Читать книгу Орден Белого Орла - Александр Зеленский - Страница 7

Усатый опер неожиданно позвал понятых в спальню, где, торжественно помахав руками, точно фокусник, жаждущий аплодисментов, открыл заднюю панель телевизора «Панасоник», на котором стоял еще и видеомагнитофон той же системы.

– Обратите внимание на это, – сказал он, вытаскивая из телевизора бумажный сверток. – Как видите, тут находится явно чужеродная «деталь», которую японцы при всех своих талантах в электронике придумать никак не могли…

Развернув сверток, опер вынул звезду и крест.

– Это орден Святого равноапостольного князя Владимира, – с дрожью в голосе проговорил Валерий Буланов, тихо подошедший к нам вместе со следователем Стороженко.

– Я всегда говорил, что каждому «изобретателю» подобных тайников можно спокойно выдавать авторское свидетельство, – пошутил Стороженко, у которого от этой находки явно поднялось настроение. – Опишем этот орден в протоколе.

Через мгновение Стороженко опять сидел за столом и, отодвинув в сторону разложенные стопками банкноты, внимательно разглядывал знаки ордена. Потом он взял ручку, пододвинул к себе лист бумаги и начал что-то быстро записывать.

Когда среди «команды» Стороженко появился сухопарый старичок в очках и с седой бородкой клинышком, типичный представитель академической профессуры, Буров даже и не заметил. Однако чувствовал старичок себя в чужом доме довольно уверенно, видимо, не раз участвовал в подобных следственных мероприятиях. Подойдя к столу, он взял стул и без спроса уселся рядом со следователем.

– Что скажете, Илья Филиппович, относительно этих знаков? Я пригласил вас для консультации как доктора исторических наук, профессора… – проговорил Стороженко.

– Извините, что несколько запоздал. Знаете ли, читал лекцию в университете…

Только теперь Буров вспомнил фамилию этого человека, чьи выступления неоднократно видел по телевизору в программах телеканала «Культура». Это был профессор Полянский.

– Несомненно, эти знаки принадлежат российскому ордену, учрежденному императрицей Екатериной Великой в день двадцатой годовщины ее восшествия на престол, – сказал профессор Полянский, почтительно подержав в руках звезду и крест. – Ну, вы, наверное, знаете, что святой патрон этого ордена – великий князь Владимир Киевский, немало сделавший для расширения границ Древней Руси. Во времена его правления Русь приняла христианство, и потому он был канонизирован церковью как святой равноапостольный князь…

Буров не знал, чем это объяснить, но рассказ профессора все дальше и дальше уводил его от мыслей о виновниках похищения этих орденов, погружая в глубинные изыскания. Какие-то бледные образы теснились в его сознании, приоткрывая двери в давно минувшее. Видимо, знаки ордена, как и любая другая вещь, несли в себе, в своем информационном поле, интереснейший материал, знания, которые могли помочь ему более основательно и глубоко разобраться во всем этом деле. И он перестал противиться потоку информации, исходившей от орденских знаков.

Его сознание медленно погружалось в прошлое, фиксируя отдельные картинки давней московской жизни. Он видел Кремль за речной гладью, до которого можно было добраться только на лодке, видел лодочников, торговавших вразнос всякой всячиной на Кузнецком мосту, наблюдал за дракой пьяных извозчиков, не поделивших седока…

Наконец круговерть множества мелких картинок вытеснила одна большая красочная картина, изображавшая разношерстную публику в зале. Несомненно, Буров находился в зале Московского окружного суда, где с участием присяжных заседателей слушалось дело «Клуба червонных валетов». Но еще более удивительным было то, что он мог назвать с точностью до дня, когда происходило это событие. То было 1 марта 1877 года по старому стилю. Больше того! Он знал, что теперь его зовут Александром Мазуриным и находится он среди других сорока пяти подсудимых.

Странное дело, но Мазурин почему-то совсем не боялся плачевного исхода лично для себя – ведь он не пожалел денег, чтобы нанять отличного адвоката, и теперь с нетерпением ожидал его защитной речи. Однако знаменитому господину Плевако все еще не давали слова…

– Напоминаю, господа, всем присутствующим в зале, – говорил председательствующий суда, мужчина средних лет с одутловатым лицом и большими лобными залысинами, – что в августе 1871 года начато следствие о получении с дворянина Еремеева, после приведения его в состояние беспамятства, безденежных обязательств на крупную сумму. Обвинение пало на дворянина Давидовского и мещанина Шпейера. Во время расследования оного преступления обнаружились и многие другие, в которых участвовали не токмо указанные выше лица. Все они оказались между собой связанными и выступали как сообщники. Члены этой преступной группы, выдавая себя за очень состоятельных людей, за чиновников, занимавших высокопоставленные посты, мошенническими путями собирали у доверчивых большие суммы денег и обещали вернуть их с большими процентами. Кроме того, они объявляли безработным, что на якобы принадлежавших им заводах имеются свободные места, и под видом найма брали с них залоги. Кроме того, они продавали несуществующие земли, учитывали безденежные векселя, продавали чужое имущество и прочее, и прочее. Для внушения своим клиентам полного доверия они имели в своем распоряжении билеты на вклады в различных банках. Билеты эти они закладывали и продавали. Таким образом, преступная группа получила от этих мошеннических операций около трехсот тысяч рублей. Всеми этими лицами, коих на скамье подсудимых сорок пять, в течение восьми лет, то есть с 1867 по 1875 год, было совершено пятьдесят шесть преступных эпизодов в Москве, Петербурге, Туле, Тамбове и Нижнем Новгороде.

Эти каждодневные напоминания председательствующего навязли в зубах, и Мазурин пропустил их. Ожидая выступления поверенного Федора Плевако, он вспоминал свои похождения. Разъезжая по губернским и уездным городам, всеми правдами и неправдами добывал он старинные российские ордена для богатого клиента купца первой гильдии Матвея Автандиловича Троицкого, страстного любителя и почитателя старины.

Самым первым из добытых им орденов стал орден Святого Владимира первой степени. Он принадлежал генерал-фельдмаршалу графу Валентину Платоновичу Мусину-Пушкину, которого тот был удостоен в 1789 году за успешное отражение четырнадцатитысячной армией россиян нападения тридцатишеститысячной шведской армии, руководимой лично королем шведским Густавом Третьим.

Тот орден достался ему при следующих обстоятельствах…