большой и гостеприимной, поэтому друзья чаще всего собирались в свободное время именно в его отдельной комнате. Печеньки, колу или яблочный сок для «бедных, измученных учебным процессом ребятишек» всегда в таких случаях обеспечивала мама Бориса. Соня утверждала, что сам он всегда рвётся спасать мир, именно поэтому все и звали его коротко – Брюс. А ещё Брюс со второго класса очень успешно занимался карате.
– В темноте вы все кажетесь мне невежливыми и сонными.
Брюс посмотрел на грустные лица друзей.
– Неприятности обязательно закончатся, поэтому делаем вот что…´
В сложные жизненные минуты отец Брюса всегда говорил именно так – точно и решительно.
– Пока ничего с этим дурацким мраком не ясно, то сейчас мы разойдёмся по домам, каждый уточнит обстановку у своих родителей, и через час собираемся у меня. Уверен, что к этому времени у кого-то из нас уже будут важные новости. О´кей?!
Мальчишки поворчали, но согласились с планом Брюса, Соня сразу же помахала всем рукой и побежала в сторону своей дальней пятиэтажки, только Серый молча и пристально продолжал рассматривать серебристые утренние облака.
– А ты чего?
– У меня родители рано ушли на работу. Мне неинтересно дома целый час без света просто так сидеть!
Печаль Серого была искренней.
– Ладно, пошли ко мне.
– Чаем угостишь?!
Почувствовав, что спасён, Серый оживился.
– Ага, на спичках сейчас тебе чайку подогреем!
– Тьфу, опять про этот всеобщий катаклизм позабыл…
Размышляя и рассуждая о технических проблемах современного бытия, Брюс и Серый дошли до дома. Брюс хотел было по привычке позвонить в дверь, но Серый вовремя остановил его.
– Не работает. Лучше кулаком…
– Ты прав, ключом удобнее.
Брюс всегда дисциплинированно носил с собой ключи от домашней двери, но редко ими пользовался, ведь его мама была почти всегда дома.
Мама встретила их в тёмном коридоре, закутанная в большой пушистый шарф.
– Чего ты так быстро?! Серёжа, привет! Проходи, бери тапочки. Как там ваши, не утерпели, все прибежали в школу, даже без света?
– Да, почти все прибежали. Потом опять разбежались. Мам, мы пока займёмся чем-нибудь, пока отец вернётся, ладно?
– Хорошо. Только вам без чая придётся посидеть, ладно?
– Не волнуйся, мам. Потерпим.
Все, кто когда-нибудь приходил в гости домой к Брюсу, были уверены, что в его комнате, в многочисленных шкафах и на полках вдоль высоких стен можно найти любые развлечения, начиная виртуальными, заканчивая практическими.
В правом углу, у окна, стоял большой старый деревянный шкаф, сверху донизу заполненный книгами: детскими, научными, интересными, грустными, тонкими, растрёпанными, приключенческими, на любой вкус и предпочтения.
Слева – ряд невысоких шкафов с различными настольными играми и просто старыми, заботливо хранимыми, детскими игрушками Брюса. Строй мягких и пластмассовых персонажей возглавлял бодрый медвежонок Паддингтон, потрёпанный жизнью и юным, неразумным тогда ещё щенком Солом.
Проведя рукой по полке с музыкой, играми и прочей ерундой. Серый, как знаток, прошёл и уселся на вертящееся кресло около рабочего стола, где Брюс обычно занимался уроками. Хозяин комнаты прогнал его на кровать, и сам сел на свой трон.
– Поиграем? – Серый потянулся к коробке с пластмассовыми фигурками сказочных героев.
– Произойдёт чудо, если ты даже меня рассмотришь в этой темноте, не то, что эту мелочь.
– Давай в «танчики» погоняем?!
– Э-лек-три-чество, Серый!
– Понял. Тогда давай в ассоциации?! В такой мрачной атмосфере даже прикольнее будет играть!
– Это как?
Предчувствуя скорую, безоговорочную победу и реванш за любимого Пифагора, Серый оживился.
– Вот, дай мне чистый лист бумаги, покажу!
Почти наощупь Брюс достал из нижнего ящика письменного стола несколько листов, Серый ловко пошуршал бумагой и в его руках появился белый самолётик.
– Я первый! Слово «мяч»! Отвечай ассоциацией, только быстро.
Самолётик полетел в Брюса.
– Ну, физкультура!
– Школа!
– Зло?!
– Геометрия!
– Два!
– Две тысячи четырнадцатый!
– Сочи!
– Пляж!
– Песок!
Мама ловко уклонилась от крылатой бумажной молнии, метавшейся по комнате.
– Держите, дети подземелья!
Мама аккуратно поставила на письменный стол подносик с тарелками, на которых лежали два порезанных и очищенных яблока, горка печенья и стояли два стакана с апельсиновым соком. По глубочайшему убеждению мамы, все гости, и взрослые, и те, кто приходил к Брюсу, никогда не должны были быть голодными, поэтому даже в такой мини-апокалиптической ситуации она посчитала необходимым приготовить детям «что-нибудь» вкусненькое.
Мама тоже присела на край кровати и с удовольствием приняла участие в мальчишеской игре.
– …Трансцендентальность!
– Инженерия!
– Каска!
– Оранжевый!
– Ф-у-ух, я больше не могу! Давайте передых возьмём…
Бумажный самолётик выпал из рук ослабевшего от приступов смеха Серого. Он покраснел лицом и вспотел одновременно.
Стало тихо.
Мама обняла Брюса.
– Что-то нашего отца нет. Надеюсь, ничего там не случилось…
– Да брось ты, мам! Не переживай! Ничего с ним плохого не произойдёт, он же у нас человек крепкий, со всем справится.
– Да, да! – Серый тоже решил выглядеть уверенным оптимистом. – Он, ваш отец, однажды, когда шёл с работы, ну, когда я футбольный мяч на дерево нечаянно запнул, залез почти на самую вершину, достал мяч, ещё оттуда, с вершины, нам целую кучу яблок собрал.
В полумраке комнаты послышался негромкий звук «леща». Таким знакомым Серому и эффективным способом Брюс дал понять другу, что данная история ни к чёрту не успокоит его маму.
В дальней тишине коридора в дверной замочной скважине зашевелился ключ.
– Ну вот, а вы беспокоились! Он вовремя! Я же знал!
Брюс поднял вверх наручные часы отца, которые последнее время лежали перед ним на столе, и с торжеством посмотрел на маму и на Серого.
В обычной жизни отец никого не был хмурым или подолгу молчаливым. Именно поэтому, заметив его потемневшее лицо, мама и Брюс переглянулись.
– Как там? Какие известия? Что произошло?
Мама подошла к отцу, взяла из его рук куртку.
Отец сел к столу, тяжело вздохнул и положил на скатерть большие, красные от недавнего уличного холода ладони.
– Кажется, ребята, что у нас очень, очень большие неприятности….
– Извини, ничего горячего попить у нас всё ещё нет.
Мама присела на стул рядом с отцом.
– Ну, говори, говори, извини, пожалуйста, что перебила.
– Хорошо…
Отец ещё раз вздохнул и широко улыбнулся.
– Во-первых, странно и неожиданно, – мороз крепчает. Утром было минус восемь, сейчас – минус десять. Такая тенденция совсем нам ни к чему. Во-вторых, мы с коллегами выяснили, что электричества нет во всём нашем посёлке, его даже наверняка нет ни у кого в Городе, потому что связаться с ними не удаётся ни каким способом. Телефоны и рации не работают. Если немного поразмышлять, то можно прийти к выводу, что электроэнергия внезапно исчезла на всём земном шаре. Возможно, я ошибаюсь… Ты бы накинула куртку, а?
Отец принёс из коридора мамину куртку и набросил её маме на плечи, поверх халата.
– Вернее, электричество-то есть, некоторые небольшие генераторы заводятся, и бытовые, и заводские, тарахтят, работают исправно, даже в полную силу… Но вот ток от них невозможно никуда передать и ничего к ним подключить.
– Как это так?!
Брюс искренне поразился техническим деталям рассказа отца.
– Генераторы ток вырабатывают, а дальше – никак?..
– Да, передать полученную электроэнергию от всех известных нам устройств, даже от обыкновенных аккумуляторов и батареек, невозможно по проводам на расстояние больше чем пять сантиметров, то есть, примерно на два дюйма, если измерять в международной системе.
– Всего два дюйма… Лампочка будет гореть в небольшом батарейном фонарике, а в настольной лампе – нет?
– Не будет. И никто из наших не знает, почему так, мы даже главного инженера с комбината притащили в редакцию, допрашивали его там полчаса, но и он ничего в этой ситуации не понимает!
Наступило молчание.
Первым, после минутной паузы, откашлявшись, бодро заговорил Серый.
– А если в интернете об этом посмотреть?
Брюс показал Серому кулак и тут же покрутил пальцем у виска.
Охнув, Серый спохватился.
– И я позабыл…
– Коллеги! В условиях ограниченной информации и практического отсутствия всех видом связи предлагаю начинать действовать, исходя из худших, почти фантастических, предположений.
Отец опять хорошо улыбнулся.
– Допустим, что это какая-то глобальная катастрофа и электричество по совсем уж неведомым нам и невероятным причинам пропало на всей Земле! В Африке сейчас хорошо – там тепло и негритятам можно, не очень-то и спеша, разбираться в катаклизме, а вот у нас в посёлке – большой температурный минус и снег идёт. Тут главное – быстро сориентироваться и предпринять необходимые меры. Кто-то из невыдержанных и слабых людей обязательно будет паниковать и нервничать, а вот с вами наша задача – действовать! Минуточку…
Отец быстро встал из-за стола и, не успели ещё Брюс и Серый сказать друг другу даже по два умных слова, вернулся из своей комнаты с пачкой офисной бумаги.
– Забота о людях. Начнём с малого. Так, парни…
Одновременно набрасывая на листе бумаги авторучкой какой-то текст, отец жевал бутерброд и, стоя, надевал свою видавшую виды походную куртку.
– Вот. Перепишите экземпляров по двадцать, и пробегитесь по всем нашим пятиэтажкам, расклейте эти объявления по подъездам. Если по пути увидите кого-нибудь из своих школьных друзей, тащите их прямо сейчас к нам домой, работы хватит на всех! Продолжайте копировать текст. Встречаемся через два часа. Брюс, засекай! Я помчался в редакцию. Городские власти будут заняты сейчас спасением коммунальных сетей, всякими водопроводами и отоплением, поэтому я договорился, что всё общение с населением нашего посёлка я замыкаю на свою газету. Пока, до скорой встречи!
Мама первой прочитала приготовленное объявление.
Она положила листок бумаги на стол, молча, одновременно и одинаково, обняла Брюса и Серого, и ушла в свою комнату.
– Много там написано-то?! Наверно, на час нам работы. А у меня ведь и почерк неважный…
С задумчивостью сунув авторучку в ухо, Серый начал грустно и подробно вслух размышлять о своей судьбе, пока Брюс внимательно разбирался с чёткими буквами отцовского текста.
Уважаемые жители!
В связи с серьёзными техническими неполадками в поселковых системах электро-, газо- и водоснабжения просим вас соблюдать спокойствие и выдержку.
По невыясненным пока обстоятельствам в посёлке также не работают и все виды связи, поэтому с любыми вопросами обращайтесь в редакцию нашей газеты лично.
По возможности принимайте участие в сохранении внутридомовых систем теплоснабжения, оказывайте помощь специалистам-сантехникам, работающим в подвалах ваших домов!
Обо всех важных новостях и изменении обстановки вы будете извещаться нашими посыльными и при помощи таких же объявлений!
Главный редактор
Серый выбрал себе чёрную авторучку, Брюсу больше понравилась синяя.
Дружно вздохнув, они принялись за работу.
– Сейчас бы нам принтер хотя бы минут на десять…
Почерк у Серого был действительно неважным, совсем как у сельского врача с многолетним стажем, такой же уверенный и абсолютно непонятный.
После улицы, в домашнем, сохранившемся ещё с ночи, тепле было уютно и спокойно. Но постепенно положительное сравнение с морозной улицей исчезло, Брюс и Серый поняли, что в неотапливаемой квартире стало значительно холоднее.
Через сорок минут, после постоянного дутья на озябшие пальцы, мальчишки просуммировали пачки своих исписанных листков.
– …И у меня двадцать. Всё!
– Не трепись, у тебя всего девятнадцать. Допиши ещё один.
– Спорнём, двадцать?!
С азартной готовностью Серый протянул Брюсу руку.
Брюс усмехнулся.
– На щелбан?
– Ладно… ладно, давай ещё чистый лист.
Силу Брюса Серый знал хорошо, поэтому на такую ставку в их многочисленных спорах давно уже не рисковал соглашаться.
Соблюдать «спокойствие и выдержку», переписанные ими по двадцать раз, не было никакой возможности. Мальчишки, быстро одевшись, снова выскочили на посветлевшую, заснеженную улицу.
Посёлок проснулся, но улицы его не были привычными, зимними, оживлёнными, как в любой рабочий день этого года.
Редкие машины и автобусы, внезапно застывшие ещё до рассвета, так и стояли на тихих дорогах, неподвижные, покрытые крупным снегом.
Жители посёлка, из-за отсутствия электричества с самого утра лишённые привычных занятий, кучками собирались у подъездов своих домов, тепло одетые, встревоженные, они обсуждали ситуацию, о чём-то спорили, размахивая руками.
Навстречу Брюсу и Серому пробежал мужчина, задыхаясь и, судя по всему, куда-то опаздывая.
Около неработающего магазина в коляске плакал ребёнок.
Над дальними домами посёлка висело огромное оранжевое солнце, а в конце улицы из-под асфальта крупными беззвучными клубками поднимался белый пар.
В этот раз дверь им открыл отец Брюса.
– Заходите, только быстро! Все, все, с вещами, не раздевайтесь! Быстрее! Ни обувь не снимайте, ни верхнюю одежду…
Отец и сам был в тёплой зимней куртке, мама тоже непривычно выглядела в комнате в меховых уличных сапожках и в красном горнолыжном комбинезоне.
Брюс сомневался, как столько гостей уместятся в их квартире, но ни отец, ни мама не протестовали и, даже, казалось, были рады всем пришедшим ребятам.
– Так, Брюс, быстро представь мне свой коллектив, я должен знать вас по именам. И по адресам, и по роду занятий родителей…
– Зачем?!
– Затем. – отец улыбнулся. – Ответственность любит точность.
– Ладно.
Брюс знал, когда с отцом можно или нужно было спорить. Сейчас этого делать было нельзя.
– Так… Соню вы знаете…
Отец и мама молча кивнули.
– Серый тоже вам хорошо знаком. Это – Гоша-Гугл. Про него известно даже в Москве… Медведев, выходи, не прячься там за куртками! Это Медведь. Он давно не был у нас, потому что сильно вырос, мог и не уместиться в моей комнате. Живёт в девятой пятиэтажке, родители у него…
– Знаю.
Мама потёрла ладонями обе щёки.
– Родители Медведева работают на комбинате, в тарном цеху. Правильно?
– Так точно! Оба – на упаковке.
Смущённый таким внезапным вниманием к собственной персоне Медведь покраснел и присел в коридоре, рядом с Солом, почёсывая того за ухом.
– А это кто, такие бравые?!
Отец с интересом принялся рассматривать двух одинаковых мальчишек, в одинаковой военной форме, в чёрных шинелях с якорями на погонах, с одинаковыми спортивными сумками в руках.
– Леоновы!
Одинаковые мальчишки одинаково громко выкрикнули свою фамилию.
– Да, это братья Леоновы, они с нами до пятого класса учились, потом поступили в кадетское училище в Городе…
– Позавчера прибыли домой, в увольнение, на выходные дни!..
Леоновы продолжали чётко докладывать о себе, подтверждая статус настоящих военных людей.
Мама, звонко смеясь, закрыла ладошками себе уши.
И отец, и Брюс, и все остальные тоже засмеялись.
– Ладно. С этими маленькими адмиралами мне тоже почти всё ясно. Только вот почему они сейчас у нас, а не у себя дома? И не в училище?
Брюс всегда был ответственным за всех, кто по его приглашению переступал порог их квартиры. Отец спросил именно его, поэтому Брюс и продолжил презентацию друзей.
– Их родители тоже на работу с утра ушли. Леоновы стояли у подъезда, с сумками, мы их и подобрали, взяли с собой…
– Планировали в девять ноль ноль уехать в Город, с соседом по подъезду, на его машине. В двенадцать ноль ноль обязаны были прибыть из увольнения в расположение учебной части. Приказ начальника училища. Но не получилось…
Братья Леоновы дружно грохотали по-настоящему командными голосами в коридоре, но было видно, что даже и такие бравые мальчишки сегодня растеряны.
– Ладно, товарищи военные братья, о проблемах с начальством не волнуйтесь, выдадим соответствующие справки о причинах вашей вынужденной самоволки. Редакционную печать на справке гарантирую.
Отец уверенно разговаривал с Леоновыми, но Брюс видел, как он, его умный и всегда спокойный отец, сейчас волнуется, и изо-всех старается скрыть своё волнение.
– Родителей ваших, кадеты Леоновы я тоже сейчас проинформирую, где вы и что с вами. А пока… Пока ситуация у нас с вами, коллеги, достаточно сложная, да и перспективы туманные, то есть не очень блестящие. Ребята…
Отец сильно вздохнул, пристально, по очереди посмотрел на всех, кто стоял в коридоре.
– Никто в нашем посёлке не знает, что произошло, почему самым странным образом исчезла электроэнергия. И из Города нет никаких известий, никто до сих пор оттуда не приехал, никто ничего не сообщил. Думаю, что у них сейчас своих проблем хватает. На дворе зима, температура с каждым часом падает, без центрального отопления наши многоквартирные дома и мы, их жители, долго здесь не протянем… Почему пропало электричество и когда её подачу восстановят – два больших вопроса. Не все люди готовы к такому развитию событий. Но можно гадать и печалиться, а можно действовать.
– А как? Что мы можем сделать? На улице костры жечь?!
Видно было, что Соня тоже взволнована и совсем не пытается шутить.
– Не то, чтобы костры… Но мысль, в принципе, верная. Кстати, а что это мы с вами в коридоре до сих пор топчемся? Ваш Медведь, наверно, там, около дверей, совсем в хозяйской верхней одежде запутался, а?! Пошли в большую комнату, там поговорим.
За столом было, действительно, спокойнее.
Братья Леоновы, сняв шинели, выглядели вполне миролюбиво.
– …Большинство взрослых в посёлке занято сейчас проблемой тепла. Не транспортом, не работой, не производством, а именно теплом. Центральная котельная на комбинате не работает, отопления нет, поэтому наши кирпичные дома скоро остынут, вернее, уже почти остыли… Пищу на неработающих газовых и электрических плитах приготовить невозможно. Даже чай. Поэтому принято решение, до выяснения всех обстоятельств беды, срочно эвакуировать жителей посёлка в их дачные домики, в дома на окраинах, где сохранилось ещё печное отопление, к знакомым, к родным в деревни на побережье.
Все автобусы по причине этой странной катастрофы неисправны, автомашины тоже. Вывезти всех, разом, не получится, поэтому взрослые мужчины сейчас собирают свои семьи и уводят их пешком из посёлка.
Наша семья тоже уходит…
Отец посмотрел на плачущую маму, подмигнул Брюсу.
– Мы выходим через полчаса, идём в деревню Дёмино, к бабушке. Поэтому все вы, ребята, быстро бегите по домам, ваши родители ждут вас, беспокоятся.
– А можно и я с вами?! У меня же ведь все, и папа, и мама, работают на комбинате, заняты будут там делами, да и дачного домика у нас никогда не было!
Серый, вскочив со стула, говорил горячо и убедительно, как настоящий оратор.
– Ты прав, парень, я совсем про такие возможные обстоятельства и позабыл…
Точно таким же решительным движением, как и Серый, поднявшись из-за стола, отец заходил по комнате.
– Ладно, берём тебя с собой. Отыщем возможность предупредить и твоих родных. Так, с этим разобрались… У кого ещё нет вариантов для отступления в тёплые страны? Признавайтесь! Быстро! Через пятнадцать минут будет поздно. Ну?
– У меня родители сегодня утром должны были прилететь. Они на новогодние праздники улетали в Италию, на отдых. С утра не позвонили, ничего о них неизвестно…
Соня говорила ровно и спокойно, словно размышляя, но смотрела только в пол, себе под ноги.
– …Мы с дедушкой одни оставались в квартире эти две недели. Он у меня, ну, дедушка-то мой, старенький и у него слабые ноги. Он завтраки мне готовит и обеды. На улицу он не выходит, у него есть коляска инвалидная… Когда папа был дома, он помогал дедушке, поддерживал его, выводил постоянно гулять, катал в парке на коляске. Дедушка боевой, но как его дома одного, в холоде оставить?
– Та-ак…
Отец остановился около окна, потёр руки.
– Решено. Деда тоже забираем. И Соню. Она сегодня без родителей, а что с ними и когда они появятся в посёлке, неизвестно. И вас, братья Леоновы, тоже берём. Родители, думаю, будут не против, если вы некоторое время поживёте в тёплом деревенском доме? Или как?
– Нормально.
Братья опять высказались одновременно. Потом один из них, краснощёкий крепыш, старший или младший, разобрать было невозможно, коротко добавил:
– А с нашим начальством-то как быть? В училище?
– Сказал же, что справку выдам об отсутствии по уважительным причинам, так что не паникуйте! А пока – всё, закрываем творческую дискуссию, будем собираться. Вернее, вы собирайтесь, я ещё раз быстро дойду до редакции, там поселковый штаб, предупрежу коллег, что наш экспедиционный корпус в составе…
Отец молча посчитал всех по головам.
– …В составе двух взрослых и семи учащихся сегодня в 16.00 выдвигается в расположение малой деревни Дёмино. Подробный список отряда, с именами и фамилиями, оставлю в редакции, ваши родители не будут о вас беспокоиться.
– А дед?!
Соня почти плакала.
– Вы не посчитали дедушку! Вы же обещали!
– Извини.
Отец всей пятернёй почесал собственный затылок.
– Конечно же, отряд в составе двух взрослых человек, семи не очень взрослых и одного героического деда, выходит на задание! Так, Соня?
– Та-ак…
Улыбаясь, Соня смахнула слезинки с глаз.
– А если так, то и у меня к вам просьба… Ситуация становится всё непонятней и загадочней с каждой минутой, обстоятельства нашего существования тоже стремительно меняются. Утренние объявления уже не работают, нужны новые. Текст я уже приготовил, поэтому, пока вы все не разбежались по домам собираться, сделайте-ка ещё по пять-шесть рукописных копий. У вас в распоряжении пятнадцать минут, поспешите! Если что-то будет непонятно, то спросите у Серёги, я знаю, что такая работа ему нравится. А мы с мамой пока обговорим детали сбора в поход… Вперёд, гвардия!
Брюс притащил из своей комнаты бумагу, фломастеры, карандаши и ручки, бросил всё богатство на стол.
– Стартуем.
Второй вариант объявления был, действительно, сильно отличался от утреннего, первоначального, и был гораздо более тревожным и серьёзным.
Уважаемые жители!
Все вы знаете, что в нашем посёлке произошла непонятная беда. Никаких известий из Города пока нет, очевидно, что и там такие же проблемы.
В посёлке нет тепла и электричества. Неизвестно, когда подача тепла и электроснабжение будут восстановлены.
Поэтому рекомендуем вам эвакуироваться из своих квартир в дачные домики, на окраины посёлка в частный сектор, где есть печное отопление.
Если вы будете покидать посёлок, то оставляйте точные списки уходящих и адреса, куда вы перемещаетесь, в редакции нашей газеты, это поможет избежать трагедий.
Обо всех важных новостях и изменении обстановки вы будете извещаться нашими посыльными и при помощи таких же объявлений!
Главный редактор
Отец вышел к ребятам в большую комнату.
– Ты, Брюс и вы, кадеты Леоновы, с вашими уже готовыми военными сумками, остаётесь здесь, помогаете нашей маме в сборах. Вы, Серёга, Медведь и Георгий – быстро бегите по домам, соберите в свои школьные рюкзаки самое необходимое: смену белья, зубные щётки, носки там всякие, рукавицы про запас. Одевайтесь потеплее! Обязательна тёплая обувь! Мы с Соней сейчас идём за её дедом. Как звать нашего дедушку?
– Давид Моисеевич….
– Годится, вполне подходящее имя. Обещаю, что буду с ним почтителен и учтив. Пошли! Брюс, встречаемся со всеми у нашего подъезда через полчаса, ясно? У кого есть механические наручные часы?
Гугл поднял руку.
– Дома.
– Бери с собой все экземпляры, что у тебя есть, поделишься с товарищами. Кстати, кто из вас, коллеги, курит? Не стесняйтесь, я не для нотаций, а с практическим смыслом. Ну…
Мгновенно покраснев, Серый украдкой посмотрел на Медведя. Посвистывая, Медведь задумчиво уставился невинным взором на тёмную потолочную люстру.
– Короче, берите с собой из дома все зажигалки, что у вас есть и все спички. На этот раз, действительно, всё. Соня, пошли!
Семья Брюса была привычна к походной жизни.
Почти все выходные дни, и летом, и зимой, они проводили на морском берегу, часто уходили на десятки километров от посёлка, рыбачили, осенью собирали много грибов и ягод.
Необходимая одежда, индивидуальные рюкзаки, ножи и походные принадлежности всегда были у них наготове, вымыты, выстираны, очищены от предыдущей костровой копоти, а ножи – наточены. В правых боковых карманах каждого рюкзака хранились отдельные, но одинаковые пластиковые коробочки со спичками, солью, йодом и бинтами.
Рюкзак отца был большим и прочным, у Брюса – немного поменьше, а мамин – красный, с белыми шнурами по бокам.
– Ставьте пустые рюкзаки в ряд, вот здесь, у двери. Все вещи, которые я буду вам передавать, укладывайте около них в стопки, аккуратно, не разбрасывайте по сторонам. Я составлю общий список вещей, которые мы берём с собой.
Мама сноровисто, но без спешки, ходила из комнаты в комнату, ставила отметки в списке, переспрашивала в случае необходимости Брюса.
– …Вот, в коричневой бумаге, это несолёное сало, положи его сверху в боковой карман моего рюкзака, пригодится смазывать руки, если будет внезапный сильный мороз на переходе. Туда же – косметическую мазь для лица и гигиеническую помаду. Сумку с термосом поставь рядом с моим рюкзаком.
– Мам, а зачем нам термос? Лишний груз только, ведь воды-то нет и согреть её никак?!
– Воду добудем, согреем. Термос обязательно ещё нам пригодится. Кстати, принеси из кухни ещё две пустые пластиковые бутылки. И шлейку достань из шкафа для Сола, проверь все ремни в упряжке.
Услыхав своё имя, ньюфаундленд поднял могучую голову, осмотрелся и, заметив в руках хозяина звенящую металлическими кольцами упряжку, вскочил и радостно закружился по комнате.
– Потерпи, потерпи минутку… Скоро мы с тобой пойдём гулять.
Кроме личного имущества, братья Леоновы взгромоздили на себя ещё и по рюкзаку – отца и мамин, Брюс попрыгал в коридоре со своим рюкзаком, удобно взял Сола за широкий ошейник. Мама поправила на плече ремень сумки с термосом.
– Ну что, присядем на дорожку?
После невесёлых сумерек квартиры даже свет уходящего дня на заснеженной улице казался радостным сиянием.
У подъезда их уже ждали.
И вовсю спорили.
– …Да никакой мы не отряд! Мы же не диверсанты и не древние пионеры! Предлагаю называться «Комитет защиты тепла»! Ведь мы спасаем тепло, правда же?!
Стоя на подъездных ступеньках в позе вождя, Серый с увлечением уговаривал Гугла и Медведя согласиться с его шикарным креативным предложением.
– Лучше – «Комитет охраны тепла». Сохранять что-то ведь по-любому лучше, чем защищать? И короткое название уже готово – КОТ.
– А вы все будете у нас котятами?!
Мама засмеялась, оглядывая ребят.
– А отец где?
– Они сейчас появятся, они колесницу с Соней пробуют!
– Чего?!
Из-за угла дома выскочили Соня и отец.
Соня со смехом визжала и мчалась впереди, а за ней, по блестящему снегу, сбивая рукой с невысоких соседних кустов пушистые комья, бежал отец и тащил за собой на длинной двойной верёвке странную конструкцию.
На толстых старых лыжах стояла, прочно привязанная к лыжным креплениям, инвалидная коляска. В коляске, похожей на трон, по пояс укутанный в красивый спальный мешок, сидел маленький пожилой человек, он бодро хохотал, и во весь голос гулко покрикивал на отца.
– Всё! Стоп машина!
Отец остановил повозку прямо напротив подъезда.
– Вот и мы. Ходовые испытания нашего знаменитого зимнего дирижабля прошли успешно. Дедушка привязан с гарантией, никуда не денется, не пропадёт.
Заметив смеющуюся маму, дедушка привстал в коляске и галантно представился:
– Давид Моисеевич Бель, очень приятно!
Дед даже попробовал поцеловать мамину протянутую руку, но что-то в его сложной упаковке помешало джентльмену в полной мере проявить себя.
– А… извините! Это – ружьё!
Давид Моисеевич достал из недр своего спального мешка гигантскую, по сравнению с ним, двустволку и с торжеством поднял её над головой.
– Там могут быть дикие звери! Охотничье оружие моего сына – всё по закону! Перед поездкой он оставил мне ключи от персонального ружейного сейфа.
Старичок положил двустволку себе на колени, поперёк конструкции дирижабля, и, с авторитетом никогда не охотившегося человека, торжественно заявил.
– Зверьё в голодное время всегда лютует!
С почтением выслушав эти слова, Сол наклонил лохматую голову и облизнулся.
– Вот, я же говорил…
Давид Моисеевич бдительно качнул стволами оружия.
– Ну что, всё?
Отец застегнул куртку, пошевелил плечами, поправляя рюкзак, похлопал себя по карманам, поправил плотнее шапку.
– Пошли. Желательно нам добраться в пункт «Б» до наступления темноты.
Центральные улицы остывающего посёлка они миновали быстро.
Людей между тёмными домами почти не было видно, только на окраине, когда дорога уже выпрямилась в сторону леса, далеко впереди, в сумерках, мелькнули на заснеженном пространстве две группы, человек по пять, с санками и большими сумками.
Впереди их колонны шли Брюс и Серый.
За ними, особо не напрягаясь и дисциплинированно вышагивая точно по следам Брюса, огромный запряжённый ньюфаундленд Сол тянул дедушкину лыжную повозку.
Мирно толкаясь плечами, Гугл и Медведь шли и разговаривали о вечном.
Мама и Соня одеты были одинаково, в горнолыжных комбинезонах, в красных куртках, шапочках с помпонами, даже свои похожие спортивные сумки они несли одинаково, перекинув их через правое плечо.
Отец и братья Леоновы замыкали шествие.
На последнем повороте дороги, после которого уже ни один из домов посёлка уже обычно не был виден, отец оглянулся.
Чёрная мрачная труба котельной перечёркивала таинственное серебро вечернего неба, серые придорожные деревья терялись в пространстве, сливаясь вдали с частым пунктиром низких беспорядочных кустов.
Дорога, по которой они только что прошли, исчезала в сумраке падающего снега.
Далеко, далеко позади, по дороге кто-то бежал.
Размахивая ручками, маленький человечек суматошно подпрыгивал на бегу, падал, поднимался и снова припускался, словно куда-то опаздывая.
Отец тронул одного из братьев Леоновых за плечо, приложил палец к губам.
– Пока никому ни слова. Я вас догоню.
Маленьким человеком оказался Лёха, пятиклассник из их школы.
Когда сопли и слёзы Лёхи были почти все вытерты, он сумел внятно объяснить внимательным членам Комитета охраны тепла, что его родители ещё вчера вечером уехали в Город к родственникам, хотели отвезти телевизор в ремонт; что обещали рано утром вернуться, чтобы собрать и отправить его в школу, но не приехали; что ему стало холодно и страшно одному дома; что он вышел на улицу и увидал знакомую собаку.
Чемпиона Сола в их посёлке знали все.
Лёха знал, что хозяин собаки Брюс.
Поэтому Лёха заорал и бросился догонять их.
Отец критически осмотрел беглеца.
– На дворе суровая зима, а ты… Штаны рваные, шнурки на ботинках не завязаны, пальто расстёгнуто. Ну что, коллеги, берём такого персонажа в наш…, в наш Комитет? Голосуем? Кто «за»?
Почти все, включая дедушку Давида Моисеевича, подняли руки вверх.
Сол воздержался.
– Становись в строй, Лёха!
Застёгивая пальто, Лёха подошёл к отцу Брюса с хозяйственным интересом.
– А как мне вас звать? Дядя?..
Отец удивился инициативе, задумался, оглядел остальных подопечных.
– Остановка сложная, каждый жизненный миг сегодня может оказаться решающим. Длинные обращения, имена и отчества придётся исключить из обихода. Я – отец всем вам известного Брюса, вашего ровесника. Поэтому зовите меня просто – Отец. По крайней мере, до тех пор, пока не появится электричество…
Раздались бурные аплодисменты.
Дедушка, освободив руки из своей тёплой упаковки, хлопал в ладоши азартно и с удовольствием.
– Браво! Браво! Браво, это я вам говорю!
Принятый Лёха пристроился ближе к маме Брюса, потому что именно она, тайком от всех, дала ему маленькую тёплую шоколадку, и колонна снова двинулась в путь.
Через двадцать минут Отец, посмотрев на наручные часы, прибавил шагу, обогнал всех и остановился, обернувшись.
– Привал. Все, на кого покажу вот этим вот пальцем, быстро, без нытья и лишних вопросов, расходятся по придорожным кустам и приносят дрова для костра…
– А-а…
– Бэ.
Гугл впервые не получил ответа на свой вопрос, но остался вполне доволен.
– В лес не углубляться, там уже совсем темно, также рекомендую каждому из вас периодически кричать «Ау-у».
Серый, Гугл, Медведь и Леоновы ринулись в заросли.
– Брюс и ты, мелкий, извини, Лёха, разводите костёр.
– Где?
– Здесь, прямо на дороге. В ближайший час никакая автомототехника здесь явно не появится.
Из своей сумки мама достала маленький котелок, в котором в семейных походах обычно кипятился чай, и они с Соней перешли на другую обочину за чистым снегом.
Медведь ломал прутья ивняка голыми руками, Гугл собирал в охапку небольшие упавшие коряги, Серый с визгом отскочил от куста сухого шиповника.
– Колючий, гад! Послушай, Гугл, а как ты думаешь, если внезапно на всём земном шаре отключить электричество, наши полярники в Антарктиде замёрзнут?
– Ага…
– А атомоходы встанут, у них же, вроде как реакторы?
– Ага…
– И все самолёты, которые в это мгновение летят в небе, тоже разом упадут, да?
– Тише, кретин! Не вздумай про такой ужас при Соне брякнуть! Её родители ведь ещё не прилетели!
– А… Понял.
Дуя на израненные подлым колючим шиповником пальцы, Серый задумался, но ненадолго.
– Но всё-таки в этом есть несомненный плюс!
– В чём?
Гугл уже раз сходил на дорогу, оставил там собранные дрова, и опять вернулся в заросли.
– Ну, в этом внезапном исчезновении электричества…
– Какой плюс?
– Электрические стулья в тюрьмах тоже ведь сейчас не работают?! Значит, сегодня все несправедливо осуждённые люди будут живы!
– Имелся бы планшет под рукой, я ответил бы тебе точно.
Гугл весь день тосковал по поводу сокращения возможностей цивилизации и отсутствию интернета.
У костра, к огню которого Отец, ловко орудуя тяжёлым ножом, пристроил треногу из толстых мокрых прутьев, мама уже вскипятила и приготовила горячий чай.
Соня достала из своей сумки упаковку пластиковых одноразовых стаканчиков и дополнительно раздавала каждому из путешественников по три штуки вкусного имбирного печенья.
– А мне дайте ещё, я же маленький и мне холодно!
Пухлый Лёха попробовал было хитро ныть, но встретил тяжёлый взгляд Отца и быстренько замолчал.
– Ой! Я совсем и забыл!
Серый бросился к своему школьному рюкзаку, который стоял на дороге в общей куче вещей и поклажи.
– Смотрите, не замёрз!
За уши, как бывалый цирковой фокусник, Серый извлёк из рюкзака белого кролика.
– Позабыл ведь про тебя, милый мой друг, нет мне прошенья!
Серый от души веселился, целуя кролика в розовый нос.
– Оставлять его одного дома было нельзя, он же без еды и ласки не выжил бы!
– А на морозе, в твоём тощем рюкзаке он долго протянул бы?! Об этом ты подумал?
– Говорю же, позабыл…
Соня выхватила кролика из рук деспота.
– Сейчас маленький, сейчас, потерпи немного…
От костра Соню окликнула мама.
– Оставь пока его, иди сюда, помоги мне. Держи, давай нальём в пластиковую бутылку горячей воды, ты обернёшь её плотно, для безопасности, какой-нибудь одёжкой и поставишь в рюкзак к Серому. Так, с подогревом, ваш кролик ни за что не переохладится.
– А рыбка?! Ведь так же и с ней можно сделать?
– С какой рыбкой?
– Я тоже с собой рыбку взяла. Совсем маленькую, золотую. Её звать Сита… Она в бутылочке с аквариумной водой.
– Где? Тоже в рюкзаке?! Да как же ты…
Мама в ужасе всплеснула руками.
– Нет, нет, что вы! Она у дедушки во внутреннем кармане дублёнки. Дедушка уверял меня, что ей там будет тепло…
– Твой дедушка, несомненно, прав, но давай-ка и ему в спальный мешок, ближе к ногам, горячей воды в бутылке поставим, а?
– Давайте!
Про рыбку Ситу посторонним людям было известно немного, а вот легендарного кролика, живущего у Серого в туалете, знали все одноклассники, даже их школьные учителя.
Главная особенность кролика состояла в том, что он очень любил домашние задания по математике, просто боготворил их и, по словам Серого, его кролик вообще жить без них, без домашних заданий, не мог.
Почти каждую неделю, словно забывая предыдущие события, Серый оправдывался перед математичкой, что уж очередной-то урок он прекрасно понял, домашнее задание подготовил и написал замечательным почерком, но вот кролик… По словам Серого, именно коварный кролик, иногда милосердно выпускаемый на просторы их квартиры, съедал все его тетрадки с домашними заданиями по математике. Именно поэтому Серый так и уважал своего кролика.
Сохраняя огонь костра, мама растопила в котелке ещё немного чистого снега и заполнила кипятком свой термос. Брюс молча подошёл к маме и взял из её рук ставшую тяжёлой сумку.
– Я понесу, мне не тяжело. Не беспокойся.
И опять, сохраняя прежний порядок строя, они зашагали по совсем уже тёмной лесной дороге.
– Вот ведь парадокс, электричество везде исчезло, а наши мобильники работают?!
– Это пока.
– Чего «пока»?
– Пока зарядка не кончится.
Гугл был терпелив в объяснениях, а Серый – настойчив в своих вопросах.
– Нет, я ведь про то, что ток везде пропал, и в машинах, и в автобусах, а в телефоне сохранился. Почему?
– Ты же сам мне говорил, что, по словам Отца, сейчас электрический ток по каким-то причинам пропадает на расстоянии примерно пяти сантиметров от любого источника, от генераторов, от аккумуляторов и батареек, так ведь?
– Да, два дюйма – и всё, туше!
– Вот тебе и ответ. Все трассы микросхем любого мобильника короче двух дюймов! А вот мой планшет, например, с утра не работал. Потому что он большой. Понял?
– Что?
– Береги зарядку, бестолковый! Пригодится.
– А…, а если я немного посмотрю, сколько шагов у меня на шагомере сейчас показывает, это как повлияет на запас зарядки?
– Ты неисправим. Смотри и радуйся. Хорошо, что у тебя сейчас нет возможности что-то на свой телефон скачивать…
Чёрные лесные стены изредка, под порывами высокого ночного ветра, шумели, высокие прямые сосны плотно обступали серебристую полосу дороги.
Какая-то огромная птица перелетела с одного дерева на другое совсем рядом с путешественниками.
Внезапно справа раздался громкий звериный вой, почти стон.
Брюс остановился, поднял руку, призывая всех к осторожности.
Моментально взъерошив загривок, Сол ответно тихо зарычал, в пронзительном лунном свете мелькнули из-под его вздёрнутой верхней губы огромные белые клыки.
– Всё нормально. Это всего лишь волки. Нас много, а они пока ещё не очень голодные.
Отец смешно развёл руками, Соня засмеялась, а Серый плотнее прижал к себе рюкзак с тёплым кроликом.
Свои шнурки Лёха завязал самостоятельно, но от мамы так и не отходил ни на шаг.
– А куда мы идём?
– В деревню, к бабушке Брюса. Это недалеко, скоро уже придём, не переживай.
Лёха и не переживал, но по секрету признался доброй маме Брюса, что он очень хочет есть.
– Терпи.
Бабушка Брюса, родная мама его отца, кудрявая седая старушка, жила в деревне именно с тех пор, как на свет появился её любимый внук.
Она оставила свою поселковую квартиру семье сына, а сама уехала на постоянное жительство в деревенский дом, где когда-то давно, ещё при тяжёлом царском режиме, жили её крестьянские родители.
Бабушка и раньше выезжала в деревню на лето, ухаживала там за старым садом, выращивала много красивых цветов и полезных овощей, а на зиму перебиралась в свою благоустроенную квартиру. Теперь же она жила в деревне Дёмино постоянно, а Отец, мама и Брюс часто ездили к ней в гости.
Вскоре Отец, посветив на свои часы зажигалкой, объявил очередной общий привал.
Мама окончательно раздала путникам запас бутербродов, разлила из термоса по стаканчикам чай, разломила по квадратикам оставшуюся плитку шоколада.
– Через двадцать минут будем на месте. Если наш путь внезапно не перегородят боевые слоны…
– Кто?!
Отец обернулся на озадаченного такой формулировкой Медведя.
– Через двадцать минут. Засекай.
Из внутренностей дедушкиного дирижабля доносился спокойный, ровный храп.
Мама и Соня понимающе, с одинаковыми улыбками, посмотрели друг на друга.
Через девятнадцать минут Отец молча взял Медведя за плечо и рукой указал ему на крохотный огонёк впереди по курсу.
– Деревня Дёмино. Бабушка жжёт свечи. Факт приветствуется?
– Не то слово!
Медведь был рад, голоден и страшно хотел спать.
Через минуту Брюс уже грохотал условным стуком в обитую коричневым дерматином дверь большого деревянного дома.
– Бабуля! Открывай! Это мы!
Как же в этой комнате было тепло!
Отец сразу же принёс из сарая две керосиновые лампы, зажёг их, и в просторной, с непривычно низкими потолками комнате, где, кроме огня открытой печи и десятка свечек в разных углах, теперь горели ещё и стеклянные лампы, стало совсем светло.
– Борюсик!
Так бабушка, для начала осторожно переспросив через закрытую дверь, встретила своего любимого внука, своего сына, их маму и целую толпу других, совершенно неожиданных, гостей.
– Милые вы мои! Я же испугалась сначала, когда на весь день электричество-то у нас в деревне пропало! Все соседи тоже ничего толком не знают, сидят в темноте! Я же была уверена, что вы обязательно приедете, что кто-нибудь из вас ко мне сюда доберётся, если что серьёзное там произошло! Борюсик! Какой же ты у меня большой вырос!
Отец и мама переглянулись.
Они с Брюсом приезжали к бабушке перед самым Новым годом, всего три недели назад…
– Так, подробные лирические темы оставим на поздний вечер, а сейчас давайте-ка займёмся практическими делами.
Отец потёр подбородок.
– Ты права, бабушка, с электричеством в посёлке серьёзные проблемы, думаю, что и не только в посёлке… Поэтому нами принято решение, пока ситуация не прояснится, перебраться к тебе в гости, в тепло. Наши квартиры совсем остыли. Кроме нас, в твоём доме просят временного убежища ещё несколько хороших людей, вот они, все перед тобой!
От входных дверей, освобождённый от походных лыж, к бабушке, скрипя колёсиками промёрзшей коляски, подкатился дедушка.
– Добрый вечер, уважаемая! Позвольте представиться – Давид Моисеевич Бель, заслуженный врач республики! Ныне на пенсии. Слаб ногами, но силён духом!
– Очень приятно, очень! Располагайтесь, пожалуйста, места в доме всем хватит!
Бабушка у Брюса тоже была ответственным человеком. И гостеприимным.
– Давайте, вещи все ваши складывайте пока сюда, около печки, а потом, как только разберёмся с ночлегом, каждый заберёт своё!
– Ой, у вас и пианино есть!
Сбросив на стул куртку, Соня подбежала к инструменту.
– Можно я сыграю?! А откуда оно у вас, здесь? Вы что, музыкой занимались?!
С улыбкой бабушка обняла Соню.
– В нашей семье все женщины, начиная с меня, почему-то были весьма музыкальными особами… Держи вот эту маленькую табуреточку, так тебе будет удобнее.
Соня присела к пианино, подула на озябшие пальцы и начала негромко играть.
Отец пальцем поманил к себе Брюса.
– Только тихо, не шуми… Возьми кого-нибудь из своих мужиков, и топайте в сарай за дровами. Покажи Медведю, где насос и как накачать воды в емкость.
Мама и бабушка, обнявшись, сидели на диване у окна и слушали музыку. На домашнем коврике у их ног дремал верный Сол.
В углу, около печки, Давид Моисеевич незаметно для женщин плакал, не выпуская из рук двустволку.
…В летние месяцы, когда выпадала возможность выбраться к бабушке в деревне на несколько дней подряд, Брюс с отцом всегда занимались сложными техническими делами по хозяйству. Год назад, после июльского урагана, они всего за неделю перекрыли старую шиферную крышу бабушкиного дома, ещё раньше – построили большую теплицу в огороде.
Каждый сезон, в первые же после начала учебного года выходные дни, отец и Брюс приезжали в деревню пилить и колоть дрова. К приезду гостей бабушка заказывала в лесничестве машину берёзовых брёвен, рабочие привозили их и сгружали во дворе, перед домом, а Брюс с отцом весь день пилили брёвна на деревянных козлах, кололи чурбаки топорами, а особо сложные и кряжистые – толстыми тупыми колунами.
Мама с бабушкой помогали им, складывали звонкие поленья в ровные поленницы, вдоль стен дровяного сарая.
Давным-давно отец сам сделал ручной насос в уличном колодце, потом подключил к нему электричество. Из посёлка отец привёз тогда большую емкость, которую сварили ему мужики на комбинате, установил этот бак в доме. Бабушка долго не могла нарадоваться, что в деревне у неё одной есть водопровод в кухне и в ванной.
Пока мальчишки таскали из сарая дрова к печке, мама, бабушка и Соня начистили большую кастрюлю картошки, а Отец достал из погреба две трёхлитровые банки маринованных огурцов и помидоров.
Бабушка, раскрасневшись от удовольствия общения с такими хорошими гостями, затеяла ещё печь блины.
– Это потом, после ужина, мы с вами чайку с мёдом попьём, с горячими-то блинчиками!
Мама достала из своей сумки мороженую курицу.
– Ей было бы скучно оставаться в нашем холодильнике…
Пока варились картошка и курица, бабушка проводила Соню и маму в свою спальню.
– Здесь будет наша общая дамская комната.
Дедушку Давида Моисеевича бабушка лично отвезла в гостевую комнату на первом этаже, в ту самую, где летом обычно оставались ночевать Брюс с отцом.
Остальные «комитетчики» под предводительством Брюса с шумом, грохотом и радостными воплями поднялись по деревянной скрипучей лестнице в просторную тёплую мансарду, где Медведь сразу же рухнул на матрас, набитый колючим и пыльным летним сеном.
– Отойдите от меня, я утомился! Брюс, разбудишь на ужин, а?!
– Подъём, богатырь! Давай-ка сначала и для других товарищей спальные места организуем.
– Э-эх, какой же ты жестокий…
Хозяйственный Серый, успев подробно расспросить добрую бабушку о её любви к домашним животным, устроил своего кролика в старую клетку из-под попугаев, которую бабушка принесла ему из кладовки.
Братья Леоновы, освободившись от тяжкой обязанности быть всегда и везде военными людьми, с удовольствием принялись драться старыми ватными подушками, гоняясь друг за другом по мансарде.
– Тише вы, лампу уроните! Будет вам тогда пожар на весь мир!
В ожидании сказочного ужина всё ещё немного сопливый Лёха пригрелся на матрасе и, следуя многолетней школьной привычке, увлёкся какой-то игрой в телефоне.
– Ну-ну…
Гугл хмыкнул, заметив и молча осудив такие неразумные действия младшего по званию.
Брюс справедливо распределил матрасы и ватные одеяла.
Подушки себе Медведь и Серый сделали из старых цветных наволочек, которые нашлись в картонной коробке из-под телевизора в дальнем углу мансарды. В наволочки Серый напихал всякие там пуховые платки, длинные древние шерстяные шарфы и все другие найденные тряпичные вещи. Получилось весьма неплохо и Медведь опять захотел немедленно лечь спать, но вкусный запах, который начал неотвратимо подниматься к ним из кухни, с первого этажа, заставил и Медведя, и всех остальных задуматься совсем о другом.
– Ма-альчики! У-ужин!
Лучше бы Соня такого не говорила!
По лестнице из мансарды, с дикими криками, под грохот башмаков, останавливая друг друга, придерживая за плечи, за уши и за рукава, рванул голодный мужской коллектив.
Горячая картошка благоухала в большом чугунке, цельная курица плавала в бассейне жирного бульона в огромной кастрюле, маринованные дары природы в виде маленьких зелёных огурчиков и красных пузатых помидоров источали знойный летний запах укропа, чеснока и изобильного смородинового листа. На гигантской сковороде шипела убедительная двадцатижелтковая яичница. И ещё было много хлеба.
– Руки! Всем мыть руки. Быстро. По очереди – по росту.
Отец стоял на подступах к столу посреди комнаты в тельняшке, скрестив руки на груди и посмеиваясь над голодающими.
– А я уже…
– А вот именно ты дополнительно высморкайся и ещё раз вымой руки.
Качая неприкаянной головой, Леха поплёлся в конец очереди к умывальнику.
Когда все, чистые и дисциплинированные, уселись за большой деревенский стол, накрытый белой скатертью с кружевами, из своей комнаты тожественно выехал дедушка.
Серый, успевший уже укусить сочный огурец, фыркнул, загоготал, засмеялся и закашлялся одновременно.
Медведь начал в скорых медицинских целях молотить Серого по спине, а Брюс вежливо поинтересовался у друга:
– Ты чего это? Что смешного-то?
А Серый продолжал корчиться в приступе дикого хохота, только успевая невежливо тыкать указательным пальцем в сторону дедушки.
Давид Моисеевич был хорош.
Умытый, причёсанный, в домашних бабушкиных шлёпанцах, он выехал в свет ещё и в роскошном шёлковом халате багрового цвета, с кистями, в шикарно и крупно простроченном золотом и с золотой же монограммой на нагрудном кармане.
Именно в этот карман и в эту самую драгоценную надпись и тыкал пальцем изнемогающий Серый.
Надпись гласила:
«Д.М.Бель, заслуженный врач РФ».
Отец, хоть и был без огурца во рту, тоже фыркнул и тоже захохотал, пытаясь вежливо отворачиваться от общего стола.
Рассмеялся Брюс, покраснела, прикрывая лицо ладошкой мама.
– Дем…дем… дембель!
Ничто в эти минуты, даже очередь самого крупнокалиберного пулемёта, не могло бы остановить Серого. Но он остановился. Сам.
– Извините.
И снова захохотал, сильнее прежнего, упав в судорогах со стула, прямо под лапы недоумевающего Сола.
Сол лизнул его в лицо шершавым языком.
Серый окончательно, изредка икая, остановился.
– Извините…
Дедушка с гордым видом подъехал к предусмотрительно оставленному для него месту у изобильного стола, изящно взял в руки вилку и нож.
– Шо смеётесь, пацанчики?!
И вежливо кивнул головой дамам.
– Приятно аппетита, уважаемые!
Медведь вовремя подхватил стремительно пикирующего со стула Серого и, несмотря на сильные, продолжительные конвульсии пациента, потащил того в мансарду.
В дальнейшем ужин проходил без замечаний, в целом был изобильным и успешным.
Блинчики подоспели вовремя, а когда мама и Соня убрали всё лишнее со стола, Отец поставил на жестяной поднос большой горячий самовар.
К блинчикам полагалось, по мнению бабушки, шесть видов варенья.
Отец, переодетый к столу в нормальную рубашку, говорил негромко.
– …Завтра, с самого утра, все, кроме бабушки, мамы, Сони и Давида Моисеевича, идут в посёлок. Здесь, как я и предполагал, мы нашли классное временное убежище, какое-то, даже длительное время, нам здесь будет комфортно, но в нашем замерзающем посёлке, уверен, ещё есть старики, больные люди. Им нужна наша помощь. Будем участвовать в сохранении тепла, обходить дома, проверять квартиры, вдруг там кто-то ещё по каким-то причинам остался.
Думаю, что все взрослые в посёлке заняты, рабочих рук катастрофически не хватает, поэтому мы должны кого-то послать в Город с информацией о делах в нашем посёлке, о том, что там делается, и как мы планируем жить в условиях отсутствия электроэнергии. Наконец, мы должны знать, что происходит в самом Городе. Вот так.
Я решил, что с утра в Город должны идти братья Леоновы.
Отец обвёл пристальным взглядом всех сидящих за столом, остановившись на братьях.
– Вы как?
– Приказывайте.
– Приличных лыж здесь ни у кого нет, пешком дойдёте? Если без захода в посёлок, по короткой дороге, то это километров семьдесят будет. Марш-бросок не для слабаков.
– По пятьдесят мы уже ходили. Летом, в училище, на сборах. Справимся.
– Тогда так, парни…
Отец глубоко вздохнул.
– Пойдёте в Город прямо по трассе, она сейчас в снегу, но снега немного, идти будет удобно. Выйдем отсюда все вместе в семь утра. При крейсерской скорости пять километров в час вы доберётесь до Города к двадцати двум…
– К двадцати одному!
И в этот раз Гугл хотел быть точным.
– К двадцати двум, это в лучшем случае… Нужно обязательно учесть время для остановок, для передыха. На трассе движущего транспорта сейчас нет, поэтому можно всё время идти быстро, не оборачиваясь. Если будете встречать стоящие на обочинах машины с людьми, то предупреждайте их о произошедшем, отправляйте или в посёлок, или в Город, в зависимости от их местонахождения на трассе, куда будет ближе. Убеждайте людей, чтобы не оставались на дороге в машинах, чтобы напрасно не ждали помощи! Это смертельно опасно! Замёрзнут, особенно, если вздумают там спать. Никто их драгоценный автотранспорт не тронет, сейчас он, даже брошенный на дороге в лесу, никому не нужен, поэтому в полной безопасности. Необходимо в первую очередь думать о себе, о здоровье близких, а не о каких-то там железяках… Если же сильно устанете или начнёте посреди пути замерзать, то переночуете у лесника, его дом находится на сороковом километре, вот подробный план расположения лесничества по отношению к дороге, вот записка к леснику. Так, что ещё… По прибытию в Город направляйтесь прямо к начальнику своего училища! Только к нему! В этом пакете – подробная информация для него, для городских властей. От меня, как от главного редактора газеты. В Городе остаётесь в распоряжении начальника училища, не вздумайте сюда возвращаться! Всё. Постановку задачи закончил. Всё ясно, товарищи кадеты?
Двумя руками Отец обнял двух братьев Леоновых.
– Я верю в вас… мы все верим в вас! Берегите себя, пацаны! Это ведь как в открытый космос…
После долгого чая Соня снова играла на пианино, пела.
Бабушка и мама негромко подпевали ей. Остальные сидели прямо на полу, на половиках, около печки.
Изумлённый наличием такого количества свободного времени, без уроков, без репетиторов, даже без бассейна, Гугл начал печалиться, рассматривая свой бесполезный телефон.
– Было бы сейчас электричество, по тарифным планам удачно попрыгали бы…
Отец искоса взглянул на знатока.
– А достойно ли такое занятие просвещённого ума, почти интеллектуала?
Потом мальчишки, утомлённые событиями странного дня, поднялись в мансарду и начали копаться в коробках со старыми книгами.
Выжимая последнее из своего несчастного телефона, Лёха изо всех сил играл в компьютерные игрушки, а Гугл и Медведь, по очереди просматривая книги, изумлялись древним картинкам и лозунгам.
– Брюс, а почему здесь так много подчёркнуто? Особенно цитаты о подвигах!
– И о принципах. Смотри, что написано: «Героизм – это достижение необходимой обществу цели в условиях, когда все остальные обычные средства для этого уже исчерпаны. В этих случаях общественная цель достигается усилиями воли, смелостью, самопожертвованием» …
– Кто так сказал?
– Какой-то Антонов, авиаконструктор.
Брюс взял из рук Медведя старую книгу.
– Это Отец, когда был юным пионером, читал и подчёркивал. Бабушка говорит, что специально для меня всё сохранила, знала, что придёт ещё время…
Тут сердце компьютерного человека не выдержало, и Гугл предложил всем сделать немного сэлфи.
– Отправить никуда сейчас не получится, но хоть потом что вспомнить будет…
Загубив до конца, до тёмного экрана, свой телефончик, Лёха заскучал, немного подумал и потихоньку, на цыпочках, спустился по лестнице вниз, в большую комнату. Там он моргнул маме Брюса, а когда она подошла к нему, ласково произнёс:
– А у вас не осталось больше никакой шоколадки?
– Допустим, осталась. И что?
– …Если вы дадите мне ещё немного шоколадки, то я скажу вам, кто из наших мальчишек курил сегодня в сарае!
