Читать книгу Послание, или Зов утомлённой Земли - Александр Юрьевич Абалихин - Страница 9

Избушка Степаныча стояла на красивой поляне, которую окружали вековые сосны. Двускатная крыша, покрытая толстым слоем белоснежного снега, почти касалась наваленных вокруг дома сугробов. Маленькие окошки подслеповато смотрели на завораживающую красоту снега, искрящегося под солнцем миллионами слюдяных чешуек. Тёмно-синие тени, отбрасываемые соснами на поляну, дотягивались до покосившегося грязно-серого забора. Чуть поодаль от избушки стоял невысокий серый дощатый сарай, на крыше которого также была нахлобучена шапка из белоснежного снега.

Сергей Каратаев и Максим Перегудов, одетые в тёплые синевато-серые камуфляжные куртки, шли к избушке по узкой тропе. Сергей нёс на плече красную спортивную сумку.

Возле избушки они распугали стайки звонкоголосых синичек и взбалмошных воробьёв, которые кормились золотистым просом, рассыпанным на крыльце.

С сосулек, свисавших с крыши, с весёлым размеренным стуком падала гулкая капель, разбуженная горячими лучами ослепительного солнца, сиявшего в синем небе.

Перегудов вздохнул полной грудью и произнёс:

– Хорошо-то как! Воздух пить хочется.

Сергей поднялся на крыльцо и постучал.

Спустя несколько минут дверь со скрипом отворилась, и на пороге перед гостями предстал заспанный бородатый мужик лет шестидесяти в мятой кроличьей шапке, тулупе, ватных штанах и в валенках.

– Здравствуй, Анатолий Степаныч! – протянул ему руку Сергей.

– Здорово, Серёжа! Это и есть твой майор? – придирчиво осматривая внимательными синими глазами гостя, спросил хозяин.

– Он самый. Звать его Максим Петрович.

– Заходите в дом, – пригласил хозяин гостей и посторонился, пропуская их в избу.

– Мы машину на дороге оставили. Как думаешь, Степаныч, её не угонят? – спросил Сергей.

– Вряд ли… В наших краях малолюдно. Дорогу чистит мой приятель – бульдозерист Тимофеевич из соседнего села Михайловки. Только, несмотря на это, здесь зимой никого, кроме зверей, не встретишь. Даже браконьеры не заходят в эту глухомань. Вот-вот снег сойдёт, и развезёт даже эту дорогу. К концу месяца обещали потепление до плюс десяти градусов, – рассказывал хозяин.

– Почему в доме студёно? – поинтересовался Перегудов.

– Да печь пора переложить. Тепло не держит до утра. Летом займусь. А печь-то нужна! Часто перебои бывают с электричеством, а без обогревателя под утро становится холодно. Кстати, электричества второй день нет. Два дня назад сильный ветер оборвал провода возле Михайловки. Кому надо ради одной избушки восстанавливать линию? Я звонил в район, да что толку… Да вы скидывайте одёжку и вешайте её вот сюда, – Степаныч указал на лосиные рога, прибитые к стене. – Всё же в доме не так холодно, чтобы в такой тёплой одежде сидеть.

– Сам, Степаныч, завалил лося? – спросил Сергей, кивнув на рога.

– Да. Давно это было. До сих пор жалко животину. Такими умными глазами он на меня смотрел! Я его сначала ранил, а добить долго не мог. Так мы оба с ним и мучились, пока Тимофеич не подоспел. Он и стрельнул лосю в голову.

– Так зачем же ты, Степаныч, рога того лося на стену повесил, если такой жалостливый? – спросил Перегудов.

– Так ведь рога жалко выбрасывать, – захлопал белёсыми ресницами синеглазый егерь. – В последнее время я на охоту перестал ходить. Продукты закупаю в Михайловке. Мясные и рыбные консервы беру, хлеб. А картошку и овощи сам выращиваю на делянке. Да вы за стол садитесь. В ногах правды нет.

– Значит, наваристой ухи мы сегодня не отведаем? Той самой вкусной ухи, которой ты всегда угощал, когда я пацаном ещё был? – спросил Сергей, усаживаясь за стол.

– Почему же? Рыбу я ловлю. Она молчаливая, не стонет, когда её вытаскиваешь. А звери, знаете, как смотрят перед смертью? А кричат как! Слышали, как заяц плачет, когда по его следу охотничья собака идёт? Причитает он, верещит, словно ребёнок… Так вот, ушицы я как раз вчера наварил. Вот только разогреть не на чем. Печь к вечеру натоплю, а сейчас давайте консервы поедим, – предложил хозяин.

– Это хорошо. Вот только, Степаныч, насчёт рыб ты не совсем прав. Не молчаливые они. Общаются между собой рыбы, только на других частотах. Научный факт, – сказал Сергей, доставая из сумки три бутылки водки, трёхлитровую банку маринованного перца, копчёную колбасу и хлеб.

– Ну и пусть на своих частотах рыбы говорят, а главное: я их не слышу. Без ухи совсем мне тяжко будет. Люблю я её во всех видах, – признался Анатолий Степаныч. – Так значит, не пойдём никуда сегодня? Я надеялся с вами на озеро сходить. Окуньков половить. То озеро не случайно Окунёвым зовётся – окуней там тьма! Я там несколько лунок пробил, Думаю, их снегом ещё не замело.

– Отчего же не пойдём? Пойдём, – усмехнулся Перегудов. – Из-за трёх выпитых бутылок дома, что ли, оставаться?

– А меня обычно в сон клонит после пары стаканов, – признался Степаныч.

– Так мы сами сходим на озеро после того, как поедим и выпьем. Правда, Сергей? – спросил Перегудов.

– Конечно. Я помню, в какую сторону идти, – сказал Сергей.

– Так ведь ты, Сергей, на Окунёвом озере летом часто бывал, когда мальчишкой ко мне приезжал. А зимой можешь заплутать. Но если пойдёте по узкой тропке, что за избой сразу начинается, тогда не заблудитесь. Однако тропу местами снегом замело. Внимательными надо быть. И ружьишко с собой прихватите, – посоветовал егерь.

– Я с собой ружьё не привёз. Ведь мы не собирались охотиться, – признался Сергей. – А, всё-таки, опасно тут, без оружия ходить, дядя Толя?

– Да как сказать? Например, машину, которую вы в полукилометре отсюда оставили, у вас вряд ли кто угонит, а вот вас самих звери загрызть могут, – предупредил егерь.

– Так уж и загрызть! – ещё раз усмехнулся Перегудов.

– Шатун в округе объявился. Матёрый медведь. Уже месяц раз пять по ночам лесной хозяин подходил к избе и сараю. Вчера возле Окунёвого озера я его следы заметил на противоположном берегу. Он даже на лёд вышел, но ко мне не приближался. Сообразительный зверь – увидел, что я снимаю с плеча ружьё, и сразу ретировался в лес, – рассказал Степаныч и добавил:

– Так что, я майору своё ружьё дам.

– А ещё одного ружья у тебя нет, Степаныч? – спросил Сергей.

– Тебе-то оно зачем?

– Для большей уверенности.

– Ладно, берите оба ружья. Тебе, Сергей, я своё старое ружьишко вручу. Я, правда, уже давно из него не стрелял. А пока я закуску достану.

Хозяин открыл подпол, скрылся в нём на пару минут, а затем выбрался оттуда с банками с квашеной капустой и солёными грибами.

– Угощайтесь! Сейчас ещё отварную картошку из печи достану, – сказал Степаныч.

За столом мужики разговорились. Потом оказалось, что еды и водки мало. Егерь достал из буфета литровую бутыль белёсого самогона и выставил её на стол. Потом он снова забрался в подпол и вытащил оттуда огромный таз, наполненный солёными огурцами…

– Степаныч, остановись! – взмолился Сергей. – Или мы никуда не пойдём.

– А и то, лучше оставайтесь. Что по морозному лесу бродить? – предложил хозяин.

– Нет, – решительно сказал, вставая из-за стола Перегудов. – Давайте ваши ружья и рыболовные снасти, Анатолий Степанович!

– Снасти у меня в сенях. Выбирайте, какие понравятся. И ловите лучше на мормышку подальше от берега, а то на мелководье ротан лезет на крючок. В последнее время ротаны в озере завелись – так крючки и заглатывают. Думал, что щука и окунь их повыведут со временем, да не тут-то было! Разводится эта сорная рыбёшка в озере, и всё тут, – пожаловался Степаныч.

– Так ведь у ротанов мясо сладкое и нежное, – сказал Перегудов. – Мировая закуска.

– Особенно в томатном соусе, – икнув, произнёс Каратаев слегка заплетающимся языком.

– Ты не путай! В томатном соусе – это черноморские бычки и их в магазине продают, – сказал Перегудов.

– Ребята, а ведь вы уже хороши! – присмотревшись к своим гостям, заметил егерь. – Лучше оставайтесь дома. Я вас уложу на лавках, на которые старые тулупы положу. И печь сейчас же топить начну. В пьяном виде не следует с заряженным ружьём по лесу ходить. Ещё мой дед говаривал: пьяным напился – дома сиди! – сказал егерь.

– Так мы разве напились? – засмеялся Перегудов. – Вот помню, как мы с лётчиками пили! Вот это да! Один Игумнов сколько принимал на грудь! Правда, тот пил редко, но со вкусом. Классный вертолётчик! Какие потом виражи на своей винтокрылой машине закладывал! Так что ничего в этом страшного нет.

– Так это как сказать. Выпивка многих людей до добра не доводила. Вот из Михайловки мужик один – Сидор Оглоблин, сосед Тимофеича, выпил, как обычно, попрощался с женой и пошёл на трассу к автобусу. В райцентр собирался по делам. Так утонул ведь в ручье! Поскользнулся на брёвнышках и – бульк в воду!

– Так это тот ручей, который воробей перепрыгнет, что ли? – спросил Сергей.

– Тот самый. Когда его нашли, то обалдели – лежит мужик, руками на камушки опёрся, ноги вытянул, а лицо в ручей опустил, словно воду пьёт. В общем, вдохнул он водицу полной грудью и не выдохнул, – поведал Степаныч.

– А ещё люди говорят, пьяному – море по колено! – вспомнил Сергей.

– Много что люди говорят. Вы лучше не ходите на озеро. Неровен час утоните или заблудитесь в лесу. Да и из ружей, чего доброго, можете друг в дружку пальнуть.

– Ничего, Степаныч! – сказал Перегудов, похлопав хозяина по плечу. – Всё путём будет. Мы на часок сходим. Давно я подлёдным ловом не занимался.

Перегудов встал и, слегка покачиваясь, направился к двери.

– Максим Петрович! Может не стоит ходить? – спросил Сергей.

– Не дрейфь, Каратаев! Пошли!

– Мужики, вы всё же, остались бы, – предложил Степаныч.

– Не переживай, Степаныч! – сказал Перегудов. – Мы быстро. Мы проветримся немного – и назад. Проведём рекогносцировку местности, так сказать. Каратаев, за мной!

– Ты, Серёга, следи за своим командиром, а то он уже хорош. Давно видать не пил человек. Отвык, – сказал егерь, укоризненно качая головой.

– Хорошо, Степаныч, послежу. Так, говоришь, на озере лунки есть? – спросил Каратаев.

– Прихватите с собой пешню, Лунки, наверняка, за ночь льдом затянуло. И помните – не расслабляйтесь! Помощи ждать неоткуда. Здесь не город, никого, кроме меня в округе нет, – напомнил егерь. – А я печь и баньку натоплю. Баня у меня к сараю пристроена. Кстати, неделю назад медведь к бане подходил, когда я парился. Ружьё я в доме оставил. Лесной Хозяин долго дышал рядом. Так я до утра ждал, когда он уйдёт. Как только свет забрезжил в маленьком прорезанном в стене окошке, так медведь в лес ушёл, а я пулей к избе рванул! Голодный медведь – опасный зверь. Хорошо, что в бане окошко узкое, он пролезть не может.

– А где твоя собака, Степаныч? – спросил Сергей.

– Сдохла она у меня с полгода назад, – вздохнул егерь. – Всё вот щенка собираюсь завести. Только где хорошего щенка найдёшь? Разве это собаки нынче в ближних деревнях? Мелкие, глупые и брехливые. Ни сук, ни кобелей достойных нет. Так, дворняги обыкновенные. Какие из них охотничьи или сторожевые собаки? А в городе слишком дорого хорошие щенки стоят.

– В следующий раз я тебе, Степаныч, щенка овчарки привезу, – пообещал Каратаев.

– Мне бы волкодава, – попросил Степаныч. – Уж больно страшный медведь рядом бродит.

– Ты, Степаныч, хватит нас запугивать. Если медведь этот такой страшный, что же ты тогда нас заранее не предупредил, а то ведь мы полкилометра шли к тебе от машины, – сказал Сергей.

– Это я промашку дал. Забыл, что вы, горожане, можете сюда без ружья приехать. Пойдёмте-ка, я вам ружья выдам.

Егерь вышел в сени и снял со стены два ружья, которые вручил гостям.

Хозяин грустно посмотрел на покачивающегося Перегудова, который с трудом надевал куртку, а потом перевёл взгляд на юношу. Вид глупо улыбавшегося Сергея ещё больше расстроил егеря.

– Возвращайтесь быстрее! И за мыс не заходите, там ручей впадает в озеро, и лёд в том месте может тонким быть, – предупредил Степаныч.

– Не волнуйся, Анатолий Степаныч! – сказал Перегудов.

Он повесил на плечо ружьё, прихватил рыболовную снасть, сделал шумный горячий выдох и распахнул дверь.

В сени ворвался морозный воздух – дурманящий, пахнущий ранней весной, набухшими почками и подтаявшим на солнце снегом.

– Как хорошо! – воскликнул Максим Петрович, спустившись с крыльца.

Следом за Перегудовым, на улицу вышел Каратаев, взявший с собой пешню.

– Ого-го! Сейчас мы медведя завалим! Ура! – закричал Сергей, потрясая ружьём.

– Осторожнее с ружьишком играй, богатырь! Не дури! – крикнул егерь. – Лес смирение и тишину любит.

Протрезвевший на морозе Перегудов и успокоившийся Каратаев обошли избу и направились по еле заметной тропке, утопавшей в глубоком снегу, в сторону леса. Перегудов, тяжело дыша, шёл первым. Морозный воздух освежил его, а по телу разлилась приятная истома, вызванная, как посчитал Максим Петрович, умеренным употреблением спиртного. Они вступили в лес.

– Далеко до озера? – спросил Перегудов.

– Не очень. Хотя по такой узкой и неровной тропке топать мало удовольствия. У меня уже ноги болят, – вздохнул Сергей.

– Зато, какая нас ждёт рыбалка! Я ведь так давно на природе не был! – признался Перегудов. – Москва ведь меня совсем растворила в себе, так же как соль, которой посыпают улицы, растворяет корни живой травы на газонах.

– Максим Петрович, не говорите громко, – попросил Сергей.

– Ты что? Боишься, медведь услышит? – усмехнулся Перегудов.

– Не боюсь, но не люблю с крупными хищниками связываться. Мне часто снятся сны, в которых я сражаюсь с невиданными чудищами.

– Ну и как успехи? Много чудищ завалил?

– Ага, – немного смущённо произнёс Сергей. – И животные небывалые такие… Кстати, майор, вы в моих снах тоже появляетесь.

– Давно это с тобой?

– Да как со службы вернулся, так и снятся такие сны.

– Тебе после службы должны сниться твой сержант и начальник части! По крайней мере, они на роль чудищ, как нельзя лучше, подходят. Вот мне полковник Головастый до сих пор снится, – неожиданно признался Перегудов. – Командую я им во сне, словно рядовым: «Встать – лечь, встать – лечь»! И ведь над солдатами я никогда не позволял себе глумиться, а вот над этим типом хоть во сне хочется поиздеваться.

– Ну, это обычный сон.

– Я тоже признаюсь тебе, что и мне снятся порой странные сны про невиданный мир. Между прочим, тебя я тоже часто вижу в тех снах.

– Может, это из-за того, что в части, в которой мы служили, мощные локаторы работали?

– Может, из-за этого… Слушай, ты ступай вперёд, а то всё время напираешь сзади. Все ноги мне оттоптал. Ты молодой, шагаешь быстро! – сказал Перегудов и пропустил юношу вперёд.

Вскоре они вышли к окружённому лесом заснеженному озеру.

– А вот и оно – Окунёвое озеро! – объявил Каратаев.

– Наконец-то добрались! Сейчас рыбы наловим, – сказал Максим Петрович.

И тут за спиной он почувствовал чьё-то присутствие. Перегудов медленно оглянулся и увидел огромного медведя, который приближался к ним. Перегудов швырнул в снег рыболовные снасти, сорвал с плеча ружьё и выстрелил в зверя. Медведь взревел, бросился вперёд и, зацепившись лапой за куртку Перегудова, притянул его к себе.

В этот миг сверху на медведя спрыгнула крупная пятнистая рысь и вцепилась зубами медведю в загривок. Шатун отпустил Перегудова и попытался сбросить с себя неожиданную спасительницу майора.

В это время Каратаев, кинув в сторону пешню, несколько раз попытался выстрелить в медведя, однако ружьё давало осечки. С досады юноша швырнул его в снег.

Воспользовались передышкой, Сергей и Перегудов выбежали на заснеженную равнину озера. Тем временем рысь прекратила вести неравный бой с медведем и, бросившись к ближайшей ели, взлетела по стволу и скрылась среди густых ветвей.

Медведь подошёл к ели, на которую забралась рысь, но забираться на дерево не стал. Шатун развернулся и направился к людям, которые быстро уходили от него по заснеженному льду озера.

– Ты зачем ружьё и пешню бросил? – строго спросил почти бежавший по глубокому снегу полностью протрезвевший Перегудов.

– Так ведь ружьё осечку за осечкой давало, – оправдывался Сергей. – К тому же вы сами, Максим Петрович, рыболовные снасти в снег выкинули, а это тоже не дело.

– Причём тут снасти?! Я же учил тебя, Каратаев, что оружие нельзя оставлять на поле боя.

– Так ведь здесь не поле боя. Тут не пойми что происходит! Разве бывает такое, чтобы рысь на медведя нападала? Да ещё в тот момент, когда медведь собирается задрать человека?

– Невероятно! Спасибо рыси, а то ведь, я подумал, что мне конец пришёл, когда шатун на меня набросился. Как ты думаешь, я попал в медведя?

– Попали, Максим Петрович. Раненый он. Я кровь на снегу видел. В момент выстрела медведь дёрнулся. Но зверь крепкий оказался. Смотрите, как он за нами быстро идёт!

Не сбавляя шага, Перегудов вытащил из кармана порванной медведем куртки фигурку чёрной кошки.

– Ты погляди, медведь, словно за ней тянулся, – сказал Перегудов, пряча талисман за пазуху. – Похоже, снова меня эта штуковина выручает. И снова, на этот раз, лесная кошка – рысь, меня спасает. Мистика!

– А медведь-то всё идёт за нами! Всё ему нипочём – и пуля, и когти рыси!

– Вот же гад! Я его сейчас завалю, – пообещал Перегудов, поднимая ружьё.

– Может, лучше пойдём быстрее. Медведь, всё-таки, ранен, нас не догонит. Сейчас сделаем круг и вернёмся к своей тропе, а там и до избушки Степаныча рукой подать, – предложил Каратаев.

– А ну как медведь залижет раны и, потом, как мы уедем, придёт к Степанычу и сожрёт его! Нет уж, я прикончу шатуна.

– А ведь мы по озеру уже за мыс зашли. Степаныч предупреждал, что здесь лёд может быть тонким.

– Да крепкий здесь лёд! – отмахнулся Перегудов.

Он заворожённо смотрел на неспешно приближавшегося к ним зверя. Когда медведь был на расстоянии нескольких десятков метров, Максим Петрович хладнокровно прицелился. Раздался выстрел, но медведь, опустив голову, продолжал идти. Перегудов встретился взглядом со злобно сверкавшими исподлобья глазками хищника.

– Да что же он всё не падает! – проговорил Каратаев.

Перегудов снова выстрелил. Медведь взревел, но продолжал наступать на людей.

И тут раздался треск. Перегудов не успел понять, что произошло, как вдруг его со всех сторон обожгло холодом. Тысячи колючих острых игл вонзились в тело. Он барахтался в ледяной воде, чувствуя, как тяжёлые кожаные ботинки и одежда тянут его вниз.

– Держи руку! – услышал он голос Сергея.

Перегудов подплыл к кромке льда и ухватился за руку Каратаева, который лежал на животе рядом с полыньёй. С помощью юноши Перегудов смог выбраться на лёд. Они отползли от полыньи на несколько метров, а потом встали.

– Где медведь? – спросил майор, у которого от холода зуб на зуб не попадал.

– Утонул он, – ответил Сергей

– А ведь я ружьё утопил. Теперь достанется мне от Степаныча! Ведь предупреждал он об этом опасном месте. Лёд, всё-таки, не выдержал.

– Надо до жилья быстрее добраться, а то воспаление лёгких можете заработать. Возвращаемся к Степанычу. Он обещал печь растопить.

Тут Перегудов схватился за грудь.

– Какой ужас! Он утонул! – прошептал Максим Петрович.

– Вам плохо, Максим Петрович? Кто утонул? Шатун? Так ему и надо!

– Оберег утонул. Его у меня нет, – растерянно бормотал замерзавший Перегудов.

– Как он мог утонуть? Он же деревянный. Ведь не из железного дерева он сделан! Да эта вещица лежит на снегу возле полыньи, – Сергей указал рукой на чернеющую на снегу фигурку.

– Подними её осторожно, Каратаев. Прошу тебя!

Сергей снова лёг животом на снег, добрался до полыньи и взял фигурку кошки.

– Спрячь талисман в свой карман, – попросил Перегудов, когда Сергей вернулся, – а то у меня пальцы из-за мороза не гнутся.

Каратаев выполнил просьбу и предложил:

– Может, созвонимся со Степанычем, и он кого-нибудь на помощь пришлёт.

– Какая помощь? Бульдозерист на тракторе?

– А где мой мобильник? – спохватился Каратаев, шаря по карманам. – Кажется, я его потерял.

– Поищи тогда мой. Он во внутреннем кармане моей куртки. Быстрее, пока одежда окончательно не задубела! – попросил Перегудов.

Сергей достал из куртки майора покрывшийся ледяной коркой телефон, но тот не работал.

– Похоже, в этой глухомани связи нет. Что будем делать? – растерялся Сергей.

– Надо быстрее возвращаться домой. Холодает. Да и солнце за лесом, как назло, скрылось. Я уже и одежду не смогу снять – смёрзлась вся.

Они обошли полынью, и побежали по кровавым медвежьим следам к лесу. Отыскав тропу, Каратаев подобрал своё ружьё. Про брошенные снасти и пешню он даже не вспомнил.

Сергей быстрым шагом пошёл по тропе, озираясь по сторонам и поглядывая вверх, на мохнатые еловые лапы.

– Что высматриваешь? – с трудом унимая дрожь, спросил Перегудов

– Рысь ищу. Если она на медведя напала, то и на нас она может наброситься.

– Ведь та рысь меня спасла!

– А теперь может, накинется!

– Вряд ли… Знаешь, Сергей, а ведь этот талисман меня снова спас. Уже который раз он меня спасает, – бормотал Перегудов, едва шевеля заледеневшими губами и задыхаясь от быстрой ходьбы.

– Быстрее, майор! Чувствуете, дымком тянет? Это Степаныч печь топит! Скоро дома будем, в тепле! – подбадривал Сергей Перегудова.

Ельник перешёл в редкий сосняк, и вскоре показалась избушка и сарай. Преодолевая последние метры, остававшиеся до жилья, Перегудов с трудом передвигал ноги.

Каратаев распахнул дверь. Перегудов прошёл сени и, зайдя в избу, рухнул к ногам изумлённого егеря.

– Ведь я вас предупреждал! – в сердцах воскликнул егерь.

– Дядя Толя, не ругайся! Мы шатуна прикончили. В общем, утонул зверь в озере, – сообщил Сергей и с печалью добавил:

– Но ружьё твоё мы тоже утопили.

– Ничего! Ещё куплю. Человека надо спасать! Помоги одежду с него снять. Ведь это ж надо – столько времени провести на морозе! Хорошо, хоть печь в избе успел натопить, а вот до бани очередь не дошла, – торопливо срывая одежду с закоченевшего Перегудова, говорил Степаныч.

Майора раздели догола, завернули в одеяло и уложили на печь. Степаныч налил самогон в эмалированную белую кружку с отбитым проржавевшим краем. Перегудов выпил самогон и, повернувшись к стене, заснул.

– Только бы он не схватил воспаление лёгких, – забеспокоился егерь.

– Перегудов крепкий мужик, – уверил его Каратаев.

– На всякий случай, сейчас врача вызову по рации.

– Степаныч, давай подождём несколько часов. Пусть он поспит, – предложил Каратаев. – Может, всё обойдётся.

Перегудов проснулся, когда за окном стало темно. За столом, над которым светила тусклая лампочка, сидели тихо беседовавшие Степаныч и Каратаев.

Максиму Петровичу стало нестерпимо жарко. Он скинул одеяло и спрыгнул с печи.

– Проснулся! – обрадовался Степаныч.

– Что, свет дали? – поинтересовался Перегудов.

– Дали.

– А пожрать есть чего, мужики?

– Да ты хоть оденься, командир, – сказал егерь, бросая Перегудову сухую одежду. – Тебе моя одежда подойдёт.

Надев старую жёлтую рубашку и широкие короткие серые брюки, Перегудов сел за стол.

– Ну, рассказывай, вояка, как ты шатуна завалил? – спросил Степаныч.

– Плохо помню. У меня не медведь, а рысь всё время появляется перед глазами, – признался Перегудов.

– Мне уже Серёга рассказал про рысь. Необычное у неё было поведение. А расскажи-ка лучше, майор, про свою вещицу поподробнее, – попросил Степаныч, показывая на лежавшую на столе деревянную фигурку. – А то Сергей тут такое порассказал, что диву даёшься!

– Это мой талисман. Я вам потом всё расскажу. Сначала поесть дайте, – попросил проголодавшийся Максим Петрович.

Перегудов с аппетитом накинулся на рассыпчатую картошку с солёными огурцами и салом. Потом он что-то стал искать глазами на столе.

– Э, нет! Хватит тебе, майор, самогон пить, – сказал егерь. – Теперь тебе полезно горячего чайку с листьями малины выпить. Других напитков больше на столе не держу. Извини, – сказал Степаныч, наливая в кружку горячий чай.

– Я в следующий раз новое ружьё привезу, – пообещал Перегудов.

– Не беспокойся. Мы уже договорились с Сергеем. Он мне в мае и новое ружье, и щенка привезёт. У меня в мае день рождения. Да и зачем мне в ближайшее время ружьё? Шатуна ведь ты уже убил, Максим Петрович. За это огромное тебе спасибо! – поблагодарил Степаныч.

– Да ладно, чего уж там, – смутился Перегудов.

– А как же рысь? Она не нападёт на тебя, дядя Толя? – спросил Каратаев.

– Рысь не покусает меня. Я её прикармливал, когда она была маленькая. Запомнила она человека. Вреда не должна людям делать.

– Так вот оно в чём дело! – разочарованно протянул Перегудов. – А я, уж было подумал, будто талисман мне помог, а это рысь меня спасла в благодарность за заботу Степаныча!

– Не думаю, что рысь на такое геройство могла пойти из чувства благодарности ко мне. Тебя-то рысь не знает, Максим Петрович. На матёрого шатуна в такую пору редкая охотничья собака в одиночку бросится, – покачал головой Степаныч. – Ты верь в талисман, майор. Бери его с собой в путешествие. Сергей мне уже рассказал, что вы собрались в Америку лететь. Там тепло. Отогреетесь.

– Полетим, если я пневмонию не подхвачу, – буркнул Перегудов.

– Если в ближайшие сутки у тебя жара не будет, считай, не заболеешь, – улыбнулся егерь. – Бравый ты, майор!

– Так если бы я не принял за обедом столько водки и самогона, я бы шатуна не завалил. Я его испугался бы, если бы трезвым был. Руки бы дрогнули, – признался Перегудов. – Такой зверюга жуткий был!

– Ну, тебе больше пить нельзя, а мы с Серёгой всё-таки выпьем за вашу будущую удачную поездку, – Степаныч подмигнул Сергею и достал из-под стола литровую бутыль самогона.

Перегудов сглотнул слюну и, встав из-за стола, полез на печку. Оттуда ещё долго слышалось его ворчание, мешавшее неторопливой тихой беседе хозяина и Сергея…

Наконец, Максим Петрович заснул.