Читать книгу Проба сил - Александра Лисина - Страница 4

Всю дорогу до леса я размышляла над странностью, которая никак не укладывалась у меня в голове. А именно о том, по какой причине рейзеры носили броню в хорошо укрепленном городе. Я понимаю, есть параноики, помешанные на безопасности. Но когда в один день наталкиваешься на трех таких, то поневоле задумаешься. И ладно я – нам с Лином все равно надо было выбраться на разведку, поэтому раздеваться не стали. Но тот тип в офисе? И парочка, которую успел погонять по двору шейри? Плюс по дороге к воротам я успела заметить немало вооруженных до зубов людей, тоже – как готовящихся к войне.

Да, я знаю, что Фарлион – место неспокойное. Могу поверить, что ночью за пределами города лучше не шастать. Готова согласиться, что каждый выход наружу похож на маленькую смерть… но это не причина таскать тяжелые доспехи внутри собственного дома.

Единственное, чем можно объяснить такое странное поведение, это предстоящий рейд в Харон, но опять-таки, ладно я – мне надо глянуть, что тут и как, чтобы решить, на кого лучше охотиться. А сделать это необходимо днем, пока Твари неактивны. Но местные?! Им-то наверняка каждая тропка известна! Фарлион – не бескрайняя степь, где можно сослепу заблудиться. Дорог раз-два и обчелся. К тому же за каждой крепостью раз и навсегда закреплен строго определенный участок для охоты, а тот, в свою очередь, распределялся между рейзерами, как кусок пирога между детьми. Причем работали парни посменно: выходили наружу примерно раз в три-четыре дня… то есть по три-четыре бригады на каждую изученную тропку. Так, чтобы весь «треугольник» оказался перекрыт. И чтобы в любое время суток возле Харона постоянно находилось несколько готовых ко всему команд.

Берон, пока я перекусывала, сообщил, что все бригады имели уже утвержденный состав. Направление работы за каждой из них определялось отдельно и контролировалось господином Фаэсом лично: ни один рейзер не смел покинуть крепость без его разрешения и указания точного места предполагаемой охоты. О причинах уже говорила, повторяться не буду. Добавлю лишь, что старший эрдал внутри своей крепости был кем-то вроде воеводы в древнерусских кремлях, власть его была неоспоримой, полномочия – огромными, а слово – нерушимым. При необходимости он мог и город закрыть, и городскому управляющему физиономию начистить без больших последствий, и даже королю советы давать, если бы его величество вдруг надумал навестить свою провинцию.

Надо сказать, Харон произвел на меня скверное впечатление. И тесно стоящими, как на страже, деревьями. И мрачной тенью, отбрасываемой на землю густыми кронами. И особенно угрюмым молчанием, которым встретила нас лесная чаща. Обычно ведь как бывает: птички поют, кузнечики стрекочут, дятел стучит, выковыривая из-под коры какого-нибудь упрямого червяка… а тут – ничего. Ни крика, ни шелеста, ни звука. Как в мертвое царство попала. Того и гляди – нежить косяками попрет.

И это, заметьте, днем.

Что же тут тогда творится ночью?

Вплотную подъехав к неподвижной стене деревьев, я внимательно осмотрела исчезающую среди густой зелени дорогу и нахмурилась. Странно. Если в Хароне нет живых, а Твари водятся на каждом шагу, то откуда тогда дорога? Причем старая, укатанная, а дальше, за поворотом, и вовсе – выложенная каменными плитами. Может ли это быть та самая дорога, что вела к пробуренным в Серых горах золотым шахтам? Берон утверждал, что их приходилось по две или три на каждый «треугольник», потому что, дескать, когда-то Фарлион считался основным поставщиком природного золота в королевстве. И если так, то и хорошо сохранившие подъездные пути вполне объяснимы.

Но настораживало не это. Потому что за двести-триста лет любая дорога должна была порасти травой, потрескаться, запылиться. Тяжелые плиты могли частично или полностью погрузиться под землю, засыпаться нанесенным ветрами сором, мусором, листьями, сухими ветками. А эта – как новенькая. Над ней даже деревья не сходились полностью, позволяя солнечным лучам свободно достигать земли. Но всего два шага в сторону – и все: сплошная стена, сквозь которую не прорубиться, не прорваться. Такое впечатление, что дорогу хранила какая-то магия, которая и через триста лет по непонятной причине умудрялась сдерживать агрессивный напор Харона и чудом сохраняла свободный проход чуть ли не до самых гор.

Лин аккуратно поставил копыто на первую плиту и настороженно повел носом.

«Мне здесь не нравится, Гайдэ».

«Мне тоже, – я беспокойно покосилась на пустую обочину. – Но глянуть все равно надо, пока Твари спят».

«У меня такое чувство, что они и не спят вовсе, – пробормотал шейри. – По спине так мурашки и бегают. И все время кажется, что за нами наблюдают».

Я снова покосилась на черные стволы, над которыми тяжелыми шапками нависала густая листва, и неожиданно подумала, что там, под ними, не осталось ни одного прямого лучика света. Кроны переплетались так тесно, что невозможно было понять, где заканчивается одна и начинается другая. Широкие листья бесконечное множество раз накладывались, переплетались и перекрывали друг друга, спасая нежить от смертоносного солнца. Так что, вполне возможно, Лин был прав: в этом сумраке некоторые Твари действительно могли вольготно чувствовать себя даже днем. Тем более если сумели так измениться, что уже мало чем походили на нежить Валлиона.

«Далеко не пойдем, – решила я, прислушавшись к похолодевшему Знаку. – Мне тоже неспокойно. А если Твари действительно охотятся при свете солнца… Знаешь, я, пожалуй, готова поверить, что обычных зверей и птиц в Хароне уже не осталось. Ас, что думаешь?»

Тени тут же откликнулись вчетвером:

«По дороге идти не стоит: она безопасна только сейчас. А когда стемнеет, никакие силы вас не спасут».

«Что же, мне вообще туда не соваться? Рейзеры же справляются!»

«Ты плохо слушала трактирщика, – терпеливо возразил Ас. – Берон сказал, что рейзеры в основном охотятся после рассвета. Когда дорога еще свободна, но самые опасные Твари уже не рискуют выбираться на открытое пространство. Некоторые, самые отчаянные, заходят непосредственно в Харон, но это, как правило, опытные и хорошо сработанные бригады, которым и сам Айд не страшен. А одиночки тут не живут».

«Мне по-другому нельзя, – хмуро ответила я. – Поэтому предлагаю сойти с дороги шагов через сто и сориентироваться на месте. Если даже тут нас попытаются сожрать, то дальше соваться точно не стоит».

«Хорошо, – на удивление быстро согласился Ас. – Но мы идем как одно целое».

«Да я не против: умирать в мои планы сегодня не входит».

С хорошо освещенной дороги мы сошли, как договаривались, шагов через сто – там, где в кустах появился хоть какой-то просвет и где не надо было продираться, оставляя на колючках обрывки одежды. Думаю, я не первая тут прохожу, поскольку на земле возле одной из плит виднелся едва угадываемый отпечаток чьего-то сапога. Не будь со мной братьев, сама бы вряд ли заметила, но острое зрение Бера и чутье Гора не подвели.

Мы с Лином почти одновременно втянули ноздрями воздух и, понимающе переглянувшись, раздвинули тяжелые ветки.

Странное это было впечатление – будто занавес открываешь перед погруженной в темноту залой. Пока держишь края руками, бьющий со спины свет хоть как-то рассеивает скопившуюся впереди мглу, но стоит его отпустить, как все – будто в другом мире оказался.

Я на пробу вдохнула влажный воздух и, предусмотрительно достав мечи, сделала первый осторожный шаг. Под стеганой курткой, служащей дополнительной защитой, еще с ночи прятался прочный доспех, шлем я надела, едва вышла из трактира. За сапоги можно было не бояться – намеренно брала с толстой подошвой и высоким голенищем, чтобы не прокусили с первого раза. Вот только со щитом у меня пока получалось не очень, поэтому связываться с ним я не стала.

Лин по традиции шел в трех шагах позади, служа одновременно и дополнительной страховкой, и защитой с тыла. Мимо него точно никто не проскочит. Да и наверх он по привычке поглядывает. А уж если рискнет какая Тварь силы попробовать, то клыки шейри всяко не тупее моих клинков, тогда как спрятанная в его пышном хвосте шипастая булава, с которой мы начали экспериментировать две недели назад, никому не позволит усомниться в его способности оборонить нас обоих.

Конечно, хорошо бы прихватить еще и арбалет, но с ним много возни. Во-первых, лишняя тяжесть. Во-вторых, неудобный – движения сковывает. В-третьих, выстрелить из него нормально можно лишь один раз, а потом минуты полторы надо крутить тугой ворот, надеясь, что в этот момент на тебя не кинутся со спины.

Первые десять шагов было тихо. Ни шороха, ни птичьего пения, ни шелеста травинок под ногами. Собственно, трава тут практически не росла – в отсутствие солнечного света ей просто неоткуда брать силы. Зато был густой мох, имевший свойство неприятно светиться в темноте, и перепрелые листья, которые в такой влажности просто не успевали как следует высохнуть. Холодный ветер тут, слава Аллару, не гулял – тяжелые листья и тесно стоящие стволы не пропускали даже легкого дуновения. Так что лишнего шума от шелестящих крон тоже не слышалось. Но от этого царящая в лесу тишина становилась просто звенящей, а напряжение сгущалось так быстро, как если бы вместо него собирались мрачные свинцовые тучи.

Внезапно откуда-то сбоку донесся тихий смешок.

Я мгновенно развернулась, обшаривая взглядом ближайшие стволы, а шейри прикрыл мне спину. Мы даже дышать перестали, приготовившись к любым неожиданностям, но Харон затих, снова окружив нас непроницаемой стеной тишины.

«Что-нибудь чуешь?» – спросила я Лина, выждав несколько томительных секунд.

«Нет. Как Знак?»

«Прохладный, но не ледяной».

«Думаешь, Тварь?»

«Вероятно. Какие идеи?»

«Подождем», – неопределенно мотнул головой демон, и мы снова застыли в ожидании.

Прошла минута, другая, третья… но неведомая Тварь не спешила появляться. Более того, моя левая ладонь снова начала нагреваться, показывая, что если и проскочил кто-то мимо нас, то теперь снова начал удаляться.

«Продолжаем, – сказала я, дождавшись, когда Знак окончательно успокоится. – Следи за верхом. Может, кто-то попытается прыгнуть с дерева».

Лин ничего не ответил, но мне и не требовалось подтверждение: прямые приказы шейри никогда не игнорировал.

Еще шагов тридцать мы, стараясь держаться перпендикулярно дороге, прошли относительно спокойно. На нас никто не кидался и ядовитой слюной не плевал. Хотя Лин дважды замечал мелькающие по верху тени, а у меня один раз сильно похолодела ладонь. Впрочем, опять ненадолго, так что останавливаться не стали.

Идти приходилось медленно, поминутно оглядываясь и тщательно проверяя почву под ногами, так как у Тварей вроде стокки имелась нехорошая привычка выскакивать прямо из-под земли. А у всякой мелочи, обожавшей прятаться в прорытых другими Тварями ходах, иногда из-под панциря выделялась едкая кислота, способная растворить даже стальной каблук.

Первая поляна появилась перед нами примерно через сто осторожных, тщательно выверенных шагов. Появилась неожиданно, просто вывернувшись из-за деревьев, и приятно порадовала первым проблеском света в этом царстве угрюмого мрака. На первый взгляд поляна пустовала – ни нор, ни дупла, ни подрытого куста, ни глубоких царапин на коре. Однако в ветвях одного из деревьев, стоило нам выйти на свет, сверкнула пара маленьких багрово-красных глаз, при виде которых мы тут же ощетинились.

«Тварь», – принюхавшись, уверенно сообщил Лин, и мне пришлось признать, что в Фарлионе действительно опаснее, чем в Вольнице. Если уж тут среди бела дня по веткам скачут порождения Айда, то соваться сюда ночью настоящее самоубийство.

Я всмотрелась наверх, поражаясь тому, что нежить не боится находиться в такой близости от освещаемого пространства, и негромко свистнула. Некоторые Твари терпеть не могли резких звуков, однако эта оказалась стойкой – не бросилась наутек. Напротив, тихо зашипела в ответ и царапнула содрогнувшуюся ветку острыми когтями.

«Фанра, – определила я по голосу. – Но крупная, как мы с тобой вчера видели. И почему-то живет на дереве. Судя по всему, там у нее дупло и, возможно, даже гнездо. Иначе сбежала бы».

«Если тут живут одни только Твари, то, может, они даже жрать друг друга научились, – задумчиво предположил Лин. – И тогда для нее безопаснее искать место для гнезда не у реки, где все открыто, а именно здесь».

«Возможно», – я так же задумчиво кивнула и прикинула расстояние.

Шагов двадцать до нее. Ветра нет. Если бы не ветки, достала бы ее без труда, но Тварь шустрая – вильнет хвостом, юркнет в дупло, и только ее и видели. Да еще если нож потеряешь, будет нехорошо. Лучше подойти поближе, дав ей повод занервничать: если там и правда гнездо, то не удержится – прыгнет. А если нет, то сбежит и уже возвращаться не станет: не в ее это характере.

Кивнув Лину, чтобы был наготове, я сделала шаг в сторону дерева.

Фанра зашипела громче, а затем сжалась в комок и, едва я прошла половину расстояния, действительно прыгнула. Причем хорошо, быстро, далеко. Если бы я была в первый раз, то она бы точно меня достала: или когтями, которыми по привычке метилась в лицо, или зубами, которые непременно вонзила бы в глотку.

Но не свезло.

Увернувшись от Твари, я слегка подпортила ей траекторию полета. Затем ударила второй рукой, рассекая сравнительно мягкую брюшину. Наконец проследила, как нежить с истошным визгом упала в траву, прямо под ноги поморщившемуся демону, а потом выхватила Эриол и добила.

«Ох, – только и сказал Ас, когда кинжал эара снова исчез, а Тварь перестала биться в корчах. – Гайдэ, предупреждать же надо».

Я задумчиво посмотрела на правую руку.

«А знаешь, я ведь сперва и не думала… хотела просто мечом».

«Эриолом надежнее, – неохотно отозвалась Тень, снова сливаясь со мной в единое целое. – И, наверное, так даже правильнее. Только нам не очень-то нравится, когда нас вышвыривает из твоего тела. А еще… у меня такое впечатление, что кинжал забирает часть нашей еды».

«Что?» – озадачилась я.

«Да. В прошлый раз мы насытились лучше».

«Та-а-ак… хочешь сказать, Эриол тянет на себя энергию? А почему вы раньше этого не замечали?»

Тени смущенно замолкли.

«Наверное, потому, что были слишком голодными и радовались всему, что ты нам давала».

«Вот оно что, – не удержалась я от ехидного смешка. – А теперь, выходит, вы первый голод утолили и научились выбирать, да? Дескать, это вкусно, это – не очень… в этой Твари столько-то калорий, а эта никуда не годится!»

«Мы рады любой энергии, – сконфуженно отозвался Ас. – Просто теперь можем сравнить, от кого и сколько получаем. Так вот: в прошлый раз, когда ты убила фанру, мы ощущали сытость, а сейчас этого ощущения нет».

«Получается, вы не наедаетесь, если я работаю кинжалом? А как же кахгар? Я ведь убила его именно им?»

«Кахгар очень сытный, – мечтательно произнес Бер, тихонько урча где-то у меня за левым ухом. – Эриол, как мне кажется, берет только пятую… а то и шестую часть добычи. На кахгаре было незаметно. А вот на фанре… она же маленькая!»

Я отсекла нежити голову.

«Если так и дальше пойдет, скоро гурманом станешь. И тогда начнешь по-настоящему капризничать: дескать, фанры совсем невкусные, хочу еще одного кахгара, а потом и кахгара уже станет недостаточно – тогда тебе уже рирзу или целого хартара подавай…»

«Неправда, – насупился Бер. – Я хотел лишь сказать, что, когда ты работаешь Эриолом, наши резервы восстанавливаются медленнее».

Я закинула отрубленную голову в отряженный для этого дела мешок (вот и первое вам доказательство, господин Фаэс), тщательно вытерла меч и вопросительно глянула на Лина.

«Идем дальше?»

«Идем, – согласился шейри, мельком покосившись наверх. – Хотя темнеет тут быстрее, чем в Валлионе. Близость гор, наверное, сказывается. Поэтому через пару часов надо возвращаться».

«Управимся раньше, – успокоила я его и, оглядев поляну еще раз, поднялась. – Дунь-ка в то дупло на всякий случай. Вдруг там и правда какая мелочь осталась? Только не перестарайся – пожар нам ни к чему. Да и Тварей лишний раз переполошить не хочется».

Демон послушно подошел к дереву, поднялся на задние ноги и, сунув морду в густое переплетение ветвей, жарко дохнул, заставив старое дупло засветиться потусторонним светом. Оттуда сразу же сыпанули желтые искры. Потом повалил густой дым. Наконец по коре пробежали первые огненные дорожки, грозя вот-вот подпалить всю крону, и я сделала знак: «Достаточно».

Лин тут же засунул морду внутрь еще раз, но теперь не выдохнул, а наоборот – глубоко вдохнул, забирая обратно свой демонический дар вместе с огнем, дымом и опасными искрами.

Этому трюку он научился совсем недавно. И совершенно, как водится, случайно. Когда рискнул однажды помочь подсушить вымокшую под дождем одежду и очень нежненько на нее дунул. У меня чуть удар не случился, когда стало ясно, что я могу лишиться с трудом восстановленного гардероба. Лин же с перепугу просто взял и втянул все это безобразие внутрь, после чего мы оба поняли, что его возможности далеко не исчерпаны, и пришли к выводу, что их непременно надо использовать.

Убедившись, что пожар надежно потушен, я успокоенно отвернулась и осторожно двинулась дальше. Но ушла на этот раз недалеко – едва оставив за спиной первую поляну, на которой еще не рассеялся запах паленого дерева, я тут же наткнулась на вторую. Побольше. Буквально в тот же миг почувствовала, как левую руку обожгло холодом. Подобралась, мысленно велев Лину приотстать, дав мне место для маневра. Но вдруг почти над самым ухом услышала знакомый смешок, после чего с редким спокойствием констатировала, что слишком рано расслабилась.