Читать книгу Скрижаль альтера - Александра Лисина - Страница 7

Поначалу мне показалось, что я прикрыла глаза всего на пару мгновений. Буквально на секундочку, за время которой нас с Рэйвом стремительно утянуло куда-то вниз. Однако, когда вслед за чувством падения по сомкнутым векам ударила яркая вспышка, какая-то часть моего сознания, наверное, все-таки отключилась. И когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что лежу, уткнувшись носом в чью-то широкую грудь, а пальцами второй руки сжимаю рифленую, подозрительно потеплевшую рукоять. Да еще так, что занемели пальцы.

Приподняв голову и с изумлением убедившись, что все еще жива, я приподнялась и озадаченно села.

Что за черт?!

Вокруг нас, как и прежде, простиралось бескрайнее песчаное море. Правда, уже не темно-красного, а нежнейшего золотистого оттенка. Мелкий сухой песок чем-то напоминал речной, даже пляжный. Он больше не царапал кожу, а, напротив, ластился к ней, ласкал зарывшиеся в нем пальцы. И одновременно с этим тихо и незаметно пробирался под одежду, забивался в волосы и мельчайшими пылинками оседал на губах.

Нет, я не поняла… а где воронка?! Дорога?! И куда подевались пауки?!

А потом до меня наконец дошло: мы же переместились! И это действительно была пустыня, только в совершенно другом мире! Здесь больше не было жгучего ветра, багровых барханов, разбитого асфальта и красноречивых следов отгремевшей десятилетия назад техногенной катастрофы! Здесь вообще ничего не было, кроме теплого золотистого песка! Ярко-голубое небо над головой выглядело совсем обычным. Громадные дюны ничем не отличались от тех, которые я так часто видела в программах про путешествия. Безумно горячее солнце, правда, уже начало ощутимо припекать голову и заставляло обливаться потом под одеждой, но все же это было намного лучше, чем сонмища атакующих пауков.

А потом я перевела взгляд на лежащее передо мной тело и спохватилась.

Рэйв!

Он выглядел по-прежнему скверно и, судя по всему, в ближайшие пару часов не планировал приходить в себя. Правда, сейчас я отчетливо видела: мужчина дышал. Был все еще бледным, одежда на нем превратилась в лохмотья, на покрытую кровяными потеками шею и грудь вообще было страшно смотреть. Но он был жив! Его можно было спасти! И когда до меня дошла эта мысль, я принялась суетливо сдирать с него разорванный свитер.

Правда, для этого пришлось сперва отложить в сторону кинжал и отбросить в песок мешающуюся под руками саблю, но опасаться вроде было некого. Поэтому я смело отодвинула оружие и чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав из-за спины знакомый голос:

– Подожди, я помогу!

Честное слово, у меня аж дыхание перехватило, когда рядом со мной опустился на колени живой и невредимый Кин, а затем деловито принялся ощупывать голову Рэйва. Я была готова поклясться – еще секунду назад рядом никого не было!

– Ты откуда взялся?! – растерянно выдала я, когда мальчишка оттеснил меня в сторону.

Кин даже головы не повернул.

– Я же сказал, что не брошу. Так, надо перевернуть его на бок и посмотреть, что со спиной… Таль! – чуть повернув голову, крикнул пацан. – Сколько можно дуться?! Иди сюда! Нам нужна твоя помощь!

Я растерялась окончательно и завертела головой, тщетно пытаясь понять, как же могло получиться, что я этих двоих не заметила. Но вокруг по-прежнему простирались лишь бескрайние дюны. И ни рядом с нами, ни в отдалении не имелось ни малейших следов того, что сюда переместился кто-то, помимо меня и Рэйва.

– Таль! – нетерпеливо повторил Кин и ненадолго обернулся. – Ну хватит уже рефлексировать! Рэйв ранен, слышишь? Без тебя мне его не повернуть.

Мой взгляд зацепился за лежащую неподалеку саблю, и тут ее лезвие слегка засветилось. Словно бы ожило. А еще через миг сияние стало ярче, расползлось по песку, забравшись далеко за пределы полузасыпанного песком оружия. После чего приняло форму человека. И всего через пару мгновений на месте изящной сабли появилась такая же изящная, только чем-то жутко недовольная девица. Все в том же черном, излишне обтягивающем кожаном костюме. Слегка растрепанная, но абсолютно чистая, словно и не было жестокой схватки с пауками.

Звучно чихнув, она резко села. Затем стряхнула с себя налипшие песчинки. После чего таким же резким движением поднялась и, бросив на меня хмурый взгляд, решительно потопала к Рэйву.

Я проводила ее обалдевшим взором.

– Подвинься, – буркнула девица, присев рядом с мальчишкой на корточки. – Давай, мелкий. Вместе.

Кин тут же насупился.

– Я не мелкий. И между прочим, у меня лезвие острее.

– Поговори мне еще… – проворчала Таль, ухватив Рэйва за плечо, и, поднатужившись, все-таки повернула его на бок. – Вот же черт! Глубоко его зацепило.

Все еще будучи в глубоком шоке, я машинально перевела взгляд на безучастно лежащего мужчину и прикусила губу. Да, под разорванной рубахой красовалась длинная и довольно глубокая рана – считай, от лопатки и до самой поясницы. Кровь оттуда почти не текла, но внутрь успели набиться грязь и песок – и тот, багровый, и здешний, золотистый. Само собой, рану следовало как можно скорее почистить, обработать и перевязать. Но все наши вещи остались в красном мире. Как и вода, и еда, и запасная одежда.

Кин, заглянув через мое плечо и увидев рану, озабоченно нахмурился.

– Плохо-то как. Похоже, те пауки еще и ядовиты, раз Рэйв до сих пор в отключке. Что делать будем?

– Надо его перевязать и оттащить в укрытие. Инга… Инга, не спи! – повысила голос Таль, когда я не отреагировала.

– А? Что? – дернулась я.

– Пожертвуешь ему рубашку? Мои ножны не слишком подходят в качестве перевязочного материала. А с мелкого вообще никакого проку – у него вместо одежды так… иллюзия. Чисто чтобы соблюсти приличия.

Я непонимающе моргнула. Посмотрела на смущенно кашлянувшего Кина. Запоздало сообразила, что и он тоже, как бы это сказать, не совсем человек. После чего покосилась в ту сторону, где должен был лежать отложенный мною кинжал, но ничего там не нашла. Снова опешила. Затем все-таки поверила. А перехватив требовательный взгляд Таль, спохватилась и принялась торопливо раздеваться.

– Куртку не выбрасывай, – озабоченно сказал Кин, пока я в спешке разоблачалась. – Мало ли что? Вдруг мы в следующий раз в снега попадем? Или в горы? Одеться будет не во что. Мы-то ладно, а вот ты можешь заболеть.

Я молча кивнула. После чего стянула через голову теплый, совершенно неуместный в жарком климате свитер и принялась расстегивать рубашку, порадовавшись про себя, что догадалась надеть вниз еще и футболку.

Пока Кин держал Рэйва, а Таль сноровисто снимала с него остатки одежды, рвала мою рубашку на лоскуты и перевязывала рану, я потерянно молчала и силилась уложить в голове тот неоспоримый факт, что все это время со мной находились столь необычные спутники. Это казалось полнейшим бредом. Они выглядели настоящими, живыми. Они разговаривали, в конце концов! Но на Земле технологии еще не дошли до такого уровня, чтобы позволять неодушевленным предметам вести себя так… по-человечески. Так что получается, тут и впрямь замешана магия?!

– Не парься, – тихонько посоветовал Кин, наклонившись к моему уху. – Нас такими создали.

– А почему Кин? – только и спросила я, помогая ему держать пребывающего в беспамятстве Рэйва.

– От слова «кинжал». А Таль – сокращенно от «сталь». Не переживай: мы разумные. И не злые. Даже не кусаемся, веришь?

– Все, – тем временем бросила девица, затянув последний узел. – Прикройте ему голову, чтобы не напекло. А я пройдусь по округе, посмотрю что и как. В красном мире мы были на шоссе. Значит, и здесь должна найтись дорога или какое-нибудь жилье.

Не дожидаясь ответа, она поднялась с колен, повертела головой и решительно потопала против солнца, внимательно посматривая по сторонам.

– Могла бы и спасибо сказать, – так же тихо бросил ей вслед Кин.

Таль, сделав вид, что не услышала, ушла. Кин огорченно вздохнул, а когда она исчезла за ближайшим барханом, извиняющимся тоном сказал:

– Не обращай внимания, ладно? На самом деле ей не все равно. Она просто очень привязана к Рэйву.

– Да я, в общем-то, на него и не претендую, – поморщилась я, прикрыв голову мужчины собственным свитером. – Можно сказать, я с вами лишь на время. Проездом. А когда все закончится, вернусь домой и постараюсь обо всем забыть.

Кин открыл было рот, чтобы что-то сказать, но почему-то передумал. А минут через десять из-за дюны раздался крик, затем над верхушкой бархана показалась черная макушка Таль, и мы с пацаном одновременно подхватились.

– Что? – встревоженно спросил мальчик, когда девица почти бегом вернулась. – Что случилось?

– Там оазис! – выдохнула Таль. – Деревья, вода… и развалины. Мы сможем укрыться от зноя!

Мы с пацаном быстро переглянулись и так же одновременно вскочили. Деревья означали тень и спасение от жары. Вода означала жизнь для нас с Рэйвом. А наличие развалин позволяло надеяться хотя бы на временное убежище, которое будет служить защитой не только от солнца, но и от зверей, и от местных жителей. Если, конечно, здесь таковые имелись.

Минут через пять Таль и Кин, подхватив Рэйва под мышки, уверенно поволокли его в сторону оазиса. Я, увязая по щиколотку в песке, с пыхтением потопала следом. Жара за это время, кажется, только усилилась, но выбросить теплую одежду я не рискнула. Вместо этого джинсовую куртку мы набросили на голые плечи Рэйва, а свитеры (и свой, и его) я повязала на пояс. Нести мне было в руках нечего, кроме клочьев его рубахи, которые Таль тоже запретила выбрасывать. Но даже так за то время, что мы преодолевали ближайшие дюны, я успела и взмокнуть, и устать, и проклясть этот странный мир, в котором оказалось так жарко.

Правда, когда мы перевалили за очередной бархан и под ним, утопая в песках, действительно показался небольшой оазис, идти стало легче. Не знаю, что это было за место, но, похоже, сюда уже тысячу лет не заглядывала ни одна живая душа. Ни следов на песке, ни черепков, ни сломанной утвари, оружия или иных признаков пребывания человека. За исключением, пожалуй, выложенной известняковыми плитами небольшой площадки, искрящегося в самом ее центре крохотного фонтана и тесно облепивших его, некогда ухоженных, но давно одичавших деревьев, чьи ветки, усыпанные похожими на мандарины плодами, спускались почти до самой земли.

Ступив на край площади, мне отчего-то подумалось, что раньше тут, вероятно, был не просто оазис, а целый город, потому что видневшиеся за садом развалины очень уж напоминали руины разрушенного до основания дворца. Белокаменные стены, остатки росписей на беспорядочно наваленных камнях – для простого дома это выглядело чересчур роскошно. Но если на этом месте когда-то и стоял дворец, то значит, вокруг находился и город. И сколько же тогда ему лет, если за это время пески успели поглотить все, за исключением крохотного кусочка площади с фонтаном?

– Туда, – выдохнула Таль, указав на ближайшую к фонтану группу деревьев.

Мы послушно свернули. А когда Рэйва со всей осторожностью устроили в тени деревьев, промыли его раны и напоили водой, девица ушла разведывать обстановку. А Кин уселся прямо на землю и испытующе на меня посмотрел.

– Ну что? Поговорим?

– Меня создали почти три с половиной тысяч лет назад в мире под названием Илейн, – сообщил Кин, когда я, освежившись в фонтане, уселась напротив и знаком показала, что готова слушать. – Это один из очень молодых миров, населенный не особо разумными созданиями вроде троглодитов из земных сказок. Ну, знаешь, маленькие такие, горбатые, зеленые, криволапые уродцы с приплюснутыми мордами и акульими зубами. Низшая раса. Примитивная. Меня, само собой, создали не они, а те, кто жил на Илейне раньше. И кто фактически уничтожил находившийся в серой зоне мир, превратив его сперва в красный, затем в оранжевый, желтый… а когда планета оправилась от последствий катастрофы и снова ушла в зеленый спектр, оказалось, что той цивилизации больше нет. И все, что от нее осталось, это артефакты, которым полуразумные троглодиты поклонялись как богам. О том, что было раньше, в их памяти мало что сохранилось, так что я не знаю, что за существа меня создали. Несколько тысячелетий я пролежал сперва в земле, потом в песке, затем в болотах, пока одного из новоявленных троглодитов не привлек блестящий предмет и он не притащил меня в местный храм, где я потом провел не одно столетие. А потом меня нашел Рэйв…

Кин ненадолго замолчал, окинув лежащего рядом альтера рассеянным взором.

– До встречи с ним я себя не осознавал. Был просто вещью, которая волею создателей умела аккумулировать солнечную энергию и при определенных условиях выпускать ее наружу в виде сфокусированного луча. Троглодиты поклонялись мне именно поэтому. Они верили, что солнце есть бог, а то, что хранит в себе его силу, не что иное, как частица бога. Рэйв в их представление о мире никак не вписывался, поэтому его, конечно же, попытались уничтожить. Но не смогли. А в результате лишились своего главного сокровища. Тогда как я… через какое-то время я начал себя осознавать. Не знаю, почему Рэйв решил так поступить, но иногда мне кажется, что ему просто лень было таскать нас с Таль на поясе, – криво улыбнулся мальчишка. – Альтеры, кстати, уникальная раса. Они единственные, кто способен выжить в белом мире. Знаешь, почему его так назвали?

Я покачала головой.

– Потому что там ничего нет, – понизив голос, сообщил Кин. – Совсем ничего, понимаешь? Все, что нужно для жизни, альтеры создают сами. Они с легкостью трансформируют пространство и все, что в нем есть, чтобы жить так, как считают нужным. Дома, леса, моря, океаны, одежду, любую утварь, оружие. Они с рождения способны преобразовывать одну вещь в другую. Вот и Рэйв, так сказать, преобразовал меня в то, что хотел.

– Эта способность проявляется и в отношении живых существе тоже? – насторожилась я.

– Нет. Живых они не трогают – обычно это заканчивается печально. Но вот сделать из кожаной куртки элегантный костюм, а из оружия – букет цветов, это они могут. Ну и вот так, превращать неживое в условно живое тоже. По крайней мере, у Рэйва в свое время получилось.

– А они способны делать это только в своем мире?

Кин совсем по-взрослому усмехнулся.

– В том-то и дело, что нет. Я даже думаю, что их умение преодолевать границу между мирами во многом обусловлено именно этой способностью. Но есть нюанс: чем чаще альтер использует это свойство в чужом мире, тем быстрее и жестче происходит вытеснение. И есть еще одно ограничение: себя альтеры изменять не способны. Ни в белом мире, ни где-либо еще. До тех пор, пока не пройдут посвящение.

Я на мгновение задумалась, а мальчик, промокнув куском ткани выступивший на лбу Рэйва пот, тихонько добавил:

– Хозяин еще очень молод. Но его время для ритуала пришло, и у нас нет иного выбора, как пройти этот путь вместе с ним. Или же сойти с дистанции, так ничего и не добившись.

– Если у него все получится, если он дойдет до финала, кем тогда станет?

– Кем угодно, – понимающе улыбнулся мальчик. – Сейчас его внешность и физические данные такие, какие он получил по праву рождения. Вернее, такие, какие придали ему родители. Можно даже сказать, что сейчас он настоящий. А что будет через месяц или два – не знаю. Может, крылья себе отрастит. А может, русалочий хвост приделает и поселится в каком-нибудь водном мире.

– То есть ограничений нет? – на всякий случай уточнила я.

– Есть. Сперва Рэйв должен доказать, что достоин такой силы. А это очень и очень непросто.

– Почему? Насколько я понимаю, он уже прошел серый и красный миры, сейчас мы… наверное, в желтом?

– В оранжевом, – поправил меня Кин. – Это следующая ступень за красным. Разумных тут тоже нет, но этот мир уже оправился от последствий катастрофы. Пройдет пара-тройка тысячелетий, и он станет желтым, затем зеленым, синим, а может, и фиолетовым. Какое-то время пробудет в этом спектре. А затем, если населяющие его расы совершат ошибку, снова может скатиться до уровня красного. Это естественный процесс, не пугайся. Все ныне существующие миры проходили его много раз. Есть, конечно, еще и черные миры – те, чьи обитатели уничтожили свои планеты безвозвратно. Но таких немного. Альтеры за этим следят.

Я кашлянула.

– То есть они что-то вроде надзирателей?

– Скорее, наблюдателей. Обычно ни во что не вмешиваются и дают мирам возможность развиваться по выбранному пути. Но до крайностей стараются не допускать. Хотя, конечно, это не всегда возможно.

– Хм, – снова задумалась я. – Допустим, ты прав. Я готова предположить, что у альтеров даже иерархия своя есть. Но зачем им возиться с другими расами? Для чего стараться?

– Жизнь есть жизнь, где бы она ни зародилась, – спокойно ответил Кин. – И альтеры ценят любое ее проявление. Если позволить погибнуть одному миру, другому, третьему, в конце концов их может не остаться. Я бы, конечно, мог сейчас сказать, что альтеры все из себя такие благородные и радеют о всеобщем благе. Но это не так. Они просто хотят жить в тех мирах, которые им нравятся. А вкусы у них очень разные. Поэтому каждый стремится сберечь то, что ему по душе. И в результате это означает…

– Что выживают лишь те миры, которые альтеры сочли нужным сохранить. И которые подходят им для комфортного существования.

– Да, – так же спокойно кивнул мальчик. – И это справедливо.

Я помолчала, но все же была вынуждена признать, что мальчик снова прав: здоровый эгоизм присущ любой расе разумных. Если альтерам интересны миры с определенным цветовым спектром, составом воздуха и воды, то именно их в первую очередь они и будут беречь. Хотя бы из соображений сохранения мест для межпланетного туризма. Все остальное – результат естественного отбора. И нам остается только порадоваться, что Земля вошла в сферу их интересов.

– Что будет, если альтер не сумеет закончить ритуал правильно? – спросила я, придя к неутешительным выводам. – Ему будет грозить какое-то наказание? Он будет изгнан?

Кин пожал плечами:

– Нет. Но после этого он сможет жить лишь в белом мире, а это довольно скучно. К тому же альтерами рождаются исключительно мужчины, и для поиска пары им приходится отправляться в другие миры. Если альтер лишится этой возможности, то его род прервется. В какой-то мере это и будет наказанием за оплошность.

Я покосилась на Рэйвена:

– Мне кажется, с такими способностями для него не должно стать проблемой посетить девять миров подряд.

– Не скажи, – возразил мальчик. – С момента вступления на путь обретения силы альтер теряет способность перемещаться между мирами произвольно. Он опаснее и быстрее обычного разумного, но его тоже можно ранить и убить.

– Почему же тогда вы ничего не предпринимаете сейчас? Почему не лечите Рэйва и вообще не спасаете, раз уж его отравили? Разве это не ваша обязанность? – нахмурилась я.

Но Кин лишь отмахнулся.

– Это не смертельная рана. Когда организм справится с ядом, хозяин придет в себя сам. Нам нужно лишь дождаться. Сложность ритуала заключается не в том, чтобы просто прийти в мир и продержаться в нем целую неделю. Каждый пройденный мир – это что-то вроде испытания: нашей стойкости, мужества, честности. Никто не знает, как Вселенная выбирает миры для молодых альтеров и почему перемещения происходят именно в той, а не иной последовательности. Но в каждом мире альтеру приходится себя преодолевать. Если он был слишком горд, ему придется научиться смирению. Самонадеянность приведет его к лишениям, злоба – к отчаянию, а излишняя доверчивость – к поражению. Это испытание не для тела, а для духа, Инга, – со вздохом пояснил Кин. – И оно намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Я помолчала.

– Что будет, если альтер ошибется?

– Он вернется к исходной точке.

– Имеешь в виду какой-то конкретный мир?

– Да. В случае с Рэйвом это Земля, потому что в свое время именно с нее он начал свое испытание.

– Хорошо. А потом?

– А потом альтеру придется начать ритуал заново. Но это не будет один и тот же путь, – шмыгнул носом Кин. – Каждый раз все совершенно иначе. Риск ошибиться очень велик. Непройденное испытание – это поражение. И им может стать любой поступок, неосторожно брошенное слово, любое действие или же бездействие, которое Вселенная сочтет неприемлемым для настоящего альтера. На самом деле именно она должна в конце концов его принять. А миры – это так, ступеньки на пути к вершине. И с каждой из них альтер может упасть, рискуя расшибиться насмерть.

– Зато награда стоит такого риска, – задумчиво обронила я. – Заполучить подобную силу… наверное, еще никто не сворачивал с середины пути просто потому, что ему надоело?

– Само собой. Но у Рэйва есть еще одна причина, по которой он попросту не может отступить – если он пройдет испытание, то сможет вернуть любимую девушку.

Я вздрогнула.

– Ты же сказал: она умерла!

– В мире альтеров смерть не всегда необратима, – вздохнул Кин. – Иногда, если очень сильно захотеть, даже время можно повернуть вспять. Так что для Рэйва еще не все потеряно.

Я пораженно умолкла. Но потом решила, что на фоне всего того, что я уже узнала, эта новость не такая уж сногсшибательная. Подумаешь, альтеры могут воскрешать мертвых – не хуже и не лучше, чем умение перемещаться между мирами и перекраивать пространство по собственному усмотрению.

– Подожди, – внезапно нахмурилась я. – Когда мы встретились в первый раз, Рэйвен заявил, что устал и больше не хочет продолжать.

Кин снова вздохнул:

– Если бы все было так просто, рано или поздно любой альтер добрался бы до цели. Однако Вселенная мудра. Она дарит испытуемым лишь девять попыток завершить ритуал. Если они не справляются, то новых шансов не будет. Всего девять ошибок, Инга… когда миров тысячи, это совсем немного. А Рэйв не в первый раз начинает свое испытание.

Я замерла.

– И сколько попыток у него осталось?

– Эта – последняя, – тихо ответил мальчик. – И если хозяин не справится, то потеряет все.