Читать книгу Сердце короля штормов - Александра Гринберг - Страница 2

Море волнуется раз.

Бушует. Злобствует. День и ночь, без сна и покоя. Шумит в бессильной ярости, волну за волной разбивает о скалы, силясь наконец обрушить их, похоронить в бездонных глубинах. Да только мыс Даэнэрис – враг штормов – стоял на западных берегах тысячи лет. И простоит ещё столько же, буде на то воля богов и богинь…

И его собственная, конечно. Недаром же он зовётся буреловом да имеет оклад в три сотни золотых.

Первые месяцы Шай и спать толком не мог – весь этот шум изрядно действовал на нервы. Затем монотонная мелодия прилива проникла в самое нутро, срослась с ним крепко-накрепко, забилась в унисон с его сердцем и стала почти незаметной – именно так ты не замечаешь своего дыхания, пока чужие руки не сомкнутся у тебя на горле, не отнимут весь воздух…

У Шая, впрочем, воздух отнять трудновато: недаром это его стихия.

– Дом, блин, милый дом, – пробормотал он, глянув вниз – за край обрыва, туда, где волны скреблись о скалистый берег мыса. – Что там у нас с погодкой?

С погодкой всё оказалось вполне сносно: Шай недаром получал за свою работу такие неприличные деньги. Запад всегда был самым проблемным регионом Эрмегарской Империи, особенно в это время года. Синтарийская осень славится не холодами, но чудовищными штормами и таким туманом, что заблудиться да убиться обо что-нибудь – дело обычное. Сколько кораблей разбилось у западных берегов – сказать сложно, ибо считать уже давно перестали.

Шай не был первым буреловом, прибывшим в Синтар, но стал первым, кто смог совладать с капризным климатом Западного Предела. Как если бы его сила идеально совпала с древней магией здешних земель.

Может, так оно и есть – кто знает? Шай не сильно задумывался на этот счёт; как и всякий боевик, он всегда предпочитал теории практику.

Жаль только, в Синтаре с него по полной спрашивают этой самой теории. (Отнюдь не философской – имея привычку пропустить пару-тройку стаканчиков с Дорианом Тангримом, в пустопорожней болтовне поднатореть несложно.) Но такова тяжёлая участь всякого лорда, пусть даже таковым ты являешься лишь благодаря заковыристой подписи леди-канцлера. Экономика, бухгалтерия, дела хозяйственные и торговые – Шайен Маклелан херг Ларт, боевик до мозга костей, и представить не мог, насколько тяжела роль деревенского старосты. Особенно если от деревни той – десяток избитых штормами домишек да древние стены фейской крепости Аэнтэр.

Что ни говори, а семейка Лейернхарт умеет добавить головной боли кому угодно. И нет, дело совсем не в небывалых способностях к ментальной магии.

К счастью, боги были милостивы: захудалую деревеньку Шай отстроил и превратил в процветающий пригород; премудрости нехитрой, в общем-то, жизни лендлорда освоил, а тяготы вероломно скинул на управляющего.

Вернее, на управляющую. Кали – крошечная белокурая фея с детским голоском – умудрялась держать в железном кулаке всё это хлопотное хозяйство. И самого Шая до кучи, но он как-то сразу подозревал, что протеже говнюка Себастьяна просто не может быть такой безобидной, как кажется.

Не то чтобы он жаловался: казна не пустеет, в бумагах образцовый порядок, даже ложечки никто не тырит. Благодать. Трудновато замыслить козни, когда тобой руководит прожжённая магиня-телепатка, вскрывающая любые ментальные щиты чуть не по щелчку пальцев.

Нет, Себастьян хоть и говнюк, а дело своё знает. И людей, что уж там, подбирает отлично.

Вот и Шая тоже… подобрал. Пусть тот поначалу сопротивлялся всеми руками, ногами и крыльями до кучи. Теперь же, глядя на бушующее внизу море, на мерно шумящий Зачарованный лес, Шай понимал – он дома. Там, где должен быть.

В конце концов, где ещё, как не в Синтаре, в твоё окно может запросто влететь стая взбалмошных пикси, а в сад – заглянуть какой-нибудь меднорогий олень. Или вот, например, грим – жуткая тварь родом будто из самого Инферно, на деле порожденная здешними лесами…

Шай вздрогнул в испуге и едва не скакнул с обрыва, когда ему под руку вдруг подлезла невесть откуда взявшаяся собака – громадная чёрная животина, головой достающая ему до бедра.

– А ты как сюда попал? – изумился Шай, покосившись на высокие, поросшие мхом стены замка, что отделял край обрыва от лежащей внизу долины и раскинувшегося за ней леса. – Через двор прошмыгнул, что ли? Так тебя, я скажу, трудновато не заметить.

Пёс глянул как-то на удивление разумно, хитро даже, и ткнулся носом ему в ладонь. Шай со смехом покачал головой.

– Хороший мальчик, – он охотно погладил пса между острыми ушами, провёл ладонью по мускулистой шее, на которой красовался нелепый шипастый ошейник. – Ну и чей же ты? Будь у кого-то из моих арендаторов такой пёсик, я бы вряд ли позабыл.

По крайней мере, надо сильно постараться, чтобы забыть пса размером с телёнка. Тем более если он ничуть не похож на местных овчарок. Скорее, на гренвудских пинчеров – костистых, с длинными лапами, узкими вытянутыми мордами и блестящей короткой шерстью – угольно-чёрной, со ржаво-красными подпалинами.

Жутковатая, конечно, зверюга. Но красивая, не отнять.

Получив свою порцию поглажек, инфернальный пёс игриво боднул его головой в бедро. Затем ухватил зубами край сумки, которую Шай по давней студенческой привычке носил через плечо, потянул на себя и умильно завилял хвостом-обрубком. Умные тёмные глаза глядели скорбно и жалобно – покайся, мол, человек, я ведь самый голодный пёсик в мире!

– Ты просочился в мой замок только для того, чтобы отжать у меня сэндвич? А ещё говорят, кошки непоследовательны.

Фыркнув и покачав головой, Шай всё же полез в сумку и достал оттуда свёрток с сэндвичами – их ему с утра по обыкновению всучила Агнес.

«Уж под сорок лет, твоя милость, а головы на плечах всё нету, – по обыкновению ворчала экономка, женщина добрая и совершенно чудесная, но уж слишком о нём заботящаяся. – Опять усядешься на свой насест – и обедать не дозовёшься. Жениться тебе надо, неслух!»

Шай только отмахивался – женить его Агнес пыталась в любой непонятной ситуации. Сам он в храм особо не рвался, да и не с кем вроде как. Не то чтобы желающих совсем не было: местные аристократы, на дух не выносящие «пернатого выскочку», ничуть не стеснялись сводничать и подпихивать новоиспеченному лорду Маклелану своих дочерей. Кое-кто и сыновей подослать умудрялся: увы и ах, не всех западных снобов Пресветлая одарила дочерьми.

Дочери, сыновья… какая разница? Шаю они все были одинаково безразличны. Равно как и многие другие.

«Богини создали вторую половинку для каждого из нас, Шаэ, – любила вещать матушка, гладя его по голове, как несмышлёного трехлетку. – Да, глупенький, и для тебя тоже! Как бы ты ни пытался внушить себе обратное».

«Это ещё почему?» – ворчливо изумлялся Шай, неизменно полагающий себя очень даже цельной личностью, а не ущербной половиной чего-то там.

«Потому что такой славный мальчик попросту обречён быть счастливым!»

– Сомнительное какое-то счастье, – пробормотал он себе под нос, скармливая своему почётному гостю половинку оставшегося сэндвича. «Гость» его подношение охотно слопал, не гнушаясь ни ароматным сырным хлебом, ни овощами. О толстых ломтях копчёной индейки и говорить нечего.

Наверняка ничуть не наевшись – такую образину вообще сложновато прокормить, – пёс улёгся рядом с ним, чинно вытянул вперёд длинные лапы. Уставился вдаль, будто тоже любовался морем вместе с Шаем.

– Нравится тебе здесь? – он протянул руку к крупной голове, вновь погладил собаку между ушами. Ответом ему стал негромкий и ничуть не угрожающий рык, который вполне можно принять за собачье «да». – Мне вот тоже.

Солнце потянулось к горизонту, когда пёс вдруг поднялся. Сморщил нос, принюхиваясь, зарычал на единственную дверь, через которую можно попасть в «гнездо», но быстро передумал. Заинтересованно склонил голову набок, будто уже догадался, кого там принесло.

Шай догадался тоже – учуял по запаху грозы и холода. Из всех его друзей только Тео всегда безошибочно находит его во всем огромном замке. То ли по наитию, то ли по подсказке обожающей его Агнес.

– Ну и как, знакомить тебя будем, м? – поинтересовался Шай, вновь возвращая своё внимание псу.

Однако того уже не было рядом. Нигде не было – и только несколько крошек да вощёная бумага от сэндвича свидетельствовали, что пёс вообще был, а не померещился.

– Разговариваешь сам с собой? – выкрикнул показавшийся из-за двери Тео, отчего-то тепло одетый для конца лета. И для солхельмца, которым даже самые лютые эрмегарские морозы – всё равно что чуточку прохладное лето. – А я всегда говорил, сгинешь ты тут в своей глуши, да ещё без меня!

В руках он нёс внушительных размеров корзинку, в которой, как понадеялся Шай, найдётся что-нибудь съестное – странный пёс оставил его без еды. Ну хоть с вином, пусть пойло это не входит в число любимых. Кисло и бесполезно для мага и оборотня, которого в прежние-то годы свалить могла только северная медовуха.

– Ну уж куда без тебя-то! – хмыкнул Шай в ответ, привычным жестом обхватывая широкую ладонь друга и сталкиваясь с ним плечами. – Какими судьбами, соскучился? И где твой гербарий? Потерял по дороге?

– Чтобы я – и потерял свой адский цветочек? Совсем с ума сошёл? – возмутился Тео. – Драный Магнус работёнки подкинул. У них там в Академии какая-то жуткая хрень завелась, студент в смысле, и у перваков все амулеты с артефактами в хлам. А крайними оказались Кэрт и моя Кори. Ну, то есть не они, но чинить-то им. Теперь на неделю в кузнице запрутся – и поминай как звали, эх.

– Представляю масштабы трындеца, – Шай мотнул головой, откинул со лба длинные волосы. – Хотя нет, не представляю. И что, ты с горя надумал переехать ко мне?

– Больно ты мне сдался, утка в яблоках! – фыркнул Тео и сунул ему в руки корзинку, внутри которой кто-то настойчиво скрёбся. – На тебе подарочек к юбилею, а то сидишь тут один как сыч.

– К какому такому юбилею?

– Ну так пять лет уж на своём насесте курлычешь, тучки гоняешь!

«А ведь и впрямь, – меланхолично подумал Шай. – Кто бы мог подумать, что не взвою через годик да не уберусь в родные горы?..»

Стоило только попытаться откинуть крышку, в щель тут же просунулась пушистая лапка, а следом показалась и любопытная глазастая морда. Котёнок, размерами больше напоминающий взрослого кота, грациозно спрыгнул на каменистую почву, огляделся вокруг с видом «О, кошачий боженька, в какую ж дыру меня приволокли на сей раз?!» – и, запрыгнув на корзину сверху, принялся надменно намывать свою роскошную серебристо-светлую шерсть…

Нет, не принялся. Принялась, конечно же.

– Девчонка, – констатировал Шай, восхищённо улыбнувшись.

– Ну тебе ж нравятся девицы с норовом, – хохотнул Тео. – Её зовут Кайя, и она настолько вздорная да вредная, что я сразу понял – вы созданы друг для друга.

Шай задумчиво хмыкнул, позабавленный разночтением: мигом вспомнилось, что по-фейски «кхайа» означает «птенчик». И что такую же нелепую птичью кличку носит вполне определённая персона.

– В честь Киары Блэр, что ли, обозвали? Ну ещё б она кроткая была.

У Шая, впрочем, отлично получалось ладить даже с самыми вредными котами. Вот и кошачья версия самой паскудной некромантки в Империи охотно пошла к нему на руки, деловито ощупала мягкими лапками и – так уж и быть, человек! – громко затарахтела.

– Нет, ну как ты это делаешь, а? – простонал Тео завистливо. – У нас с Кори таких теперь двое, и оба меня ни во что не ставят!

– Что с тебя взять, человечишка! – отмахнулся Шай с напускным пренебрежением. Но тут же усмехнулся, потрепал котёнка между смешными пушистыми ушами. – Спасибо, друг, без кошака здесь и впрямь пустовато. Хотя я тут подумал, что и собаку завести будет неплохо…

Тео, как кошатник со стажем в полтора десятка лет, при нехорошем слове на букву «с» немедля скроил жуткую рожу.

– Тьфу ты, придумал тоже. Собаку! Подружку лучше заведи, мигом всякая чушь из головы вылетит!

Шай на это лишь глаза закатил.

– Тебя что, Агнес подкупила? Спасибо, мне и холостым прекрасно живётся.

– Ага, Сайрус тоже так говорил. Теперь носится со своими детишками, как оголтелая мамаша, да каждую неделю методично выжирает Тангриму мозг – бабу, мол, тебе надо нормальную.

«Бабу» Тангриму, может, и надо. Да только Шай не мог и в мыслях представить того святого человека, что согласится круглосуточно выносить неуёмного – в его-то почтенные годы! – Тангрима. Его родной спецназ выносил с трудом, терпя только потому, что командиром он был отличным – своих в обиду не давал, соображал махом, очевидных глупостей, к коим склонны все боевые маги, не делал (ну почти) и ребят берёг. В остальном же… Ну да, Тео вон тоже не зря рассмеялся своей же шуточке, прежде чем подхватить пустую уже корзину и махнуть в сторону тропки, петляющей вдоль самого края крутого обрыва – пошли, мол, пройдёмся, чего на камнях жопу морозить?

– Как он вообще? – спустя какое-то время спросил Тео – уже без прежнего веселья.

– Что ты надеешься услышать? – пожал плечами Шай, удобнее устроив придремавшего котенка у себя на груди. – Бухает как проклятый, волочится за всеми дивнюками подряд, мотает нервы подчинённым и не забывает всем нам напоминать, как он ненавидит грёбаный Западный Предел.

Тео расстроенно вздохнул, точно и впрямь надеялся на иной ответ.

– Ну серьёзно, Шай, пять лет прошло. Когда его уже попустит?

– Никогда. Разве только Себастьян смилуется и вернёт его в столицу. А ты знаешь, Себастьян не имеет привычки миловать; он у нас по другой части.

Он глянул вниз, на бурно пенящееся море и затейливую россыпь прибрежных скал. На такие грохнешься – ни один целитель не поможет.

– Только вот зря на него Дориан взъелся. Если кто и сломал ему жизнь, так это я.

Тео глянул строго и даже чуточку зло – та история много кому не давала покоя. Но сдержался, хотя попавшийся под ногу камешек сердито пнул, сталкивая его вниз с обрыва.

– Мы все были хороши. В своей глупости. Боевка, м-мать. И я, и Сайрус, и вы с Тангримом. И даже Себастьян с его этой показательной поркой. Но мы спасали друга, Дориан спасал нас, а Лейернхарты спасали Империю от последствий. Никто не виноват и никто никому ничего не сломал. Двенадцать, да если б пришлось, я бы с вами в эту сырую дыру переехал!

Переехал бы, это точно. Уж у кого-кого, а у Тео слово с делом никогда не расходилось.

– Кто б тебя сюда пустил? – фыркнул Шай. – Инферно слишком далеко. Твой адский чертополох тут за пару недель загнётся, и Сайрус тоже долго не протянет. А мне вот ничего так… Да и Дориан больше прибедняется. На днях тут невестушку у меня подрезал – все местные газетёнки порезвились вволю.

Тео выразительно приложил руку ко лбу.

– Прям как в старые добрые – творит фигню Тангрим, а стыдно всем остальным. Что за невестушка-то, порадуй друга охренительной историей!

– Слыхал, вы с ней родичи по браку, – беззлобно съязвил Шай. – Лили Бреннан, очередная младшая дочурка; любит преследовать неженатых лордов и носить платья пугающих расцветок. Девчонка красивая, но дура дурой…

– Так умная к нашему Тангриму и не полезет.

– Именно. А если и полезет, то хотя б не спалится.

Они прошли ещё немного вдоль обрыва, туда, где берег начал понемногу спускаться к воде. Уже стал виден порт и высокие мачты торговых шхун, что выбрали Даэнэрис своим временным пристанищем.

– Красиво у тебя тут, – вздохнул Тео. – А народу развёл, в Синтаре-то столько нет!

– Это просто у тебя с математикой плохо, – хмыкнул Шай, за что всё же получил тычок в плечо. – Всего-то две тысячи человек на весь округ, да ещё те, кто деньжат на стройке да верфях заработать приехали.

Тео открыл было рот, но тут же нахмурился, сделал шаг к краю обрыва.

– Что это там плещется?

Шай проследил за его взглядом, да так и замер истуканом.

Хрупкое девичье тело в плену мокрого платья напоминало медузу, изгнанную жестоким приливом со дна морского и выброшенную на скалистый берег. Длинные рыжие волосы множеством щупалец колыхались на поверхности воды; жёлто-зелёное платье ослепляло своей попугайской расцветкой – даже теперь, когда море его проглотило, пожевало и выплюнуло.

– Твоя родственница, – наконец выдал он чуть заторможено. – Плещется…

Никто из них не двинулся с места. И Шай, и Тео повидали достаточно трупов, чтобы с одного взгляда понять – Лили Бреннан, такая пугающе изломанная и неподвижная, мертва.

Мертвее мёртвого, чтоб её к Хладной.

И Шай даже думать не хотел о последствиях…

Как оказалось, зря.