Читать книгу Спасти дракона - Александра Гусарова - Страница 7

Храм был очень старым и маленьким, но в нем присутствовало очарование старого намоленного места. Казалось, что запахом из смеси  ладана и воска пронизано все вокруг. И даже ты, выходя на улицу, будешь пахнуть этим удивительным ароматом.

Эванжджелина осторожно, придерживая длинную юбку поднялась по скрипучим ступеням. Даже просто мысль, чтобы пойти в храм в брюках была крамольной. Старый священник отец Феодосий всегда говорил: «Негоже женщине показывать то место, откуда ноги растут. И мужчине бы не надо. Но пока наш мир агрессивный, приходится терпеть мужчин в штанах. А женщина – это оплот мира и спокойствия. Не разрушайте его!»

Поэтому и юбка была соответствующей длины. В Эханосбурге дамы ходили на службы в юбках до колен и в шляпках, закрепленных на одну булавку. В сельскую же церковь в таком виде идти было нельзя, когда тут знают всех по имени и крестили тебя голенькую, купая в чане с теплой водой, совсем еще крошку.

– Кто пришел в наш божий храм? – раздался теплый по-отечески голос священника, когда она притворила тяжелую дверь и застыла на пороге, привыкая к полумраку помещения.

– Отец Феодосий, это Эва Руи! – девушка подала голос, понимая, что мужчине в таком преклонном возрасте довольно сложно бегать в припрыжку по храму.

– А, Эвочка! Рад тебя видеть! Хорошо, что не забываешь старого духовника! – он подошел и двумя руками потряс ее протянутую ладонь, вместо того, чтобы благословить. Но потом опомнился и покрыл ладошку крестным знамением.

– Странно, я практически отсутствовала всего четыре с половиной года, а посмотришь по сторонам, словно не была пару десятков лет! – подумала девушка про себя. Она, конечно, приезжала к бабке на каникулы. Но там было вообще не до того. И уж точно не до храма.

– А что не на службу? Или дело какое у тебя? – глаза духовника лукаво блеснули.

– И он туда же! – усмехнулась она про себя. – Почему все так хотят меня замуж отдать? Словно женщина без мужа неполноценный член общества.

– Да, отец Феодосий, по делу! – озвучила она уже вслух цель своего визита. – Я бы очень хотела посмотреть на запись, которую внесли во время моего крещения.

– А что не так? – мохнатые брови священника удивленно вздернулись вверх.

– Да все так, святой отец! – девушка постаралась улыбнуться как можно мягче. – Просто вышло таким образом, что я не знаю имени своего отца. А сейчас вот устраиваюсь на работу в столице. Может, связи какие подходящие найду или помощь какую!

Такая версия в ее голове родилась только что. Но она вполне удовлетворила служителя церкви. Он лишь обреченно махнул рукой и сказал:

– Найдем, конечно, золотко. Сейчас найдем! Только я бы на твоем месте на тех родственников не рассчитывал, коли они столько лет твоей судьбой не интересовались.

Эвка, естественно, была с ним согласна. Но как еще объяснить свой внезапно пробудившийся интерес? Не объяснять же каждому встречному-поперечному, что бабуля просто все держала от нее в секрете.

Уточнив год рождения, отец Феодосий достал толстый талмуд с записями прошлых лет. Быстро пробежал по левой странице, где значились дата рождения и имя новорожденного, и перевел взгляд на правую страницу, на которой обычно записывали родителей.

– Святой Элмак, ничего не понимаю! – священник даже потряс головой, словно пытаясь прогнать наваждение.

– Что там такое? – Эва почувствовала, как взмокли ее ладони. – Меня нет в записях?

– Нет, ты-то есть, – он покачал головой, – а вот имя твоего отца скрыто.

С этими словами он ткнул пальцем в надпись, где первой строкой была записана «Финна Роберта Руи-». После тире должна значится, по идее, фамилия мужа. Но она была тщательно спрятана за толстым слоем краски. А строка «отец» не пустовала, что указывало бы на незаконнорожденность. Но она также была замалевана плотным слоем синих чернил.

– Вы это как-то можете объяснить? – девушка подняла глаза на священника. – Или может у вас в памяти есть имя моего отца?

– Увы, я тогда был слишком молод. Мне делать записи не дозволялось. Спросить же отца Феофана уже не представляется возможным. Он почил десять лет тому назад.

Эве ничего не оставалось, как поблагодарить расстроенного мужчину и вернуться обратно домой. Честно говоря, в ее душе поселилось подозрение, что бабуля приложила к испорченной надписи руку. Да вот зачем ей это было нужно, оставалось непонятным.

Когда она вернулась домой, старшая тира Руи возилась на кухне, желая побаловать внучку вкусненьким. Нос Эвы  уловил вкуснейшие ароматы еще на подходе к дому:

– У нас сегодня мясо в брусничном соусе? – она влетела с вопросом на кухню. Бабушка вопросительно приподняла бровь:

– А ты откуда знаешь? Я хотела сюрприз сделать. Нюх у тебя, как у сыскной собаки, – бабуля весело подмигнула. – И куда с утра бегала?

– Ты же сама рекомендовала в церковь сходить, девушка беззаботно пожала плечами, напрямую направляясь к плите и заглядывая под крышку кастрюли, в которой что-то аппетитно шкварчало.

– И? – в глазах бабушки не было ни кали сомнения или испуга. Она смотрела на внучку с любопытством. Теория о бабулином заговоре  пошатнулась, а затем отпала сама собой. Интуиция девушку обычно еще никогда не подводила.

– Представляешь, некто таинственный замазал данные моего отца и вторую фамилию мамы, – девушка старалась уловить хоть какие-то признаки на лице пожилой женщины. Но не увидела ничего, кроме удивления.

– Странно это все, – она покачала головой. – А что отец Федосий говорит?

– Ничего, он ссылается на отца Феофана. А с того, сама понимаешь, уже ничего и не спросить, – Эвка состроила огорченную гримасу.

– Единственное, что я помню, что в имени твоего отца присутствовало слово «золото». Но больше ничего конкретного сказать не могу, словно мою память кто-то подчистил, – бабушка очень искренне вздохнул. И внучка поняла, что склонна ей верить. Поэтому лишь удивилась:

– А разве можно «подчистить память»? – внучка подцепила большой кусок горячего мяса, подула на него и отправила в рот, наслаждаясь изысканным ароматом и богатым вкусом кушанья.

– Точно не знаю, но говорят, что раньше были сильные менталисты, которым это было под силу, – затем увидела, что делает внучка и скомандовала властным голосом:

– Хватит рассуждать о том, что нам не ведомо и мы не в силах изменить! Положи крышку на место и марш мыть руки.  Пора за стол!

Бабушка всегда оставалась бабушкой. И ее принципы были непоколебимы, не зависели от возраста внучки или других обстоятельств.

Позже, доев последний кусочек ароматного жаркого, женщины перешли к любимому ягодному чаю.

– Бабуль, вот скажи, что ты понимаешь под словом «подвиг»? – Эва решила уточнить еще один волнующий ее вопрос.

– Подвиг? – бабуля сегодня не уставала удивляться вопросам, которые ставила перед ней  внучка. – Наверное, это когда кто-то погибает во имя благой цели.

– Что, обязательно погибать? – Эвка испуганно округлила глаза, чуть не подвившись чаем.

– И откуда такие странные вопросы и не менее странная реакция?

Девушке пришлось рассказать об их с Мавкой приключении, правда, в усеченной версии, упустив то, что проникли в читальный зал они тайно.

– О, в такой интерпретации это может быть чем угодно! Я, например, считала, что вся моя жизнь с твоим дедом была подвигом! – рассмеялась старуха. – Только когда он погиб, поняла, что это были годы счастья.

– Бабушка, а ты была замужем? – изумилась девушка. Бабуля ни разу не упоминала его раньше. Поэтому у нее сложилось впечатление, что такого мужчины попросту не существовало.

– Ты посмела подумать, что твоя мать была незаконнорожденной? – возмутилась тира Руи. – Нет, я прожила в браке с моим Тилем целых десять лет.

– А какой была твоя девичья фамилия? – Эвка воодушевилась очередным приступом разговорчивости у бабушки. Но та помрачнела, сжала губы в тонкую линию и произнесла практически шепотом:

– Твоя бабушка, Эванджелина, имела большую глупость в молодости не присоединить фамилию мужа к своей. Мне казалось, что это сохранит мою независимость. А в итоге я сейчас даже не помню, каково было имя его рода. И зачем тебе эта искра? Поверь, счастья в нашем роду она еще никому не приносила.

Девушка поняла, что сеанс откровенности закончен. Она с одной стороны почти ничего нового не узнала. А с другой, узнала очень и очень много. И теперь поняла, что кроме «подвига», в ее жизни появилось еще много тайн, которые предстоит разгадать.

Вечером, уже сидя в своей комнате, где до сих пор на шкафу сидели ее куклы, она перебирала старые фотографии. Неожиданно в руки  попал снимок, которого она никогда раньше не видела. На нем была изображена молодая женщина, которая двумя руками держала выше локтя руку мужчины. Она была белокура и улыбчива. На подбородке явно виднелась знаменитая ямочка, присутствующая у всех женщин из рода Руи. От Эванджелины она отличалась тем, что лицо у нее было длинным и узким. Тех милых округлых щечек, что украшали лицо девушки, не было и в помине.

Эвка всегда ненавидела свои щеки. Она очень надеялась, что детская припухлость с возрастом пройдет. Только щеки оставались одинаковыми с тех времен, когда она себя помнила. Будучи адепткой, без присмотра бабушки, она даже пыталась худеть. Но все усилия были бесполезными. Аристократического лица так и не получилось.

Мужчина же был очень и очень высоким. На полголовы выше женщины. Если судить по росту Эвки и бабули, мама никак маленькой быть не должна. Его голову венчала копна таких знакомых рыжих волос, завивающихся тугими локонами, а лицо украшала великолепная белозубая улыбка.

– Так вот ты каким был, мой отец! – по Эвкиной щеке покатилась непрошенная слеза. В мозгу девушки поселилась уверенность, что в живых их обоих уже нет. Иначе как люди, которые смотрят на нее с такой любовью могли ее бросить? Она подумала еще минуту, а потом решительно вытащила фото из крепления альбома и спрятала его в кармашке дорожного саквояжа.

Впереди было полгода практики, затем получение диплома и долгая работа на корону. Что ей придется долго и упорно заслуживать свою свободу, она уже не сомневалась. И когда получится в следующий раз навестить бабулю девушка точно не знала. Поэтому и решила, что такое фото лучше иметь при себе. Чем Элмак не шутит? А вдруг появиться какая-то ниточка? А если и нет, то она хотя бы сможет демонстрировать фото своих родителей.

Через какое-то время, решив, что пора заканчивать этот длинный и  необычный день, она тщательно умылась, стараясь смыть со своей кожи все тревоги и страхи. А затем с удовольствием улеглась под белоснежные хрустящие простыни, которыми всегда славился дом Руи, и закрыла глаза. Во сне она бежала по берегу моря. Ласковые волны ласкали ее босые ступни. В какой-то миг девушка поняла, что видит себя крохотной малышкой. А вдали ее ждут женщина с ямочкой на подбородке и мужчина с копной рыжих волос. Да только добежать до них у нее так и не получилось.