Читать книгу Осколки жизни. Сборник миниатюр - Александра Ильина, Александра Викторовна Ильина, А. В. Ильина - Страница 11

***

В полном молчании, гроб медленно опустили в свежевырытую могилу, … на тёмно-вишневый лак крышки тяжело рухнули грязные комья земли. Шёл дождь. Как и в ту ночь, когда все это случилось…

Мать не плакала, равнодушно стоя чуть в стороне и не глядя на могилу. Видимо, она ещё не осознала произошедшего. Всем своим видом говоря – «Ну чего вы там копаетесь? Скорее! Я боюсь промокнуть и заболеть».

Друзья прятали слезы – мужчины не плачут, но у всех было написано такое страдание на лице, что редкое сердце не дрогнуло бы…

К горлу подступил ком. Наплевав на мужское самолюбие и гордость, я перестал сдерживаться – слёзы хлынули из моих глаз. В конце-концов, я имел на это право – я был последним, кто видел покойного живым. Он умер у меня на руках… События той ночи все ещё живо стоят у меня перед глазами.

***

Ярко-зеленый «пежо» быстро маневрировал в городском потоке. «Лягушонок», так звали его в автоклубе, так же называл и хозяин. Только с виду он казался маленьким и неуклюжим, но мало, кто знал, что «Лягушонок» мог на трассе показать класс любому феррари, не зря его движок был именно этой марки. Гордость своего хозяина и генератор позитивного настроения всего автопарка – «Лягушонок» не знал проигрыша на дрифте, как его хозяин не знал – в покере.

«Аккуратнее блефуй! Нарвешься», – говорили друзья.

«Так вы же выручите?!» – улыбался Славка.

Ребята кивали, а как иначе – в автоклубе все братья, кто с нами, за того голову оторвем. Славку выручали, помогали, за что и он платил той же монетой. Но даже Богу, как говорят, не по силам уберечь нас всех…

***

Весной 20** года Славка изменился, бросил курить, стал готовиться к сдачи вступительных экзаменов и перестал играть. Совсем перестал. В автоклуб приезжал теперь только посмотреть. Все знали – у него появилась девушка. И не просто «проходящая», а любимая. Ради которой Славка готов был на все. Мы только радовались, что у парня жизнь налаживалась. Только радоваться пришлось недолго. В конце мая, Славка приехал в автопарк чернее тучи, сказал, что снова едет вечером играть и попросил кого-нибудь с ним съездить. На все вопросы отвечал, что все в порядке, просто очень нужны деньги. Много. И в долги влезать не хочет… Я и ещё пара ребят поехали с ним. В тот вечер карта шла в руки, Славка был, что называется, в ударе. Такой удачи у него давно не было – блефовать почти не приходилось. Наконец, в конце вечера он сорвал банк. Но вопреки обычаю, он не пил, никого не угощал выпивкой – сразу, же после выигрыша сел в машину и уехал. Никто из нас не мог понять причину его поступка. Обычно такой веселый и загульный в игре, в тот вечер Славка изменил своим привычкам. Друзья остались в баре, отмечать вечер пятницы, а я, немного погодя, поехал домой, взяв машину друга. К слову сказать, жили мы со Славиком в одном доме, в соседних подъездах и было странно, что он уехал, не позвав меня – я в тот вечер был не на колесах.

***

Подъезжая к дому, я едва не попал в ДТП. Какой-то ненормальный лихо вырулил с парковки, ослепив меня дальним светом. И только после того, как мне припомнились все проклятия и ругательства, я неожиданно для самого себя сообразил, что это была – чёрная «ауди» – машина Славика. «Угнали?!» – была моя первая мысль. Утопив педаль акселератора в пол, я понёсся следом за «угонщиком», судорожно набирая номер друга. Он не отвечал…

Отбросив телефон на соседнее сидение, я сосредоточился на дороге, которая была, прямо скажем, не ахти. Моросивший с вечера дождь перешёл в ливень и я думал только о том, как не вылететь в кювет и при этом не упустить сигнальные стоп-огни ауди, маячившие в нескольких метрах впереди. Я плохо сознавал, куда мы едем, и только когда фонари за окном стали реже, понял, что мы где-то за городом. «Каньон», – мелькнуло у меня в мозгу. Каньоном называлось любимое место сбора стритрейсеров. Несколько лет назад здесь добывали известняк, но теперь это место было заброшено. «Но он же разобьется там!» – подумал я и в тот же миг понял, что за рулем «ауди» мог быть только Славик. Никто кроме него не рискнул бы пройти по каньону в такой ливень. А он это делал раньше и ни раз… «Ауди» влетела на узкую песчаную насыпь, и вихрем понеслась дальше. Я остановился у обочины и снова попытался дозвониться до друга. В тот самый момент, когда я, казалось, в сотый раз набирал его номер, «Ауди» неловко завалилась на правом вираже, скользя по мокрой глине, … замерла на секунду и, сорвавшись, кубарем полетела вниз…

Внутри у меня что-то оборвалось. Не помня себя от ужаса, я бросился вон из машины, надеясь и молясь, что смогу что-то изменить, исправить…

***

Искореженная, помятая иномарка, перевернувшись на крышу, лежала на дне каньона. Я бегом бросился к ней. Срывая ногти, рискуя переломать себе все пальцы, глотая слезы и не веря в произошедшее, я пытался вытащить водителя. Мне уже было все равно, кто он… Прежде всего, он был человеком и его нужно был спасти.

Не знаю откуда у меня взялись силы, сорвать покореженную дверь со стороны водителя.

«Славка!» – срывающимся голосом позвал я друга. Он был ещё в сознании…

«Не чувствую ног…» – прошептал он.

Я попытался его вытащить, он закричал от боли так, что у меня замерло сердце…

***

Маячки «Скорой» показались высоко, на шоссе. Я медленно пошёл навстречу бригаде МЧС. Пока они вытаскивали из машины труп, и ждали приезда полиции, я стоял около своей машины и курил. Дождь закончился, но по моим щекам все ещё текли слезы… Перед глазами стояло лицо друга, а в ушах звучал его голос, его последние слова: «У мамы рак. Тяжелая стадия. Нужны деньги на лечение в Израйле… Деньги я выиграл, но она отказалась их взять… Она никогда не ценила того, что я для нее делал. Ей противен собственный сын и то, каков он. Разве после этого она имеет право называться моей МАМОЙ?? Ответь!!! … ты передай ей, что я ее люблю и прощаю…».

***

Спустя три месяца после похорон сына, Зинаида Павловна умерла. За пару часов до смерти, словно предчувствуя, что ей осталось чуть-чуть, она позвонил мне.

«Как думаешь, Славик меня простил?» – спросила она дрожащим голосом.

«Да. Это были его последние слова. Он Вас очень любил, Зинаида Павловна», – ответил я.

«Какая же я – дурра! У меня был такой прелестный сын… Пока не потеряешь, не научишься ценить», – плача, сказа она и повесила трубку.