Читать книгу Легенды, рассказанные в пути - Александр Вол - Страница 11

К Гуру пришел его старый ученик, ведя за руку маленького мальчика.

– Учитель, – сказал он, – я слышал, что ты набираешь к себе теперь не только юношей, но и детей, и привел к тебе своего четырехлетнего сына. Пусть три дня в неделю он живет в твоем доме и начинает впитывать те знания и то искусство, которые ты давал нам, своим ученикам, с такой любовью и таким терпением. Согласен ли ты принять моего сына и помочь ему выйти на дорогу жизни?

– Спасибо за доверие, сын мой. Сейчас я начал учить своих внуков и ищу детей, которые могут быть их товарищами на трудном пути познания. Ибо трудно, очень трудно учить и быть строгим к отпрыскам отпрысков своих без товарищей, к которым ты можешь быть беспристрастным и которые могут служить для них эталоном сравнения.

И он взял ребенка и отвел его к другим детям играть на яме с песком, с кубиками, палочками и лопатками.

Через три дня ученик пришел за ребенком, и мальчик выбежал к нему и стал жаловаться, что каждое утро все дети должны мыться холодной водой и подметать место, где они спали, и делать физические упражнения, и носить палочки для всех членов семьи перед едой и туфли для Учителя, и даже веревочки, с которыми они играют и делают упражнения.

– Ты хочешь, чтобы я тебя забрал у Учителя? спросил отец.

– А ты у него учился? И он тебя так же гонял и заставлял все делать?

– Ну, гонял меня он гораздо сильнее и обращался со мной много строже, и не позволял мне, как тебе, кушать вкусные вещи, если я не сделал всех упражнений.

– И ты был доволен? И не ругался? И не хотел уйти от него в дом к маме, где всегда есть теплая подстилка и вкусная еда?

– Говоря честно, пока я учился, особенно в начале, мне не раз и не два хотелось уйти. Но потом я понял, что эта строгость для моего же блага, и ты помнишь, как много хорошего слышал ты от меня про Гуру Тань.

– Ну, если ты не ушел и стал сильным и взрослым, то, может, и я попробую потерпеть еще немного.

Отец и сын направились к калитке.

– Чень, – окликнул его Учитель, – я жду тебя сегодня на чайную церемонию. Мы породнились еще раз, и нам надо поговорить, ведь у тебя, наверное, есть вопросы.

Ученик поклонился в знак согласия, и потом у калитки он поклонился еще раз уже вместе с сыном, благодаря Учителя за заботу и науку.

Вечером, во время чайной церемонии, Ученик сказал:

– Гуру, ты учил меня, что ребенок до пяти лет – царь, с пяти до пятнадцати – слуга, а после пятнадцати – товарищ. А сейчас ты заставляешь делать вещи, которые им не нравятся, трех-четырехлетних малышей, включая своих внуков. Разве они не цари? Разве они не должны расцветать свободно, словно цветы, впитывая лучи любви и нежности и поклоняясь всему живому, как написано в наших книгах?

– Сильна любовь человека к своим детям. А к внукам еще сильнее и слабее. Сильнее, потому что ближе человек стоит к последнему порогу, и слабее, потому что нет сил требовать от внука и правнука того, что можно и должно требовать от завтрашнего хозяина жизни. Силен и слаб растущий человек, словно росток, пробивающий камень и окаменевшую почву, в неуемной жажде света и тепла тянется он к любви и к своим удовольствиям. Но так же, как росток, не ведает он еще иссушающей силы солнца и хлестких ударов ветра. И не знает, что прежде надо окрепнуть и выбросить боковые корни, чтоб потом без страха стоять над поверхностью Матери-земли. Мудрый садовник постригает кроны и подрезает верхушки деревьев, чтобы они ветвились и крепли. Мудрый Гуру не может обойтись без принуждения при выращивании детей и юношей. Только если есть Гуру или Учитель, который дает ребенку уроки силы по отношению к самому себе, уроки терпения и уроки строгости, только тогда и только мать может относиться к ребенку до пяти лет, как к царю, как я объяснял вам. А отец в это время должен его учить своим примером и своими рассказами, что всякое, даже неприятное, но необходимое, дело надо делать с таким тщанием и любовью, чтобы оно за счет терпения и старательности превратилось в необременительную и приятную привычку. Нет животных в мире, только лаской воспитывающих своих детенышей. Пример и любовь, строгость и снисходительность ты можешь увидеть в любом стаде и в любой стае, пришедших к месту водопоя, особенно в засушливую пору. Ты забыл, что вы, мои ученики, пришли ко мне и разделили со мной все заботы по ведению хозяйства и зарабатыванию денег для школы в возрасте пятнадцати-семнадцати лет. Вы пришли из теплых родительских домов, и первый месяц главное, чему учил я вас, это были смирение и покорность. Только с ними, обуздав вашу юношескую сексуальную невоздержанность строгостью и большими физическими нагрузками, я мог направить все ваши силы на совершенствование вашего духа, ума и тела. Более полугода каждый из вас жил без отдыха и домашних гостинцев в моем доме прежде, чем вы созрели для первого контакта с вашими домашними. Это можно было и нужно было сделать с подростками, с юношами, избалованными в своих семьях, для которых контраст между Учителем и родителями был дополнительным стимулом для успеха, позволял почувствовать самоудовлетворение от преодоления тягот поступления в школу одного из самых строгих учителей. Я не могу и не хочу вести точно таким же путем маленьких детей. Но и они, твои дети и мои внуки, должны едва ли не с молоком матери знать такие слова как «надо» и «нельзя», и такое чувство как преодоление. И горе тем из них, кому материнская любовь помешает понять это. Даже самые маленькие дети – это уже личности, и мое уважение к ним заключается в моей требовательности. А предлагаемая мной школа физического совершенства и игры позволит быстрее развить их ум и характер. И так же, как тебе казались вдвое теплее стены родного дома и объятия матери после месяцев, проведенных под моей крышей, для твоего ребенка слаще будут материнская кухня и плоды вашего сада после дней учебы. Но, как и ты, через несколько дней отдыха он тоже будет тянуться под крышу дома Учителя, чтобы снова и снова утверждать себя и оттачивать клинок своего характера и ума жестким оселком ученичества.