Оглавление
Александр Зиновьев. Первое поле
От автора
Первое поле
А вдруг не отпустят?
Дорога
Встречаем Гагарина
Байкал
Аэродром
Полёт
Первая любовь
Летим
Собственно Поле! Нелькан
Буксир «Магний»
Первый день плавания
Посёлок Усть-Мая
Ингили
Первый маршрут
Утро
Берданка
Копанка
Первая пуля
Сосна
Таёжная баня
Резьба по дереву
И снова в маршрут
Юыссы Кыыллах
Первые «алмазы»
Нокаут
Лоток
Проходнушка
Перемёт
Льёт
Скорпион
Романтическая составляющая бани
Глухарь
Работа
Олени
Жёлтая осень
Як-12
Рассказы
1 Мая
Теперь всё будет по-другому
Аю-Даг
Базар
Тимур и его команда
Яшка Архимед
Ты будешь ангелом моим…
Китайские кеды
Егорыч
Бригадир
На Мандриково
Ночная буря на Кавказе
Одуванчик!
Победе посвящается
Совсем не геологические стихи
«Моя никчёмная, но всё же Муза…»
Похоронка без запятых и точек
«Чем дальше, тем вернее дата…»
Куда мы мчимся, Русь, куда?
Россия, десятый «А», десятый «Б»
Что такое первый раз?
«У нас ошеломительные звёзды…»
Волшебный дом
«Земля позволяет нам жить…»
«И дни считаем мы от ноне до надысь…»
«И источая слёзы…»
«Конечно, мы уйдём!..»
«На стыках лет с опорою на шпалы…»
«Насобирали опыта и знаний,…»
Нашему городу
«Не спрашивай, но коли сила есть…»
«Обесточенное время, обесдочена семья…»
«Погиб в Алеппо…»
«Прощальный бал Зимы…»
«Растаял в страшной фразе…»
«Так вот, впервые шестьдесят!..»
«В шоколадной глазури ночи…»
«И было нам пятнадцать лет…»
«Я верстами шёл…»
«И принесло из памяти…»
«И так легко бежать на грех умеет каждая девица…»
«Мне уходящей осени не жаль…»
«Не пережить себя и время…»
«Ну-с, продолжим дней очарованье…»
«Ты ль, душа моя родная…»
«Но тем не менее…»
Отрывок из книги
Давно принято начинать книги мыслями автора, не буду в этом оригинальным. Моя профессия, геология, постепенно разветвившаяся во мне и со мной и вобравшая многое из иных профессий, остаётся для меня самой лучшей. И повтори я свою жизнь снова, я бы выбрал только её. Но точно так же считают лётчики, моряки, хирурги, актёры, писатели, педагоги. Налетав 15000 часов на самых разных аппаратах тяжелее воздуха, я оставался геологом. Много и разно оказываясь на реках и морях, я оставался геологом. Сыграв много ролей в театре и кино, я оставался геологом. И, добравшись до вполне серьёзного возраста и став поэтом и писателем, я оставался геологом. И этой книгой мечтаю пробудить в юношах и девушках, кто только начинает жить, желание найти себя в геологии. Девушкам в ней тяжелее: дети и всё такое, но шлейф профессии обязательно коснётся их детей.
Ещё я этой книгой преклоняю колено перед теми, кто до меня коснулся глубины этой профессии, а с нею и желания о ней рассказать, кто до меня писал для моего поколения. Это Григорий Федосеев, Олег Куваев, Альберт Мифтахутдинов, Александр Спешилов, Сергей Воронин, Владимир Корчагин. Ещё я считаю, что мальчишек надо не жалея бросать в воду, которая называется жизнь. Выплывет – станет мужчиной. Нет, не жалко. За исключением ребят, кому повезло стать великими в профессиях, где не только голова, но руки важны. Музыканты, хирурги. Пока всё!
.....
Провожать в экспедицию в первое поле пришёл почти весь класс, и ребята, окружив товарищей, стояли и завидовали, а у девочек были видны и слезинки. За ними стояли сдерживающие слёзы родители. Виданное ли дело – через всю страну, в Якутию. Но родители были образованные и понимающие, поэтому провожали не так, как папа князь Болконский сына Андрея на войну с Бонапартом. Всё-таки поле – это не война, хотя мало ли, всё бывает. Но лишние эмоции сдерживали. Дети-то выросли! Хотя… всё одно же дети.
Рюкзаки легли на верхние полки плацкарта, сумки с едой на первое время стояли под столами, мамы и папы что-то говорили за закрытыми окнами, школьные друзья так же полукругом стояли с поднятыми лицами. И вся эта суета и причитания взвились последней нотой тепловозного гудка, цепочкой громыханий сцепок вагонов, буферов друг о друга и поскрипыванием начинающих катиться колёс. Ребята, ещё школьники, одноклассники, ускоряя шаг, спешили за вагоном, махали уезжающим кепками. В какой-то миг как отрезало – закончилась платформа. Состав погремел по стыкам, выбираясь на путь, по которому катить. Наконец уже точно выбрал и уверенно набирал скорость, оставляя позади себя московские улицы и дома, затем подмосковные остановки и дачки, переезды с остановившимися у них автобусами и машинами у шлагбаума, дальними лесами и полями, и как-то вдруг захотелось есть. Как будто закончился запас сил, потраченных на поддержание внешне спокойного отношения к начинающемуся счастью. Друзья, старательно скрывая настроение и пряча глаза, вернулись из тамбура в вагон и увидели, что пассажиры уже устроились, что-то съедобное выложили на столы, дети положены и посажены, чтобы не мешали, на верхние полки.
.....
