Читать книгу Танец алого и золотого - Александра Ибис - Страница 7

Примечания: 

"Взглядом гору опрокинуть" – авторская отсылка на слова о жене ханьского государя У-ди: «На далеком севере живет такая красавица, что подобной нет в мире, она одна-единственная. Раз только взглянет – и рушится целый город. Взглянет еще раз – и опрокинет царство».

По легенде существовало десять солнечных воронов, чьё одновременное появление на небосводе привело к возникновению огромного пожара. Император Китая попросил лучника Хоу И сбить девять из них, что он и сделал, получив в награду эликсир жизни.

– Опасно разгуливать по дворцу без меча, – отвлекает от изучения сделанных за собрание записей хриплый голос, недостаточно знакомый, чтобы опознать его владельца лишь по нескольким словам.

Встав так, что рукавами скрываю исписанные листы, я с поклоном интересуюсь:

– Что друг на тропе самосовершенствования имеет в виду?

Едва мои губы смыкаются, как я поднимаю взгляд. Пред моим столом главы предстаёт немолодой мастер, волосы которого давно тронули седины, а глаза приобрели характерный старческий прищур. Серые одеяния мужчины скромны и аскетичны, без вышивки и украшений, из-за чего на фоне меня в златой ткани он видится бедняком, но это не совсем так. Школа, адепты которой носят этот цвет, достаточно древняя, с определёнными запасами денег и тайных свитков, но чересчур отдалённая от мирских дел, чтобы главенствовать, в отличие от Нинцзин.

– Ветер этой ночью особенно силён, – старый мастер указывает на распахнутые двери, выходящие не в коридор с одной стороны зала, а наружу, с другой, в ночную тьму.

Общение с Чжао Цыянем, вынуждена признать, было лёгким и не напрягающим, однако после мне пришлось переодеваться в чистое и продолжить собрание вплоть до темноты. И, честно, я ожидала, что все уже разошлись: этот глава более чем умел, раз скрыл своё присутствие.

– И всё же барьер спасает нас от страшных холодов, – взмахнув рукой, я духовной энергией закрываю двери.

– Не мешает ли такая защита духовным практикам?

Я чуть дёргаю пальцем, но приведённый в здравое состояние разум не туманится гневом мгновенно.

– Осторожные шаги надёжнее широких, хоть кого-то и ведут к одной цели.

Светлые, как стекляшки, глаза мужчины белеют, и меня вдруг посещает мысль, что на самом деле он слеп.

– Глава школы Ван права, – соглашается старый мастер. – И всё же, вы без меча.

– Не в отсутствии ли действий есть добродетель? Не полезность ли в пустоте?

– Ваш учитель хорошо вас обучил.

Мы обмениваемся прощальным почтением, и чужой глава покидает зал. На сей раз, я убеждаюсь в собственном одиночестве, запечатываю все двери и падаю на колени только тогда, когда никто более не мельтешит близко.

Разумеется, наш разговор был вовсе не о погоде и не о мече. Все они, последователи других учений, обеспокоены появлений главы Сюэсэ Хоянь и последователя, и не доверяют им, как ураганному ветру, который не может даже волею судьбы совсем не причинить вреда. Меня попрекнули моей самоуверенностью, и переиначенные мною основы основ совершенствования были скорее насмешкой, чем обсуждением их правдивости, ведь мы оба прятали за красивыми речами речи правдивые, что неверно. И всё собрание из такого неверного и состояло.

Упрятав записи в рукав, я выхожу из зала на лужайку, вдыхая запах ночи. Развеваются флаги, ноги сами приносят к тренировочному полю, а сердце охватывает тоска по духовному оружию. Тут – слышу характерный разрезающий воздух свист клинка.

– Ван Лилян-а, лови!

Тяжёлая рукоять легко ложится в руку. Это меч Чжао Цыяня.

Следуя зову сердца, я делаю несколько выпадов, прежде чем остановиться и спросить:

– Почему ты не в отведённых тебе покоях?

Чжао Цыянь насвистывает что-то весёленькое и оскорбляющее благородный слух, двумя тёмными омутами взирает на моё заострившееся лицо. В лунном свете пляшут тени, и везде мерещится то, чего нет.

– Разведываю все секреты школы Нинцзин, – он шутит и склоняется ко мне, вцепившись в своё запястье кистью у поясницы. – Глава школы Ван так завораживает с мечом в руке.

– Не льсти, – фыркаю я. – В Фаньжуне ты не выглядел впечатлённым.

– Правда, что ли? – он поражается и, не разгибаясь, сокращает расстояние между нами. – Разве я не впервые вижу вас с клинком?

Сначала подмигивает мне прямо перед главным дворцом под взором прочих глав-соучеников учителя, вылавливает в коридорах, а теперь притворяется, будто мы не встречались до сего дня.

– Вы оказали мне помощь, как делают ваши собратья уже не в первый раз, – я передаю ему меч. – Преследование меня не прибавляет вам доверия. Мы не друзья.

Он тянется, чтобы забрать оружие, но в итоге накрывает мои пальцы поверх него. Я холодею под давлением ощущающейся в клинке тёмной энергии.

– Сдаётся мне, что большие друзья, чем все эти дуралеи в роскошном зале. Признайтесь, глава школы Ван, вы ненавидите каждого из них.

Я медленно втягиваю прохладный ночной воздух. Наша речь не столь громка, чтобы её услышал всякий посторонний, да и юноша вынимает из-за пазухи работающий заглушающий звуки талисман и показательно вертит его. Чжао Цыянь хочет, чтобы его слушала только я.