Читать книгу Папа для юного дракона - Александра Гусарова - Страница 5

У Графини Розенталь были ровно сутки на то, чтобы принять окончательное решение. Она особо не ждала рекомендательных писем, которые Гольденброук обещал ей принести. Понятно, что герцогу достаточно обратиться к парочке друзей, рассказать о простодушной дурочке-графине, и они напишут все, что угодно. Это было неприятно. Но в ее жизни за последние три года произошло столько неприятностей, что она научилась не обращать на них внимание. Тем более что эти письма сама же и потребовала.

Поэтому женщина сутра собралась, нарядила Вереса в праздничный костюмчик и на вопрос:

– Мама, бду? – ответила утвердительно. Этим странным словом малыш обозначал выход на улицу.

Брин заранее получил приказ подготовить бричку. Но сегодня на его услуги в качестве кучера Марьяна не рассчитывала. Он ее уже однажды подвел, а теперь от орбургского общества скрывать было нечего. Она сама управлялась с лошадью. И решила, что пусть общество принимает этот факт как хочет, ей уже все равно.

– Леди, а может все-таки я? – конюх виновато теребил шапку, не смея поднять глаз на хозяйку. В трезвом виде у него сохранились зачатки совести. Она на него не сердилась, принимая таким как он есть. Только все же решила его участь не облегчать. Пусть немного помучается.

– Брин, я уже давно не маленькая девочка и лошадью управляюсь не хуже тебя, – пожала она печами. – И сегодня не вижу смысла соблюдать какие-то условности. Так что занимайся делом. Лучше стойло подлатай. Совсем ворота прохудились. Скоро Звездочка пойдет гулять, когда ей заблагорассудится, а не когда нам с тобой будет нужно.

Конюх тяжело вздохнул, подобрал валявшуюся рядом с конюшней бесхозную доску, а Марьяна хлестнула вожжами и направила лошадь в сторону дома Шмоловичей.

Именно в этом рассаднике сплетен и слухов она решила выловить информацию о своем потенциальном управляющем.

Мадам Шмолович принимала гостей с раннего утра, чтобы поддержать свое реномэ хозяйки лучшего светского салона. Простое слово «репутация» Сару не устраивало. Она любила использовать словечки, которые где-то слышала краем уха и которые не были в ходу у широкой публики. И благодаря этому реномэ, Марьяна в десять утра прибыла в дом полный гостей.

– О, графиня, какой приятный сюрприз! – она встретила гостью у ворот особняка, как раз в этот миг провожая кого-то из уже уходивших. Для мадам это был действительно сюрприз, и действительно приятный. Отсутствие денег у Розенталь никого не волновали. Она же в любой миг могла выскочит замуж за денежный мешок. Миловидная внешность и титул этому способствовали. Говорили, что барон Вишлес с радостью готов на ней жениться, не смотря на наличие сына. – Я рада, что вам у нас понравилось, и вы решили нанести еще один визит! О, и очаровательный малыш с вами? Но сегодня няньки у нас нет. Не заскучает ли он?

Шмолович еще не придумал, как реагировать на присутствие ребенка. И сейчас соображала на ходу. Обычно дамы детей с собой не приводили. Это было как бы негласное правило. Но для леди с высоким титулом все же решили сделать исключение. И она продолжила свой монолог, вышагивая рядом с гостьей:

– Но если сынуля будет вам мешать, я могу попросить личную горничную за ним присмотреть!

– Благодарю, мадам! – кивнула в ответ Марьяна. – Но, во-первых, я не на долго. А во-вторых, Верес привык везде меня сопровождать и мешать не будет.

– Совсем как моя Берточка! – Шмолович согласно закивала, тряся своими кудельками из волос. Берточкой звали болонку мадам, которую она везде с собой таскала. Первым порывом Марьяны был обидеться на столь нелестное сравнение. А затем она передумала, руководствуясь принципом, что не стоит обижаться на недалеких женщин. Они твоей обиды не поймут. Зато получилось совсем по-гольденброуковски. Это он любил считать и загибать пальцы, начиная, почему-то, с указательного. Когда простые люди первым делом загибали большой.

Графиня подхватила сына на руки и решительно шагнула в прохладный холл дома Шмоловичей. Ей очень хотелось верить, что здесь она найдет всю необходимую информацию.

Дамы, сидевшие в просторном холле, разом повернули голову в сторону дверей. Обычно они (головы) тут же возвращались обратно, но сегодня задержались, пытаясь удовлетворить свое любопытство: зачем сюда пожаловала столь высокопоставленная особа?

Никого не интересовало тяжелое материально положение графини. А тот факт, что она сама правила лошадью, списывали на ее некоторую эксцентричность. Тем более она успела удивить общество, родив этого милого рыжеволосого карапуза, который сейчас вышагивал рядом с ней, держась за мамин палец, и с любопытством разглядывая незнакомых тётей.

– Марьяна, вы же позволите вас так называть? – Сара Шмолович семенила рядом, стараясь успеть за широким шагом графини. Работающая леди напрочь растеряла мелкий шаг светских львиц. – Позвольте предложить вам чай? А малышу мы можем подать стакан молока. Он молоко пьет?

Получив утвердительный ответ, гостью усадили за один стол со старухой Ардон и длинноносой Принст. Она обрадовалась, так как Регина ей нравилась, а Принст выдавала столько сплетен за одну минуту, что в этих мутных водах можно было выловить что-то стоящее и похожее на правду.

– Здравствуйте! – поприветствовала знакомых женщин Марьяна, усаживаясь рядом и пристраивая сына на свободный стул. Держать на коленях пьющего молоко Вереса она не рискнула. В молоке могли оказаться и колени, и платье, не говоря уже про ребенка.

– Доброе утро! – Принст чопорно сложила губы. Зато Ардон искренне ей обрадовалась:

– А Гольденброук сегодня придет? – неожиданно спросила старуха. Она ничего такого не имела в виду, просто прикидывала, каким образом можно выиграть золотой. С постоянных посетительниц салона монету было не вытрясти, с Марьяны тем более.

А Марьяна, не подумав, ответила:

– Точно нет! Он сегодня уехал домой. Будет только завтра.

Лицо Регины расплылось в улыбке. Слова молодой женщины обозначали то, что эти двое продолжили общение. А она желал им обоим счастья. А вот брови Принст взметнулись вверх:

– Вы с Аланом на столь короткой ноге, что в курсе его дел?

– Что вы, нет, – тут же смутилась графиня и порозовела. – Просто у нас с ним завтра деловая встреча.

– Странно, герцог поехал так далеко, аж до самого Тарингоффа, чтобы вернуться за один день обратно! – проворчала Принст.

«Ага, вот и первая рыбка!» – обрадовалась Марьяна. Получалось, что Гольденброук родом из этой таинственной горной страны. Чужаков туда не пускали, да и жители обычно не выезжали за её пределы. Странно, что он живет в Орбурге. Цель визита начинала оправдываться.

– Мало ли какое срочное дело у него может быть! – глаза Ардон хитро блеснули. – Документы какие забрать или перстень родовой, например.

– Родовой перстень? – округлила глаза Принст. – Да он десять лет не женился и еще столько же не женится. Говорят, что в его жизни произошла трагедия, и он дал обет безбрачия. Да и с финансами у него все хорошо, жену с приданым искать не обязательно.

Биография Алана вырисовывалась очень интересная. Так можно и поверить, что он действительно хочет податься в управляющие от скуки.

– А здесь он где живет? Или останавливается в гостиницах? – графин рискнула задать наводящий вопрос, радуясь. Как она удачно присела за их столик.

Тут им принесли чай и молоко для юного графа. Верес поднял свои синие глазенки и поинтересовался у мамы:

– Потянька?

Произведя накануне сложные вычисления, большую мысленную работу и методом проб и ошибок леди Розенталь удалось выяснить, что « потянька» – это сметана, очень сильно любимая ребенком. Она погладила мальчика по рыжим кудряшкам и покачала головой:

– Нет, дорогой мой, это молочко. Пей!

Верес горестно вздохнул, что его ожидания не оправдались, и начал пить, стараясь не разлить содержимое стакана. На счастье мамы все осталось чистым.

– Какой милый малыш! – умилилась Ардон. – Только говорит пока лишь с переводчиком. Хотя, мои такими же были.

– У тебя дети есть? – ахнула Принст, смешно сморщив свой птичий нос. И к Марьяниному сожалению, беседа потекла в другом русле. Она еще немного посидела и засобиралась домой. Сын устал сидеть за столом, несмотря на листочек и карандаши, взятые с собой, и уже хотел побегать. Но отпускать его в салоне Шмолович было слишком рискованно. Баронесса расставила на всех горизонтальных поверхностях всевозможные статуэтки и вазочки, протираемые ежедневно многочисленной прислугой от пыли. А ребенок находился как раз в том возрасте, когда любят скидывать все на пол и смотреть, как вещи планируют вниз. А если бьются, это вообще куча восторгов и виноватые глазки на мамину ругань. Только эти глазки вряд ли годятся на компенсацию ущерба хозяйке дома.

Графиня начала прощаться. А старуха неожиданно встала и, тяжело опираясь на клюку, сказала:

– Пойдем, я тебя провожу до дверей! – чем вызвала удивление молодой женщины. Уже у выходя на улицу, Регина усмехнулась и сказала:

– Я поняла, за какой информацией ты приходила. Слишком легко эмоции считываются на твоем лице. Так вот, у него шикарное поместье в пригороде Орбурга, которое работает как часы. Он богат, родственников в столице не имеет и ему около сорока лет.

Марьяна покраснела второй раз за утро, но подумав, все же спросила:

– А что за трагедия, о которой все говорят, с ним произошла?

– Я точно не знаю, но краем уха слышала, что у него погибла вся семья. Именно тогда он поседел. А то, что он любит всех женщин подряд, ты девочка не верь. Это лишь маска, за которой он прячет свою трагедию. Или, возможно, пытается таким образом компенсировать уродство. – старуха хитро подмигнула, похлопала графиню по плечу и погладила Вереса по голове. Малыш удивленно посмотрела на «бабушку», но не заплакал.

Визит прошел даже лучше, чем Марьяна рассчитывала. Она сделал главный вывод: с Аланом Гольденброуком можно и нужно сотрудничать, несмотря на море тайн и загадок.

Ровно в назначенное время герцог Гольденброук появился на пороге дома Розенталей.

– Доброе утро! – мужчина отвесил легкий поклон, не спрашивая разрешения прошел в комнату и водрузил на стол темно-коричневую папу с документами. – Вот, как и обещал, привез рекомендательные письма!

С этими словами он порылся в бумагах и достал три гербовых листочка и передал их будущей хозяйке. То, что она его возьмет, Алан не сомневался. Слишком плохи были дела в графстве, чтобы отказываться от квалифицированной помощи. Марьяна приняла письма и с любопытством развернула первое:

Рекомендую герцога Алана Гльденброука Тарингоффского как лучшего управляющего на всем материке Он наделен уникальными качествами порядочности, добросовестности и прекрасным математическим складом ума, что позволяет производить стратегическое планирование будущих работ.

Дальше все было в том же духе на весь лист с обеих сторон. А внизу стояла размашиста подпись с расшифровкой: Герцог Алан Гольденброук Тарингоффский.

– Вы дали рекомендательное письмо самому себе? – женские брови удивленно взметнулись вверх.

– Да, – он утвердительно кивнул. – Скажите, разве может быть кто-то, кто лучше знает человека, чем он сам?

Марьяна улыбнулась. Ее порадовал факт того, что он не пошел к знакомым за липовыми документами. Это было честнее и порядочнее. Хотя, два других письма она еще не изучила.

– Надеюсь, остальное написано кем-то другим, ваша светлость, или тоже результат вашего творчества? – уточнила она с ухмылкой.

– Обижаете, графиня, – седая голова отрицательно качнулась. – Я же знаком с правилами делопроизводства и работодательства. И отдаю себе отчет в том, что письма должны быть от трех независимых людей.

Она не стала уточнять, что не просто людей, а работодателей. Только в данный момент Марьяна уже решила, что возьмет его с испытательным сроком. Для солидности. И развернула второй лист, машинально скосив глаза на подпись. Почерк был корявый, человека явно не учили чистописанию в аристократической школе. Да и написанное это подтвердило:

Базиль Перст, конюх его светлости герцога Голденброука Тарингоффского.

Конюх, естественно, хвалил своего хозяина, отмечая море положительных качеств Алана. Графиня ничего не сказала, прочитав послание, а лишь приподняла вопросительно бровь.