Читать книгу Эта долгая война - Александр Волог - Страница 19

Старичок,

                по ночам потихоньку ловивший стерлядку,

оказался комбатом

                                жестоких и честных годов.

Он не хвастался этим, тянул пенсионную лямку,

был нешумно уважен в бесчинном кругу рыбаков.

Пиджачок его ветхий был чуждым медальному лязгу.

Ненавязчив бывал он в рассказах о тех временах.

И ему

            рыбинспектор прощал потихоньку стерлядку,

что охотно брала на его немудрёную снасть.

За других не скажу,

                                  а меня заедала досада,

и ложился на сердце

                                   шершавый и тягостный ком,

что геройский комбат,

                                      обожжённый огнём Сталинграда,

доживает свой век

                                 незначительным истопником.

Но, ведь этот смирняга —

                                          ужели забыла Европа? —

есть причина того,

                                что она сохранила лицо,

и что эта стерлядочка

                                     не на столе Риббентропа,

а что ей угощает он

                                    внуков погибших бойцов.

Неужели душе государства дозволена грубость?

Не о том ли скрежещет по совести

                                                          жёсткая жесть,

что лихие комбаты,

                                  прошедшие медные трубы,

обретаются в званиях

                                       дворников и сторожей?

…Он обиды не видел.

                                         Лицо его было открытым.

Он смотрел,

                     как творением мира

                                                       измотанный бог.

И сказал, что ему-то

                                      довольно и быть неубитым,

и достаточно знать, что когда-то

                                                    он сделал, что мог.