Читать книгу Трудно быть ведьмой - Александра Билевская - Страница 3

Честно говоря, у меня были другие планы на вечер – надо было подготовиться к завтрашней работе. Уже пять лет, с тех пор как закончила институт, я преподаю математику в Техническом университете, а в этом году мне впервые дали читать лекции. Занятие интересное, однако с непривычки сложное. Если копировать учебник, то, во-первых, ничего не успеешь, а во-вторых, текст будет звучать так занудно, что половина студентов уснет, а вторая половина разбежится. Поэтому я довольно долго просиживаю за компьютером, составляя вариант, который показался бы мне, с одной стороны, строгим и корректным, а с другой – более-менее живым и интересным.

Разговор наш происходил в воскресенье, а лекция у меня в понедельник. Она была почти готова, но требовалось кое-что доработать, да еще заучить (я страшно боюсь, что прямо у доски забуду текст и опозорюсь перед студентами). Тем не менее оставлять подругу без моральной поддержки не хотелось, и я решила взять с собой ноутбук. Пока будем ждать Лизу, займусь делом (если, конечно, удастся убедить Женьку посидеть спокойно и мне не мешать).

Мы уже собрались выходить, когда мой любимый Бес неожиданно завопил. Бес – это кот. Десять лет назад, возвращаясь с выпускного вечера, я подобрала его на помойке маленьким черным комочком. Родители, деморализованные сплошными пятерками в моем в аттестате, разрешили оставить дома это скромное запуганное существо. И не успели мы моргнуть глазом, как существо распушило шерсть, задрало хвост к потолку и принялось носиться по квартире с такой скоростью, что даже моя привыкшая к Женьке мама, опешив, заметила: «Вот уж настоящая бестия». Так он и стал Бестией, а потом потихоньку сократился до Беса. Замечательное имя, потому что можно хвалить кота самым разнообразным образом: ты у меня Бес-толковый, Бес-порядочный, Бес-сердечный.

Сейчас кот стал красавцем с лоснящейся шерстью и длиннющими усами, весит восемь килограммов, чувствует себя хозяином дома и уже не конкурирует с Женькой в активности – скакать туда-сюда, как какая-то рыжая девчонка, ниже его достоинства. Но ежели ему что-то нужно, от вальяжности не остается и следа – Бес приложит все усилия, чтобы добиться своего.

Орет он редко, но крайне умело. В том смысле, что ты готов на все, лишь бы это прекратить. Ты отдашь ему деликатесный сыр с плесенью стоимостью в ползарплаты, позволишь бегать по твоей спине с риском сломать позвоночник (речь, как вы понимаете, идет о твоем позвоночнике), отпустишь гулять в самое неподходящее время. Что касается последнего, тут, конечно, я виновата. Мама хотела Беса кастрировать, но у меня, признаться, при одной мысли об этом все внутри цепенеет. Взять и лишить живое существо одной из важнейших функций, не спросив его разрешения. Здравомыслящий человек покрутит пальцем у виска: кто будет спрашивать разрешения у животного? Оно все равно не ответит. Но хоть я, вопреки предположению подруг, не телепат, однако скажу точно – Бес резко против. Он готов рисковать, неделями где-то пропадая и возвращаясь худым и всклоченным. И, раз так, мы должны быть готовы волноваться за него и терпеть. Раз мы его себе взяли – куда денешься?

Сейчас кот, как и остальное хозяйство, полностью на мне. Моя старшая сестра Лена, которая замужем за военным и живет в Мурманске, родила недавно сына, и мама уехала к ней, причем, судя по всему, надолго. После смерти папы она целый год промучилась в безразличии ко всему на свете, но внук, слава богу, снова вызвал у нее интерес к жизни.

Итак, Бес орал – громко, выразительно и целеустремленно. Это была не истерика, а декларация о намерениях. Только вот намерения его оставались неясными.

Я проверила лоток – чистый. Плошку – в ней еще оставалось немного корма.

– Кошку требуешь? – неуверенно уточнила я. – Отпустить тебя гулять? Конечно, май на дворе, и погода хорошая, но тебе же не пора – ты совсем недавно вернулся, а?

– Фрр, – четко и возмущенно фыркнул Бес.

Я его поняла. Да, в поисках сексуальной свободы он вопит иначе.

– По-моему, он не хочет нас отпускать, – предположила Женька. – И правильно делает. Лиза, плюнь ты на свою ведьму! И на диету тоже. Я сбегаю вниз, куплю пирожных, Вика откроет вино…

– Я могу пойти одна, – тихо, но упрямо ответила Лиза. – Ничего со мной не случится. Понимаете, я больше не могу. Я умру, если ничего не сделаю.

Пожав плечами, я открыла входную дверь. Бес, шмыгнув в нее, тут же оказался на лестничной площадке, но не бросился оголтело вниз, а остался стоять, вопросительно на меня глядя.

Я хмыкнула.

– Настаиваешь, чтобы мы взяли тебя с собой? А ты хорошо подумал? Нам ехать на трамвае, и придется терпеть шлейку. А потом будем сидеть неизвестно сколько неизвестно где. Тебе это надо?

Кот молча ждал, и в каждом из его зеленых глаз я явственно читала, что его хозяйка – дура и зануда и он недоумевает, за какие такие грехи вынужден терпеть ее глупость и нерасторопность.

Я взяла шлейку, которую Бес легко позволил на себя надеть (впрочем, он вообще, как ни странно, относится к ней спокойно). Значит, так тому и быть.

Красавца повела Женька – она его обожает. Он тоже относится к ней неплохо – подозреваю, считает плохо воспитанным котенком. Меня, наверное, служанкой на все про все, Лизу же – специальным инструментом для эффективного глажения. То есть обычно Бес не обращает на нее ни малейшего внимания, но, если ему хочется, чтобы кто-то его погладил, осчастливит Лизу.

Дом ведьмы мы нашли легко, а на звонок домофона она ответила так быстро, словно караулила под дверью. Ответ звучал так:

– Заходите. Все трое!

– Трое, не считая кота, – растерянно пробормотала я. Откуда женщина узнала, сколько нас? Хотя бывают домофоны с видео. Да и вообще, она могла выглянуть случайно в окно и заметить, как мы появились.

– С котом заходите, – согласилась ведьма. – Давайте, не задерживайтесь!

Тон показался мне нетерпеливым и мало любезным. Я обернулась к подругам.

– Очень хорошо, – кивнула Женька, ныряя в подъезд. – А то торчи тут во дворе на грязной лавке…

Мы поднялись на третий этаж. Дверь нужной квартиры была уже открыта, хозяйка стояла на пороге. Признаюсь, она не понравилась мне еще сильнее, чем на фотографии. Дело в том, что женщина и вправду походила на меня – высокая брюнетка с длинными густыми волосами и довольно резкими чертами лица. Лиза, шутя, уверяет, что у меня нет фаса – один профиль. С ведьмой было то же. Держалась она очень прямо, взгляд открытый и твердый. Но, увы, не вызывающий и не выражающий ни малейшей симпатии. Примерно так смотрит на меня декан, когда я отказываюсь ставить особо избранным студентам хорошие оценки. Без гнева, скорее оценивающе. Словно с ним неожиданно заговорила, к примеру, микроволновая печь и произнесла человеческим голосом: «Не буду греть тебе бутерброды, у меня свои, более правильные жизненные принципы и планы». Только он, естественно, не позволит, чтобы бездушная дешевая железяка посмела ему противоречить. Осталось лишь решить, выкинуть ее или разобрать на запчасти.

Вид ведьмы еще сильней испортил мне настроение, чем встреча с деканом. Потому что одно дело – просто неприятный тебе человек, и совсем другое – на тебя похожий. «Неужели и я так выгляжу? – мрачно думала я, заходя в квартиру. – Некоторые уверяют, я высокомерная. Немудрено, что они так считают. Удивительно еще, что не все шарахаются».

– Вот, к вам пришла Лиза, – бодро заявила между тем Женька, кивая на подругу. – Ее муж разлюбил, понимаете? А мы так, за компанию. Может, мы на кухне пока посидим? Или где?

Хозяйка молча провела нас в комнату, полностью соответствующую моим представлениям о кабинете умной шарлатанки. Стены оклеены темно-бордовыми обоями, вызывающими смутное ощущение чего-то кровавого и мрачного. Друг напротив друга висят две уродливые блестящие маски. В углу громоздится резная этажерка, зеркальные полки которой заставлены колбами с разноцветными жидкостями и баночками с порошками. К тому же у меня закружилась голова от своеобразного пряного аромата.

Нас усадили на диван, оказавшийся таким мягким, что мы сразу провалились. Я почувствовала, что встать с него потом будет проблемой. Впрочем, вставать не хотелось. Полумрак и странный запах вызвали желание закрыть глаза и обо всем забыть.

– Ну, явились наконец-то! – удовлетворенно и одновременно раздраженно прокаркала хозяйка. – Давно пора! Надоело ждать, да и время подпирает.

Я с трудом разлепила веки.

– Почему «наконец-то»? Захотели и пришли. А захотим – уйдем.

– Сидеть! – скомандовала ведьма, и я вдруг с ужасом поняла, что не могу пошевелиться.

– В принципе, годится любая из вас, – продолжила женщина, поочередно сверля нас с подругами своими горящими черными глазами. – Я писала объявление для таких, как вы. Те, которые удачно замужем, мне бесполезны. Но ты, – она посмотрела на Лизу, – любишь вампира, который скоро высосет тебя и бросит, ты, – обращение к Женьке, – до самой смерти будешь бежать вперед все мимо и мимо, а у тебя, – это уже ко мне, причем с гнусной усмешкой, – у тебя и вовсе пустота.

Даже в заторможенном состоянии я умудрилась разозлиться. Да, я ни разу всерьез не влюблялась, и мою так называемую личную жизнь (хотя я бы сказала – жизнь сексуальную) можно смело описать словом «пустота». Да, Лизин муж ее использует, а Женька ни на ком не может остановиться. Ну и что? Это наш выбор, мы имеем на него право, и нечего глумиться!

– Не ваше дело, – чужим голосом, словно через силу выдавила Женька. – Вы…

– Но даже из таких, как вы, – прервала ее ведьма, – для моих целей подходят немногие. Сегодня мне наконец-то повезло. Пожалуй, удобнее всего… – она, задумавшись, остановила взгляд на мне, – удобнее всего для меня будешь ты. Решено, именно ты!

Я хотела ответить что-то возмущенное, но не сумела. Язык крепко прилип к гортани. Ведьма между тем взяла с полки одну из колб, потом достала из баночки щепотку порошка и высыпала в колбу. Ярко-алая жидкость взметнулась вверх и опала, став почти черной. Ведьма опустилась в кресло и выпила ее, потом вытащила откуда-то и надела жесткие серебристые перчатки. Те сидели нелепо – их пальцы были вдвое длиннее, чем нужно. Глядя на меня, ведьма стала делать сверкающими пальцами необычные движения, и я ощутила… даже не знаю, как объяснить… ведьма шарила руками у меня в мозгу, пытаясь что-то нащупать там и вырвать. Я твердо знала – как только ей это удастся, я умру. Но сопротивляться не было сил. Меня словно вообще уже не было на свете, и самого света не было тоже. Было одно бесконечное мгновение, непереносимо тягостное и мерзкое, и хотелось, чтобы оно поскорее кончилось – любой ценой. А для этого надо расслабиться и стать послушной…

Резкая боль пронзила мне ногу. Вздрогнув, я вскочила. Бес, истошно вопя, взмахнул лапой с выпущенными когтями и с силой опустил ее на Женькино колено. Та, заорав, как резаная, спрыгнула с дивана. У меня в голове с быстротой молнии пронеслась мысль: кот исчез, едва мы зашли в квартиру, но мы были так заморочены, что этого не заметили. Впрочем, сейчас не до него. Я увидела, что лицо ведьмы перекосилось, взгляд судорожно метнулся от меня к Женьке и остановился на Лизе, продолжающей сидеть в состоянии, близком к обмороку. Ведьма, просияв, снова зашевелила гипнотически сверкающими пальцами. Лиза застонала. Я поняла: она чувствует то, что недавно пережила я, ту же невероятную боль. Схватив подругу за плечи, я спихнула ее с дивана прямо на пол. В это же время Женька толкнула кресло, в котором сидела ведьма. Оно врезалось в зеркальную этажерку, раздался звон стекла, а потом началось нечто невообразимое. Похоже, загадочные жидкости, вылившись из разбитых колб, вступили в химическую реакцию. Что-то шипело, горело, взрывалось не хуже, чем на грандиозном пожаре в магазине петард…

– Бежим! – закричала я и потащила Лизу к выходу.

Что касается Женьки и Беса, тех уговаривать не пришлось – они уже мчались к двери, причем Бес впереди. Правда, кот спасовал перед замком, но, едва Женька отперла, выскочил в коридор первым. Я в панике волокла Лизу, наконец сумевшую худо-бедно передвигаться. Мы рванули вниз по лестнице, забыв о лифте, вывалились во двор и побежали куда глаза глядят. Бежали, и бежали, и бежали.

От мирового марафонского рекорда нас спасла Женька, которая вдруг замедлила темп и принялась невнятно бунчать что-то о дырах в мостовой. Я среагировала не сразу, однако после десятого упоминания дыр мозги мои с неохотой, но завертелись. Или снижение скорости подействовало на них благотворно? Короче, я вдруг смутно осознала окружающее и даже уставилась на мостовую – на мой взгляд, вполне приличную.

– Где дыры? – с трудом выдавила я. – И пора остановиться, а то помрем.

– Везде, – простонала Женька, по инерции продолжая двигаться и сопя не хуже своры пожилых мопсов. – На каждом шагу.

Я схватила ее за юбку, и мы, наконец, затормозили.

– Почему тебе дыры не мешают? – осведомилась подруга с такой тревогой, словно спасение ее жизни зависело именно от ответа на этот вопрос.

– Потому что никаких дыр нет, – подумав, объяснила я.

– А куда я тогда проваливаюсь?

Она попыталась вырваться из моих рук и, хромая, побрести дальше. Не тут-то было!

– О, черт! У меня отлетел каблук. А ведь босоножки самые любимые…

Возможно, это было жестко, но я захохотала.

– Дыры! – повторяла я. – На каждом шагу! Дыры! Проваливаешься!

Женька сперва нахмурилась, потом тоже принялась смеяться. Наверное, это было нервное. Хотя, честно говоря, наш вид давал все основания для подобной реакции, и на любом конкурсе клоунов мы могли бы смело выступать без специальных костюмов и грима. Судите сами! Лиза сидела прямо на клумбе, невменяемо глядя вдаль. Ее светлые, всегда культурно уложенные локоны сейчас были измазаны землей и частично стояли дыбом, а частично обмотались вокруг шеи. На блузке зияла дыра, сквозь которую пикантно виднелся явно тесноватый кружевной лифчик.

Женька выглядела не лучше. Она стояла в позе калеки, одна нога которого намного короче другой (немудрено, учитывая высоту потерянного каблука). Коротенькая юбочка открывала колени, украшенные глубокими ранами. Да еще под глазом сиял здоровенный фингал.

Что касается меня, лица, к сожалению, я видеть не могла, хотя не сомневаюсь, что зрелище было не менее достойным, чем у подруг. Зато я с потрясением обнаружила, что моя цветастая юбка с воланами превратилась в нечто вроде дикарского костюма из пальмовых листьев. По крайней мере впереди она была располосована на ленты, совершенно не прикрывавшие ноги. А прикрыть не мешало бы, ибо они сверху донизу оказались в запекшейся крови, и на каждой по четыре длинных ровных царапины. Ничего не скажешь, Бес постарался!

Сам он, кстати, примостился рядом, чистенький, спокойный, с блестящей шерстью и пушистым хвостом – ангел, а не кот, хоть на выставку! Впрочем, разве это не правда?

– Ты у меня ангел, а не Бес, – сообщила я. – Ты наш спаситель, и мы должны тебе большой кусок сыра с плесенью. Да, девчонки?

Бес просто обожает этот сыр. Мы тоже, но редко его себе позволяем – больно дорог.

– Ты у меня Бес-страшный, – ласково продолжила я, погладив любимца за ушами. – Ты у меня Бес-корыстный… а если и корыстный, то мне все равно…

– Девочки, – прошелестело с клумбы. Лиза, наконец, пробудилась к жизни. – Девочки… кто-нибудь из вас понял: а что это было? А?

Я оставила в покое голову Беса и почесала собственную. Та по-прежнему отказывалась функционировать, да еще сильно кружилась. Мало того, в груди была странная пустота. Нет, надо брать себя в руки!

– Похоже, эта женщина пыталась меня загипнотизировать, – сосредоточившись, сделала вывод я. – У меня было чувство, что она лезет мне в мозг, и я умираю. Но умница Бес хорошенько меня царапнул, и я очнулась. Потом мы убежали. Все.

– Лезет в мозг? – вскинулась Женька. – Знаешь, сперва я сидела и как будто спала, а вот, когда я эту ведьму толкнула, она глянула мне в глаза, и… я не знала, как это назвать, но, видимо, ты права. Она залезла мне в мозг. Хорошо еще, ненадолго. Удачно я засветила креслом в этажерку, да?

– Класс! – согласилась я. – Если б ты не устроила все эти взрывы, нам бы ни за что не сбежать. Вы с Бесом молодцы! Лиза, а как твое самочувствие? Ты что-нибудь помнишь?

Подруга растерянно пожала плечами.

– Я все видела, но ничего не могла поделать. Ведьма выпила какое-то снадобье, надела перчатки и стала шевелить пальцами. Потом вы с Женькой вскочили. Потом был страшный грохот, я очнулась и побежала. Как вы думаете, чего ей было от нас нужно?

– Маньячка, – предположила я. – Но я, конечно, ошиблась – она не шарлатанка. По крайней мере гипнозом владеет. Глядишь, довела бы до умопомешательства, а то и смерти. Нам крупно повезло.

– Это я виновата! – простонала Лиза. – И чего я привязалась к этому объявлению? Вы же говорили – не надо туда идти! А я мало того, что пошла, еще и вас потащила. Вы из-за меня чуть не умерли…

– Да ерунда, – махнула рукой Женька, – не переживай. Все ведь обошлось.

– Еще неизвестно, обошлось ли. – На Лизиных глазах появились слезы. – Я читала, гипноз против воли разрушает психику… и вообще, вдруг эта ведьма теперь нас найдет? Меня-то ладно, я заслужила, а вы чем виноваты? Все из-за меня!

– Да перестань ты, – попыталась успокоить подругу Женька, – не плачь!

Ха! Двадцать лет зная Лизу, я не сомневалась: утешение – лучший способ вызвать у нее настоящую истерику. Действовать следовало по-другому.

– Да, – спокойно подтвердила я, – все из-за тебя. И если ты думаешь, что я теперь потащу тебя на собственном горбу до дома, то глубоко ошибаешься. Вставай, и пойдем. Нечего портить общественную клумбу, и так все цветы перемяла. Сейчас нас еще милиция из-за тебя заберет!

Лиза поспешно вскочила, и мы побрели к трамвайной остановке, причем бедной Женьке пришлось оторвать второй каблук. Ехать нам было в противоположные стороны. То есть мы с Лизой жили в одном доме, и Женька когда-то тоже, а квартира, полученная ею от второго мужа, располагалась на другом конце города.

Никто нас, слава богу, не преследовал, и через полчаса я была дома.