Читать книгу Можно просто Этери. Дружба, смерть и конный спорт на окраинах Сибири - Александра Хмарская - Страница 16

Женя подошёл ко мне, когда я вешала седло Лорда на место. Он был в парадной форме – белые бриджи в обтяжку, до глянца начищенные сапоги, чёрный редингот с бархатными лацканами.

– Это было что-то! – сказал он с широкой улыбкой. Женя стоял довольно близко ко мне. Ближе, чем я привыкла. – Вы очень красиво смотритесь.

– Спасибо, – пробормотала я, смущенно глядя на него снизу вверх. Я чувствовала, как стремительно краснеют мои щёки.

– Сразу видно, школа Ольги Смурко, – сказал он. – Предсказываю вам победу.

Я посмотрела ему куда-то в рот и похлопала глазами. Женя Баренцев говорит со мной? Наяву?

– Ладно, мне пора выезжать на разминку, – махнул он рукой. – Пожелай мне удачи!

– Удачи, – пробормотала я, когда он уже умчался с седлом наперевес.

Постояв ещё секунду, я вспомнила, что где-то в эту минуту на старт должны пригласить Алёну. Ойкнула, накинула прямо поверх насквозь пропотевшего редингота куртку и выскочила на улицу.

– Алёна отстрелялась, – доложила Ольга Николаевна, недовольно скривилась и протянула мне шарф. – Чисто, сорок четыре секунды, разряд есть.

– Сорок четыре! – ахнула я. Это звучало ужасно долго. – Их не оштрафуют за время?

– Не оштрафуют, – усмехнулась Ольга Николаевна, не отрывая взгляда от конкурного поля. – Стандартное время прохождения этого маршрута – сорок шесть секунд. Это ты проскочила за тридцать четыре.

Сорок шесть секунд требовалось среднестатистической лошади, чтобы пройти эти восемь барьеров. Среднестатистической лошади – того самого мифического существа, для которого составляли маршруты все курс-дизайнеры страны. На тот же маршрут Лорду потребовалось тридцать четыре секунды – и это на двенадцать секунд меньше.

Если вы думаете, что десять секунд – это мало, попробуйте постоять в планке.

Я проводила взглядом Гузара – ветерана нашей конюшни, медлительного и очень исполнительного парня – и помахала Алёне. Подруга широко улыбнулась в ответ и неуклюже затрясла рукой с конкурным хлыстом над головой. Так она делала, когда нам было по одиннадцать.

– Ты молодец, – сказала Ольга Николаевна, заметив наши переглядки. – Но судьи были уверены, что Лорд тебя понёс.

Я ойкнула и снова обернулась к тренеру.

– Я знаю, что на нём скорость не чувствуется, но со стороны… вы летали, конечно. Я сама боялась, что вы в поворот не впишетесь. Главное, не расслабляйся. Завтра вы прыгаете сто десять, и, если ты будешь так же отпускать Лорда, как сегодня, ты соберешь палки, это я тебе точно говорю.

Собрать палки – то есть сбить верхние жерди с барьеров – значило заработать штрафные очки и просвистеть мимо призовых мест.

Из облаков выглянуло солнце. Оно отдалось лёгким блеском на свежеокрашенных барьерах и бликами засверкало на стройном крупе Присказки – той самой белоснежной кобылы Жени. Он выехал на разминку с безупречной осанкой, похожий на графа викторианской эпохи.

– Но твоё время, конечно, претендует на первое место, – вдруг добавила Ольга Николаевна. – Загадывать рано, но я не думаю, что кто-то из других лошадей способен тебя обогнать.

Я невольно заулыбалась, залилась краской и проводила взглядом неказистого рыжего немца, покидающего плац.

– На старт приглашается Этерина Витальченко на лошади по кличке Дар, конный клуб «Белый всадник», город Сургут!

До той минуты я не обращала внимания на Этери, которая всё это время гоняла Дара по разминочной площадке: усердно и куда жёстче обычного. Когда я обернулась в их сторону, от изумления у меня отвалилась челюсть.

Дар чёткими, армейскими темпами галопировал по плацу. Еврогрунт разлетался от каждого его шага как от выстрелов. Этерина спрятала рыжие волосы под чёрно-серый замшевый шлем фирмы Horze. Её плечи были непривычно расправлены, яркое солнце блестело на розовых щеках. Она будто спустилась с обложки журнала про конный спорт – в рединготе27 у неё отчетливо был виден изгиб талии. Талия у Этери оказалась такая тонкая, что я сразу почувствовала себя толстой и неуклюжей, хотя всегда считала себя красивее и стройнее её. Несмотря на активный галоп Дара, она оставалась недвижима – я могла только представить, какие сильные толчки она принимает такой хрупкой на вид поясницей. У неё что, мышцы из дерева? На правом лацкане редингота сверкала её золотая брошка.

Она рассказывала мне про эту брошку ещё на той неделе. Её подарила ей мама на четвёртый день рождения. Это был позолоченный конь на дыбах около трёх сантиметров в длину: очень красивый, рельефный, прям как настоящий. Этери сказала, что без этой брошки она ни разу не выступала на соревнованиях. Это был её счастливый талисман.

Колокол прозвучал ещё раз, Этерина направила Дара на первый барьер. Всё та же девочка дала ей отмашку всё тем же красным флажком. Ольга Николаевна заметно напряглась. Я разволновалась и напряглась вместе с ней – она видит ошибки Этери, и, раз уж так реагирует, эти ошибки могут привести к провалу.

– Она его слишком сильно зажала, – ответила она на мой немой вопрос. – Посмотри, он же даже головой не двигает свободно.

Это была чистая правда: Дар ехал на первый барьер с таким видом, будто был готов сорваться в карьер в любой момент. От напряжения у него дрожала каждая мышца. Если бы руки Этери не были в белых перчатках, я уверена – мы с Ольгой Николаевной увидели бы побелевшие костяшки даже с трибун.

Первые три барьера она одолела с таким видом, будто сражалась за каждый его шаг. Дар разгонялся на поворотах и тормозил перед прыжком, хотя, по идее, должно было быть наоборот. Я трижды заметила, как он поставил ей плечо, завалившись в сторону от нужной траектории движения, и получил грубое наказание трензелем – не шенкелем, не хлыстом и даже не ладошкой наотмашь по крупу, а трензелем, самым жестоким способом причинить лошади боль. Дар выпрыгивал с места нервно, не вытягивал голову в красивое положение – в баскюль. А баскюль у него был, между прочим, лучший в «Белом всаднике». Он не поджимал под себя передние ноги, не растягивался в полете и не отталкивался за полтора темпа до прыжка, как обычно делал под другими спортсменами.

Они боролись – и такой отчаянной схватки между всадником и лошадью я в жизни не видела.

– И этот конь прыгает сто тридцать с рыси… – пробормотала Ольга Николаевна. – А с ней он еле-еле метр берёт с галопа…

Это был конец. Я знала, что сейчас все закончится.

Этери сражалась с ним на повороте перед тройной системой – последним барьером в маршруте – и выскочила на первый отвес слишком поздно, под большим углом. Выпрыгнули они чудом, хотя Дару было проще закинуться28. В системе оставалось ещё два препятствия, а они уже на первом прыжке ушли от траектории так далеко, что о чистом преодолении системы можно было и не мечтать.

Этери сделала резкий мах рукой с поводом в воздух, конь дёрнулся вправо и вернулся к точке отталкивания перед брусьями. Дар неумело перешагнул на месте и оттолкнулся перед самыми палками, но было уже слишком поздно. Он снёс передними ногами жерди с такой силой, что те развалились, как карточный домик. Дар запутался ногами в падающих на него жердях и упал, пропахав грудью землю. Этерина, скрытая брызгами еврогрунта, приземлилась на спину прямо перед последними метровыми брусьями.

– О-па, тортик! – сказала подошедшая сзади Наташа.