Читать книгу Академия сумерек. Темное пламя - Александра Гринберг - Страница 4

Утреннее пробуждение было на редкость приятным… по крайней мере, первые секунд десять. Потом я распахнула глаза, в замешательстве уставилась на незнакомый потолок и… вспомнила.

Распределение. Шквал недобрых взглядов. Первый день занятий. Знакомство с наставником.

Горящий, мать его, камень.

Ругаться леди не пристало, но на ум упорно лезли слова – одно другого неприличнее. Великие звёзды, да как вообще можно было поджечь то, что не горит?!

Не горит. Но плавится. Правда, пламя должно быть настолько горячим, что мне даже вообразить трудно.

Вот только оно даже тёплым не было. И, сдаётся мне, к живому огню также не имело никакого отношения, но как эту штуку ещё назвать? Перекошенное в ужасе лицо преподавателя до сих пор стоит перед глазами. Может, он знает, что я натворила?

И… кто я такая? Что я такое?

– Проснулась? – послышался приветливый голос дежурного целителя – не запомнила её полного имени, но, похоже, все зовут её мисс Эбби. Милая девушка. И ни разу не выказала неприязни, чего я немного опасалась. – Не придуривайся, и так знаю, что да. Как самочувствие?

Улыбнувшись чуть кисло, села на постели. Самочувствие прекрасное, если говорить о физическом состоянии. На душе же… холодно, пусто и пыльно, как в заброшенной лачуге.

– Всё в полном порядке, мисс, спасибо вам.

Эбби нахмурилась и поджала губы, что на её округлом глазастом личике смотрелось странно.

– Смотри-ка, каменная что те горгульи, – пробурчала она. И, вздохнув, уже ласковее прибавила: – Лисандра, я, возможно, лезу не в своё дело, но мне было бы куда спокойнее, если бы ты закатила безобразную истерику и, не знаю… расколошматила что-нибудь? Тёмному магу вредно всё держать в себе, вы ж темпераментные – жуть. Поплачь хотя бы, пока никто не видит!

– Не могу, – пожав плечами, ответила я.

Действительно не могу. Даже вчера не вышло – руки-ноги ходили ходуном от очередного потрясения, но я просто сидела и пялилась в одну точку, пока вокруг суетились Стеф и почему-то задавака Лэндон. А затем, так и не сказав ни слова, позволила встревоженному Дику отволочь меня сюда, в лазарет.

– Потом как-нибудь. Спасибо ещё раз, мисс Эбби, можно я пойду?

– Иди-ка ты, – вздохнула та, – в ванную. Хоть помоешься нормально, раз уж всё равно здесь.

Помыться без толпы недоброжелательниц за спиной? Звучит и впрямь соблазнительно.

Неспешно приняв душ в тесной, но чистенькой кабинке, укуталась в пушистое полотенце и взялась за щётку для волос, что мне любезно одолжила целительница. Глянула на себя в простеньком зеркале, что висело над раковиной. Да так и застыла, не донеся расчёску до головы.

Это я?..

Девушка в отражении и впрямь выглядела знакомой. Лицо сердечком – широкий лоб с чуть заметным, но всё равно нелепым вдовьим мыском, тонкие скулы, острый подбородок. Пухлые капризные губы, аккуратный прямой нос, большие глаза с приподнятыми уголками…

Глаза, прежде голубые, стали невероятного сине-фиолетового оттенка. Живые и выразительные, но какие-то потусторонние, они ярко выделялись на фоне непривычно бледного лица и белокурых волос.

Красиво. И жутко. Как будто тьма, поселившаяся внутри, выпила из меня все краски. Всю жизнь. Всё счастье.

Ужас сковал меня по рукам и ногам, горло стиснуло болезненным спазмом и…

И снова пустота. Слёз как не было, так и нет. Хорошо это или плохо, ума не приложу.

Высушила волосы привычным заклинанием, расчесала, вяло удивляясь их странному золотисто-серебряному отливу, и собрала в толстую косу. Снова взглянула на снежную королеву в зеркале, поморщилась, но тут же выразительно завела глаза к потолку. Подумаешь, выцвела немного! В остальном-то прежняя. Отнюдь не аристократические формы, старательно наетые на шоколаде и пирожных, никуда не делись, дурацкий мысок надо лбом – тоже. Возле левого глаза всё так же красуется небольшая родинка. Правая бровь по-прежнему чуть выше левой.

Ещё раз поблагодарив мисс Эбби, частично вернувшую мне веру в хороших светлых магов, я поспешила попрощаться. Хорошо, сумка и форма были при мне, не придётся бежать в комнату за вещами…

– Далеко собралась, красотуля? – послышался откуда-то сбоку вкрадчивый мягкий голос. Почему-то женский.

У стены, привалившись к одной из колонн, стояла девица. Темноволосая и темноглазая, с той самой фигурой, какой я обзаведусь, только если стану есть одно лишь мясо и не буду вылезать с занятий по физподготовке. Красивая. Не той красотой, что делает из юной девушки мечту каждого первого мужчины, но всё равно приметной и какой-то хищной: острые скулы, густые тёмные ресницы, тонкие губы, чуть длинноватый нос. Мужчины любят блондинок, факт… Зато от таких брюнеток не гуляют налево, справедливо опасаясь если не яда в бокале, то знатной оплеухи.

Девица выглядела знакомо – ну ещё, бы в тёмно-синей-то форме! – и я с трудом, но всё же припомнила, где её видела. В компании Тибериуса Сангстера и Ричарда Фарли, с которыми она вчера сидела за завтраком. И нет-нет, а косилась на меня, как косятся обычно на коварных соперниц или будущих кровных врагов.

– На завтрак, – отозвалась я, надеясь, что голос мой звучит достаточно спокойно. Не хватало ещё впадать в истерику и уж тем более демонстрировать девице свою… своё…

– А лучше бы сначала надеть портки, – хмыкнула она, на моё явное недружелюбие никак не отреагировав. – Но завтрак так завтрак. Пошли.

– Зачем это? – удивленно поинтересовалась я, не понимая, с чего вдруг чернокнижнице беспокоиться о моём наряде. – И почему я должна куда-то с вами идти?

– В обморок падать удобнее, панталонами не светишь. А идти – потому что так приказал наш лорд. Ты идёшь, я играю в твою охрану. Всё ясно?

Нет. Не ясно. Я даже головой мотнула, откровенно не понимая, что несёт эта полоумная. Какой лорд, какая охрана? Я схожу с ума и у меня начались галлюцинации?..

– Лорд?

Вот так, Лисандра, правильно. Всегда начинай с самых тупых вопросов, чтобы твою протекающую крышу не сразу заметили и не определили к целителям. Впрочем, в медотсеке было не так уж плохо – тихо, светло, никаких девиц, и даже о собственных бедах удалось подзабыть. Или тому виной прорва успокаивающих зелий?

Точно. Иначе никак не объяснить, отчего я так туплю и не понимаю, что происходит.

– Лорд, – отозвалась девица как ни в чём не бывало. – В данном, случае – Сангстер. Пока Найтстары и Блэквуды прохлаждаются без детишек, он у нас сейчас самый умный, благородный и взрослый. Тебя что, Дики не просветил?

Я вновь коротко мотнула головой. Дики молчуном не назвать, однако сейчас я вдруг поняла, что весь его трёп был абсолютно бессодержательным. Природа, погода, сомнительные комплименты и ещё более сомнительные матримониальные планы. И ничего, абсолютно ничего важного.

Нет, сообразить-то я сообразила – чернокнижники действительно присматривают за первачками, не верить Стефу мне резона не было. Однако и не подозревала, что то было распоряжение Тибериуса, которое мои соратники по факультету отчего-то охотно исполняют. Если участие Дика ещё можно понять – Фарли и Сангстеры дружат уж несколько веков, – то вот добровольное согласие на службу сторожа от этой девицы представить трудно.

Свой страх. Вот что я не могу объяснить себе при взгляде на знакомую незнакомку. Она опасна, я чувствую это. Ощущаю кожей и прямо-таки непреодолимо хочу либо сбежать от неё подальше, либо поджечь, как тот камень…

Либо сдружиться. Потому как иметь во врагах потомственного демонолога поостереглись бы Сангстеры и Блэквуды вместе взятые.

Тёмные глаза, тёмные волосы, грозная стать… и татуировка в виде змеи, выглядывающая из-под рукава жакета. Татуировка двигалась, скалила пасть и даже шипела, словно норовя соскользнуть с чужого предплечья и впиться мне в шею.

– Насмотрелась? – вновь хмыкнула девушка, очевидно, приметив мое замешательство. – Узнала?

– Прочитала вообще-то, – отозвалась я не без сарказма. – Ты Октавия Кейн. У тебя на бирке написано.

В незапамятные времена Кейны были вполне себе Блэквудами – до сих пор сохранили ту же масть, характерную внешность и паршивый характер. Нет, сговорчивых ребят среди тёмных вообще не водится, уж это я успела уяснить, в том числе на своём примере, хотя тёмной-то была всего два дня. Но Блэквуды, а впоследствии и Кейны, которых из тех самых Блэквудов выгнали за «связь мерзейшую и всем богам противную со всякой нелюдью», по паскудству превосходили всех. Под «нелюдью» в данном случае понимались не абы кто, а самые настоящие демоны Пекла. И даже по меркам тёмных, известных своей непритязательностью в постельных делах, это было нечто из ряда вон выходящее. Все знают, что Найтстары путались с фейри; Сангстерам приписывали связи с вампирами; Блэквудам… да тоже что только не приписывали. Однако же у большинства «наичистокровнейших» хватило ума пресечь все сплетни, сжечь пергаменты и гобелены, а особо болтливых извести под корень. Болтать-то болтают до сих пор, но доказательств нет, а по бальным залам да гостиным чего только не треплют.

Кейнам ума не хватило. Свое происхождение они не просто не скрывали – гордились. Да и скрыть такое, честно сказать, трудновато. Если простому демонологу, чтобы призвать какую-нибудь жуть, требуются пентаграммы, гексаграммы и прочие выкидыши прикладной геометрии, куча свечей, да не каких-нибудь, а специально заклятых, и хитровымудренный ритуал, Кейнам достаточно просто позвать. Щелкнуть пальцами, окликнуть… в общем, прилагать особые усилия для своей магии им ни к чему. Что уж там, поговаривают, их фамильяры – те же демоны из Пекла. И глядя на нарисованную змею, ползущую по руке Октавии, я в это охотно верю.

– Ну вот и познакомились, – с кривой усмешкой отозвалась она и снова зашагала по коридору. – Шевели туфельками, принцесса. Если мы с Крайтом останемся без завтрака, разрешу ему сожрать тебя.

Ну просто замечательно. Татуировка ещё и не татуировка вовсе, а самая настоящая змеюка. Прелестная компания, чудесные сокурсники.

Одна мысль не давала покоя. Октавия Кейн не просто дочь своего проклятого рода. Последняя дочь, единственный ребёнок. Отец, помнится, напился на радостях, когда узнал, что все проклятые твари убиты каким-то смельчаком, и сильно сокрушался, что Кейны не сгинули окончательно. Теперь эта мысль осела горечью на языке – я тогда была маленькой, очень боялась «проклятых тварей» и расстраивалась вместе с папой.

– Как тебя выпустили из дома? – ляпнула я первое, что пришло на ум. – Ты же…

– За дом испугались, вот и выпустили, – хмыкнула Октавия. Неохотно, но всё же повернула голову ко мне. – И охраняли потом три года, пока не поняли, что я и сама могу охранять кого угодно. Хоть её величество. Ещё вопросы?

Я мотнула головой, а затем, не удержавшись, всё же спросила:

– А меня тоже будут… ну… три года охранять?

– Тебя, красотуля, если понадобится, и все шесть охранять будут.

– Почему?

– Потому что, – отрезала Октавия. Как будто это всё объясняло! Но, видя моё явно недовольно лицо, она сжалилась. – Меньше знаешь – крепче спишь, слышала такую фразочку? Обратись к Таю. Захочет – расскажет.

– А если не захочет?

– Пригрози поджечь – чай не камень, не сдюжит, – пожала плечами она. Но на мгновение всё же улыбнулась. – Пошли уже, а то впрямь всё сожрут, оглоеды.

И мы пошли. По коридорам, светлым и пустым – очевидно, все и впрямь уже в столовой, вовсю уничтожают завтрак. Ну или хотя бы прогуливаются по территории Академии – погода сегодня солнечная.

Далеко, правда, не ушли. В тот момент, когда я уже ощутила запахи столовой, даже уловила тонкий аромат любимых шоколадных пирожных, дорогу нам вдруг перерезал Роберт. Надо же, а я ведь о нём даже не вспоминала до этой минуты…

Удивительные вещи с мозгами творит тёмная магия.

– Лисандра! – окликнул он меня, поспешил к нам.

 Куда там. Октавия ловким движением задвинула меня себе за спину, вытащила из кармана брюк руку. А змея уже и не нарисованная вовсе а самая настоящая – шипит, переливается чешуёй, скалит клыки, с которых капает яд…

– Шел бы ты отсюда, Лайтнинг, – проговорила Октавия. – Видит Царица, я нынче не в духе.

– Если кому и стоит отсюда… – он покосился на меня и бранное слово всё же проглотил, – идти, то тебе, Кейн.

– Серьёзно?

– Вполне.

Вокруг Роберта угрожающе заплясал вихрь огоньков, отчего я вздрогнула – драки не хотелось, а как встрять в стычку между стражем и демонологом, я представления не имею.

Змея соскользнула с руки Кейн, подозрительно увеличилась в размерах, отчего стала напоминать не гадюку, а чуть ли не василиска. Раскрыла вовсе не гадючий капюшон…

«Ему конец», – подумалось мне. Странно так подумалось. Отстраненно.

– Убери, – велела Октавия.

От её тона и мне тут же захотелось убрать что-нибудь. Себя, например, и как можно дальше.

– Леди Кейн, прошу, не нужно, он просто хочет поговорить, – с трудом заставив себя отмереть, проговорила я.

– Леди? – удивлённо уставился на меня Роберт, скривившись при этом так, будто перед ним сейчас не две девушки, а какие-нибудь саламандры. – Помилуй, Лили, ты слишком добра. Вот это чудище – леди? Да как бы не так!

– За языком следи, Лайтнинг, – огрызнулась Октавия, а её змея зашипела. – Я тебе не неженка Фарли и не чистоплюй Сангстер. С дороги.

– Ты – Кейн, – выплюнул Роберт. – Тронешь меня, и даже на тюрьму можешь не рассчитывать.

– Это если твой труп найдут.

– Достаточно! – выкрикнула я с неожиданным металлом в голосе – на секунду показалось, даже стёкла в окнах задребезжали. Или не показалось? Оба спорщика вздрогнули и вытаращились на меня, отчего я смутилась и робко прибавила: – Леди Кейн, прошу, позвольте нам поговорить. Я не задержу вас надолго, обещаю.

Октавия странно прищурилась, задумалась, а потом всё же убрала свою змею. Я даже выдохнула – змей я не боюсь, но обычных, а не тех, которыми повелевают демонологи.

– Пять минут, – наконец отозвалась она. Махнула рукой в сторону укромного местечка между колоннами, которое успела приметить и я. – Время пошло.

– Ну и стерва, – возмутился Роберт, едва мы отошли подальше. – Чего ты с ней любезничаешь? Она же Кейн!

– Я стараюсь быть любезной со всеми, Роберт, – вне зависимости от фамилии собеседника, – сказала как отрезала. Может, я ему больше и не невеста, но осадить одной фразой по-прежнему могу. – Лэндон Гилберт и твоя сестричка не в счёт, они и святого рыцаря из себя выведут.

– Фарли, Гилберт, теперь вот Кейн. Хорошенькие знакомства, – пробормотал Роберт, но уже без прежнего запала. – Ладно, хоть Моргран туда-сюда… Где твоё кольцо?

А, вот он зачем явился. Как я раньше не сообразила?

Сунула руку в карман форменного жакета и достала оттуда кольцо, которое больше не желала носить – просто потому, что оно мне не принадлежит. А я больше не принадлежу Роберту. И почему-то эта мысль вызывает больше облегчения, чем печали.

Роберт взял кольцо и, к моему изумлению, решительно нацепил его обратно мне на палец.

– Чтоб больше не снимала, ясно? – стиснув мои руки в своих, заявил он горячо и как-то даже зло. – Оно твоё, и я тоже твой. Мои чувства к тебе не изменились, Лили.

Впервые за минувшие сутки я почувствовала что-то… нет, много всего и сразу. Нежность и щемящую тоску, радость и изумление. Неужели он по-прежнему хочет быть со мной? Неужели готов любить меня и такой?

Пару секунд я себе, конечно, помечтать позволила. А потом безжалостно выкинула прочь из головы все фантазии о нас с Робертом, стоящих против всего мира.

– Я изменилась, Роб, – выдохнула с сожалением. – Всего два дня прошло, а я уже себя не узнаю. Ни изнутри, ни снаружи.

– Ты стала ещё красивее, если это только возможно.

Он склонился ко мне, явно намереваясь поцеловать – и на сей раз я по-настоящему хотела, чтобы меня поцеловали, приласкали, обняли… отогрели. Хотела. Но не позволила.

– Какая разница, что ты чувствуешь, Роб? – гневно бросила я, упёршись ладонями в его широкую грудь. – Твой отец никогда не позволит нам пожениться. Уверена, он уже нашёл тебе новую невесту без сомнительных сюрпризов в виде некромантского дара…

– Да пусть катится в Пекло вместе с ней!

– Смелые слова, но вряд ли ты рискнёшь сказать это ему в лицо.

– Чтоб меня, Лили, именно это я и сделал! Не веришь, да?..

О, в это как раз верю. Мой неудавшийся женишок, как и всякий огненный маг, обладает норовом кипящего чайника.

– Не надо, Роб, – попросила я ласково, смягчённая его решимостью, и на сей раз сама взяла его за руку. – Ты можешь говорить что угодно, да только это ничего не изменит. Найди себе порядочную светлую девушку, которая будет тебя достойна, а меня оставь в покое, ясно? Я не для тебя.

Попыталась было откланяться и уйти, сочтя разговор оконченным. Но мне не дали.

– Я уже нашёл себе девушку, другой мне не надо, – выдохнул Роберт, до боли стиснув мои плечи. Воздух вокруг него опасно раскалился, а в синих глазах заплясали искры пламени. Признаться честно, я боялась шевельнуться. – Ты моя, Лили, моя и ничья больше. Я не отпущу тебя. Не уйдёшь. Не позволю…

Да что он о себе воображает?! Неожиданно взъярившись, я сделала то, о чём раньше и помыслить не могла – влепила Роберту такую пощёчину, что он пошатнулся. И руки убрал, слава звёздам.

– Ты сделал мне больно, – холодно отчеканила я, глядя в его до смешного ошеломлённое лицо. – Приди в себя, Роберт. Продолжать разговор в таком тоне мы не будем – ни сейчас, ни когда-либо ещё.

И, смерив его крайне возмущённым взглядом – на плечах синяки ведь останутся, как пить дать! – решительной походкой направилась к откровенно веселящейся Октавии. Сильно наивно будет надеяться, что она нас не слышала? Ну да.

– Прошу меня простить, леди Кейн, – произнесла ровно, хотя внутри по-прежнему всё бурлило от злости. – Я не хотела устраивать сцену.

– Хотела, – возразила она и кривовато улыбнулась. – И устроила. Молодец, принцесса. Пошли уже, пока твой женишок обтекает.

И мы пошли. Снова. Роберт остался где-то позади и не спешил меня догонять, я же вяло теребила в кармане пиджака кольцо, которое вновь сняла. Красивое, роскошное, должно быть, реликвия дома Лайтнинг… Интересно, наймёт ли лорд Ричард заклинателя, чтобы проверить колечко на проклятия? Наймёт, скорее всего. Каждому светлому известно, что принимать подарочки от некромантов – затея гиблая.

– Сеймур, – окликнула вдруг Октавия, остановившись прямо у дверей столовой. Повела пальцами, и я ощутила, как над нами повисла заглушка.

– Да?

– Обидит кто по зиме, вздумаешь проклясть в отместку – сначала зови меня, поняла?

– Зачем? – непонимающе уставилась на неё.

– Земля мёрзлая, могилку копать трудно, – с легким и совершенно неискренним смешком отозвалась она. – А я про трупы не шутила.

– Но я не понимаю…

– Поймёшь. Всё, теперь жрать, – она первой толкнула дверь, быстро огляделась и, уцепив меня за локоть, втащила внутрь уже знакомого зала. – Вон твоя свита, принцесска. Иди, одаривай королевским благоволением!

Старательно игнорируя хмуро-пристальный взгляд Тибериуса Сангстера – денег я ему должна, что ли? – отправилась на линию раздачи и, нагрузив поднос, села за полупустой стол рядом с новыми знакомыми. Которых сегодня было трое.

– Чем обязаны такой чести, Лэндон? – вздёрнув бровь, изумилась я. – Вчера ты не особо рвался потусоваться с неудачниками.

– Решил заняться благотворительностью, – протянул Гилберт и отсалютовал мне пузатой кружкой, словно держал в руках как минимум фужер с мелантским золотым вином. – Ладно тебе, Лили, не дуйся. Прости, был неправ, для светлой клуши ты очень даже ничего…

– Гилберт, ты же не подкатываешь ко мне, правда? – искренне ужаснулась я. – Если да, то у тебя это выходит ещё хуже, чем извиняться.

– Да упаси Царица! – столь же искренне вознегодовал Лэндон. – Это как с родной сестрой лизаться! Ты себя в зеркале видела?

– Видела, – я нахмурилась, вертя в руке вилку. – Хочешь мне ещё что-то сказать?

– Хочу, – ответил он неожиданно серьёзно. – Но не здесь. Позже.

– Ты как, в порядке? – спросила Мира, обеспокоенно разглядывая меня. – Мы вчера ходили тебя навестить, – Стеф кивнул в подтверждение её слов, – но нас не пустили. Сказали, ты спишь.

– Да, я проспала большую часть времени, – с улыбкой кивнула я. – Но всё равно спасибо. О, и я опять не знаю расписания.

– Сегодня, мисс зубрила, твоя любимая энергофизика, – фыркнул Гилберт, кромсая ножом стопку блинчиков, щедро сдобренных маслом и клубничным сиропом. – А потом начерталка. После обеда – профильные, но мы трое гуляем, пока Десмонд сидит чахнет у Гримвард на кафедре.

– Ты всегда такой засранец? – нежно осведомилась Мира, смерив его далёким от восторга взглядом. – Вопрос риторический, если что. Ответ у тебя на лбу написан.

– Как же, на лбу. Нечего мне в голову лазить!

– Ой, да там небось смотреть не на что.

– Я бы не рискнула проверять, – усмехнулась я. – Уймись, Лэндон, сам же первый начал. Почему гуляем-то?

– У этого оленя Мэддокса какие-то срочные дела. Поди боится, что ты ему круп подпалишь. Я бы на его месте бежал за Рассветное море, скучать никто не будет.

Я покачала головой и отправила в рот ломтик сочной ветчины. Обижаться на Лэндона глупо – он и впрямь засранец, характер у него такой. Но вроде бы не сволочь – помог же вчера? Пусть даже и имея на это свои причины. В бескорыстие тёмного мага по фамилии Гилберт как-то не особо верится.

Сегодня мы снова очутились в поточной аудитории под номером четыре, уже привычно сели на ближайшие к входу места. Краем глаза заметила, что другие тёмные следуют нашему примеру. «Смотрите-ка, мы ввели новую моду!» – тут же протянул ехидный Лэндон.

Энергофизика и начерталка в расписании почти всегда стоят рядом, к этому мы все ещё со школы привыкли. Первый предмет нужен для расчёта выходных мощностей заклинаний с учётом всевозможных констант и переменных величин. Второй – для графической записи заклинаний при помощи основных рунических алфавитов. Звучит проще, чем первое, но на деле почти то же самое: здесь также есть множество правил, свойств и теорем, которые всегда необходимо держать в голове. Кроме того, каждой руне соответствует свой жест и своё магическое плетение.

Мне оба предмета очень нравились ещё со времён средней школы: всё логично, разложено по полочкам, подчиняется определённым правилам. Много чего надо держать в уме, но мне было несложно – я прилежная, быстро схватываю, да и на память никогда не жаловалась.

Энергофизику вела магистр-нейтрал, на удивление молодая девушка, рыжеволосая и смешливая. Из магистра Трюдо она довольно споро и охотно превратилась в мисс Селин, а явная любовь к своему предмету в ней сочеталась с удивительным талантом подать и разъяснить материал так, что усвоит даже самый нерадивый студент. Объясняла она доходчиво, с примерами, при этом не нагружая нудной теорией – формула, краткое пояснение, пример вычисления и бонусом какой-нибудь весёлый случай из практики. Однокурсники явно прониклись, я же и вовсе была на седьмом небе от счастья, даром что ничего нового пока не узнала – сегодняшний день мисс Селин отвела под повторение пройденного.

В общем, час пролетел незаметно, а получасовой перерыв – без происшествий. Бекки с её подпевалами злобно косились на нас, но не подходили. Уж не знаю, то ли им надоело меня задирать, то ли какую гадость задумали. Или же просто Лэндона испугались. По крайней мере, сам Лэндон был железно убеждён в последнем.

– Драные кошки, – припечатал он, смешно скосившись одним глазом на Бекки и её подружек.

– Не обижай кошек, – фыркнула Мира. – Они красивые, умные и изящные. А тут… Ни ума, ни красоты, только спесь.

– Одним словом, светлые, – Лэндон скривился, а затем вдруг в манерном жесте сложил руки на груди и заверещал тонким противным голосом: – Ах, леди Лори, как вам моё платье! Ах, леди Бяка, этот зеленый так вам к лицу, и даже цвет один в один!

– Он вчера в столовке с ними сцепился, – пояснил Стеф, когда мы кое-как отсмеялись. – Светлым дурочкам пришлось несладко, а прозвище «долбанутая Бекки» ушло в массы… Под конец их старосты разнимали. Жаль, ты не застала эпохальное сражение.

Я невольно прониклась к Лэндону симпатией. Видят звёзды, он мне гораздо больше нравится, когда задирает не меня, а моих бывших подружек! Жалко последних не было ничуть: их сложно назвать беспомощными и невинными овечками.

Едва перерыв подошёл к концу, в аудиторию стремительным шагом вошла женщина средних лет. Куратор заклинателей, если не ошибаюсь. Как и магистр Гримвард, она предпочитала брючные костюмы, но, в отличие от куратора менталистов, даже в таком эпатажном наряде выглядела скучно и непривлекательно. Хотя костюм явно недешёвый, пошитый на заказ, и сама женщина довольно симпатичная – высокая, стройная, хороша с лица. Густые каштановые волосы стянуты в такой тугой узел, что и смотреть больно; тонкие, слегка тронутые помадой губы неодобрительно поджаты, а светлые глаза смотрят пронзительно и сурово.

– Доброго дня, господа студенты, – говорила она тоже не слишком приятно, как-то резковато и… напыщенно, что ли. – Даниэлла Чейз, магистр кафедры заклинательства. Вы обращаетесь ко мне «магистр Чейз» и никак иначе: я, в отличие от своих коллег, не поощряю панибратства.

Да можно подумать, кому-то придёт в голову назвать её «мисс Даниэлла». И дело тут не в панибратстве, просто эта тётка, по-другому не скажешь, явно не любимица студентов. Сложно снискать чьи-либо симпатии, когда всё время так и норовишь напомнить окружающим, что ты целый магистр и кучке вчерашних школьников совсем не ровня. Высокомерие ещё никого не украсило.

Ладно, я же не дружить с ней пришла, а учиться рунологии. Может, она преподаватель хороший?

Ну, по крайней мере неплохой, если судить вводной лекции, также посвящённой повторению школьной программы. Сухо, в сравнении с мисс Селин – скучновато, но всё-таки не слишком нудно и строго по делу.

Затем на нас свалилась «небольшая контрольная работа», и я окончательно убедилась – мисс Чейз среди учащихся не в почёте. (Лэндон явно уже раздумывает, как бы половчее подбросить пару фунтов грифоньего дерьма ей в кабинет.) Хотя проверка без малого трёх сотен работ за двадцать минут – это, конечно, впечатляет.

– Я крайне разочарована, господа, – заявила она, едва листки с контрольными разлетелись по адресатам. И физиономию состроила такую, словно мы на тех листках костерили её родню до седьмого колена. – Судя по всему, нам предстоит очень много работы. Столь вопиющего пренебрежения к своему предмету я терпеть не намерена.

Поправочка – учащиеся её наверняка просто ненавидят. И я охотно примкнула к их рядам, едва увидела свою контрольную, исчёрканную алыми чернилами. Судя по злобному бубнежу со всех сторон, досталось не только мне, но… но…

У всех людей есть недостатки. И, наверное, тёмная магия вытаскивает их наружу. Я и в прежние времена была упрямой, настойчивой и несколько тщеславной, однако сейчас и мысли не возникло промолчать, смириться с несправедливой оценкой.

– Что это значит? – выпалила я, не особо трудясь понизить голос. – Я всё сделала правильно!

– В самом деле, мисс Сеймур? – ледяным тоном осведомилась Чейз, стянув губы в нитку. – Вы меня не услышали, когда я говорила о важности соблюдения порядка во всём, включая даже простейшие рунные цепочки? Очевидно, ваш предыдущий учитель дал вам излишне завышенное преставление о ваших способностях, однако спешу огорчить – вы не магистр, чтобы переиначивать и сокращать классическую запись.

– Мне и не нужно быть магистром! Константы на своих местах, заклинание стабильное, полностью рабочее, а остальное, согласно шести принципам Хэнлона, остаётся на…

– Принципы Хэнлона мы обсудим в конце второго курса, мисс Сеймур, – отрезала Чейз, уперев руки в бока. – А пока знайте своё место. Вы первокурсница, извольте подчиняться общим требованиям.

– Но это же абсурдные требования! – воскликнула я. И, к немалому удовлетворению, услышала согласное бормотание со всех сторон.

И тут Бекки, разумеется, стерпеть не смогла.

– Наша мисс Зубрила села в лужу, какая жалость…

– Смотри, как бы самой лужу не наделать, грёбаная ты сука! – рявкнула я, вскочив со стула и не помня себя от бешенства. Перед глазами аж цветные пятна засверкали, а руки затряслись. – Немоты тебе, значит, было мало?! Да гори ты!..

Лэндон, довольно присвистнувший на первой части фразы, резко подорвался и зажал мне рот ладонью.

– Тихо, тихо, Лили, не надо «гори», прошу, – забормотал он, точно силясь успокоить взбешённую кошку, – она ж не камень, за неё нам та-ак влетит! Свидетелей, опять же, куча…

– Достаточно, мистер Гилберт, – произнесла магистр Чейз дрожащим от ярости голосом. – А вы, мисс, идите и обсудите ваше отвратительное поведение с архимагистром…

– Непременно обсужу, – уверила я, отпихнув Лэндона и закинув сумку на плечо, – чем преподаватель отличен от бешеной тётки с комплексом богини.

– Да как вы смеете?! Думаете, подобное хамство вам сойдёт с рук?

– Нет, но что ещё мне терять? – огрызнулась я, чуть не бегом идя к выходу. – А вам желаю провалиться на этом самом месте!