Читать книгу Исповедь Призрака. Премия им. Ф. М. Достоевского. Игра в Иную Реальность - Александра Андреевна Крючкова, Александра Крючкова - Страница 28

Я проникла в комнату со сваленными вещами через окно. На подоконнике лежали чётки с серебряной вставкой – крестом с выгравированным ликом Николая Чудотворца. Да, я вспомнила: на обратной стороне – молитва. Я купила две пары чёток на Афоне: с Чудотворцем – для сына, а вторые – с Весами… для кого? Будильник на подоконнике. Стрелки застывшие. Сколько лет назад? Когда здесь остановилось Время? На стене – иконы, в том числе «Моление о Чаше», почему я их «закрыла»?

– Привет, Алис, – Рэй появился на мешке с вещами.

– Привет, – я печально вздохнула. – Почему ты не можешь мне подсказать? Ты же давно тут обитаешь, а я – всего 10-ый день!

– Взгляни на икону Лестницы: ангелы молча молятся в сторонке, а черти утаскивают в Ад. Я, как ты понимаешь, далеко не ангел, но ты гораздо выгоднее мне в Раю! Но никто не сделает выбор за тебя. Твоё же решение – не помнить? Поразмышляй о сроках!

– Почему до 40-го дня? На 40-ой день или в Ад, или в Небо?

– Неа, ты можешь застрять тут на годы, но доделать дело – только до 40-го. В чём разница между до 40 дней и после? Ты это прекрасно знаешь с детства.

– С детства? А почему в детстве я должна была думать о смерти? – я чуть ли не заплакала от бессилия, а Рэй обнял меня и резко развернул лицом к книжному стеллажу, на нижней полке которого лежали фотоальбомы, но все мои мысленные попытки вытащить хотя бы один…

– А кому легко без тела-то? – усмехнулся Рэй. – Но другого выхода отсюда, возможно, и нет. Сканируй на расстоянии!

– А! – воскликнула я от прозрения, узнав на одном из снимков пакеты с вещами. – До 40 дней нельзя трогать предметы умерших! Вот, в этих пакетах – вещи покойника, не помню, кто он, но помню пакеты! Значит, «дело» связано с тем, что находится в этой квартире – с вещами? Но как это всё успеть перебрать и вспомнить?!

Рэй покачал головой и подошёл к подоконнику, задумчиво разглядывая чётки с Николаем Чудотворцем.

– Может, он поможет? В сотворении маленького чуда? Слетай к нему, попроси. Ты же была у него. Есть два варианта: простой и сложный. Второй – полезнее.

– Простой – переместиться к его мощам. Сложный – вернуться к нему в тот день?

***

Бари, Италия

Я открыла глаза, стоя на коленях на каменном полу перед решёткой, за которой находилось мраморное надгробие, увешанное лампадами, с мощами Николая Чудотворца, украденными в 1087 году предприимчивыми барийцами у турков из Мир Ликийских. Тогда за мощами отправлялись и венецианцы, но барийцы их опередили, вынесли 4/5 мощей, венецианцы забрали оставшуюся часть и разместили на острове Лидо, назначив Святого Николая покровителем Венеции наряду с Евангелистом Марком.

Начиналась служба на русском языке – здесь часто служат священники из подворья в Бари. Положив на нижний выступ раки масло и серебряное кольцо с Николаем Чудотворцем из местной иконной лавочки, я раскрыла акафист. В маленькой крипте в подвальной левой части католической базилики, у мощей, потрясающе наэлекризованное пространство: стоя к раке лицом, ты оказываешься в потоке, проходящем сквозь тебя – от мощей и до ниши с изображением Святого, за твоей спиной, куда люди бросают записки с сокровенными желаниями. Святой Николай помогает путешествующим, детям-сиротам, ученикам с учёбой, девушкам с замужеством, а также людям, которых оклеветали, и невинно осуждённым. Два года назад он спас меня в аварии, но не только он.

Прочитав акафист, я дотянулась рукой до раки, чтобы забрать кольцо и масло, подошла к нише и оставила желание, записанное на клочке бумаги. После службы я вышла из базилики на площадь и… благополучно сделала шаг в сторону от себя самой в Прошлом, но проследовала за «той я» до момента, пока «я та» не скрылась в Патриаршем подворье Николая Чудотворца на улице Corso Benedetto Croce, 130. Но как я оказалась здесь?

– Что чувствовала, о чём думала, когда слилась с собой у мощей? – спросил внезапно проявившийся рядом Рэй. – О любви записку писала? А какой судьбой Чудотворец привёл тебя к себе помнишь?

– В моей «той» голове проскользнула мысль, что он спас меня в какой-то аварии.

– М-да… Не об аварии речь, хотя и она имела отношение. Ты должна была полететь в Венецию, кстати, к его же мощам. Какая борьба между Венецией и Бари! Но вместо Венеции тебя внезапно отправили в Бари. Цепочка событий, которую ты в очередной раз увидела в Скрижалях и записала в виде романа, сломалась.

– Да? А почему?

– Это был один из сценариев Будущего, приводящий тебя к досрочному возвращению в Небо. Но твои молитвы услышали, Пространство стало меняться, каждое звено цепочки рушилось, одно за другим. А началось, казалось бы, с маленькой детальки – премьер-министр не приехал на открытие кое-чего. В итоге человек, который собирался лететь с тобой в Венецию… Ну, ты не помнишь? И жила ты там со своей делегацией в Патриаршем подворье. Кстати, твоя фотография, которую сделал куратор поездки из Бари… Казалось бы, обычная фотка девушки у осеннего моря на фоне Башни Монополи, а в итоге – новая цепочка событий, образованная в результате ломки предыдущей, могла бы привести тебя к совершенно иной судьбе.

– Могла бы? Ты говоришь загадками, Рэй. Что случилось потом?

– То, что ты написала в записке Николаю Чудотворцу. Люди формулируют желания вкривь и вкось, а те имеют особенность сбываться в точном соответствии с формулировками.

– Я не видела своего желания, Рэй. Она, то есть я, бросила записку уже скомканной, написанную заранее.

***

Урануполи, Афон, Греция

– Алиса, не надоело ещё отдыхать? – воскликнул отец Кирияки, обнимая меня у своего прилавка, когда я возвращалась с очередного чтения акафиста на границе. – Может, поможешь мне поторговать мороженым? Так, гляди, и принца своего встретишь?

– Принцы хороши до того момента, пока не берут тебя замуж! – засмеялась Кирияки. – Молись Николаю Чудотворцу, он даже бесприданниц пристраивал!

– Да, – кивнула я, – в Бари его изображают с мешочками золотых монет. Он подкинул их в окошко бедной женщине, чьих дочерей не брали в жены из-за отсутствия приданого.

– Важно, чтобы душа в душу, – отец Кирияки подмигнул мне. – Настоящее счастье не в золоте. Вот иконы, например. Ты любишь иконы в золоте? И я не люблю, не украшение же! Хочешь золота – ступай в ювелирный, купи себе колец или цепочек. Ну или в банке слитки закажи. А икона – это душа Святого, которая на тебя смотрит. Душа не нуждается в оправе из земного золота.

– А кто ещё помогает с замужеством из Святых? – спросила Кирияки. – Я слышала, у католиков – Святая Екатерина.

– В России любят Ксению из Петербурга. Юродивая, родилась в начале XVIII века, но канонизирована лишь в 1988 году. После смерти мужа стала говорить, что он – это она, а сама она будто умерла, одевалась в его одежду и откликалась только на его имя. Пожертвовала свой дом, скиталась по улицам. По ночам строила храм, принося в него кирпичики. Обрела дар пророчества и исцеления. Помогала женщинам с женихами и детьми. Над её захоронением построена часовня, все пытаются чуть-чуть земли с собой забрать. Ксения моей крёстной всю жизнь помогала. У крёстной день рождения 7 июня, а у Ксении день памяти 6-го. Крёстная обращалась к Ксении и с квартирными вопросами, и с работой, и с другими проблемами. И людей, приходивших ей на помощь, звали Ксениями.

– Ничего себе! Вот бы Ксения помогла нам с продажами! Раньше на Горе иконы не продавали, а теперь лавки – в каждом монастыре. Паломники покупают там, хотя мы те же иконы дешевле отдаём. А ты смогла бы, как Ксения, раздать всё своё земное имущество?

Я сделала шаг в сторону от себя в Прошлом и вздохнула:

– Всё наше земное имущество – это наша Память…

***

Зал Суда во Вселенной

Туман окутывает моё Сознание. Здесь звучит Лунная Соната, без перерыва. Здесь или во мне? Она заканчивается и начинается снова, заканчивается и снова начинается, она – бесконечна… И вот левая чаша Весов снова перевешивает правую. Черти поднимают радостный шум. Сквозь толпу к Весам подходит старушка, говорит, как однажды поделилась со мной горем, когда я прилетела с Афона, – её дочь, которую тоже звали Алисой, родила мёртвого ребёнка. На экран проецируются кадры. Вот она приезжает ко мне, и я отдаю ей икону Пояс Богородицы, сам поясок, единственный, который у меня был, иконы Александры и Екатерины – для её второй дочери. Старушка кладёт своё «СпасиБо» – солнечный комочек энергии в форме сердца на правую чашу, и Весы качаются в поисках равновесия…

Туман, всё в Тумане, даже голос Джойс, читающей мне в Башне про Апостола Петра, но у Весов появляется мальчик. Странно, мне не хочется его видеть, кто он? И я не слышу его слов. На экране тёмные кадры, и я проваливаюсь в них – в ночь, где звучит Лунная Соната. Мы едем в машине в полном и гнетущем молчании, но я разрушаю тишину криком: «Поговори со мной!»

И Время останавливается: мы едем долго-долго, петляя в лабиринте улиц подсознания, и я что-то говорю ему, но не то и не о том. Надо проехать всего пару домов. Но мы едем, сворачивая влево и вправо, будто старательно объезжая то самое – больное – место. Он чувствует всё, что внутри. Он не такой, как… кто? Я не хочу ничего помнить! А на экране появляются Афонские чётки. Мальчик у Весов продолжает говорить. Я не слышу его слов, но дарю книжку, которую он не прочитает, хотя он там есть. Кто он? Лунная Соната звучит всё громче. Какое-то письмо, кафе и кофе, он теребит чётки, рассказывает про… кого? Но я молчу, а он произносит: «Поговори со мной!»

Из Тумана доносится голос Джойс в Башне, читающей мне про Петра… Мальчик у Весов кладёт своё «СпасиБо» в правую чашу, поворачивается, ищет меня глазами, находит и почему-то произносит: «Прости», исчезая. Но тут же появляется Женщина в чёрном, с белыми волосами, обнимает меня и плачет. Кажется, у неё умерла мать. «Ты за нас за всех помолишься на Афоне, и всё будет хорошо, всё будет хорошо, у нас у всех всё будет хорошо!» Через день я уезжала на Афон. В памяти всплывает та икона и поминальные записки о её матери в Афонские монастыри, которые я передавала через паломников рано утром на причале вместе с пожертвованиями. Женщина идёт к Весам и молча кладёт своё «СпасиБо». Её лицо раздваивается, а Лунная Соната звучит всё громче и громче. На экране она читает мою книжку, где есть стихотворение, посвящённое ей. Я не помню, какое и о чём, но в нём звучит слово «Любовь», и я слышу её голос: «Поговори со мной!»

И одновременно голос Джойс в Башне… что-то про ключи от Рая, которые держит Пётр… Туман заполняет Зал Суда настолько, что я уже ничего не различаю в нём, Лунная Соната вытесняет все остальные звуки и голоса и резко… обрывается… Я открываю глаза в Башне у Джойс.

– Уже светает. Тебе пора, Алиса!