Читать книгу Проданная невеста - Александр Зиборов - Страница 2

По пути в город Джамшед прибился к каравану, который пришёл сюда аж из далёкой Аравии. Вооружённые охранники лишь мельком оглядели одинокого бедно одетого юношу, сочли его безопасным для себя и не препятствовали ему шагать почти рядом с волосатыми боками верблюдов, размеренно вышагивающих длинными ногами. На горбах каждого имелся увесистый тюк с разными товарами.

Дустабад уже виделся вдали на плато, у отвесной стены которого подмывала большая река.

Джамшед продолжал двигаться с караваном, пока вместе с ним не оказался в городе. Здесь остановился, пропуская верблюдов, которых повели к постоялому двору. Юноше же решил прежде оглядеться и понять, с чего ему начинать свои розыски владельца его невесты.

Огромный Дустабад ошеломил Джамшеда. Он был в нём лишь однажды несколько лет назад, когда дядя взял его с собой, помогать при покупках на базаре. Как давно это было?! И тогда город показался ему неимоверно огромным, ошеломил количеством людей в нём: это в своём родном кишлаке он знал каждого, с кем встречался, а тут были все сплошь незнакомые лица. Горожане куда-то спешили, порой толкались, спорили, конфликтовали и ругались.

Теперь же это виделось ему в куда худшем виде, ведь юноше нужно было отыскать неизвестного торговца и свою невесту. Как это сделать, он просто не представлял себе.

Ошеломлённый, отошёл к краю улицы, прижался к чахлым кустам джигды и принялся размышлять.

Первым делом решил успокоиться. Принялся вспоминать, что ему рассказал Саид об этом торговце. Он был ниже среднего роста, с животом впереди себя. Лицо имел жирное, лоснящееся с большими щеками…

Чуть не вскрикнул: на носу покупателя его невесты имелась крупная бородавка! О ней упомянул Саид. По бородавке можно его найти!

Других явных примет друг не сообщил.

Придётся искать неизвестного торговца с бородавкой на носу. Задача очень трудная, но он должен с нею справиться.

Неподалёку от себя Джамшед заметил уставившего на него мальчугана лет семи-восьми. Тот держал в руках кусок лепёшки, время от времени откусывал от неё и долго жевал. По-видимому, она была сухой.

От такого внимания к себя юноше стало не по себе, а ещё он ощутил обильное выделение слюны и сильный голод. По пути в Дустабад питался ревенем да набрал ягод с нескольких деревьев – с одного боярку, а с другого абрикосы. Их оказалось немного, да и было это давно.

Сглотнул слюну и постарался придушить чувство голода.

Мальчик тем временем сгрыз лепёшку, не забыв отправить в рот даже крошки, не отводя от Джамшеда своих глаз.

Юноша обрадовался этому. Поманил пальцем к себе мальчика и принялся расспрашивать о городе, о купцах и о торговых людях. Спросил:

– Ты не знаешь торговца с бородавкой на носу?

– Нет, – мотнул головой мальчик. – Насыр не торговец и у него бородавка на лбу. Вот тут! – и показал пальцами над своим левым глазом.

– А кто такой Насыр?

– Он живёт в доме напротив. У него свой бурдюк.

– И для чего ему этот бурдюк?

– Насыр – водонос. Он берёт воду из реки и носит по городу. Кричит «обдарьё!», люди подходят и покупают её.

– Хорошо зарабатывает?

– А сейчас он ничего не зарабатывает, ищет новый бурдюк, старый прохудился. Из него вода течёт.

– И у твоего Насыра бородавка на лбу?

– Насыр не мой. Он – взрослый, он жениться собирается.

– Понятно, деньги ему ох как нужны. А как же всё же с бородавкой на носу. Ты знаешь таких? Вспомни! Ты уже почти взрослый, много знаешь. В городе живёшь, а я тут впервые. Подумай, вспомни, помоги.

Мальчик задумался. Потом покачал головой:

– Нет, не видел такого.

Джамшед понял, что мальчик ему не поможет. Нужно спрашивать у других.

Поблагодарил мальчика и отправился по улице дальше, время от времени спрашивая о торговце с бородавкой на носу.

Худой молодой мужчина в старом заношенном халате после обращения к нему Джамшеда раздражённо воскликнул:

– Что ты ищешь торговца на улицах?

– А где же его искать?

– На базаре!

Юноша радостно воскликнул:

– Действительно, я – дурак! Ищу совсем не там. А где базар?

Мужчина оглядел его уже более снисходительно и сообщил:

– Иди вперёд, а не доходя до дома с изразцами у дверей, тьам живёт имам Махмуд, поверни налево. Шагай, пока не услышишь ослиный рёв и всякий шум. Иди на них. Мимо не пройдёшь.

Действительно, так и оказалось. Характерный рёв ослов он услышал издали, их там имелось немало: на них приехали на базар, потом увезут товары.

Джамшеду открылось скопище лавок с обилием всяких товаров, толп покупателей. От них рябило в глазах. Вращалась мельница торга с долгими спорами перед тем, как ударить по рукам и получить желаемое. Деньги переходили из рук в руки.

Тоскливо оглядывая всё это, Джамшед думал, что сыскать торговца невозможно. Но всё же приступил к поискам. Для начала обошёл весь рынок по внешнему кругу, высматривая среди продавцов того, у кого имелась бородавка. Видел всяких и разных, но ни у кого бородавки не увидел.

Затем принялся ходить по рядам, не пропуская ни одного купца за прилавком.

У чайханы его внимание привлекло скопление народа. Юноша остановился и скоро понял, что готовится выступление бродячего музыканта.

Протиснулся вперёд и увидел его сидящим на тахте с дутаром из орехового дерева в руках. Певец был уже стариком с морщинистым лицом и серыми словно выцветшими от времени глазами, в стороны торчали его седые волосы, но инструмент он держал твёрдо. Вот он тронул шёлковые струны, полился тихий, нежный звук. Толпа замерла, и дутарчи запел приятным звучным голосом:

– Друзья пиров, бесед, друзья души –

Из трёх родов друзей все ль хороши?

Друзей пиров корми и – прочь от двери,

Друзей бесед беседы не лиши.

И лишь друзей души почти доверьем,

За них и чашу с ядом осуши!..

Последовали одобрительные возгласы в толпе.

Дутарчи немного прокашлялся и продолжил:

– Пока здоровым будешь и богатым,

Тебе любой знакомец будет братом.

Когда ж ты станешь хворым бедняком,

Твой брат забудет, что с тобой знаком…

После небольшой паузы певец запел:

– Живи, пока тебе живётся,

Пока ликуешь и страдаешь.

Нам жизнь не на века даётся,

Всего на миг; ты это знаешь!..

И дальше дутарчи пел короткие даже не песни, а четверостишия.

Джамшед подумал: «А почему? Он что, не помнит более длинных или такие более доходят до людей?..»

Но тут дутарчи опроверг его мысли, запев:

– В наш век избрал я только двух

для дружбы непритворной —

Бутылку длинную с вином,

стихов корабль узорный.

Поклажи не бери с собой —

путь верный слишком узок.

Ты захвати лишь пиалу —

ведь жизни нет повторной!

Не я один томлюсь тоской

без дела в этом мире.

И мудрым – горе: не взошли

делами знаний зерна.

Рассудком если оценить,

так здесь, в путях тревожных,

Деянья мира и он сам —

игра лишь тени вздорной.

Надежду я в душе питал

с тобой быть вечно вместе,

Но смерть на жизненном пути —

надежд убийца чёрный…

Прекрасной кудри ты ласкай,

оставь о прошлом повесть —

Судьба удач и неудач

путям планет покорна.

Нет дня, когда ты был, Хафиз,

случайно трезвым найдён —

Вином предвечности пьянеть

он обречён бесспорно!

Толпа благодарно ободрила певца. И Джамшед кричал вместе со всеми.

Пение всё больше завлекало его, он забыл о том, почему явился сюда на базар. До самого его сердца дошли следующие строки:

Как я страдал, как я любил – не спрашивай меня.

Как яд разлуки долгой пил – не спрашивай меня.

Как я любовь свою искал и кто в конце концов

Теперь мне больше жизни мил – не спрашивай меня.

Как я от страсти изнывал и сколько горьких слёз

Я в пыль у этой двери лил – не спрашивай меня.

Какие слышал я слова из уст её вчера!

Ты хочешь, чтобы повторил? Не спрашивай меня!

Ты не кусай в досаде губ, беседуя со мной.

От скольких губ я сам вкусил – не спрашивай меня.

Как стал я нищ и одинок, как все свои грехи

Я кровью сердца искупил – не спрашивай меня.

Как от соперников Хафиз мученья претерпел

И как он жалок стал и хил – не спрашивай меня.

Джамшед вспомнил про невесту: он же пришёл сюда в поисках того, кто её купил. С сожалением ушёл от чайханы, где соловьём продолжал заливаться духтарчи, восхищая толпу слушателей.

Пошёл дальше в разноголосой толчее, сутолоке, порой сталкиваясь с кем-то, обмениваясь не очень радушными репликами, правда, продолжения они не имели. Оглядывал казавшиеся ему бесконечными ряды шатров, палаток и лавок, осматривая больше не лица, а носы важно восседающих в них хозяев.

Юноше казалось, что здесь продаётся всё то, что есть на свете. Видел выставленные взорам покупателей цветастые халаты и различную одежду с обувью, тюбетейки, шапочки, тюрбаны, различные изделия чеканщиков и ювелиров, всякие одеяла и подушки, красочные яркие ковры, крепкобокие горшки, различные сладости. Много было выложено фруктов, овощей, риса, нута, пучки всякой зелени. Продавались блеющие овцы, мекающие козы, кудахтающие куры. В стороне стояла арба, нагруженная сеном. С сельчанином, привёзшем его, торговался дородный покупатель…

Колесо базарного торга неутомимо крутилось с раннего утра и до позднего вечера.

Джамшед добрался до лавки с драгоценностями. Ему бросился на глаза красивый браслет с красивыми камушками. Представил его на руке Мавджигуль, и аж заскрипел зубами от мысли, что сначала нужно её найти, заработать деньги и выкупить, уж потом покупать такие украшения…

– Ты что высматриваешь, оборванец? Тебе тут ничего не по карману! Иди себе дальше – раздался скрипучий голос хозяина лавки.

Джамшед поднял голову и остолбенел: у того на носу красовалась большая бородавка. Имелись и все остальные признаки, указанные Саидом – лоснящееся потное лицо, немалый живот и прочее.

– Иди, иди! – торговец махнул рукой в сторону, показывая направление, куда по его мнению следовало идти Джамшеду. Хотел было продолжить речь, но тут в лавке появился слуга с виноватой миной на лице.

Торговец повернулся к нему:

– Ну что, догнал водоноса?

– Догнал, но у водоноса уже не оказалось воды. Закончилась. При мне последнюю продал.

– Ну вот! Даже чаю не попить в такую жару! – воскликнул торговец, бросил недовольный взгляд на Джамшеда. – А тут ещё бродят всякие, глаз с товара спускать нельзя.

Юноша воскликнул:

– Я могу принести вам воду!

– Ты что, водонос? И где твой бурдюк? Неси, я заплачу!

– Я не водонос, бурдюка у меня нет. Но если вы дадите мне какой-нибудь бурдюк, то я схожу… нет, сбегаю к речки и быстро принесу вам воду.

– Получишь бурдюк и убежишь с ним.

– Куда мне бежать? Я только что пришёл в город. Уходить или убегать не намерен.

– И зачем?

– Хочу работать и заработать денег, – для чего ему деньги, Джамшед говорить не стал.

Торговец задумался, в его голове явно проходила мыслительная работа. Наконец он решительно заговорил:

– У меня есть бурдюк. Не слишком новый, но хороший. Я дам его тебе. Неси воду побыстрее, хорошо справишься с этим, мы поговорим с тобой о работе. Я тебе её дам. Так что постарайся.

– Обязательно постараюсь, все силы приложу, – заверил обрадованный юноша.

Торговец повернулся к своему слуге:

– Ахмед, дай ему бурдюк. Тот, что был отдан за просроченный залог. Пусть он поработает. Принеси полный бурдюк.

Так Джамшед получил бурдюк и бегом отправился к протекающей прямо у города речке с чистейшей горной водой.

Уже скоро он вернулся с бурдюком и Ахмед начал готовить хозяину чай.

Между тем торговец обратился к юноше:

– Пройдись с бурдюком по рядам, тут многие захотят купить воду. Потом поговорим о твоей постоянной работе.

Джамшед получил от Ахмеда чашу, с ней и бурдюком отправился продавать воду. Она была раскуплена очень быстро.

Торговец забрал деньги, как он пояснил, в залог, и предложил юноше работать водоносом со следующим условием: он все заработанные деньги будет оставлять себе, но за это станет сторожить по ночам лавку торговца. Прежде этим занимался Ахмед, но с недавнего времени он женился и ночи были ему нужны совсем для другого. «Счастливец», – вздохнул Джамшед, завидуя ему.

В этот день он ещё дважды сходил на речку за водой и распродал её. Почти все вырученные деньги забрал себе Мирзо-бай, так звали хозяина лавки драгоценностями.

Потом юноша купил лепёшку и мятую гроздь винограда, которую отдали за медяк по этой причине. Так он поужинал.

В этот вечер он не успел проследить Мирзо-бая, как намеревался, до его дома, дабы выяснить, точно ли это он купил Мавджигуль. И правильно сделал, ибо спустя некоторое время тот вернулся и долгое время следил за Джамшедом издалека, пока не понял, что обнаружен. Удалился. Но у юноши не было уверенности в том, что он ушёл к себе домой, а не наблюдает за ним из какого-то иного места. Правильнее было не отходить от лавки. Улёгся спать под навесом на старом одеяле, часть его он и накрылся.