Читать книгу Счастье там… - Александр Всполохов - Страница 2

Жил в городе Ленинграде в эпоху развитого социализма молодой скромный паренёк, Сергей Панкратьев. Внешне, от сверстников он ничем не отличался, сложение у него было хрупкое, поэтому родители отдали его в секцию плавания, тогда для этого не надо было вкладывать средств. По характеру он был замкнутый, поэтому друзей у него было мало. Отличительной особенностью Сергея была его любознательность, всё свободное время он уделял чтению книг, но старался не выпячиваться перед друзьями своей эрудированностью. Любимым писателем у него был Александр Грин. Сергея привлекала открытость героев и романтика в его произведениях. Это, наверно, и послужило его выбору, стать моряком. Отец Сергея работал инженером конструктором на судостроительном заводе, чтобы приобщить его к технике, он часто привлекал сына к починке домашней бытовой техники, выписывал для сына журналы по этой тематике. Поэтому Сергей выбрал судомеханический факультет Мореходного училища имени адмирала Макарова. Но любовь к художественным книгам у него не пропала, все свободные деньги у него уходили на покупку новых книг. Мать его работала в районной библиотеке, и проблем с получением литературы у него не было. Но ассортимент, предлагаемый официальной пропагандой, был узок, поэтому он ходил на точки, где нелегальные дельцы, могли достать ему чего-нибудь необычного.

Среди этих продавцов Сергей был своим человеком, поэтому мог рассчитывать на большие скидки и эксклюзивные экземпляры. Когда он учился на четвёртом курсе, в его руки попала книжка Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Когда нелегальные продавцы предлагали ему эту книгу, то предупредили, что с ней надо быть поосторожней, особенно с его будущей профессией, так как писатель этот запрещённый, из бывших политзаключенных. Сергей не был ярым противником власти, но считал, что многие порядки не совсем справедливы. Эта книжка у него вызывала интерес просто, как изучение альтернативного мышления. Даже многие шокирующие моменты из неё, он воспринимал, как художественный вымысел автора.

Не знал Сергей, что ещё в момент обучения курсантов, в их среде спецслужбы уже формируют своих соглядатаев, то есть «стукачей». В их ряды попадали не по своей воле. Во время учёбы некоторые курсанты уже пробовали перевозить во время учебной практики некоторые вещи из-за границы сверх нормы, но по неопытности попадались с лишней парой кроссовок или футболок. Некоторые позволяли себе попить пивка во время увольнения за границей, вот «стукач» и готов. Его для начала стращали, наедине, в кабинете помощника капитана на политической части. Потом, якобы, делая ему последнее предупреждение, вынуждали работать на органы безопасности, выявляя из своих товарищей неблагонадёжных курсантов.

Сергей, на четвёртом курсе мореходку, жил уже не на казарменном положении. На занятия ходил из дома, художественные книжки брал с собой, чтобы почитать в свободное время между занятий или в транспорте по дороге в училище. Так, было и с книгой Солженицына. Понимая, конечно, опасность обнаружения этой книжки, он никому её не показывал. Во время перерывов он не ходил курить со всеми, так как не видел толка в этом занятии. Он уединялся где-нибудь в уголке и читал книжки. Когда он читал «Архипелаг ГУЛАГ», то если кто-нибудь подходил, то он закрывал книгу и переворачивал её обратной стороной. Вот это и показалось подозрительным одному из «стукачей». День на третий, как он читал эту книгу, после занятий по физической подготовке, очевидно, кто-то залез в его сумку и посмотрел, что там читает подозрительный курсант. Прямо на середине следующего занятия из аудитории английского языка, его вызывают к начальнику факультета. Он, не подозревая в чём дело, идёт в кабинет начальника. Там его беру в оборот со всеми потрохами. Сергей даже не подозревал, что чтение книги запрещённого писателя является особо опасным преступлением для работников морского флота.

В кабинете, помимо начальника факультета, присутствовал командир его роты и замполит училища. Первым начал замполит: «Расскажи нам, курсант Панкратьев, откуда у тебя подрывная литература?»

Сергей сразу стал оправдываться: «Я просто купил её перед книжным магазином у спекулянтов. На ней же не написано, что она подрывная».

Но замполит не унимался: «Ишь, какой умный, он не знал. Тогда почему, когда кто-нибудь подходил к тебе во время чтения, ты её сразу прятал. Есть, ещё сознательные курсанты в нашем училище, они, почему-то сразу определили, какую книгу можно так поспешно прятать».

«Да я, как только начал её читать, и уже заподозрил что-то неладное, слишком неправдоподобно там всё описывается».

«Не надо юлить, если видел откровенную клевету на наш социалистический строй, почему сразу не пришел в соответствующие органы? Почему не способствовал поимке уголовного преступника, продающего эти книги?»

«Так прежде, чем судить о книжке, надо её вначале прочитать. Вдруг у этой книги какой-нибудь поучительный конец. Да и как я могу способствовать поимке продавцов? Они там всё время не стоят».

«Вот видишь, ты даже пытаешься выгородить преступников. А может, ты сам привез эту книгу контрабандой из-за границы?»

«Когда я был на практике, нас предупреждали, что никакие книги за границей покупать нельзя. Да и таможня нас проверяла всегда особо тщательно. Даже через проходную порта ничего запрещённого не пронесёшь».

«Вот такие ушлые, как ты, провозят всё, что угодно через границу, потому что книжки запрещённые читают. Вот чем ты докажешь, что не привез её из-за границы?»

«Извините, я не понимаю вопроса. Доказывать можно только то, что произошло. А как можно доказать то, чего не было?»

«Вот ты, какой хитрый, так и хочешь выкрутиться. Но факт обнаружения у тебя клеветнической запрещённой литературы у тебя обнаружен. Тебе от этого уже никак не отвертеться».

«Но я же Вам говорил, что не знал об этом».

Тут в разговор, наконец, вмешался начальник факультета: «Ты, курсант Панкратьев, не правильно отвечаешь. В твоих ответах видится стремление выкрутиться. Если виноват, то так и отвечай, мол, виноват. Оступился по незнанию, буду впредь бдительным. Юлить очень некрасиво».

Сергей согласился: «Как скажите, так и буду отвечать, только я серьёзно не знал, о чём эта книга, с нами же никто не занимался этими вопросами».

Командир роты тоже решил помочь Сергею: «Это моя недоработка, у нас в планах политзанятий не включались вопросы о писателях отщепенцах, врагах социалистического строя. На следующих занятиях мы поднимем эту проблему. Курсанты должны знать и уметь распознавать ухищрения разного рода врагов социализма».

Но у замполита было своё мнение по этому вопросу: «Ладно, хватит его защищать, его вопросом мы ещё займёмся на парткоме. Неизвестно, что там ещё решат заслуженные товарищи. Если бы не твоя отличная дисциплина за четыре года обучения и хорошая успеваемость, то выгнали бы из училища без разговоров, теперь иди и подумай хорошенько о своём проступке. Разговор не закончен».

На парткоме училища присутствовало много ответственных партийных работников. Были даже из Райкома партии. Там Сергея вывернули наизнанку. Райкомовские товарищи даже предположили версию: «Если он такой тихий и малообщительный со своими сокурсниками, то может, он состоит в какой-нибудь нелегальной антисоветской организации».

Это уже был камень в огород партийной организации училища. Тогда уже начал защищать честь мундира заместитель училища по политической части: «Если у вас такие подозрения, то они должны быть на чем-нибудь обоснованы. Наоборот, работа у нас поставлена так, что любые недовольные высказывания курсантов становятся известны мне. А от Панкратьева никто из курсантов не слышал и намёка на недовольство. А, как известно, из выявленных организаций антисоветского толка, их члены ведут активную агитацию против социалистического строя».

Сергей же, проинструктированный командиром роты, во всем каялся. Старался не перечить никому, повторяя, что осознал свои ошибки. Даже признался, что в своих действиях он не мог преодолеть соблазн. Пообещал в будущем не повторять подобных роковых ошибок.

Такого рода нарушения не проходили в то время без последствий. В училище Сергея оставили, но дорога за границу для него была закрыта. На следующую плавательную практику после четвёртого курса за границу он не поехал. Проходил он практику на внутренних водных путях.

Как ни странно, но и представители «особого» отдела привлекать его в свои ряды не стремились. У них уже сложились представления о том, какими характеристиками должны обладать, завербованные ими «стукачи». Таких идейных, как Сергей, они к себе на службу не брали.

На пятом курсе командир его роты посоветовал ему срочно жениться, мол, женатых выпускников проще выпустить за границу, при повторном рассмотрении его визы после окончания училища.