Читать книгу Короткая история моей невыносимой боли. Мой путь через тернии и слезы - Александра Маркова - Страница 2

Как мы оказались-то в этой деревне? Сама не знаю… Просто шесть лет назад эта идея казалась совершенно нормальной. Может, сил было больше? Или опыта меньше… Не могу сказать.

Только началось все задолго до переезда…

Все большие перемены в жизни часто начинаются с бед. И мою первую большую беду принесла мне моя дочь.

Вернее, это была и ее беда тоже, но все же, больше моя.

Я сразу говорю, ребенок был желанный и нежно ожидаемый. Я носила свое пузо гордо, любила его, вязала вещички заранее.

Мне двадцать. Я молода, здорова и способна справиться с любой неприятностью. Рядом любимый муж (действительно любимый, это не просто слова), моя поддержка опора.

Что могло, вообще, пойти не так?

Отсутствие опыта, наверное, недостаток знаний в области акушерства и так не вовремя ушедшая в отпуск врач. Вот чего не хватило для счастья.

А вы еще верите, что от нас в этой жизни что-то зависит?

У меня еще на УЗИ начало живот тянуть. Я, вообще, когда беременная, ультразвук переношу плохо, сразу в тонус впадаю. Но тогда я этого еще не знала. Это было мое второе в жизни УЗИ.

И, вот, сегодня исследование, завтра прием у акушерки. Врач в отпуске. У меня немного тянет живот внизу, но не сильно, можно сказать, что и не болит вовсе. Может ребенок куда давит. 30 недель уже, все-таки.

На УЗИ вообще сказали предлежание тазовое. Это значит, что ребеночек, как бы сидит на попке. Ну, вот, небось, пяткой и лупит, а я чувствую.

Логично же?

Акушерка меня на кушетке пощупала, пишет в книжку: предлежание головное.

Нашла головку внизу, прикиньте! На следующий день после УЗИ.

Я не пойму:

– Как головное? Вчера еще тазовое было…

А она меня опять щупать. И так больно надавила вниз, я аж сморщилась.

– Ну, вот, – говорит, – Головка внизу. Точно! Значит, уже перевернулся…

Ну, перевернулся, так перевернулся. Мне-то откуда знать… Они врачи. Им виднее…

Оказалось, это не голова то была, а тонус…

Решающий мой тонус, из которого я уже не вышла. Потому что не знала… Если бы акушерка поняла, может быть, и сохранили бы беременность…

Если бы да, кабы…

Через сутки меня на скорой увезли в роддом со схватками. Восемнадцать часов под капельницей. И в пятнадцать тридцать следующего дня на свет появилась моя дочь с весом 1650г, ростом 42см и синей (почти черной) правой ногой.

Ребенок был тазовый. И продвигался по родовым путям вперед коленкой. Нога была синюшная просто от неправильного положения. Вроде как, синяк. Прошел без последствий. И вскоре цвет кожи на её маленькой ножке стал нормальным.

Я не знаю, повлияла ли на мои скорые роды психосоматика. Вообще, не представляю даже, могут ли на этот процесс такие вещи, как окружение и мысли, влиять. Только в ту ночь в нашем роддоме случился небывалый ажиотаж.

7 мая в нашем роддоме трудилось семь рожениц, включая меня, и на свет появлялись 7 девочек, включая мою.

И все эти женщины пришли в предродовую позже меня, а в родильный зал я пошла последней…

То есть, все эти 18 часов, лежа под капельницей, я видела воочию, как мучаются все эти дамы, как они кричат, как уходят в соседнюю палату, и даже как восседают на креслах, окруженные медперсоналом, тужатся, страдают.

Окошко там было между палатами, не занавешенное…

И все эти годы мне не дает покоя она мысль.

Если бы меня положили не в предродовую, а в какую-нибудь угловую палату, тихую и спокойную, шансов остановить схватки было бы больше?

Как знать…

В общем, родила я в 30 недель свое первое дитя за копанию.

Девочка выжила. Она, вообще, очень крепенька была (и есть), и даже сосать пыталась, несмотря на столь глубокую недоношенность.

Для тех, кто не в теме, сосательный рефлекс у недоношенных деток развит не у всех, и их кормят через трубки в носу.

Домой нас отпустили только через два месяца.

Соня росла и развивалась очень быстро и очень хорошо. На ГВ быстро набрала недостаток веса. В год заговорила. В полтора читала наизусть поэмы. К трем изучила алфавит, а в пять уже научилась читать и знала больше сотни английских слов.

Не то чтобы прямо сама-сама. Конечно, не без моего участия. Но то, что мое участие в этом было мизером, неисчислимой погрешностью, я поняла только позже, когда у меня родился сын.

И вот, где-то после пяти лет восхищения и радости, нам впервые аукнулись все радости преждевременного рождения.