Читать книгу Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева - Александр Воронцов - Страница 2

Авдеевка. Год 2016

Через блокпост группа проходила поздно вечером.

В принципе, до вражеской батареи можно было добраться и по «зеленке»¹.

Но это было бы гораздо дольше – все посадки вдоль трассы давно были нашпигованы минами и неразорвавшимися боеприпасами, идти в час по чайной ложке, всю дорогу шаря миноискателями – себе дороже. И долго, и риск засветиться, да и нарваться на шальную растяжку как-то не улыбалось. А по полям, где человека или группу издалека видать, да с такими же «сюрпризами» – эффект примерно тот же. Вот и пошли «в наглую», через блокпост – вначале, как всегда, Зверь и Стерва, а потом – вся остальная команда.

План был прост, как пять копеек – Зверь примерил на себя свою излюбленную роль простачка, эдакого мелкого коммерсанта-недотепы, всем своим видом давая понять украинской солдатне, что у них есть счастливая возможность сейчас «раздеть» этого лоха по полной программе, а заодно и бабу его оприходовать. Кто увидит? Время позднее, машин почти нет, да и кто в такую темень попрется по шоссе? И вообще, после шести вечера редко какой водила отваживался проехать по «серой зоне» через блокпосты украинской армии или, что еще хуже, через блокпосты, контролируемые добробатами².

Тем более, везти через них товар…

Старенький «Рено-кенго», «кенгуру», или как его еще в народе называют, «пирожок», был набит коробками. И на первый взгляд могло показаться, что там товара просто немеряно. На это и был расчет – вызвать приступ жадности у вечерней смены, которой не достались все дневные «сливки». В зоне АТО³ действовало неписанное правило – любой блокпост являлся своеобразным способом легально грабить всех проезжающих через него. Поэтому любые пункты пропуска на дорогах охваченного войной Донбасса, которые контролировали и вооруженные силы Украины, и так называемые «добровольческие батальоны», имели не только твердую таксу за пропуск груза в ту или иную сторону, но и снимали «пенки» с этих грузов. Размер «дани» зависел от наглости постовых и покорности тех, кто вынужден был «делиться».

Расчет оказался точен – уже при проверке документов, когда Зверь, убедительно игравший свою роль, показал все накладные, где числилась и сгущенка, и шоколад, и еще много всяких «ништяков», которые обязательно должны были заинтересовать украинских «хероев», сержант по имени Мыкола сразу же обернулся, показав старшему блокпоста большой палец. И дурак бы «вкурил», что сейчас его будут грабить. Зверь, игравший роль дурака, «не вкурил». Поэтому покорно пошел за сержантом в бетонное сооружение, почему-то называемое ВСУшникамих⁴ бункером. Перед тем, как зайти, Макс, обернувшись, увидел, что Стерва уже готова действовать – с ней оставалось всего трое солдат. И, ни о чем не беспокоясь, он спокойно вошел в «бункер».

Как и ожидалось, внутри было пятеро. Бодрствующая смена. Снаружи метрах в 15 стояла армейская палатка, там, по-видимому, находилась отдыхающая смена и резерв, 10–12 человек.

«Это – если эти гниды устав читали», – подумал про себя Макс.

Но зарубку в уме поставил.

Отдыхающих можно было пока не опасаться, скорее всего, плотно поужинав и приняв «на грудь» солидную дозу самогонки, все эти вояки дрыхли без задних ног.

«Как еще эти на ногах стоят? Перегаром прет за версту, рожи красные, глаза мутные. Ну, прекрасно, задача облегчается», – Зверь мысленно поздравил себя с правильностью выбранного способа действия.

Он уже распределил последовательность отправки укроповских вояк к их «небесным сотням»⁵, как внезапно намеченный план начал на ходу меняться.

Старший блокпоста, одутловатый старлей в довольно грязном камуфляже, видимо, решил особо не церемониться с недалеким барыгой, поэтому, даже не проведя стандартную процедуру допроса и досмотра, просто ударил посетителя ногой в живот. Вернее, ударить-то ударил, но в том месте, где только что стояла мишень для удара его ноги, внезапно оказался сержант Мыкола, который заранее приготовился добавить недотепе прикладом сверху. Но, неожиданно поймав «с ноги» от своего командира, влетел в бетонную стену бункера. Да так неудачно, что стволом АКМа заехал себе же в глаз.

За эти несколько секунд Зверь успел перейти в режим быстродействия, поэтому, когда раздался визг и мат раненного своим же автоматом Мыколы, двое укровояк с перерезанным горлом уже оседали на бетонный пол. Никто из солдат даже не успел увидеть, как и когда предполагаемая «жертва» успела достать острый, как бритва, нож, а главное – никто из них даже ничего не понял – настолько быстрыми были движения только что такого медлительного и даже сонного «предпринимателя». Собственно, движений было всего два – уход с линии атаки с выносом руки, вооруженной ножом, снизу-вверх и поворот на 360 градусов с одновременным горизонтальным проносом ножа через тела двоих ближайших противников. Классика ножевого боя в ограниченном пространстве.

Сам старлей ничего не успел понять – что-то внезапно хлестнуло его в глаз, и свет для него моментально выключился. Навсегда. А Зверь, воткнув левой рукой в глаз старшому обыкновенный гвоздь, который заранее припас в рукаве, правой продолжил круговое движение с ножом, на этот раз немного изменив траекторию. И, полосонув четвертого военного по сонной артерии, левым локтем, завершая круг, ударил пятого в висок. Предвкушавший легкую добычу воин с большой дороги гэпнулся вниз, как мешок с удобрениями, даже не пикнув. А Макс уже прыгнул к валявшемуся на полу Мыколе, который в голос матерился, но почему-то по-русски.

«Вот ведь нехорошо – ты ж украинский патриот, а ругаешься по-москальски», – успел подумать Зверь, прекращая поток мата незадачливого воина простым и незатейливым способом – ударом ноги в челюсть. Судя по хрипу, вместе с челюстью он перебил вояке и гортань. Окинув взором неподвижные тела, сержант армии Донецкой народной республики Максим Зверев, по прозвищу «Зверь», выскочил наружу.

Как всегда, боец армии ДНР Анастасия Кротова с позывным Стерва сработала четко и быстро – возле «пирожка» валялись тела трех остальных украинских солдат из дневной смены. Настя спокойно собирала их оружие.

«Даже не звякнуло ничего», – удовлетворенно отметил Зверь.

– Палатка. От 8 до 12. Без шума. Я – основа, ты подчищаешь. Пошли. – Зверь на ходу вытащил из-за спины второй нож и так, с двумя лезвиями, выставленными в стороны, пошел своей знаменитой танцующей походкой в сторону большой армейской палатки, стоящей метрах в двадцати от блокпоста на обочине. За ним тенью двинулась Стерва, машинально вытерев об один из трупов свой здоровенный мачете.

Про этот клинок ходили легенды еще в донецком ополчении. Никто не мог понять, где может прятать хрупкая Настя этот здоровенный тесак. Однако же доставала она его моментально, причем, в самых непредсказуемых ситуациях. А уж как она управлялась с этим клинком… От лицезрения процесса появления холодного оружия становилось горячо любому, кто это мог наблюдать. Правда, многим удавалось это видеть лишь один раз в своей жизни – первый и последний. Своих младший сержант этим зрелищем баловала нечасто – такое позволялось видеть только самым доверенным людям. То есть, членам диверсионно-разведовательной группы «Стикс», прикомандированной к батальону «Спарта».

…Храп из палатки был слышен даже на блокпосту.

«Неудивительно», что вопли Мыколы никого не разбудили – они сами себя не разбудят таким храпом, перепились, как всегда», – подумал Макс, откидывая полог палатки.

В нос ударила густая вонь от немытого человеческого тела, грязных носков, перегара, селедки с луком и еще Бог знает, чего. Непривычного человека, наверное, сразу бы стошнило, но диверсанты были привычны ко всему. Тем более что этот блокпост был далеко не первым в их послужном списке. Ведь до сих пор украинские военнослужащие ни разу не были замечены в стремлении к чистоте и воинской дисциплине, то есть, в добросовестном отношении к своим служебным обязанностям. Впрочем, что касается службы в понимании украинских вояк – то есть, умения грабить, убивать, насиловать и разрушать – здесь украинская армия могла поспорить с любой армией мира. Здесь им равных, наверное, не было и, скорее всего, не будет.

Резать спящих людей – задача довольно простая. Резать спящих нелюдей еще проще. Не было ни жалости, ни страха, только брезгливость – от вони, которая стояла в палатке, от внешнего вида этого подобия людей, от ощущения не человеческого жилья, пусть и временного, а свиного хлева. А резать свиней…

Макс подходил к каждому спящему, закрывал ему рот заранее подобранной чьей-то шапкой, и одновременно вонзал нож в сердце. Второй клинок пришлось спрятать – он не понадобился. Десять ударов – и вот на деревянных топчанах лежат бездыханные трупы. Удар в сердце, несколько секунд – и тело даже не дергается. Это при ударе в горло человек еще может хрипеть, тело продолжает двигаться, мышцы – сокращаться, а кровь – литься рекой. При точном ударе в сердце смерть наступает мгновенно и крови выливается совсем немного. Зверь имел большой опыт в этом деле, хотя резать человеческую плоть не любил, несмотря на свое прозвище.

А прозвище Максим Зверев заслужил вовсе не по причине своей жестокости, которая, в общем-то, и не была жестокостью, а, скорее, профессионализмом – какой диверсант не умеет убивать? Позывной он получил благодаря своей фамилии, причем, еще тогда, когда и не командовал своим «Стиксом», а только-только записывался в ополчение города Донецка. Как оказалось, свой позывной Зверь получил не зря…

…Когда подъехал микроавтобус с остальными членами группы, ничто не выдавало событий, которые еще 15 минут назад происходили на украинском блокпосту. Разве что внимательному наблюдателю он бы показался каким-то безлюдным – ни одного солдата, только парочка каких-то гражданских шарохались у шлагбаума. Но время было позднее, наблюдатели не наблюдались, ни проверки, ни, тем более, автотранспорт, что в одну, что в другую сторону не ожидались, поэтому Макс с Настей не стали делать бутафорию – переодеваться, изображать часовых и прочую ерунду. Просто стояли и наслаждались тишиной…

А дальше все как обычно – собрали оружие, документы, закинули трупы в палатку, слили весь бензин и пробили баки у стоящего за палаткой «кунга», покорежили старенький БТР-152, пробив радиатор и разбив панель управления, вырвав все патрубки и провода электропитания. И – растворились в темноте. Диверсионно-разведывательная группа «Стикс» шла к своей основной цели – к батарее 122-мм самоходных гаубиц 2С1 «Гвоздика»…

«Стикс» чаще всего охотился именно за артиллеристами. Уж очень много горя эти ублюдки принесли на землю Донбасса, стреляя по мирным городам и селам, убивая и калеча мирных граждан. Тех, кто даже не выходил на какие-либо митинги, выборы и прочие акции, тех, кто работал на заводах, в шахтах, на стройках или в полях, кто кормил свои семьи, растил детей, тех, кто просто жил – при любой власти и любой идеологии. Но вот новая украинская идеология жить таким людям не позволяла. Разом, одним махом зачислив всех их даже не во враги – в недочеловеки. Которым и жить-то незачем. Мол, раз отреклись от Украины, раз посмели проситься в Россию – так сгиньте навсегда! Старики, женщины, дети – без разницы!

И уже с лета 2014 года украинская армия, которая пошла усмирять восставший против новой власти Донбасс, стала обстреливать не только родившееся в боях народное ополчение Донецка и Луганска, но и те города и поселки, ту территорию, которая не покорилась приказам из Киева. Где не захотели петь «Щэ не вмэрла Украина!», где хотели жить, а не умирать. И вот поэтому новая украинская власть отбирала у этих людей их самое святое, конституционное право – право на жизнь, начав против них настоящую войну. Вернее, антитеррористическую операцию – так украинские правители цинично назвали боевые действия армии против своих граждан. Одним махом зачислив в «террористы» всех жителей Донбасса.

Стоит ли вспоминать о том, что по Конституции Украины Донбасс числился украинской территорией, а все граждане Луганской и Донецкой областей имели украинские паспорта, то есть, были гражданами Украины. Которых убивала их собственная украинская армия! Которая – согласно той же Конституции – не имела права вмешиваться в гражданский конфликт. Парадокс – в Киеве, когда на Майдане завертелась кровавая карусель, когда вышедшие на «мирный протест» уже убивали милиционеров, поджигая их коктейлями Молотова, пробивая им головы камнями, стреляя в них из винтовок и даже автоматов, тогдашний президент Янукович, которого нынешняя власть прозвала «кровавым», не рискнул ввести в украинскую столицу армейские части, не отдал приказ милиции применять боевое оружие. И – потерял власть.

А те, кто эту власть у него отобрал, ничуть не сомневаясь в своем праве карать, отдали приказ армии не защищать, а убивать своих сограждан.

Хотя, если честно, вначале армейские части, даже отправившись походным маршем на Луганск, были остановлены простыми женщинами и детьми, а также суровыми, но безоружными мужиками, которые вышли на улицы прямо под БМПшки. И остановили, и заставили десантников покинуть свои боевые машины, а потом пешком возвращаться восвояси. Потом этих молодых ребят в Киеве, кстати, пытались судить, мол, струсили, не выполнили боевую задачу. Ну, да, не стали парни давить гусеницами женщин и стариков.

Совесть еще у них была, честь воинская…

Зато после этого в украинские военкоматы поперли так называемые патриоты, националисты, молодежь с Майдана – все эти бывшие футбольные «ультрас», откровенные нацики, скинхеды, «свободовцы», «УНСОвцы» – члены националистических организаций, короче, всякая нечисть – без чести, совести и мозгов. И вот уже эти отморозки, которых украинские олигархи быстренько оформили в так называемые «добровольческие батальоны территориальной обороны», прошлись по донецкой и луганской земле, что называется, «огнем и мечем».

Жители Донецкой и Луганской областей, те, кто пережил в свое время Великую Отечественную войну, кто побывал в оккупации, когда войска гитлеровской Германии захватывали города и села на Донбассе, рассказывали потом, что не помнили таких зверств даже у немцев. Старики вспоминали, что стреляли и пытали во время той войны как раз местные полицаи, желая выслужиться, а сами немцы только отдавали приказы, стараясь больше угнать трудоспособное население в Германию или заставить его работать на себя на местах. Калечить народ – такой задачи германское командование не ставило. Разве что, если партизаны или подпольщики.

Новые украинские фашисты изначально шли карать и уничтожать, что в их понимании было одно и то же. Выходил протестовать против президента Порошенко? Посиди за решеткой, подумай. А чтобы легче думалось, головой несколько раз о бетонную стену. Голосовал против того, чтобы Донбасс был в составе Украины? Вот тебе пуля! Причем, это – в лучшем случае. Убивали и более изощренно. После того, как выбили украинские войска с части территории Луганской и Донецкой областей, в освобожденных селах, а также в заброшенных шахтах стали находить странные захоронения, в которых местные жители обнаружили многих своих родственников, пропавших без вести. Руки у тех были спутаны колючей проволокой, а в головах и телах – пули калибра 5,45 или 7,62 от автомата Калашникова, реже – от пистолета Макарова. Но чаще всего трупы были даже без пулевых ран, просто либо забитые, либо зарубленные, видимо, мотыгами. И со следами пыток. Прямо как в 70-е годы прошлого века в Камбодже. Хотя вообще-то вспомнились герои-краснодонцы… «Молодая гвардия»…

Молодая «гвардия» украинских нацистов, войдя во вкус, сеяла смерть направо и налево. Так называемый «добровольческий» батальон «Торнадо», в котором собрались бывшие уголовники, наркоманы и просто маньяки, причем, не только из Украины – там были и белорусы, и прибалты, и грузины – организовал в своем расположении камеру пыток. Там пытки и даже изнасилования снимались на видео. Которое потом продавали на Запад, каким-то дельцам, которые заказывали именно такое видео… Потом, когда одиннадцать человек, точнее, нелюдей, все же были отданы под суд в Киеве, на суде показывали кадры из этих «фильмов». В зале суда многие падали в обморок, причем, не только женщины…

И этот «батальон» подчинялся министерству внутренних дел Украины!

Сколько бед натворили эти «милиционеры»…

Но больше всего горя жителям непокоренного Донбасса принесла именно украинская артиллерия – все эти САУ «Гвоздика» и «Акация», тяжелые гаубицы, установки залпового огня «Град» и «Смерч», доставшиеся укровоякам еще со времен развала Советского Союза. И хотя украинскую армию все эти четверть века усиленно разваливали все руководители «новой» и «независимой» Украины, воруя и продавая всему миру всю ту бывшую советскую технику, за которую могли дать хоть какие-то деньги, многое распродать так и не успели. Кстати, парадокс – торговля оружием продолжалась и после начала боевых действий на Донбассе! Украинские генералы умудрялись продавать своему противнику технику и боеприпасы, которые руководство ополчения новообразованных Донецкой и Луганской народных республик сразу же посылали в бой против этих самых генералов. Точнее, не против них самих, а против их солдат.

И все равно, снарядов в Вооруженных силах Украины было еще много, а отморозков, которые готовы были их посылать на головы мирных жителей – еще больше. Ведь украинская власть за это платила. А при той жуткой безработице, которая бушевала в стране, нашлось немало отребья, пожелавшего получать эти кровавые деньги. Особого труда не требовалось – разгрузить пару машин со снарядами, зарядить стволы, дать несколько залпов – и вот уже заработал пару тысяч гривен. И никто из этих ублюдков даже не хотел задумываться над тем, куда полетят эти снаряды и что они натворят…

Хотя нет, было много и тех, кто искренне радовался этому факту. Мол, это русские пришли на нашу землю, так что мы их убиваем…

А дончане или луганчане для них уже были русскими… Потому что машина украинской нацистской пропаганды работала исправно.

Русские в донецком и луганском ополчении были, и довольно много. И в «Стиксе» у Зверева тоже. Правда, большей частью это были как раз не русские, а чеченцы – остатки легендарного чеченского батальона «Восток», который почему-то Рамзан Кадыров затребовал обратно к себе в Чечню. Но часть бойцов осталась – по разным причинам. Кому-то нравилось воевать – не смогли приспособиться после чеченских войн к мирной жизни, не нашли себя, у кого-то были кровные долги – за друзей, за родственников, кто-то просто воевал «за правду». У чеченцев вообще было какое-то обостренное чувство справедливости, какое-то очень специфическое понятие чести и доблести. Так, наверное, было в 16–17 веке, когда в моде все еще были дуэли, а слово, данное мужчиной, считалось клятвой до гроба. Впрочем, Кавказ до сих пор во многом жил по законам Средневековья. Максу нравилось воевать с чеченцами – они никогда не подводили, не трусили в бою, надежно прикрывали спину. И – что немаловажно – не пускали интеллигентские сопли, когда надо было идти и резать врага. Резать в буквальном смысле этого слова.

Именно чеченцы из батальона «Восток» изобрели средство от постоянных артобстрелов мирного населения со стороны ВСУ. Как только где-то какое-то украинское подразделение производило артиллерийский налет на город, поселок или село, в ту же ночь «Восток» собирался и шел за линию фронта, которая всегда была весьма условна – ну какая там линия фронта во время гражданской войны? И возвращался батальон либо под утро, либо через пару дней, если у артиллеристов был кто-то умный и после обстрела они снимались с позиций и укатывали подальше. Эта военная хитрость все равно никого не спасала – у чеченцев, а позже у агентурной разведки ДНР и ЛНР – везде были свои осведомители. Часто – среди самих же украинских военных, которые за деньги готовы были продать даже родную мать, а не то что своих боевых товарищей. Поэтому востоковцы всегда находили тех ублюдков, которые стреляли по мирным жителям. И всегда возвращались из рейда с их головами.

После нескольких таких рейдов артобстрелы мирных городов резко прекратились. Как рассказывали потом попавшие в плен украинцы, ВСУшники до зеленых соплей боялись не то что из пушек палить – вообще выходить в нулевую линию с оружием в руках. Потом забастовали снайперы – после того, как двоих из них нашли в «зеленке» с винтовками, забитыми им в… в общем, в тыловое отверстие.

Ситуацию спасли нацисты из «Правого сектора» и других «добровольческих» батальонов, а, точнее, незаконных вооруженных формирований – попросту говоря, банд. Эти «солдаты удачи», накачанные не только нацистской идеологией, но и наркотиками, самогоном и прочими горячительными напитками, не боялись ни Бога, ни черта. И после прохождения под руководством НАТОвских инструкторов курсов обучения, встали и к гаубицам, и к снайперкам. И Смерть с новой силой пошла собирать свой урожай в городах и селах Донбасса…

И вот в этот момент внезапно в батальоне «Спарта» появился Максим Зверев. Именно он в скором времени собрал вокруг себя костяк сегодняшней диверсионно-разведывательной группы «Стикс». Зверев моментально вспомнил опыт чеченцев. После чего предложил командиру батальона Арсену Павлову, которого тогда еще все знали только как Моторолу, возобновить акции устрашения и походы за головами украинских выродков-артиллеристов. Тот дал добро, и Зверь со своей командой стал время от времени делать свои вылазки, после которых за линией разграничения у ВСУшников начиналась форменная паника. Шутка ли – всего за одну ночь диверсанты, бывало, вырезали обслугу целой артбатареи, не говоря уже про отдельные расчеты или пусковые установки. А это примерно 70 человек! Точнее, 70 нелюдей!

Причем, Зверь головы с собой не брал.

«Чего еще, всякую падаль с собой тащить!», – говорил он.

Головы врагов он оставлял там, где они и были изначально – на телах. Мертвых, конечно же. Разве что иногда, после особо кровавых артобстрелов, когда гибли женщины и дети, Макс не останавливал своих людей и тогда трупы укроповских артиллеристов выглядели так, словно их пропустили через мясорубку. Часто подонков этих резали по частям, не убивая сразу, резали еще живыми. Вдумчиво, не спеша, подходя к делу, так сказать, творчески. Обязательно оставляя одного в живых, чтобы рассказал своим. Если не сходил с ума – рассказывал… И ужас накрывал украинские позиции.

А один раз, узнав, что кроме своих военных «подвигов» приехавшие под Авдеевку солдаты из гаубичной батареи во время распределения на постой зверски изнасиловали двух малолетних девчушек, Зверь той же ночью со своими людьми пришел в то село. И вырезал не только весь личной состав батареи, но и вообще всех украинских солдат, стоявших в деревне, включая связистов и роту хозобслуги. Насильников же распяли на центральном майдане, предварительно кастрировав и засунув им в рот их же причандалы…

Именно после этого случая про Зверя и его «Стикс» заговорили в украинском Генштабе, а также в СБУ, когда был отдан отельный приказ на его ликвидацию – и самого командира, и его подразделения. А сам Макс Зверев второй раз попал в списки скандального украинского сайта «Миротворец»⁶.

Второй – потому что, как оказалось, он там уже был. Только как журналист. И украинские пропагандисты просто не удосужились проверить, что Зверь-диверсант и Зверев-журналист – это один и тот же человек…

Именно за очередной батареей, на этот раз 122-милимитровых самоходных гаубиц 2С1 «Гвоздика» охотился сегодня «Стикс». Дважды украинские пушкари успевали дать несколько залпов и сразу же сматывались, благо, самоходки обладали хорошей скоростью и заранее просчитывали пути отхода. Но в этот раз агенты слили информацию о том, где будут располагаться эти головорезы перед тем, как начнут стрелять. И появилась возможность наказать их не после злодеяния, а еще до совершения оного. Хотя за предыдущие разы эта батарея успела наскладировать такую гору трупов, в том числе и детских, что на каждого из этих вояк приходилось по десяти, а то и поболе гражданских. Так что акция возмездия пришла, как никогда, вовремя.

Резня прошла буднично и как-то деловито – часовые были чистой формальностью, ведь не стояли «на часах», как положено по Уставу, а сидели себе в небольшом окопчике и гундели про нехитрое житье-бытье. Этому способствовала фляжка с самогоном и уже набитые, готовые к употреблению папиросы с «драпом». Поэтому горе-вояк даже не стали резать – просто свалились к ним, как снег на голову, и скрутили шеи.

Зато с остальными пришлось попотеть.

Спали далеко не все – кто-то «резался» в карты, кто-то смотрел порнуху на «отжатых» у «мирняка» планшетах и андроидах, кто-то играл в игрушки на мобилах, в общем, перед выполнением «боевой» задачи подразделение, что называется, отдыхало.

Задачу облегчило только то, что практически все были под кайфом и под градусом – обычно украинское командование, особенно в националистических добробатах, разрешало, правда, неофициально, любые возбуждающие средства, которые одновременно, гасили последние остатки разума и совести. Именно поэтому никто из укровояк не успел среагировать на внезапное изменение обстановки.

Сначала были убиты все, кто находился возле орудий, а также все, кто хоть как-то нес дозорную службу. После этого Рамзан Цароев и Ильяс Хадисов, чеченец и ингуш из бывшего «Востока» вломились в штабную палатку и, судя по доносившимся оттуда хрипам, в два ножа оперативно вырезали всех отцов-командиров. Еще один чеченец, Руслан Хуцаев, здоровенный рыжий амбал, влез в кунг связистов и, видимо, тоже не принес тамошним обитателям много радости.

Остальные члены группы «Стикс» деловито разобрались по палаткам, где по двое, а где по трое, стали быстро проникать внутрь и «гасить облики», как любил выражаться японец Кёсиро Токугава, попавший на Донбасс откуда-то с Дальнего Востока. Кстати, Кёсиро, или Костя-Ниндзя, как все его звали в «Стиксе», был единственным, кто не пользовался ножами. Его оружием были метательные сюрикены и парочка «кама» – это что-то вроде небольшой короткой косы. «Ниндзя» носил их всегда в специальных зажимах на рукавах и мгновенно мог достать. А уж «достать» своими «косами» он мог любого на расстоянии двух метров от себя – если не двигаться с места. При любом передвижении расстояние удлинялось вдвое и втрое. Сюрикены же не требовали замаха, метать их японец мог из любого положения, причем, точно в цель, как правило, в глаз, переносицу или в шею. Поэтому тот, в кого они вонзались, никогда ничего не успевал заметить.

Косте достался самый ответственный участок «работы» – он выдвинулся в сторону соседней пехотной роты ВСУ, чтобы, в случае чего, успеть «погасить» поднятую тревогу. И пока группа «гасила облики» перепившихся артиллеристов, которые были, судя по их шевронам, из «Правого сектора», в соседнем подразделении украинских вооруженных, а, точнее, бомжоруженных сил, было тихо. Украинские военные не сильно жаловали украинских нацистов, посему никакого соприкосновения между пехотой и артой не наблюдалось – ни совместных постов, ни совместных укреплений.

«Нет на вас моего старшины. Уставом тут и не пахнет… поэтому теперь пахнет смертью», – сплюнул в сторону Макс, закончив «обрабатывать» свой участок.

У него все прошло в штатном режиме: шесть ударов – шесть трупов. Никто даже не пикнул. Примерно так же отработали и все остальные члены группы. Разве что Стерве пришлось повозиться – она обнаружила в палатке малолетнюю «бандеровку», которую как раз оседлали сразу два здоровенных «лыцаря» и ситуация, как говорил Остап Бендер, начинала становится томной. Настя просекла «диспозицию» противника сразу, практически с первого же удара снесла голову одному герою-любовнику и распорола горло второму. Но вот «дитя порока» с нашивками ефрейтора, предававшаяся блуду в полной военной форме, внезапно стала визжать, как резанная. Хотя как раз ее еще никто не резал. Но этот пронзительный вскрик длился всего пару секунд и утонул в хлынувшей изо рта юной «валькирии» крови. Так что, можно считать, что он слился со сладострастными воплями, которые только что издавала украинская, так сказать, военнослужащая.

Упокоив предававшихся разврату нацистов, Настя выскочила из палатки и прислушалась. Вокруг было относительно тихо – всхлипы, всхрипы, какие-то стоны посторонний наблюдатель воспринял бы, как тяжелые сны уставших от боев солдат. Ну, снятся воинам кошмары, бывает…

– Снова ты, Стерва, свое прозвище оправдываешь, – прогудел неизвестно откуда появившийся Рома Каланча. – Не дала людям перед смертью получить наслаждение. Не успели они кончить…

– Людям?! – ощерилась моментально Стерва, все еще находясь в ритме боя. – Ты где, Рома, в этом зверинце людей увидел? А кончить я им даже помогла. Кончили они все одновременно! – улыбнулась младший сержант своей знаменитой змеиной улыбкой.

– Разговорчики! – прошипел возникший из темноты Зверь. – Стерва, Каланча, работу закончили? Бегом подчищать у остальных!

Но в «чистке» никто не нуждался, всего лишь за 17 минут вражеское подразделение перестало существовать. В этом даже была какая-то мистика – 17 человек в группе, 17 минут, да и число сегодня тоже было 17-е…

* * *

17-е сентября 2016 года. Где-то под Авдеевкой. 4–07 утра.

Отходили по заранее продуманной схеме. Но в план отхода внесла изменения ситуация с наличием той самой мистики. Кёсиро Токугава что-то такое почувствовал. Не зря же у него в роду, как он всем говорил, были настоящие ниндзи. Поэтому и прозвище свое получил, а не потому, что японец.

Несмотря на то, что ликвидация прошла успешно, и не было ни «двухсотых», ни «трехсотых»⁷, воин из рода Токугава постоянно, что называется, «был на измене». И даже когда микроавтобус свернул на проселочную дорогу – возвращаться через уничтоженный блокпост было опасно – японец никак не мог отделаться от какого-то дурного предчувствия. О чем и не преминул доложить командиру. И он оказался прав – на выезде из «зеленки», которая просматривалась пока слабо, группа обнаружила неизвестно откуда взявшийся танк. Причем, танк укроповский – на нем была нарисована вертикальная белая полоса. Грозная машина явно находилась на боевом дежурстве. И хотя неясно было, кого она здесь поджидает, встречаться с ней диверсантам было не с руки.

Нет, сжечь танк ребята из «Стикса» могли очень быстро. Или даже просто загасить всех танкистов, не трогая машину. Вот только зачем оставлять следы? Светового времени оставалось мало, и группа изначально просто не успевала вернуться обратно в темное время суток. Это входило в расчетные планы, и Макс собирался устроить дневку в одном из почти полностью раскатанных украинской артиллерией сел, которых под Авдеевкой было несколько. Жители там не жили, да и домов-то в селе целых не осталось – сплошные развалины. Все, что было ценного, давно вынесли и местные, и «воины света», которые не гнушались ни кусками заборов, ни оконными рамами, ни листовым железом с крыш. А однажды снайпер Ваня Сомов из «Спарты» подстрелил одного укронациста, который тащил на себе ляду с какого-то погреба. Так что нарваться днем на группу украинских вояк, в принципе, было маловероятно. Если не наследить по дороге.

Танк был первой, но не единственной тревогой «Ниндзи». Было что-то еще. Зверь отнесся к словам Кости, как к вполне серьезным разведданным – интуиция Кёсиро еще ни разу не подводила. Но вариантов других не было и что-то менять на ходу, даже доверяя его плохому предчувствию, было уже поздно. Разве что группа не стала барствовать, оставила свой микроавтобус в «зеленке» и в ускоренном темпе броском преодолела последние пару километров к развалинам на окраине бывшего села. «Рафик», как по старинке называли бойцы свой транспорт, можно было спокойно забрать вечером и доехать в расположение. Или, если не повезет, возвращаться на своих двоих окольными путями, коих было великое множество. Как говориться, потный – не мертвый, а бежать – не лежать. Так что группе предстоял дневной отдых и более-менее сытный обед, поскольку отправившиеся на небеса укроповские артиллеристы поделились со своими донецкими гостями неплохими продуктами, в том числе и домашнего производства.

Максим приказал всем отдыхать, выставив двойной дозор в составе Ромы Каланчи, Васи Мелкого и снайпера группы Олега Дейнеко с позывным Зверобой. Парни разошлись, точнее, расползлись – уже светало – по направлениям север-юг, а Олег занял единственную удобную точку на непонятно как уцелевшей голубятне. Оттуда вся прилегающая местность была как на ладони, а уцелевшие рядом с голубятней деревья серьезно мешали рассмотреть самого Зверобоя.

Не зря говорят – утро добрым не бывает. Нет, с одной стороны никакого добра «Стикс» в ряды укровояк не принес. Видимо, когда начальство обнаруживало очередную вырезанную под корень артиллерийскую батарею, вряд ли оно вспоминало какие-то добрые слова.

Но все оказалось проще и нелепее.

В это утро стрелять должна была не только батареи, которую обезвредил «Стикс». Потому что украинские киношники снимали очередную пропагандистскую киноподелку типа провалившихся в недавнем прокате «Киборгов»⁸, поэтому им нужны были батальные сцены, а точнее – съемки артобстрела. Куда стрелять, режиссеру было фиолетово, главное – дым, пламя, дрожание земли, дымящиеся гильзы и прочий реализЬм, мать его. А поскольку нужны были выстрелы из разных калибров, то недалеко готова была еще и батарея САУ «Акация» с 152-миллимитровыми орудиями, с которой и хотели начать свое утро украинские «мытци», что в переводе с украинского означает – художники.

Художники – от слова «худо». Или от слова «худоба», что в переводе с украинского означает «скотина».

На тот момент, когда вырезанная командой Зверя украинская батарея должна была открывать огонь, никто из представителей командования в ее расположение еще не прибыл. То есть, конечно, в штабе делали попытки связаться с отдельно стоящим подразделением, но связи не было, мобильники укровояк не отвечали, а соседние пехотинцы просто забили болт и на все призывы начальства отвечали, что наблюдается движение противника и пулеметный обстрел на флангах. И поэтому послать в расположение батареи гонца не имеют возможности.

То есть, таким макаром мягко посылали свое начальство подальше…

Одним словом, камеры были настроены, ракурс взят, солнце взошло. И на фоне утреннего тумана и рассвета вместо «Гвоздик» «расцвели» огнями своих выстрелов «Акации». А чтобы были видны не только сами выстрелы, но и их результаты, цель была намечена не на территории, занятой противником, а неподалеку, в нейтральной зоне – как раз в том самом разрушенном селе, которое заняла группа «Стикс»…

Ничего этого Максим Зверев не знал, и знать не мог. Нелепая случайность, которая так часто бывает на войне, и которая может спутать даже самый совершенный и продуманный план, в этот раз оказалась, что называется, роковой.

Заслышав в воздухе характерный свистящий звук, Зверь моментально скомандовал группе «Воздух!» и прыгнул за стену дома, которая одна только из всего дома и сохранилась, поскольку была из бетонных блоков – видимо, бывший склад. И тут же земля стала сотрясаться, а по улице встал лес разрывов, причем, лес, который стеной шел прямо на затаившихся в развалинах бойцов.

Еще был шанс отлежаться, судя по всему, налет был несистемный и случайный, но тут Зверь увидел, как через улицу к нему бежит Настя-Стерва, причем, бежит полуодетая.

«Вот чистюля, видимо, бегала на соседнее подворье скупнуться, там вроде колодец есть», – только и успел машинально подумать Макс.

Но сразу же его тело автоматически метнулось навстречу подчиненной, как будто могло заслонить девушку от крупнокалиберного снаряда. Зверь почти успел – успел подбежать к Насте, дернуть ее за руку и практически перебросить за низкий полуразрушенный штакетник, за которым лежали бетонные кольца – то ли для колодца, то ли для какого коллектора. Впрыгнуть туда – и есть шанс уцелеть, если, конечно, не будет прямого попадания. Стерва успела увидеть, куда направил ее командир, и особо не мешкала, добавив к своему ускорению силу своих длинных и прыгучих ног.

А вот Максу не повезло – в спину его что-то толкнуло, и в голове как будто взорвалась граната. А потом наступила тьма…