Читать книгу День восьмой. Том первый - Александр Сиваков, Александр Владимирович Сиваков - Страница 2

Девчонки устроились на бетонной тумбе, которая стояла перед въездом на школьный двор. Мимо, размазывая по асфальту грязный снег, проносились автомобили. В воздухе стоял стойкий запах гари и бензина.

Анюта вертела в руках тонкую сигарету. Курить она не умела и не любила, но нужно было как-то поддерживать статус самой крутой в классе, поэтому время от времени её приходилось давиться ядовитым дымом.

Катя сосредоточенно копалась в интернете. Смартфон у неё был не самой новой модели, да и качество связи оставляло желать лучшего, поэтому девочка недовольно морщилась и время от времени чертыхалась.

Когда раздался звонок мобильника, Анюта с облегчением выбросила на обочину сигарету.

– Алло! – Раздражённо бросила она в трубку, едва взглянув на экран с высветившимся именем. – Люд, ну, где ты там?

У неё был настолько недовольный голос, что её далёкая собеседница несколько секунд помолчала.

– Я – дома. А ты?

– Я около школы. С Катькой.

Анюта включила громкую связь.

– Что вы там делаете? – Раздался громкий голос.

Неподдельное изумление, раздавшееся в этой фразе, заставило Катю улыбнуться.

– Просто сидим, болтаем. А что, по-твоему, мы может делать около школы в каникулы? И тебя, кстати, ждём. Ты же обещала подойти!

– Когда я обещала, то ещё программы не видела. Ты знаешь, что сейчас по НТВ идёт?

– Что?

– «Брюс всемогущий». Сейчас как раз реклама началась, и я тебе позвонила.

Девочки юмористически переглянулись, словно Люда сообщила им, что сидит на горшке.

– Я тебе диск притащу завтра, – пообещала Анюта. – Давай, ждём тебя.

И нажала на кнопку отбоя.

– Смотрит муру всякую, – пожаловалась она. – Подруги, понимаете ли, на улице мёрзнут, её ждут, а она там…

– У неё дивидишник едва дышит, – сказала Катя. – На прошлой неделе мы с ней что-то смотрели, так он каждые десять минут отключался. То провод какой-то отойдёт, то ещё что-нибудь…

– Ты знаешь, кто её родители? – Уже по одному только тону голоса было видно, что ничего хорошего Анюта не скажет. – Папа – инженер, а мама – медсестра.

– И что?

– Как – что? Ты не понимаешь? Они вообще ничего не получают! Только на жратву и хватает. Вспомни, когда ей дивидишник подарили, она полгода по всей школе бегала, всем рассказывала. Хотела показать, какие у неё шнурки богатые.

– Ага! – Охотно поддержала её Катя. – И не видела, что над ней все угорают.

– Ну, не скажи! Машка с ней даже подружиться хотела, помнишь?

– Что-то такое Людка потом отмочила…

– На день рождения всех позвала. А там дома такое, что все на неё тут же плюнули. Квартира двухкомнатная, у неё даже стола своего нету. Уроки на кухне делает. Убожество!

– Я-то у неё дома почти каждый день бываю, уже успела привыкнуть, а у Машки такие глаза были! – Катя хихикнула, вспомнив. – Она до сих пор с ней не разговаривает.

– А чего говорить-то, а Машки вон папа – о-го-го.

– Да.

Девочки замолчали и одновременно вздохнули.

– Как я тебе вообще – нормально? – Осведомилась Анюта.

– Это как?

– Я красивая?

– Ну, так, нормально, сойдёт. А что?

– Я, когда вырасту, мужа найду такого богатого, чтобы всё мне мог купить. У меня тогда будет штук пять мобильников.

– И ноутбук.

– Ага. И дом. Знаешь, такой двухэтажный, с колоннами по бокам.

– Лучше трёхэтажный. Так круче.

– Ну ещё! По лестницам карабкаться.

– А ты у Витьки Кораблёва дома была? – Спросила Катя.

– Была. Мы с тобой вместе были. На его дне рождения. Помнишь?

– У него вообще один этаж, зато как там всё круто!

– Только вот сам Витька, – Анюта покрутила в воздухе рукой, подбирая слово, – малахольный какой-то.

– Дурак он, скажи прямо.

– Если бы он был дурак, у него не было бы таких богатых родичей.

– Это точно, – согласилась Катя.

Мимо проехала машина, взрывая колёсами грязный снег и обдав девочек едким дымом.

Анюта несколько раз переступила с ноги на ногу, потёрла замёрзшие руки и нетерпеливо оглянулась по сторонам.

– Да ну её, – сказала она. – Пойдём куда-нибудь, а?

– Пойдём! – Легко согласилась Катя. – Достало меня уже тут стоять!

Они неторопливо пошли по заснеженному тротуару. Мимо пробежали два маленьких мальчика с санками.

Анюта посмотрела им вслед.

– Ты вчера на дискотеке была? – Спросила она.

– Не пустили. Сказали, маленькая ещё.

– А я была, – похвасталась Анюта. – Пока Вовка билеты показывал, я потихоньку прошмыгнула.

Вовка – это был её брат. Он всегда во всём потворствовал младшей сестре.

– И как там? – Заинтересовалась подруга.

– Ничего особенного. Это только было написано, что рождественская. Из рождественского там только ёлка была. И то какие-то придурки обкуренные чуть не повалили её в конце.

– Ты что – до конца была?! – Изумилась Катя. – До трёх ночи?!

– Ага. Это потому что меня Вовка домой одну не пустил.

– А шнурки, как – ничего?

– А что они? Вовка им сказал, что я с ним, всего делов-то, – небрежно отозвалась Анюта.

– Жалко, что у меня какого-нибудь Вовчика нет.

– У тебя Андрюха.

– Да ну его. Лучше уж вообще никакого, чем такой. Маленький и тупой. И орёт постоянно. Пр-ридурок! – С чувством добавила она.

– Чего это ты так на него?

– Меня с ним сидеть заставляют. Будто я нанялась!

– Вот когда я вырасту, – доверительно поведала Анюта. – У меня детей вообще не будет. – Она перешла на шёпот. – Знаешь, как их рожать больно?

– Что – правда?

– Ещё как!

– Зато я знаю, – парировала Катя, – что детей грудью нельзя кормить.

– Потому что они отвислыми становятся.

– Ага.

Девочки замолчали.

– Как уши спаниеля, – фыркнула вдруг Анюта.

– Что? – Изумилась её собеседница.

– Это Володька так говорит. Вот у этой – сиськи как уши спаниеля.

– А «у этой» – это у кого? – Заинтересовалась Катя.

– Ну-у… на всяких показывает.

– Везёт тебе, что у тебя такой взрослый брат. С ним о всяком таком можно поговорить.

Анюта загадочно, словно Джоконда, улыбнулась и тут же перевела разговор на другую тему:

– Я вот думаю, хорошо было бы, если бы ребёнок сразу становился большим… Лет пяти-шести, хотя бы. Чтобы пелёнки не пачкал. И не орал по ночам. И чтобы с ним интересно было. Тогда бы я ещё согласилась на ребёнка. А так – пока вырастет – все нервы истреплет.

– Сейчас детей из детдомов берут.

– Ты что – офонарела?! – Анюта даже остановилась посреди дорожки. – Ты знаешь, какие там уроды живут?!

– Это они в детдоме такими становятся. А если лет в пять взять…

– А ты представляешь, какая у них генетика, если у такого ребёнка мама – воровка, а папа – наркоман?! Кем он будет, когда вырастет? Не-е, – поёжилась она, – я бы с таким даже в одной комнате бы не осталась. А воспитывать постоянно – фигушки!

– А Ирку, говорят, из детдома взяли.

– Соколову? – Уточнила девочка. – Не верю!

– Почему?

– Она тихоня. В детдоме такую зачморили бы в первые несколько дней.

– Она и есть какая-то затурканная.

– Она затурканная, потому что в церковь ходит. Там все такие.

Последнее она прибавила так авторитетно, Что Катя не нашлась, что сказать.

– А ты у неё дома была? – Спросила она.

– Нет.

– Я тоже.

– И вообще, она какая-то странная, – была вынуждена согласиться Анюта.

– Я же говорю, что её из детского дома взяли.

– А где этот детский дом был?

– У нас в городе. Ты что, не знала, что у нас в городе детдом есть?

– Не-а.

– На Заводской.

– А-а, там… Может быть. Я плохо тот район знаю.

– Зато у меня там бабушка живёт, – похвасталась Катя.

– А кто тебе говорил, что Соколова – из детского дома? – Недоверчиво продолжала уточнять Анюта.

– Белка.

– Ты больше эту Белку слушай, она тебе ещё и не такого понаговорит.

– Поболтать она любит, – не стала спорить Катя. – Сплетница жуткая. Зато не обманывает; если уж что-то говорит, то так оно и есть… Тем более, Ирка больше не с кем и не дружит – о ней даже узнать не от кого.

– Ну, как это – ни с кем не дружит? А с Ромкой из пятого «бэ»?

– Это который в церкви? – Катя фыркнула. – Он тронутый ещё побольше Соколовой.

– Два сапога – пара. Они, когда вырастут, неплохо будут смотреться.

– Они уже, кстати, уже парочкой ходят, когда их никто не видит.

– Здорово! – Фыркнула Анюта. – Я бы посмотрела, как Ирка с кем-нибудь под ручку ходит. То ещё, наверное, шоу!

– Она на день учителя в третьем «В» такую стенгазету забабахала, что из других школ приходили на эту газету смотреть, – вспомнила Катя.

– Да, помню. А потом все остальные стали такие же стенгазеты делать…

– Слушай, – страшным шёпотом начала Катя, – а давай завтра в гости к ней завалимся! И Людку с собой возьмём!

– Зачем?

– С Рождеством поздравим. И посмотрим, как она живёт.

– С каким ещё Рождеством?

– Так завтра же Рождество.

– А-а.

– Почему так кисло?

– Так ей что-нибудь дарить нужно. А у меня денег нет. Всё на Новый год израсходовала. Ещё и у Кузнеца в долг взяла.

– В церковь сходим и понаберём всякого барахла. Крестики там какие-нибудь, иконки, календарики. Оно там копейки всё стоит.

– А Ирка будет довольна до поросячьего визга. – Судя по всему, эта идея Анюте тоже начинала нравиться.

– Точно! Пошли прямо сейчас?

– В церковь?

– Ну!

Анюта пожала плечами:

– Ладно, пошли. А у тебя сколько с собой?

– Нам хватит.

Девочки свернули в боковую улочку. Вокруг стояли вросшие в землю деревянные домишки. Снегоочиститель освободил от снега проезжую часть, но завалил обочины. Старушки бодро орудуя лопатами пробивались со своих участков к большой дороге. Они делали узенькие, на ширину штыка лопаты, проходы.

– Ань, ты в церкви когда-нибудь была?

– На Пасху каждый год ходим. Яйца освящаем.

– А я в прошлом году на Рождество два раза была, ночью и на следующий день. За водой приходила. Там красиво. Но скучно.

– У тебя нет Иркиного мобильника?

– Не-а.

– У меня тоже.

– У неё, вроде, вообще телефона нет.

Девочки остановились, переглянувшись.

– Всё-таки странная она, – подытожила Анюта. – У какого нормального человека сейчас телефона нет? Даже бомжи – и те с мобилами ходят!

Катя перед таким безапелляционным утверждением снова не нашлась, что сказать.

– Как ты думаешь, если она на самом деле из детского дома…, – начала девочка и не договорила.

– Я бы на её месте тоже про это помалкивала.

Некоторое время они молчали.

– Не, – наконец качнула головой Анюта. – Они там, в детдоме все тупые. Представь, без папки, без мамки, никто уроки не заставляет делать, никто за двойки не ругает – что хочешь, то и твори. А Ирка умная. Четверть с тремя четвёрками закончила. Не может она быть из детского дома!

– Может!

– Это ещё доказать надо.

– И докажу! Помнишь, Верка в прошлом году к нам пришла? Появилась, как чёртик из коробочки. Не было, не было – и тут на! Про неё никто не говорил, что она из детдома. А про Ирку говорят.

– И что?

– Есть такая пословица: «Дыма без огня не бывает», – глубокомысленно закончила Катя. – Так что надо нам домой к ней завалиться!

– А что, – вскинулась Анюта, – думаешь, если домой к Соколовой сходишь, то всё понятно станет?

Катя задумалась.

– Не знаю, – наконец сказала она. – Ну, хоть что-то да будет понятно.

Вскоре среди заснеженных ветвей мелькнул тёмный купол храма. Девочки подошли к церковной ограде и остановились. Анюта начала рыться в карманах. Присев на корточки, она выкладывала на снег перед собой найденные деньги. Катя тоже добавила завалявшиеся с прошлых выходных рубль мелочью.

– Семь сорок, – подвела итоги Анюта. – Негусто.

– Хватит. Там всё дешёвое.

– Сходишь? – Тут же спросила Анюта.

– А почему я? – Возмутилась Катя. – Чуть что – сразу я!

– Я деньги дала, значит ты будешь всё покупать.

– Пойдём вместе!

– Не хочу я идти!

– Стесняешься? – Хихикнула Анюта. – Боишься, что кто-нибудь из класса увидит?

– Ничего я не стесняюсь! – Катя даже покраснела; судя по всему, Аня попала в точку.

– Тогда почему не идёшь?

– Не хочу.

– Ага, как же…, – она бы сказала что-нибудь ещё, но замолчала, глядя куда-то через плечо своей собеседницы. Анюта резко обернулась. К ним подходила девочка. Русоволосая, довольно симпатичная, лет двенадцати-тринадцати.

– Катюха, ты её знаешь? – Шёпотом спросила она.

– Нет, – так же шёпотом ответила ей подруга.

– Я – тоже.

– Прикид у неё классный.

– Да, куртка нормальная.

– А сапоги такие я на рынке осенью видела. Знаешь, сколько стоят? Ужас!

Незнакомая девочка подошла к ним. Несколько секунд тянулась пауза, в продолжении которой Катя и Анюта вопросительно переглядывались между собой.

– Всем приветик! – Вежливо поздоровалась незнакомка.

Ответом ей были недоумённые взгляды.

– Салют! – Неразборчиво буркнула Анюта, ещё не уверенная до конца, что всё происходящее – это не розыгрыш. Старшие девчонки – они все вредные, сейчас скажет какую-нибудь гадость и смоется.

Впрочем, незнакомка, похоже, уходить не собиралась. И лицо у неё было такое, что постепенно становилось понятно – никаких гадостей она делать не собиралась.

– Ты кто такая? – Наконец, подозрительно спросила Анюта.

– Я с Иришей, – пояснила она, – в церковь пришли, а она закрыта.

– С какой ещё Иришей? – Не поняла та.

– Она сказала, что с вами в одном классе учится.

– А, с Соколовой!

Всеобщее напряжение спало, но девчонки слегка ошарашились. Действительно, такие совпадения бывают редко: только-только говорили про Соколову – и вот тебя, тут же нарисовывается её подруга. Правильно говорят, что на ловца и зверь бежит.

– А она где? – Поинтересовалась Анюта.

– В туалет ушла, – незнакомка показала рукой куда-то за храм. – Мы в церкви пришли, а там оказалось закрыто, Ириша показала на вас, сказала, что вместе с вами учится – и убежала. Сейчас, крикнула, вернусь.

– Понятненько, – сказала Анюта, чтобы хоть что-то сказать.

– Что-то мы тебя раньше никогда не видели, – заявила менее доверчивая Катя.

– Я издалека, – охотно отозвалась собеседница и уточнила, – из другого города. В гости к Ирише приехала и вот мы тут ходим, гуляем.

– А ты её давно знаешь? – Тут же спросила Анюта.

– Ну-у, – задумчиво протянула незнакомая девочка, – как бы да.

– Да?! – Хором воскликнули подруги, одновременно замолчали и многозначительно переглянулись.

Возникла некоторая заминка.

– А это правда, – неуверенно начали Катя, – что она раньше… ну, это… в детском доме была?

Губы незнакомой девочки скривила едва заметная улыбка.

– Вообще-то да. Я её ещё там знала.

– Ты что – тоже оттуда?! – Вытаращила глаза Анюта.

– Пару недель там прожила, – передёрнула плечами незнакомка. – Повыпендриваться захотелось, сбежала из дома. Там с Иришей и познакомилась.

– А там как?

– Страшно?

Эти вопросы они задали почти одновременно.

Девочка пожала плечами:

– Нормально, жить можно. Правда, без родителей – совсем туго, но те ребята к этому уже привыкли, она даже не представляют, что может быть как-то по-другому.

– Они вредные, эти детдомовцы? – Спросила Катя.

– Всяких хватает. Там самое главное, как в тюрьме: не жаловаться, не спорить, не хвастаться и не лезть в драку.

– Не верь, не бойся, не проси, – сказала Анюта, отец которой смотрел НТВ, – ЭТО в тюрьме основное.

– Что-то вроде, – согласилась незнакомая девочка. – А самое главное: уметь драться. Если в нос можешь вовремя дать – считай проблем у тебя не будет. А если нет…

– Тебя вообще как звать-то?

– А тебя?

– Меня – Аня, – Анюта взяла инициативу в свои руки. – Её вот, – кивнула она, – Катюхой зовут.

– Ты с Иркой как, НОРМАЛЬНО дружишь? – Перебила Катя свою подругу.

– Как это – нормально? – Не поняла Люба. – Просто – дружу.

– И Ирка что – умела драться? – Не понимала Анюта. – Она же вроде тихоня!

– Чтобы тебя не трогали нужно быть или сильным, или умным. Ириша была умной. У неё весь класс списывал. Потому и не трогали. И вообще уважали. Хоть такое редко в детдоме бывает, но её именно уважали.

– Она там отличницей была? – Уточнила Катя.

– А ЗДЕСЬ она отличница? – Незнакомка выделила слово «здесь».

– Нет.

– Вот. ТАМ она тоже отличницей не была. На четвёрки училась. Чтобы быть отличницей, надо постоянно прогибаться, а Иришка этого не любила. Хотя при всех своих данных вполне могла бы учиться лучше всех в школе.

Катя была отличницей, поэтому покраснела, так сильно, как только это может сделать рыжая девочка

– Ну, ты загнула: лучше всех в школе! – Бросила Анюта.

– Вот именно: лучше всех в школе. А знаете, почему она так не учится?

Девочки недоуменно воззрились на свою собеседницу.

– Потому что очень не любит высовываться. Это у Иришки в крови. Могу поспорить на что угодно, никто из вас даже не подозревает, что её папа такой крутой дяденька, что… – девочка бросила быстрый взгляд в сторону церкви и осеклась. – Вы только Соколовой не говорите, что я тут понарассказывала про неё, – в голосе её прозвучали жалобные нотки, – а то она, чего доброго, поссорится со мной.

Она вовремя свернула разговор. Показалась Ирина – невысокая русоволосая девочка. Помпон на голубой вязаной шапочке от быстрого бега перекинулся вперёд, она резким движением головы откинула его в сторону.

Соколову встретили молчанием. Уловив на себе напряжённые взгляды, она забеспокоилась.

– Привет, девчонки! Вы какие-то странные сегодня.

– Да нет, Ирин, всё в порядке!

– Да-да, всё хорошо!

– Чего это нам быть странными!

Все заговорили одновременно и так же одновременно замолчали.

– Это – Люба, – невпопад сказала Ирина.

– Мы уже познакомились, – отозвалась Катя. – Только она не сказала, как её зовут…

Все расхохотались. Прерванная на полуслове, Ирина не поняла, почему все веселятся, и несмело улыбнулась. Это вызвало новый взрыв смеха.

Обстановка разрядилась. Девочки некоторое время поговорили о каких-то пустяках, потом Ирина наскоро попрощалась и утащила Любу с собой.

Катя и Анюта долго смотрели её вслед, потом синхронно переглянулись.

Первой не выдержала Анюта.

– Вот, – глубоко оскорблённым голосом произнесла она.

– Странная какая-то подруга у Соколовой, – поддержала её подруга.

– Как и Ирка. Все они не такие. Как с другой планеты.

– Ещё бы Соколовой быть ТАКОЙ, – отозвалась Катя, – если она из детдома.

– Опять ты за своё! Так ты этой Любе сразу и поверила!

– И всё-таки там уроды живут, – поморщилась девочка.

– Ирка – не урод, – заступилась за одноклассницу Аня.

– То-то и оно, – лицо её подруги вдруг озарилось. – Слушай, а ты смотрела «Заря любви»? Там почти то же самое было! Помнишь, как Джоанна сначала воспитывалась в интернате, а потом вышла замуж за плантатора?

– Так то же в сериале.

– А здесь – то же самое! – Взвизгнула Катя, так громко, что Анюта сделала шаг назад. – Про нашу Ирку можно такой сериал снять – все офигеют! Тем более что это всё на самом деле было, даже ничего придумывать не надо. Ирочка Соколова жила себе в детском доме, такая бедненькая, несчастненькая, без папы, без мамы, даже говорит не умела, а потом – раз – и её удочерил новый русский!

– Я у Марининой читала, – сказала Анюта, – что выпендриваются и хотят казаться богатыми только середнячки. А настоящие богачи всегда стараются казаться незаметными. Им дешёвые понты не нужны.

– Это ты о чём?

– О том, что мы с тобой как дуры. Вот зачем ты эту сумочку с собой принесла?

– Что? А? Так это так… Просто…

– Просто, – перекривляла её Аня. – Да она у тебя пустая. Просто хочешь показать, что она у тебя есть. А вот Иринка как пришла в наш класс в джинсах и в кофте, так в них и ходит.

– Пойдём посмотрим, где она живёт, – наконец решилась Катя. – Чтобы сразу все точки расставить. Небось эта её Любочка наплела нам с три короба, а мы и поверили. Не в гости, а просто так, со стороны посмотрим

Пришлось позвонить Изабелле, которая, единственная из всех девчонок, знала, где живёт Соколова. Не прошло и четверти часа, они уже стояли перед забором, за которым виднелся большой трёхэтажный особняк. Им пришлось забраться на какие-то брёвна, чтобы разглядеть кусочек крыши и часть стены с номером дома.

– Она точно здесь живёт? – Недоверчиво поинтересовалась Катя.

– А то, – Анюта разглядывала написанный на ладони номер дома так внимательно, словно тот в любую минуту мог измениться.

Вокруг особняка располагался обширный сад. Между двумя яблонями сиротливо качался забытый с лета гамак.

Подсознательно девочки надеялись на то, что всё, рассказанное про Соколову – выдумки. Теперь, убедившись в обратном, они не находили, что ещё можно сказать. Катя передёрнула плечами, словно от порывов холодного ветра.

– Я такое только в сериалах видела, – призналась она. – И то там двухэтажные дома были, а здесь – целых три этажа.

Анюта уселась на бревно, на котором только что стояла, обхватила руками колени и тяжело вздохнула:

– Вот почему так: одним – всё, другим – всё остальное, а? – И, не получив ответа, криво улыбнулась. – Ладно, хорошо, что в нашем классе теперь хоть понятно, с кем нужно дружить!