Читать книгу Поэтические вечера - Александра Борисовна Киселёва - Страница 4

Тропинка прижимается к скале,

И камешки летят из-под копыт.

Звук их паденья не услышать мне:

Он водами на дне ущелья смыт.

Холодный свежий воздух я вдохну,

Так пахнут горы, где снега меж трав.

Старик мне скажет – спешусь, отдохну.

Он знает путь, я ж знаю, что он прав.

Старик, веди мою лошадку под уздцы.

Тебе я верю, жизни не боюсь:

В твоих руках начала и концы

Подъёмов, спусков. Я не разобьюсь.

Старик ведёт мою лошадку под уздцы.

Так щедро одарит меня Судьба

Часами радости в покое ожиданья,

Моментом счастья в ощущении себя

Частицей (пафос, извините) Мирозданья.

Пройдут часы, иероглифы ветвей

Закроются до осени густой листвою,

На свитке рисовом, хранилище теней,

Их копии неспешно унесу с собою.

Пустая табуретка во дворе

Не станет грустным знаком расставанья:

Ведь, может быть, я завтра  на заре

Опять, сложив ладони, сяду в ожиданье.

Из дома в ожиданье выходи

Счастливых встреч – всё будет наяву.

Над книгою немного погрусти

И улыбнись, вздохнув.

Когда вопрос о счастье зададут,

Надежды, звёзды и стихи, и сны

Воспоминаньями на ум придут

Немножечко смешны.

Когда-то в двадцатом веке

Мне было шестнадцать лет.

Открыли геном человека,

Шёл двадцать какой-то съезд1 —

Учили, писали в тетрадях…

Но мне ведь шестнадцать лет:

Я «плакала в автомате»2,

В кино покупала билет.

Я училась чувствам и мыслям,

(А также вычурности и вымыслу).

Я немного провинциальна,

Из мест-времени очень дальних.

Ты уже человек двухтысячных,

По-другому, наверное, мыслишь ты.

Но друг друга с тобой поймём.

Моя родина – век двадцатый.

Очень быстро – туда-обратно —

На машине времени – памяти —

Я тебя приглашаю: прокатимся,

На часочек туда махнём?

Посмотри, вон окно открыто:

Улетела на бал Маргарита3,

Она где-то живёт поблизости,

От меня за полвека. Маркиза же,

Анжелика4, взгляни – со мной.

Здесь пронзительно-нежны взгляды

Тех Мужчины и Женщины5 рядом.

На рассвете пенье: прощание

Аргуэльо Кончиты с Резановым6 —

«Я тебя никогда…» Постой —

Нам уже пора возвращаться.

Ведь в прошедшем нельзя оставаться.

Оно – третие полушарие,

Безнадёжность сгоревших сценариев.

«Уезжаем!» – тебя зову.

….

Нынче осень, давай пройдёмся

По Тверской. Солнца мы не дождёмся:

Я всегда любила на Горького7

Тротуар цвета мокро-чёрного

И распластанную листву.

«Болезненность и слабость не лелей,

Будь рада жизни», – говорили ей.

Insomnia8, сомнения и страхи,

И тонких рук замедленные взмахи,

И многое другое, чем дитя

Обычно тешится в той точке бытия,

Когда уходит так нежданно в взрослость.

Потом смешит, но пережить непросто.

«Тебе шестнадцать – сладкие года!»

Небрежно отвечала: «Да-да-да»,

И что-то там писала на айпаде.

Когда же, кончик шарфа разлахматив,

Грустила и горячий чай пила

(Так, что на кофточку крошилась пастила),

Сутулилась и кашляла в ладошку,

Никто не говорил, что понарошку,

Ведь знали: «Всё проходит и пройдёт!»

Она по парку медленно бредёт…

Бросает кто-то мячик прямо в руки

По мячику ладошкой твёрдой стукнув,

Она решает вдруг вступить в игру.

Кричит азартная себе?  другим?: «Беру!»

……………………

Ах, девочка, тебе аплодисменты,

Букеты дней счастливых и моментов.