Читать книгу Блики Солнца. Сборник рассказов - Александра Ковальски - Страница 34

***

Тот дождливый и пасмурный день в Париже 1825 года запомнился некоторым из горожан надолго. Те, кто особенно отчетливо помнят его, шли, спрятавшись под зонтами, за траурной повозкой, на которой стоял простой деревянный гроб, обитый черной тканью. Провожали в последний путь 36-летнюю солистку Парижской Оперы – мадемаузель Биас.

Он не смог присутствовать на похоронах, боясь раскрыть свое инкогнито и поразить окружающих шокирующими подробностями личной жизни балерины. Стоя на колокольне Собора, он смотрел на город, провожая возлюбленную взглядом. Его бледные пальцы с небывалой силой прижимали к впалой груди пуанты… ее последний подарок. Слеза скатилась по дряблой щеке и упала на шелк туфли, но он не заметил этого, погруженный в воспоминания о красавице Фанни.

***

Впервые он увидел ее в Соборе во время праздничного богослужения. Она пришла вместе со своим наставником – Луи Милоном и еще несколькими воспитанницами балетной школы Парижской Оперы. Он не мог отвести от не взгляда, влюбившись с первого мгновения и на всю жизнь. Он часто видел ее в Соборе, она приходила почти на каждое богослужение. Однажды он рискнул приблизиться и украдкой улыбнуться ей, она улыбнулась ему в ответ. С этого момента и начались их тайные свидания. Она обожала розы и он каждый раз оставлял для нее одну у входа. Она неизменно прикалывала цветок к волосам.

Они оба любили балет, грезили им. И если Фанни могла танцевать, отдаваясь искусству без остатка, то он мог лишь наблюдать за ней. Тайком убегая из школы ночами, она пробиралась в Собор тайными переходами, которые он показал ей однажды. Он неизменно встречал ее у небольшой дверцы. Часто она танцевала для него в безлюдных залах Собора, порхая словно волшебная нимфа из древних легенд. В такие ночи, когда она самозабвенно кружилась, едва касаясь своими изящными ножками холодных каменных плит пола, перебегая от одной полосы лунного света к другой, он сидел в самом темном углу, не двигаясь и стараясь не дышать, столь сильно было его восхищение ею и ее искусством.

В 1818 году, когда она стала ведущей балериной Парижской Оперы, он сделал ей подарок. Первый серьезный подарок за все время их общения. Это были танцевальные туфли, выписанные из Италии. Их сделал один великий мастер для своей дочери, в надежде, что она станет балериной, но девушка умерла от чахотки и тогда мастер пожертвовал свое творение Богу. Так туфли попали в руки священников. Пользуясь своим положением, он выкупил их и преподнес в дар своей возлюбленной Фанни. Это были совершенно необыкновенные туфли, а новомодные les pointes des pieds2. Фанни была в восторге от такого подарка.

– Потрясающе! Где ты достал их? Говорят, что такие есть только у итальянки Анджолини! Газеты писали, что она стояла на пальцах несколько мгновений, что сделало ее исполнение Флоры потрясающим и неповторимым, – тараторила Фанни.

– Это мой тебе подарок. Ты прекрасно танцуешь и негоже какой-то итальянке обойти француженку, – улыбнулся он. – Я хочу. чтобы ты была лучшей.

– И я буду лучшей! – с азартом воскликнула Фанни. – Я не просто буду стоять на пуантах, я буду на них танцевать!

Он помнил и это… помнил ту ночь и тот залитый лунным светом безлюдный зал Собора, где она танцевала для него. Он был первым, кто увидел эту партию. Еще до того, как увидели ее зрители Лондона.

– Завтра мы уезжаем на гастроли в Англию. Там я буду выступать на сцене Королевского театра, где покажу зрителям кое-что новое, – восторженно говорила Фанни. – Правда, сперва я станцую для тебя. Ты должен увидеть это первым!

И она закружилась по залу. Легко и стремительно, словно бы у нее были крылья. Он был потрясен ее танцем les pointes des pieds.

– Ты прелестна! – с придыханием восторга улыбнулся он, когда балерина завершила свой танец. – Ты будешь блистать!

– Я лучшая? Правда?

– О, да, моя любовь! О, да!

Она уехала в Лондон. О ее ошеломительном успехе на сцене лондонского Королевского театра он узнал из газет. С той поры гастроли занимали все больше ее времени, она приходила все реже, пока, наконец, совсем не исчезла. Он скучал. Всегда с трепетом ждал новостей из закулисья Парижской Оперы, жаждал получить хоть скромную весточку от нее…

Однажды ночью она вновь ступила под своды Собора. Бледная и поникшая, как увядающая роза, которые она так любила. В руках у нее были те самые пуанты. Он шагнул ей навстречу, трепеща от волнения.

– Возьми их, – протягивая ему туфли, попросила мадемуазель Биас. – Возьми и сохрани. На память… обо мне.

– Ты возвращаешь их?

– Я больше не могу танцевать… болезнь точит меня изнутри. Доктора не дают мне и трех месяцев. Я слишком слаба для танцев.

– Фанни…

– Не говори ничего. Просто сохрани их, – стремительно повернувшись, она бросилась бежать прочь, а он так и остался стоять посреди залитого лунным светом зала Собора в полном одиночестве.

***

Крик птицы вернул его к действительности. Он посмотрел на туфли, которые сжимал в руках, затем вдаль, туда, где скрылась траурная процессия с гробом Фанни Биас. Он помнил все. Помнил, как она приходила в Собор прошлой ночью, чтобы станцевать для него в последний раз и как он осторожно снимал с ее окоченевших ножек пуанты, чтобы унести их и сберечь, как и обещал.