Читать книгу Красные звезды - Александр Зорич - Страница 6

– Меня зовут Чудов. Иван Чудов, – сказал невысокий, изо всех сил бородатый мужчина с ясными серыми глазами.

Бородачу я бы дал на глазок лет сорок, и был он больше похож на того гнома-короля из толкиеновской эпопеи, что на льду с орками дрался, чем на космодесантника или хотя бы просто космонавта.

Однако Чудов был именно самым настоящим космонавтом. Да вдобавок космодесантником. Да еще и командиром опергруппы. Эта негромкая по звучанию должность, как я позднее узнал, считалась настолько почетной и ответственной, что ее занимали сплошь майоры да подполковники. Капитаны – в редчайших случаях кадрового голода.

Мы с Костей тоже представились.

– Про вас я уже всё знаю, – степенно кивнул Чудов. – И про то, что в Чернобыльской Зоне отличились. И про то, что артефактов не на один миллион рублей добыли. И что разгильдяи порядочные…

«Ага, «не на один миллион рублей»… А на полмиллиарда не хочешь?» – подумал я, но вместо этого сказал:

– Может, хоть чего-нибудь не знаете?

– Ну, в принципе, есть один вопрос: как вы за столько лет в сталкерах друг друга не поубивали? Ведь горячие же мужики, сразу видно. И характеры у обоих – мое почтение.

– Думаю, всё дело в пиве. Оно хорошо пожары заливает. Если вдруг где чего между друзьями вспыхнет, – высказал свою версию Костя.

Чудов кивнул – мол, тоже уважаю этот способ.

– У меня встречный вопрос, – я решил увести разговор подальше от наших биографий, а то как бы не всплыло чего лишнего. Нам ведь с Костей и убивать приходилось… В порядке самообороны, конечно, но все-таки…

– Ну.

– Что такое Космодесант? Может, я что-то пропустил, но вроде о нем в телевизоре ничего не говорят.

– Космодесант – это секретный космический десантный отряд Комитета по взаимодействиям. Комитет тоже совершенно секретен.

– Вы подчиняетесь Министерству обороны?

– Мы подчиняемся необходимости, – сказал Чудов без тени улыбки.

Вообще, Чудов казался странноватым мужиком. Но «странноватым» – не значит плохим.

Наш разговор происходил на борту джета Су-108, рулящего по закраинам взлетной полосы аэропорта Кольцово. Да-да, самого обычного гражданского аэропорта, обслуживающего потребности трудящихся славного города Екатеринбурга.

Сам джет тоже был достаточно обычный с виду, хоть и неприлично фешенебельный в плане внутренней отделки.

Меня поразили живые цветы в вазочках и пассажирские кресла-трансформеры, обшитые натуральной кожей. А еще то, что полотенца в туалете были не бумажные, как всегда, а махровые, причем двух разновидностей: одни сухие, а другие подогретые и влажные – наподобие тех, что приносят перед едой в японских ресторанах. Это, значится, для тех, кому руки по-нормальному мыть лень. Для настоящих, понимаешь ты, самураев.

Куда и зачем летим – мы пока не знали. Но, как ни странно, Чудов не стал делать из этого интриги. Стоило нам взлететь, он торжественно сообщил:

– Мы направляемся в кратер Шеклтона.

– Это где-то в Сибири?

Чудов с трудом воздержался от гримасы бывалого и невозмутимо ответил:

– Это на Луне. Конкретно, на Южном полюсе.

– Вы не оговорились? Луна? – переспросил я, испытывая прилив смешанных чувств: легкого испуга, азарта и желания немедленно хлопнуть грамм двести.

– Да. Луна. Старейший естественный спутник Земли.

– Ну и на чем же мы туда летим?

После явления героического, похожего на всех трехсот спартанцев одновременно Литке на летающем черном ромбе с надписью «ВКС России» я был готов поверить в то, что таких аппаратов у нашей державы как минимум десяток. Потому что страна у нас большая и считать до десяти очень любит. Да что там черный ромб! Телепортацию при помощи какого-нибудь мезонного луча я теперь тоже очень легко рисовал в своем воображении. Люди как боги, почему нет?

Но на этот раз реальность оказалась куда прозаичнее.

– Летим кораблем «Союз» на ракетоносителе «Ангара» до низкой орбиты. Там стыкуемся к станции «Остров». Переходим на борт космического корабля «Байкал», имеющего лунный модуль в качестве полезной нагрузки. «Байкал» отходит от орбитальной станции, стыкуется к атомному буксиру «Нуклон». Затем разгон, пара суток невесомости – и мы на месте.

– То есть это будет космический полет? – бледнея, уточнил Тополь. – Полноценный?

– Полноценный.

– Но мы же… как бы это… не совсем готовы? – Тополь, похоже, не на шутку разнервничался.

– Что значит «не готовы»? – Чудов не для виду удивился. – Вы же базируетесь в Раменском, верно?

– В Раменском.

– Входите в состав особого спасательного расчета МЧС?

– Входим.

– Вот и хорошо. А в моем досье указано, что личный состав ОСР МЧС весь последний год крутили на центрифугах, учили прыгать с парашютом, держали в барокамере… Было? Или врут?

Действительно, все эти безобразия имели место.

Мы еще возмущались: зачем, дескать, нам, честным пожарникам-экстремалам, барокамеры и центрифуги? Можно подумать, мы будем тушить пожары на борту падающих самолетов!

Начальство же ухмылялось в усы и отвечало уклончиво. «Вы ведь теперь получаете сорокапроцентную надбавку к окладу? Вот и крутитесь! А кому не нравится, так нахер – это вон за той дверью!»

– На центрифуге, конечно, бывало…

– Вот, бывало! – обрадовался наш новый командир. – А почему бывало? Потому что ОСР МЧС два года назад был утвержден в качестве мобилизационного резерва КДО КПВ. Негласно, разумеется.

«КДО КПВ?.. А! Космический десантный отряд Комитета по взаимодействиям!»

– Мобилизационного резерва? – спросил Костя, меняясь в лице. Он, в отличие от меня, некогда имел прямое отношение к армии, и для него все эти словечки не были безжизненными абстракциями. – Так если нас этот ваш Литке сейчас взял на работу, значит… мобилизация?

– Ну, это сложный вопрос, – отмахнулся Чудов. – Можно сказать «мобилизация», а можно – «плановое доукомплектование»…

Меня же, в отличие от чувствительного к терминологии Кости, волновало другое: наше ближайшее будущее:

– Хорошо. Мобрезерв, понятно. Но чтобы вот так сразу отправлять на Луну! Вы так говорите, будто это что-то обыденное!

– Это и есть обыденное. Для меня. А теперь и для вас будет. Раз вы согласились вступить в наш отряд, – с нажимом сказал Чудов. – Так что советую привыкать. Подумаешь, невесомость! Сейчас такие препараты, такие технологии… Про космопирин слышали?

– Нет.

– А он, между прочим, творит чудеса! У нас вон на орбитальную станцию «Остров» недавно ветеран конструкторского бюро «Протон» прилетал, академик Даев, так ему семьдесят лет… А вам чего бояться? Здоровые лбы!

– Да в принципе-то нечего, – согласился я.

– Ну а теперь оперативная вводная, – сказал Чудов с видимым облегчением. – На Луне мы будем искать тех самых химероидов, с которыми вы имели визуальный контакт в корпусе «Т». При них должен находиться и похищенный профессор Перов. Если он, конечно, еще жив, что не гарантировано.

– На Луне. Искать химероидов. Понятно, – повторил Костя хладнокровно. Он всегда говорил так, когда ему не было понятно ничего вообще, уж я знал этого спинозу.

– Буду откровенен: ни Литке, ни я не верим в то, что мы действительно застанем на Луне наших фигурантов. Но это даже хорошо. В высшей степени опрометчиво было бы сразу подставить вас, двух перспективных новичков, под плазменные бластеры визитеров…

– Визитеров?

– Наш профессиональный термин для тех, кого вы называете «инопланетянами» и «пришельцами», – усмехнулся Чудов.

– То есть вы заранее знаете, что мы летим зря?

– Почему же зря? Да, визитеры на Луне были, но, вероятнее всего, уже сплыли. Но куда сплыли? Что хотели? Вот это нужно выяснить.

– А какие у нас двоих будут задачи? – спросил я осторожно. Просто не люблю, когда на меня возлагают слишком уж большие надежды. – Мы-то опыта не имеем…

– Привыкать к новому оборудованию. Смотреть в оба. Слушать.

– Кого слушать? Вас?

– Меня. И хризалид.

– Ко-го?!

– Слишком много вопросов для одного раза. О хризалидах вам в подробностях расскажет наш ксенобиолог Андрей Капелли. Он их обожает… Видать, что-то личное.

На космодроме «Восточный», что в междуречье Зеи и Амура, наш джет вкатился в огромный ангар с красной цифрой «81».

Ангар этот легко вместил бы в себя всю Красную площадь вместе с собором Василия Блаженного. Однако и он казался жалкой хибаркой рядом с тремя исполинскими стартовыми комплексами для тяжелых ракетоносителей и циклопической башней предполетной подготовки.

Когда наш самолет сел, к этой башне как раз подвозили на специальном гусеничном транспортере стройную белую ракету с надписью «Ангара-А5».

Что именно стоит на трех стартовых столах, я толком рассмотреть не успел – ворота начали закрываться еще до того, как щегольское хвостовое оперение Су-108 проплыло над контрольной желтой полосой, отсекавшей бетон космодрома от внутренностей ангара.

Я думал, что увижу в ангаре ряды летающих тарелок и гигантских человекоподобных роботов, стремянки с деловитыми техниками и мостовые краны, космонавтов в секретных скафандрах и инопланетных пленников, выполняющих приказ спецназа «Клешни вверх!».

Оказалось: фиг там что увидишь. Секретность была вознесена на недосягаемую высоту, причем при помощи самых архаичных средств, которые не вызвали бы удивления и у героев Жюля Верна.

По обе стороны от нашего самолета тянулись легкосборные конструкции вроде тех, из каких собирают уличные концертные площадки. Между трубчатыми мачтами были растянуты плотные ширмы-полотнища. То тут то там на этих мачтах горели мощные прожектора. Они освещали катящийся вглубь ангара самолет с таким остервенением, будто собирались прожечь его обшивку насквозь.

Чтобы не ослепнуть, я был вынужден отвернуться от иллюминатора.

«Что ж, просто, но действенно. Не поглазеешь».

Пилот наконец зарулил на стоянку, которая тоже оказалась очередной «сценой», окруженной сборными конструкциями.

Су-108 остановился, за ним опустился занавес из грубого брезента.

Чудов комментировать происходящее не спешил – он без умолку болтал по спутниковому телефону, причем, судя по долетавшим до меня крохам разговора («чмоки-чмоки», «ах ты ж моя котя», «ой-ой-ой, какие мы сегодня сердитые!»), его собеседницей была какая-то шаловливая бабенка, не имеющая никакого отношения ни к Луне, ни к жене (вскоре оказалось – дочка-выпускница).

Я хотел поделиться с Костей своей досадой относительно очередной брезентовой занавески, заслоняющей от нас не иначе как зеленокожих красоток-рабынь, освобожденных из темницы в недрах пока еще не известного широкой общественности астероида, но обнаружил, что мой друг попросту дрыхнет!

Чудов, не прекращая болтовни, поднялся и помахал рукой.

Идите, дескать, за мной.

Тут уж мне пришлось прервать Костин сон дружеским тычком под ребра.

Мы сошли на застеленный резиновыми матами пол ангара. Свежо пахло озоном, тайгой, тайной и диметилгидразином.

– Сколько времени? – спросил Костя, сонно щурясь.

– Какая тебе разница? – я протянул ему бутылку с минеральной водой. – Мы на Луну летим. А там вообще времени, может, нету.

– Минус одиннадцать часов двадцать две минуты, – серьезно ответил Косте Чудов, бросив взгляд на запястье, где синел титаном шикарный механический хронометр марки «Москва».

– Минус?

– До нашего старта. А после старта пойдет сквозной отсчет времени полета. Например, «сорок девять часов ноль ноль минут» будет означать «час ноль ноль третьих суток».

Костю это почему-то окрылило:

– Вот видишь! А ты говоришь, на Луне времени нету!

Чудов уверенно вышагивал поперек всех разметок, переступал через шланги и кабели. У бреши в череде турникетов он показал неброское удостоверение индивидууму в противогазе футуристического дизайна.

Индивидуум снял наши с Костей отпечатки пальцев, просканировал радужку глаз и жестом призвал нас идти дальше.

Еще двадцать шагов в чащобу гостайны…

На полминуты Чудов задержался у большой белой бочки (межпланетный автоматический зонд? спутник-шпион?), утыканной антеннами. Он рассматривал крошечный шильдик с неразборчивой маркировкой на боку аппарата с таким яростным интересом, будто там был указан код доступа к Центральному Серверу Вселенной.

Наконец Чудов подошел вплотную к разрезу в очередной ширме. Отведя в сторону полотнище, он дождался, пока мы с Тополем проследуем внутрь, и снизошел до объяснений.

– Сейчас будем вас вооружать и одевать по последней космической моде.

В иное время я бы что-нибудь сострил про моду, из которой никогда не выходит один только огнестрел. Но в том боксе я просто утратил дар речи.

Это была самая грандиозная оружейка из всех, что мне доводилось видеть в своей жизни!

А ведь я был искушенный зритель! Я видал и арсеналы крупнейших сталкерских группировок. И армейские. И чевэкашные. И эмчеэсовские. Которые, кстати, несмотря на отсутствие летальных вооружений, производили впечатление, ведь полнились всякими чудесами техники вроде тех же тепловых сердечников, залповых систем удаленного пожаротушения и прочего…

Не говорю уже о коллекции оружия нашего с Тополем старинного друга, нувориша Соломона Курцмана, где было всё. Всё! Даже крупнокалиберный пулемет Гочкиса и малокалиберный пулемет Блюма!

Сияющая витрина оружейной комнаты уходила ввысь на добрых десять метров и тянулась в стороны Великой Китайской стеной.

Витрина была разделена на ячейки стандартного размера: два метра на метр.

Почти в каждой ячейке на фоне черного бархата на хромированных кронштейнах, эффектно подсвеченные светильниками, красовались они – орудия убийства.

Стволы, пусковые установки и трубы гранатометов…

Автоматы, винтовки и ружья…

Огнеметы и снайперские винтовки…

Ручные гаусс-пушки и арбалеты…

Уже виденные нами у бойцов Ловчева «перфораторы» и что-то совсем неопознаваемое, похожее на помесь ежа с блюющим удавом…

Я говорю «почти в каждой ячейке», потому что были и такие, в которых свет не горел и ничего не хранилось. Пустовали они временно или постоянно? Как знать…

Чудов нажал несколько кнопок на пульте дистанционного управления. С потолка спустились манипуляторы.

Затем он набрал шифр первой ячейки, и манипуляторы уверенно двинулись к ней.

Вслед за тем пришел черед второй ячейки и третьей…

Не прошло и минуты, как ловкие механические конечности выложили перед нами на оружейный стол три одинаковых вороненых дробовика – из таких дырявят друг друга герои и антигерои полицейских боевиков.

– Мы называем их дробовиками. – И почему мы с Тополем не удивились? Тут, правда, Чудов добавил:

– Но – «дробовиками» в кавычках, – и наши лица вытянулись.

– Откуда кавычки?

– В реальности ракетомет «Штурм» имеет мало общего с традиционным помповым ружьем…

С этими словами Чудов взял со стола «дробовик в кавычках». Открыв подствольный трубчатый магазин, он обнажил его содержимое.

Вместо привычного крупнокалиберного патрона с пластиковой гильзой там покоилось нечто невообразимо хайтековое. Я бы сказал – помесь миниатюрной ракеты с танковым бронебойным снарядом-«катушкой».

– Это РУП-4, то есть «ракета универсальная программируемая четвертой модели», – сказал Чудов. – Она выстреливается из «Штурма» крошечным вышибным зарядом. На безопасном удалении от стрелка ракета включает маршевый двигатель и летит к выбранной цели.

– Вышибной заряд, чтобы не было отдачи, да? – сообразил Тополь.

– Совершенно верно. В условиях пониженной силы тяжести – как на Луне – традиционное пулевое оружие отбрасывает стрелка на многие метры. В невесомости еще и закручивает, причем непредсказуемым образом. А такие решения, как в «Штурме», позволяют воевать где угодно. Даже на борту космической станции!

– На борту станции? А как же разгерметизация?! – мне было обидно, что про отдачу Тополь сообразил первым, поэтому я тоже решил блеснуть интеллектом. – Одно попадание ракеты из «Штурма» – и в обшивке будет метровая дыра!

Чудов сделал важное лицо.

– Для таких случаев есть специальные режимы подрыва. Боеприпас-то программируемый. Но предлагаю пока что оставить теорию и перейти к практике.

После этого наш новый командир показал, как «Штурм» заряжается и разряжается, как устроен прицельный комплекс и какие можно выставить режимы для взрывателя ракеты РУП-4.

Я, конечно, ожидал наглядной демонстрации стрельбы – как читатель «Евгения Онегина» ждет рифмы «розы» – «морозы». Надеялся, что Чудов эффектно разнесет учебную мишень или, на худой конец, ближайшее мусорное ведро. Ну, чтобы впечатлить нас, новичков. Увы, командир опергруппы спешил перейти к следующему пункту развлекательной программы и вновь взялся за пульт.

– Ну а это лазерный автомат «Сверчок». И тоже, представьте себе, в кавычках.

– Он не лазерный? – попробовал угадать я.

– Он не автомат. «Сверчок» – это самозарядная винтовка, – отчеканил Чудов.

Тополю снова не терпелось блеснуть:

– Автоматическая стрельба из одноствольного ручного лазерного оружия невозможна из-за проблем с охлаждением, верно?

– Верно, – вздохнул Чудов. – Поэтому из «Сверчка» можно стрелять с темпом не выше двух импульсов в минуту. Зато каждый его десятимегаваттный импульс по своим поражающим возможностям эквивалентен танковому снаряду калибра сто миллиметров.

Я присвистнул.

– Так, выходит, более легким оружием является ракетомет «Штурм»?

– Именно так. Причем «легким» в обоих смыслах. У «Сверчка» в снаряженном состоянии – восемь кило веса.

– Но в невесомости это же не такая большая проблема? – Я прямо не уставал наблюдать за тем, как сильно мой товарищ хотел понравиться, пролезть в любимчики!

Однако Чудов порыва не оценил:

– Это, извините, стандартное заблуждение землян – насчет невесомости, – сказал он, мрачнея. – Ведь объекты в любом случае сохраняют свою физическую массу. Или, если угодно, массу инерции… К примеру, если во время боя на борту космической станции вы резко обернетесь, держа в руках «Сверчок», на ваши мышцы всё равно поступит изрядный импульс сил инерции… Но, к счастью, наша экипировка позволяет не замечать такие вещи.

– Мышечные усилители, встроенные в скафандр? – Я тоже хотел показать, что не пальцем делан.

– Вот именно. И сейчас я вам всё это выдам.

С экипировкой провозились неожиданно долго.

Всему виной была точная подгонка под наши фигуры – у меня были руки длиннее среднего, у Кости – ступни слоновой ширины, да и плечищи гренадерские…

Мы последовательно примерили и освоили космическое термобелье, сапоги с бронированными подошвами и магнитными присосками, штаны скафандра, куртку, дополнительную накидку корпускулярно-радиационной защиты и, конечно же, шлем.

Шлем, я вам доложу, был настоящим произведением искусства!

Уж насколько были хороши горшки на наших КАЗах, но шлемы Космодесанта давали им фору!

Во-первых, они имели умную анатомическую доводку – не давили на уши, не жали затылок. Гипоаллергенный материал подбоя впитывал пот и совершенно не раздражал кожу, волосы – и те не электризовались (чего про КАЗовский шлем, увы, не скажешь).

В шлем был встроен не только инфракрасный визор, но и лидар – лазерный радар.

Естественно, на внутреннюю поверхность бронестекла, имеющего управляемую поляризацию, выводилась уйма информации от бортового компьютера. Не говоря уже про всякие развлекательные сервисы, ведь жизнь космодесантника состоит не только из боев и рейдов. В минуты досуга я, будучи обладателем такого шлема, мог спокойно поиграть во «В тылу врага 5» или же перечитать «Отцов и детей» (а чего? мне в школе так нравилось, что я абзацами наизусть знал!).

– Ну а теперь самое главное, – сказал Чудов, когда мы упаковались по самые брови. – Вот эта штука, – он со значением потряс в воздухе поясом, набранным из отдельных прямоугольных сегментов и увенчанным массивной шестиугольной пряжкой, – называется ААС, Агрегат Антисиловой, и стоит дороже, чем вся остальная экипировка космодесантника, вместе взятая.

– А что в нем такого? – спросил я подозрительно. – Редкие металлы? Артефакты?

– В нем Объекты. То есть предметы, добытые нами, космодесантниками, в результате контакта с визитерами и их техникой.

«Значит, все-таки артефакты», – перевел я с космодесантного на сталкерский.

– Агрегат Антисиловой – единственный вид личной экипировки, умеющий управлять потоками гравитонов или, проще говоря, менять гравитацию вблизи космодесантников. Штука это невероятно полезная. Во-первых, на Луне вы не будете ходить как заторможенные зомби из старых фильмов. Для вас будет воссоздана нормальная сила тяжести.

«О, приятный сюрприз!»

– Во-вторых, – продолжал Чудов, – при космических маневрах, если перегрузки станут совсем уж невыносимыми, вам будет разрешено частично компенсировать их включением пояса. Ну и третье: у Агрегата Антисилового есть критический режим, в котором он создает вихревой ток гравитонов вокруг космодесантника, заключая его в пуленепробиваемый защитный кокон… Впрочем, этот режим на задании вам не понадобится. Как и оружие.

– Почему не понадобится?! Откуда такая уверенность?! – не удержался Тополь.

– Потому что задание у нас мирное. По сути дипломатическое, – сказал Чудов с некоторой, как мне показалось, печалью, мол, «тоскуют руки по штурвалу».

Однако дальнейшие события показали: печалился Чудов зря.