Читать книгу Посвящения и посвященные в Тибете - Александра Давид-Неэль - Страница 3

Теперь мы должны обратиться к тому, что так страстно требует молодая религиозная элита Тибета у своих учителей-мистиков. Просвещенные ламы единодушно утверждают, что доктрины всех школ философии в их стране (фактически это все буддийское учение) изложены в книгах и открыто преподаются учеными наставниками в монастырских школах философии[14].

Изучение этих различных теорий, тщательное их исследование, размышления и медитации могут привести тех, кто посвятил себя им, к обретению Знания. Тем не менее, согласно тибетцам, следует опасаться такой ситуации, когда знание остается всего лишь простым интеллектуальным принятием слов или принятием результатов чужого опыта. Такого рода знание они считают очень далеким от совершенного понимания и реализации – плодов непосредственного личного постижения объекта познания.

Интересно отметить, что тибетцы, используя способность санскрита придавать одному и тому же слову разные значения, перевели название известной работы, приписываемой Нагарджуне, – «Праджняпарамита» – не как «Высшее знание», а как «Выход за пределы знания». Правы они или слишком вольно обращаются с грамматикой, но факт остается в том, что на этом «выходе за пределы» они выстроили целую мистико-философскую систему, которая в конечном счете отлично согласуется с учениями весьма влиятельной в Тибете буддийской школы Мадхьямика.

Огромное значение придается этому «выходу за пределы» в эзотерических учениях. В них по-разному трактуется «выход за пределы» милосердия, терпимости, алертности, нравственности, безмятежности и знания. Нужно понять, что «за пределами» наших узких и непросветленных представлений о милосердии, терпимости и т. д. существует другой способ их понимания и практической реализации. На более высокой стадии посвящения демонстрируется в свою очередь незначительность и этого второго подхода к пониманию милосердия и т. д.

Таким образом, мы приходим к загадочным декларациям из «Алмазного Меча»[15]: «Когда человек более не верит ни во что, приходит время совершать дары». Мы можем предположить, что общая психическая направленность тибетцев, а возможно, также и некоторые традиции, существовавшие в их стране до начала проповедования идей школы ума[16], склонили их к подобному толкованию «высших добродетелей» (санскр. парамита). Подтверждает ли сам текст «Праджняпарамиты» их систему «запредельного»? Это слишком специальный вопрос, чтобы его здесь рассматривать.

Обычно ламаисты допускают, что, для того чтобы знание (тибет. шейраб) было действенным, его необходимо соединить с методом, с благими средствами (тибет. тхабс), искусно приводящими к желанному Просветлению.

Объединенные тхабс-шейраб играют в ламаизме доминирующую роль. Символически они представлены как дордже (санскр. ваджра) и маленький колокольчик (тибет. дильбу). Дордже представляет мужское начало и метод, а дильбу – женское начало и знание. Посвященные налджорпы носят кольца, украшенные этими эмблемами: на правой руке – золотое кольцо с изображением дордже, а на левой – серебряное кольцо с колокольчиком.

В мистицизме тхабс и шейраб превращаются в яб и юм, то есть «отец» (метод) и «мать» (знание). Именно так и следует понимать скульптуры, изображающие слившиеся пары, которые можно увидеть в любом ламаистском храме. В этой связи интересно отметить, что некоторые иностранцы отправляются в большой ламаистский храм в Пекине, чтобы удовлетворить свой нездоровый интерес, наслаждаясь созерцанием этих статуй. Служки в этом храме, как и в других храмах, посещаемых светски настроенными туристами, заметили такое любопытство посетителей и не преминули воспользоваться этим. В храмах, куда пускают посетителей, не без умысла завесили статуи, вызывающие такой специфический интерес. Разумеется, за плату они поднимают покрывала, и, пока простодушный путник таращится во все глаза, хитрый чичероне, смеясь за его спиной, опускает монету в карман. Я обнаружила это, когда жила в китайском монастыре Пейлин-сы, примыкающем к ламаистскому монастырю. Нет необходимости говорить, что в тибетских монастырях покрывала неизвестны. Антропоморфный символ яб и юм, увенчанный черепами и танцующий на трупах, рассматривается здесь как исключительно аскетический. Кроме того, эта пара символизирует пустоту и блаженство, а также множество других философских идей.

Метод и знание в их неразрывном единстве представлены ритуальными жестами, называемыми пхья-гьяя[17], которые исполняют в различных религиозных церемониях с использованием ваджры и дильбу.

Хотя во всем, что касается философских знаний, и нет никакого эзотеризма, то же самое нельзя сказать в отношении метода. То, что так страстно стремятся получить у учителей-мистиков и что иногда обретается ценой невероятных испытаний – дам-нгаг, или мэн-нгаг[18], то есть совет и духовное наставление, а также – кха-гьюд или дам-гьюд[19] – традиционное мистическое учение, которое передается только изустно и никогда не должно записываться. Советы и наставления подразделяются на несколько категорий, таких как гом-гьи мэн-нгаг[20] – советы по медитации, связанные с методами, разработанными для обеспечения возможности достижения целей, сформулированных в философских учениях; мэн-нгаг дзам-бо, «мудрый совет», имеющий исключительно возвышенную и сокровенную суть и связанный с заключительными таинствами «Краткого Пути», а также с методом достижения состояния Будды. Существуют также «советы», относящиеся к ритуалам, медицинской науке, искусству приготовления лекарств и т. п.

Один особый раздел тайных наставлений относится к магической практике, когда некоторые ламы специализируются на обучении своих учеников различным формам дыхательных упражнений, условно называемых рлун-гом[21] и имеющих множество разновидностей.

Термин дам-нгаг является наиболее общим из вышеприведенных и практически включает все названные типы наставлений. Как уже говорилось, его можно толковать как наставление, передаваемое от учителя к ученику по линии духовной преемственности. Большинство посвященных не учат других тому, что узнали, они даже скрывают сам факт посвящения. Они дают обет молчания в отношении того и другого, и нарушение его влечет за собой ужасное проклятие – перерождение клятвопреступника в ньялба[22]. Только те, кто получил особые предписания от своего учителя, имеют право сами преподавать учение. Некоторые ученики ламы могут получить разрешение или указание передать свой дам-нгаг тщательно проверенным кандидатам. И тем не менее, продолжение лоб-гъюд[23], то есть линии преемственности учителей, как правило, доверяется только самому выдающемуся из духовных сыновей каждого гуру. Только ему одному во всей полноте передаются учения и методы, которые его лама сам получил на таких же условиях.

Такой способ передачи традиционных учений присущ не только ламаизму. По-видимому, он существовал в Индии еще до времен Будды. Тибетские бонпо гордятся тем, что они обладают тайными наставлениями, которые передавались изустно на протяжении тысячелетий.

Самая известная линия учителей, как говорит традиция, начинается с Махакашьяпы, непосредственного ученика Будды, и продолжается до Бодхидхармы, то есть в течение более тысячи лет[24]. Списки следующих друг за другом учителей данной духовной династии, именуемых «патриархами», содержит 27, а иногда 28 имен.

Нет ничего неправдоподобного в том предположении, что Махакашьяпа, а за ним многие старейшины пользовались среди буддистов высоким моральным авторитетом. Тем не менее это не совсем было передачей учения, ибо в списке «патриархов» есть люди, которые придерживались различных мнений и ученики которых вступали в ожесточенные споры друг с другом.

Более аутентичная линия мистических учителей началась в Китае с Бодхидхармы, основателя школы чань (школы медитации), которая впоследствии проникла в Японию, где получила название дзэн-сю.

Как утверждают японские знатоки дзэн, эта школа была основана на строгом следовании авторитету Бодхидхармы и его последователей, а легенда о происхождении линии преемственности «патриархов» была выдумана какими-то сверхревностными почитателями, вероятно китайцами, примерно в IX–X веках н. э. Эта легенда не только ссылается на традицию какого-то определенного учения, но также и на способ его распространения, по этой причине она представляет для нас особый интерес.

Рассказывают, что однажды Будда сидел в окружении многих своих учеников на горе Коршуна, близ города Раджагриха[25]. Один из богов явился поклониться ему и преподнес небесный золотой цветок. Будда принял цветок и молча смотрел на него. Никто из присутствующих не мог понять, о чем он думает, за исключением Махакашьяпы, который улыбнулся ему. Тогда Будда объявил: «Я задумался о нирване – сердце Учения; теперь я передаю это Махакашьяпе». Этот необычный способ, которым передается наставление в этой легенде, дал начало аналогичному методу, используемому адептами школы медитации, основанной Бодхидхармой.

Бодхидхарма был индийским буддистом из касты брахманов. Его методы обучения во многом отличаются от методов других учителей. Не очень ценя эрудицию, он превозносил интроспективную медитацию как истинное средство достижения духовного просветления. Вскоре после своего прибытия в Китай Бодхидхарма удалился в монастырь Шаолинь[26], где большую часть своего времени он проводил в медитации, созерцая каменную стену. Некоторые из его китайских и корейских учеников, а также последователи в Японии из школы Сото (одного из ответвлений дзэн-сю) сохранили обычай созерцания стены во время медитаций.

Самым выдающимся учеником Бодхидхармы был конфуцианский ученый Чжан Гуан. Говорят, он отправился к обители Бодхидхармы, чтобы просить его стать наставником; но когда учитель в течение нескольких дней отказывался принять его, Чжан Гуан отрубил себе левую руку и послал ее Бодхидхарме в доказательство неизменности своего решения.

В Китае за Бодхидхармой последовали шесть патриархов в качестве глав школы чань, затем эта линия разделилась на две ветви, которые впоследствии также разделились.

Особые методы и ученния школы медитации проникли в Японию в VI веке н. э. и впоследствии, в XI веке, были прочно установлены учителем Энсаем. Дзэн-сю до сих пор процветает и насчитывает множество последователей среди интеллектуальной элиты Японии. Однако, к сожалению, как здесь, так и в Китае, школа медитации впала во внешнюю обрядность, столь строго осуждавшуюся Бодхидхармой и самим Буддой.

В Тибете мы обнаруживаем и телепатический способ передачи особых наставлений. Мистики этой страны разделяются на три типа наставников, что четко выражено в литургических формулах отдельных ритуалов. Это: гонг-гьюд, да-гьюд и ньян– гьюд[27].

Гонг-гьюд – это «линия мышления», учителя которой обучают посредством телепатии, без помощи речи. Да-гьюд – это «линия жестов», учителя которой обучают в безмолвии, посредством жестов и знаков. Ньян-гьюд — это линия, где учителей «слушают», то есть те дают уроки обычным образом – разговаривая с внимающими им учениками.

Телепатический метод считается высшим, но многие ламы считают, что в современном мире больше нет учителей, способных к его осуществлению на практике, кроме того, нет и достаточно парапсихически развитых учеников, способных получать наставления таким образом. То же самое они думают о методе наставления посредством жестов и знаков, который занимает в их оценке второе место.

Возможно, что в прошлые века мистики, практиковавшие телепатический метод наставлений, встречались намного чаще, чем сейчас. Но по этому вопросу трудно узнать что-либо определенное. Однако, как бы там ни было, обучение при помощи телепатии еще не полностью исчезло из Тибета. Оно все еще используется некоторыми созерцателями, и поэтому в значительной степени этот метод применяется в ритуалах, сопровождающих высшие уровни посвящения.

Среди хранителей мистических традиций следует упомянуть линию кагъюпа, школу «прямой передачи предписаний и наставлений». Ее духовными основоположниками являются два индуса, Тилопа из Бенгалии и Наропа из Кашмира, жившие примерно в X веке н. э.

Неизвестно, кто передал Тилопе дам-нгаг, который появился в Тибете позднее благодаря ученику Наропы ламе Марпе. Мы не располагаем об этом никакими определенными сведениями, кроме легенды, которая в значительной степени символична[28].

Кроме фантастического посвящения Тилопы, полученного от дакини, тибетцы верят в то, что он получил наставления также от мифического Дордже Чанга или даже что он был воплощением последнего. То же рассказывают и о ламе Марпе, который, как мы только что сказали, ввел учение Наропы в Тибете. В свою очередь, Марпа передал этот дам-нгаг известному аскету, поэту Миларепе (XI век), а тот – своему ученику Дагпо Лхадже[29].

Позже эта линия разделилась на шесть школ и подшкол, самыми важными из которых являются карма-кагью и дугпа-кагью. Первая, которую обычно сокращенно называют кармапа, представляет собой одну из самых важных школ «красношапочников». Их главный монастырь, резиденция одного из духовных наследников Тилопы, находится в Толунг-Черпуге, в горах к западу от Лхасы.

Что касается дугпа-кагью, то некоторые авторы совершенно ошибочно представляют себе ее характер, считая, что термин дугпа обозначает колдуна, который практикует самую ужасную форму черной магии.

«Дуг» означает «гром». Школа дугпа, включающая в себя школы Центрального и Южного Тибета, возникла в XII веке. Она была основана учеником Дагпо Лхадже, ламой Чегдже Цангпа Гьярепа, которого иногда называют Тулку Пагсам Бангпо.