Читать книгу Сказание о жизни святых трех дев-мученицах, сестрах: Минодоры, Митродоры и Нимфодоры и об их участии в делах мира в наше время (сборник) - Александра Невская - Страница 2

1

Эта история произошла в начале четвертого века в провинции Римской империи Малой Азии – Вифинии. Князь Фронтон – наместник императора – человек светский, разделял царившую в государстве веру в языческих богов. Большой пантеон был устроен им в Риме, но многие идолы имели свои отдельные храмы и особые праздничные дни, когда весь народ в огромной стране и ее колониях должен был выходить на городские площади, прилюдно кланяться, подносить курения и съедать жертвенную пишу в честь божества. Молодая религия христиан в те времена претерпевала гонения. Число мучеников, которые отказывались поклоняться кумирам, увеличивалось день ото дня, и их жертвы своими истерзанными телами могли бы устлать улицы большого столичного города, а своей кровью напитать не одну реку.

В те далекие дни, о которых идет повествование, христиане были вынуждены скрываться. Тайно, под покровом ночи, собирались они в удаленных местах, в горных пещерах и лесах для совместных молитв и Принятия Таинства Причастия, иногда в домах верующих или, как в Риме, в подземных катакомбах – Граде Мертвых – Некрополе, где братья и сестры во Христе устраивали свои первые христианские храмы.

Три сестры, о которых ведется речь, родились в богатой аристократической семье и получили очень хорошее, как теперь бы сказали, элитное образование. С легкостью они читали и писали на нескольких языках и были знакомы с поэзией эллинов, с их мифологией, с религией древних египтян, чьи боги так часто изображались с головами разных животных и тем самым вводили сестер в недоумение. Красивые и образованные девушки могли при случае блеснуть познанием трудов знаменитых философов, таких как Гераклит, Пифагор, Платон и Аристотель. Более того, они владели разными искусствами. Старшая из сестер – Минодора – хорошо рисовала красками и была знакома с основами практической медицины. Все три музицировали, имели прекрасный голос и любили петь вместе, аккомпанируя себе на арфе и лютне.

Каждый год весной в их провинции устраивали большой праздник в честь богини Венеры и царящего ныне императора, личность которого считалась божественной и имела свой культ. Все жители во главе с наместником-князем собирались на центральной площади города. Там, за отсутствием театра в греко-римской традиции, выстраивался небольшой помост, куда по очереди всходили желающие показать свои искусства и тем порадовать горожан. Скульпторы ко Дню Торжества старались закончить статуи и выставить те на всеобщее обозрение, художники спешили успеть написать портреты красивых жен местной аристократии или выдающихся своим умом, либо героическими поступками мужей города, а поэты приходили исполнять стихи, перебирая струны на каком либо музыкальном инструменте.

Но в тот вечер взоры многих были обращены в сторону трех красивых сестер, занимавших привилегированные места в первом ряду и ждавших своей очереди выступить. Юноши смотрели на них с восхищением, а девушки и молодые женщины с плохо скрываемой завистью. На сестрах были одеты дорогие платья из тонкого египетского льняного полотна и их нежные шеи, маленькие уши и изящные руки украшали изысканные драгоценности. Нимфодора – младшая – держала лютню, а Митродора – средняя – небольших размеров арфу. Минодора, самая старшая среди них, принесла портрет родителей, который она написала восковыми красками на небольшой доске из кипарисового дерева. Когда, наконец, настала очередь выступления трех сестер и они – юные и прекрасные, словно Три знаменитые Грации Фидия взошли на сцену – в собравшемся обществе раздались громкие восторженные возгласы. Все зааплодировали. Увидев написанный Минодорой портрет родителей девушек, князь Фронтон неожиданно встал и, выдержав паузу, сказал голосом властным и покровительственным:

– Эта юная душа не только хороша собой и образованна! Боги наградили ее большим талантом подражания. Нельзя не увидеть, насколько схожи изображения с оригиналами. Я попрошу взойти на сцену родителей этих прекрасных Граций, чтобы все могли убедиться в сказанном мною.

Под общий ропот счастливая супружеская пара поднялась и встала рядом со своими дочерьми и портретом.

Раздались радостные крики и шумные овации. Между тем, наместник поднял руку, прося тишины, и продолжил:

– Дорогая Минодора! Видя твое высокое мастерство, я – князь и наместник римского императора Максимиана, прошу тебя написать и мой портрет. И тогда, как знать, быть может, ты удостоишься чести в скором будущем рисовать самого императора!

Минодора сильно покраснела и в знак согласия склонила голову. Толпа взревела от изумления. Князь еще раз окинул величественным взором собравшихся, и очень довольный произведенным эффектом, опустился на свой трон. Родители покинули сцену, а сестры, выждав с минуту, пока улягутся волнения, объявили, что сейчас ими будет исполнена Песня о Прекрасном сказочном Царе, имя которого сладко устам и сердцу произносящего, но оно тайно и неизвестно. И в полном молчании раздались нежные звуки лютни и арфы, и зазвучали их чистые голоса.

Между тем стемнело, сцену осветили многочисленные факелы, а на небе выплыли все созвездия. Большие красивые глаза девушек устремились вверх, вслед своим голосам и мерцанию планет. У Нимфодоры был очень высокий, словно хрустальный голос и он заметно выделялся на бархатном фоне голосов ее сестер. Когда замерли последние слова песни и смолкли звуки инструментов, то многие заметили слезы на глазах соседа и также то, что плачут сами. Ликование было долгим.

Когда звезды стали бледнеть, а на востоке появилась красная полоска зари, праздник был объявлен завершенным. Сестры усталые, но счастливые, возвращались домой на колеснице – роскоши доступной лишь самым выдающимся родовитым семьям. Дорога была не долгой и во время нее, затаив дыхание, они вспоминали прощальные слова наместника, обращенные к сестрам в знак благодарности за доставленное эстетическое удовольствие.

Вскоре показался их дом. О, он выделялся среди прочих и был похож на дворец, а через раскрытые окна в его комнаты врывалось благоухание олив, акаций и финиковых пальм роскошного сада, и ароматы цветов в изобилии растущих на его пышных клумбах, привлекали к себе целые созвездия ночных бабочек. Разбуженные первыми лучами солнца запели птицы, и радостно залаяли большие охранные псы.

Счастливые девушки умылись из серебряных кувшинов и, наскоро позавтракав, ушли спать.

И тут случилось чудо: сестрам приснился незабываемый сон! Ко всем трем сестрам пришел Царь из их Песни и назвал свое имя.

– Я – Иисус Христос – истинный сын Солнца. Я пришел, чтобы спасти людей от вечной погибели и подарить им бессмертье. Если хотите узнать обо мне больше, то зайдите в дом художника Самуила и назовите мое имя тихо, одними губами. И будьте осторожны: не говорите обо мне родителям вашим – они не готовы принять меня в свое сердце. А теперь я прощаюсь с вами до времени, а вы пребывайте в мире и согласии.

2

Наутро проснулись сестры и в немалом смущении стали говорить друг с другом. Вскоре выяснилось, что каждой девушке снился Христос.

– У него такое красивое лицо и добрые глаза, – сказала младшая.

– У него чистый голос и нежная улыбка, – сказала средняя сестра Митродора.

– От него исходит большая сила и на сердце делается праздник, – сказала самая старшая Минодора.

Задумчивые и тихие сели они за стол, но юность не умеет долго предаваться размышлениям, и, пообедав, они надели свои красивые длинные платья нежных оттенков голубого, зеленого и розового и поспешили к художнику Самуилу.

Солнце стояло высоко в небе, и в городе было жарко. Торговцы жареной рыбой и овощами наперебой приглашали сестер полакомиться их стряпней, а продавцы восточных сладостей сладко улыбались красивым девушкам, предлагая вкусить их продукцию, потому что только у них есть самая вкусная халва во всем городе и даже, в мире! Нимфодора не устояла перед соблазном и купила целую корзинку египетских фиников.

– К художнику лучше прийти с гостинцем, – сказала она весело, и сестры в ответ радостно засмеялись. По дороге они вспоминали вчерашнее свое выступление и вызванный ими успех у жителей города.

– Этот князь довольно привлекателен. Говорят, что он недавно овдовел. Но дни траура миновали, и теперь он ищет себе невесту, – сказала Минодора, и, посмотрев на Нимфодору, лукаво спросила, – А ты бы пошла за него замуж, дорогая сестрица?

Нимфодора густо покраснела и молчала с минуту, а потом вдруг ответила решительным голосом:

– Я выйду замуж только за Христа. Вот, кто мой жених, ясно вам? И больше у меня не спрашивайте подобных глупостей!

На что старшая сестра строго заметила, что это она первая рассказала сон и потому именно она имеет право стать невестой Христовой. Тут Митродора неожиданно стала шумно смеяться, и удивленные сестры сделали ей замечание.

Так они незаметно подошли к мастерской художника Самуила. Его дом показался им довольно приземистым: выстроенный из кирпичей, сделанных из сырой глины, перемешанной с сухой травой, а затем обожженными на солнце; с плоской крышей, выглядел он служебной постройкой, в сравнении со дворцом, в котором жили девушки. Но сад, окружавший бедную хижину художника, был полон благоуханных роз. Тысячи кустов: красных, белых, розовых, лимонных, винных и оранжевых цвели и распространяли волны аромата круглый год. Сад этот возвела жена Самуила, и теперь она вышла навстречу сестрам.

– Рада вашему приходу, красавицы! Вы вчера наделали много переполоху своим выступлением и предложением князя. Портрет родителей, исполненный Минодорой, совершенен. Мы с мужем знаем, что вы обучались в самом Риме, и ваш визит к скромному художнику Самуилу, каким является мой муж, меня удивляет, но, несомненно, радует. Мое имя Феодора. Проходите, пожалуйста, и присаживайтесь. Муж сейчас занимается с учениками, но я пойду к нему теперь и сообщу о вас.

Девушки, тихо вошли в затененное помещение и расположились на низкой, но широкой деревянной лавке темно-золотистого цвета, украшенной красивой резьбой. Вскоре появилась служанка с серебряным блюдом, на котором лежали восточные пряности и фрукты. Потом она принесла высокий кувшин с узким горлышком и три пиалы из красной обожженной глины с тонким рисунком, изображающим синих павлинов и белые цветы. Девушки отдали ей свою корзину фиников.

– Гранатовый сок с водой из нашего колодца, – раздался голос за спинами сестер, и, затем они увидели мужчину средних лет одетого в льняной хитон серого цвета. Заметив выражение удивления на их лицах, он, улыбаясь, сказал:

– На серой ткани не так заметны следы черного угля и красок. Я удивлен, но рад видеть у себя таких знатных и красивых девушек, чьи имена не сходят с уст восхищенных горожан все сегодняшнее утро на рынках и площадях города. Но что вас привело ко мне, в столь скромное жилище?

Митродора и Нимфодора опустили глаза в нерешительности, но старшая сестра легко встала и, подойдя близко к художнику, вдруг наклонившись к самому его уху, прошептала:

– Христос!

Самуил отпрянул, и пораженный, застыл, ожидая продолжение.

3

И сестры узнали об Иисусе все: о его божественном рождении, красоте лица и величии его слов, о целомудрии и о его силе воскрешать мертвых и других многих чудесах, о мучительной казни, и последовавшим за тем исчезновении из гробницы тела его…

И, наконец, о воскресении в теле и духе им на третий день!

Иисус Христос – сын Бога Живого!

Все это произвело на них неизгладимое впечатление и в корне изменило всю их дальнейшую жизнь.

Вскоре сестрам последовали предложения о замужестве. Женихи сватались все видные и влиятельные, в числе их выступал и сам князь. Девушки затрепетали от страха.

– Как же нам быть? Как нам стать невестами во Христе? – с ужасом спрашивали они друг друга. Родителям открыть их новую веру было невозможно без того, чтобы не навлечь горе на них или скорую верную гибель себе, в случае родительского внезапного гнева.

Тогда они поступили как многие христиане, скрывавшие свою веру во Христа: ушли из дома. Сказав домашним, что едут в Геракл ею, а после в Рим поклониться Юпитеру и спросить дельфийского оракула, как им следует поступить, так как они сами не знают за кого им выйти замуж, потому что сердца их не испытывают любви ни к кому, кроме родителей, они отправились в путь.

Миновав окраины города, долго ехали они по пустынной местности в окружении острых раскаленных на солнце скал. Наконец, с наступлением темноты, воспользовавшись глубочайшим сном стражей, должных охранять ночной покой беглянок, сестры благополучно скрылись, захватив с собой продукты, немного одежды и предметы самого необходимого в быту, заранее все рассчитав и обдумав.

Несколько дней скрывались беглянки в горах со скудной растительностью, пока не нашли среди них одну, пригодную для жилья – тихое пристанище – место удаленное от людского шума. Там и поселились в просторной природной пещере. Первое время им было очень трудно. Привыкшие к роскоши, к постоянной помощи слуг, не умевшие готовить и обслуживать себя, они выбивались из сил, нося воду из источника или собирая хворост, для разведения огня в холодном по ночам жилище. Но молитвы, которым обучил их Самуил, всякий раз придавали им силы и вселяли в сердце радость. Постепенно они научились многому. Исчез и терзавший их страх перед дикими животными и ядовитыми змеями. Вскоре они повстречали на горе козочку, которая поранила ногу и не могла сдвинуться с места. Вылечившись, козочка отказалась уходить, и днем она паслась поблизости, а вечером возвращалась в пещеру. Так сестры стали регулярно получать молоко. А вслед за тем они пришли на помощь умирающему от потери крови леопарду! Кровь красная и горячая лилась из раны на шее хищника.

– Видимо охота была серьезной: противник оказался сильным и, защищаясь, поранил острым рогом эту большую дикую кошку! – сказали девушки. Они промыли рану, приложили целебные травы и остановили кровь, перевязав животное имевшейся в запасе тканью. Быстро поправившись, леопард однажды принес сестрам в знак благодарности убитую им лань и гордо положил пред ними добычу.

Зверь сильно удивился, увидев вместо ожидаемой радости, печаль и слезы в глазах девушек, которые узнав, что животное мертво, хотели захоронить его. Они выкопали яму, и леопард к ужасу своему понял, что пища пришлась не ко двору!

В другой раз он принес им убитую птицу и присел на задние лапы в ожидании. Но история повторилась, и он почувствовал, вдруг, как непонятное раскаяние шевельнулось в глубине его дикого сердца, как ноющая боль, но не понимал, почему?

Унылый бродил он до самого вечера вкруг жилища сестер, а когда пришло время ужина и девушки стали пить молоко, есть дикие финики и пчелиный мед, он устало приблизился к ним и, положив морду на колени одной из них, жалобно заскулил. Он будто просил, чтобы его угостили этими странными яствами.

Не сразу, но постепенно леопард привык к пище дев и стал охотиться на… бананы! Для этого он познакомился со стаей мартышек, и они ему с удовольствием, весьма сомнительным, но давали хорошую корзину спелых плодов – находчивым оказался зверь!