Читать книгу Даяна - Александра Никогосян - Страница 1

По дороге, ведущей в поселок Дагим, окутанная лунным светом, неторопливо скользила легкая тень тоненькой золотоволосой фигурки. Пятнадцатилетняя Зарина, девушка-менестрель, шла на праздник Эсеряммар. За пять лет своих странствий она ни разу не пропустила этот праздник.

Даже на ходу она не расставалась со своей верной лютней. В небо летели чарующие звуки перебираемых струн, и казалось, что весь мир притих и слушает лютню Зарины.

***

…Сегодня ей опять снились странные сны…

Даяна проснулась от грохота посуды и приглушенного шума мужских голосов, доносившихся снизу, с первого этажа. Прислушалась. Нет, не дерутся и не ругаются, просто спорят. Внизу располагалась таверна, хозяйкой которой была мать Даяны – Тидора. Семья жила в этом же доме, но на втором этаже.

Девочка, не открывая глаз, перевернулась на другой бок, натянув на голову одеяло. Детеныш дикого степного кота, которого поймал и принес Даяне брат, недовольно заворчал.

Девочка назвала детеныша Нуни, он очень быстро привык к своей хозяйке и ходил за ней хвостиком, хотя все вокруг говорили, что степные коты не приручаются. Но Нуни был особенным, с ним Даяна могла говорить, как с человеком. И, хотя разговаривать котенок не умел, он принимал в беседе самое деятельное участие. Вытаращившись на Даяну, он очень внимательно ее слушал, иногда шевеля ушами, иногда прикрывая большие жёлтые глаза, а иной раз издавал такой рык, что сама Даяна пугалась. Сейчас Нуни был очень недоволен тем, что его разбудили. Он подтянул под живот все свои шесть лап, неодобрительно щурясь на хозяйку.

Даяна, наконец, открыла глаза и присела на кровати.

Глаза у девочки были необыкновенные – ни у кого из людей Даяна не видела таких глаз. Глубокого фиолетового цвета, они меняли оттенок в зависимости от настроения девочки – от нежно-сиреневого до цвета грозовых туч. Немало бед принесли эти чудесные глаза своей хозяйке.

Когда новорожденную девочку показали родителям и жрице морского божества Анардаз, то, едва взглянув на младенца, злющая жрица бога Яммара скривила в брезгливой гримасе и без того страшное лицо:

– Слепое дитя, Тидора. Ни толку от нее не будет, ни проку. Отдай ее Яммару. – гнусным голосом проскрежетала Анардаз.

Мать понимала, что жрица бога морских глубин права. Что за польза от такого ребенка? Ни на хозяйство, ни в море за жемчужинами, ни замуж… Никуда. Только рот лишний. Отстояли тогда крохотную Даяну отец и брат. Не дали принести ее в жертву морскому божеству Яммару.

За это непослушание и непокорность крошку очень невзлюбила Анардаз, хотя, вроде бы, ее-то за что? Но вот невзлюбила, да еще и жителей поселка настраивала против девочки…

А отец вскоре утонул. И мать решила, что виновата в этом именно она, Даяна, со своими колдовскими глазами.

Когда стало понятно, что зрение у девочки прекрасное, и вообще, она ничем не отличается от сверстников, путы глубокой неприязни и нелюбви уже настолько крепко сковали мать Даяны, что ничто на свете не могло заставить ее полюбить маленькую дочь.

Она ухаживала за девочкой, вкусно кормила, шила красивую одежду… Но… Не любила. Ни капельки.

Даяна вздохнула, погладила сердитого малыша, и вспомнила, как долго они с братом уговаривали мать разрешить им оставить котенка у себя. Держать дома зверей, тем более диких, в их маленьком поселке было не принято. Но котенок с густой шерстью насыщенного синего цвета и яркими желтыми глазами, был такой красивый и необычный, что мать, в конце концов, сдалась.

***

В комнате царила тьма, ставни на окне были закрыты наглухо. И лишь со специальной высокой тумбочки, вырезанной из редкого, вечного дерева сонго, разбрасывая волшебные блики по комнате, лился нежный, розовый свет драгоценной жемчужины «паниор». Жемчужинка у Даяны в комнате была самая простенькая, черная, такие вылавливали даже подростки поселка Дагим.

Светящиеся паниоры выдавались каждому ребенку при рождении, строго по счету, на них выписывались специальные разрешения с имперской печатью. Один человек – одна паниора. Остальные под охраной отправлялись в столицу, в императорскую казну.

Светящиеся жемчужины нельзя было назвать разумными существами, но, как ни странно, каждая из них имела свой характер, могла обижаться или радоваться, и от настроения паниоры зависела интенсивность ее свечения. Умирали паниоры тоже вместе с хозяевами…

Паниоры бывали разных цветов, но больше всего ценились молочно-белые. Они давали настоящий солнечный свет, и стоили столько золота, что Даяна не могла себе даже представить такую гору монет. Были розовые, очень красивые, но свет от них был тусклым и скучным. Серо-синие и вовсе не давали света, их использовали для украшений, и стоили они совсем дешево, любая девчонка могла купить себе такую побрякушку.

На ночь паниоры прикрывали специальными кружевными салфетками, сплетенными из драгоценной шерсти горных единорогов. И тогда они играли роль ночников, подсвечивая комнату приглушенным светом сквозь узоры на салфетках.

Ее, Даянина, мать, была одной из самых искусных плетельщиц таких салфеток, несмотря на то, что была обычной торговкой, хозяйкой единственной в поселке таверны.

Даяна, поглаживая Нуни, пыталась сообразить – утро сейчас, или вечер. И вдруг, словно укушенная подземным зверем вааном, соскочила с кровати, запутавшись в одеяле и чуть не упав. Нуни испуганно шарахнулся в сторону, отбежал в угол комнаты и выставил вперед верхнюю пару когтистых лап. Но хозяйке было сейчас не до него.

Ведь сегодня тот самый день!… Точнее, та самая ночь! Ночь, в которую она станет полноправным членом поселка Дагим, превратится из ребенка во взрослую женщину. Главная ночь в жизни каждого человека – Ночь Инициации, начало праздника Эсеряммар, который длится десять дней и начинается с инициации подростков, а заканчивается добычей жемчуга и великой попойкой.

Даяна скривилась – окончания прошлогодних праздников она помнила, и они совсем ей не нравились. Верховная жрица Анардаз проклинала пьяниц, а бог морских глубин Яммар забирал в эти дни одного-двух человек к себе…

Зато, когда она пройдет Инициацию, ей позволят добывать жемчуг, главную драгоценность их маленькой империи Хавалькад. Или выйти замуж. Или вовсе уехать из дома. Даяна очень сильно подозревала, что если бы она и вправду решилась куда-то уехать, то никого бы это не огорчило. Разве что брата… Но он и сам…

Даяна тряхнула головой, в попытке отогнать печальные мысли и вернуться к предстоящему празднику.

Да, все верно. Вчера начался ежегодный праздник – Эсеряммар и десять дней поселок будет лихорадить.

На спинке кресла Даяна разглядела разложенную матерью тунику бледно-сиреневого цвета, ленту в волосы из той же ткани и легкие белые туфельки, стоящие рядом на полу.

Она подошла к своей жемчужинке и осторожно стянула кружевную салфетку. Паниора засияла, засверкала, словно радуясь и улыбаясь маленькой хозяйке. Комнату залил яркий свет.

Даяна аккуратно сложила салфеточку и положила ее рядом с хрустальной вазой, в которой в прозрачной чистой морской воде и жила паниора. Засмотрелась на жемчужину… Задумалась… Взяла в руки серо-синее жемчужное ожерелье, которое ночевало рядом с паниорой, нехотя застегнула на шее крохотный замочек.

Вчера инициацию проходили пятеро тринадцатилетних мальчишек из их поселка. После инициации мальчишки до конца праздника ходили гордые, грозно выпятив подбородки и на малолеток смотрели снисходительно и свысока. На мужскую инициацию девочки и женщины не допускались. Обряд инициации проводила древняя жрица Анардаз, всю свою жизнь посвятившая божеству морских глубин.

Жрицу не любили и боялись все – от мала до велика, но без нее связь с Яммаром поддерживать было некому. Даяна знала, что Анардаз присматривается ко всем девочкам и девушкам поселка Дагим, ища, кому передать свою жреческую науку. Если вдруг взгляд ее холодных, серых, словно ледяных, глаз, падал на Даяну, девочку бросало в дрожь, а ладошки становились мокрыми и холодными. Когда Даяна была помладше, ей всегда хотелось плеснуть жрице в лицо кипятком, чтобы растопить этот страшный лед в злобных маленьких глазах. Может быть, тогда она станет добрее? Чуть повзрослев, она поняла, что это не поможет, да и добрее от порции кипятка в лицо, жрица Анардаз не станет…

Кроме жрицы, на церемонию допускались мудрецы поселка и староста Примар.

К старцам-мудрецам все относились с любовью и почтением, а вот Примара дружно не любили. Это был жадный лгун, подлый мелкий трус с тремя подбородками и животом, свисающим над широким кожаным ремнем. На ремне с одной стороны всегда висел мешочек, полный монет, а с другой – роскошный боевой нож, которым староста резал мясо.

На самом деле, никакой реальной власти Примар не имел. Поселком управлял совет мудрецов. А возглавляла совет все та же Анардаз…

***

Что именно творится на церемонии Инициации, знал только тот, кто ее прошел. На все разговоры о том, что и как происходит в капище на берегу моря, жрица наложила строжайший запрет. Если маленькие, несмышленые дети лезли с вопросами к старшим, их грубо одергивали, а то и наказывали.

Зато в женскую ночь, в отличии от мужской, посмотреть на Инициацию мог придти любой житель Дагим старше тринадцати лет – и мужчина, и женщина, было бы желание.

Сегодня была ночь Инициации для четверых двенадцатилетних девочек. Все происходило тайно, без болтовни и восторженных рассказов.

Это был странно, непонятно, но раньше Даяна об этом не задумывалась. А вот сейчас… Совсем скоро, через один поворот песочных часов, ей надо будет в сопровождении матери, отчима и брата идти на берег моря, к капищу, где поклонялись и молились Яммару. Ей стало страшно.

Она нежно погладила вазочку с паниорой, улыбнулась ей, как подружке. Жемчужинка в ответ выбросила длинный золотистый лучик, который словно бы гладил и ободрял Даяну.

А сверстниц-подружек у Даяны не было. Даяна старалась не думать о своем одиночестве. Думай-не думай, а во всем огромном мире у нее было только три родных существа, которых любила она, и которые любили ее – брат, паниора, и синий пушистый Нуни. Хотя, возможно, трое – это не так уж и мало?

***

Девочка накинула домашнюю шаль и осторожно выглянула за дверь. Коридор пустой, с первого этажа доносится монотонный гул мужских голосов, дверь в комнату единственного, любимого брата девочки, приоткрыта.

На цыпочках проскочила она дверь в комнату отчима Фета, в которой он без устали, сутками, тачал и шил сапоги, башмаки и туфельки. На продажу и для обмена на продукты. За Даяной торопливыми прыжками следовал Нуни.

Брат и сестра почти не помнили родного отца, ушедшего к Яммару много лет назад. А Фет… Ну что Фет. Овдовев, мать взяла его в мужья только для того, чтобы прекратились пересуды в поселке. А в жизни семьи Фет почти не принимал никакого участия. Детей он не любил и словно вообще не замечал, брат с сестрой относились к нему точно так же. В доме Фет был деталью интерьера.

Даяна осторожно постучала в двери брата. Просунула растрепанную русоволосую головку в комнату. Нуни же, не церемонясь, проник в комнату весь и сразу.

– Ян! Ян! Ты здесь? – громко прошептала она, вглядываясь в полумрак.

– Заходи, малышка, – ласково отозвался брат.

Он сидел возле тумбочки со своей паниорой, которая до сих пор была накрыта салфеткой.

– Ян, – протиснувшись в комнату и поплотнее закрыв дверь, начала Даяна. – Слушай, Ян, ну расскажи мне, что там будет?

– Ты же знаешь, я не могу. Яммар может разгневаться и наслать на нас бурю. А уж если Анардаз узнает, то она нас в клочья разорвет. – недовольно произнес Ян. Он, сразу же после ночи своей Инициации, пять лет назад, заподозрил, что злая Анардаз специально нагоняет страх и туман, а на самом деле ничего необычного в Ночи Инициации нет… Просто жрице необходима власть. А власть и любовь рядом не живут.

Яну было восемнадцать лет и он мечтал удрать из Дагим и стать одним из гвардейцев империи Хавалькад. Едва он начинал эти разговоры, глаза Даяны мрачнели, она затыкала уши и топала ногами. Не слышать, не знать, не думать!

Поняв, что такие разговоры больно ранят и пугают сестренку, Ян говорить на эту тему перестал. Но мечту свою не оставил.

Ни ныряние и добыча жемчуга, ни рыболовство, его абсолютно не интересовали. Только ради пополнения семейного бюджета, нырял Ян за жемчугом. Удача сопутствовала ему, он добывал довольно ценные экземпляры. Но все вечера Ян проводил в компании гвардейцев Хавалькад, даже подружился с некоторыми из них. Совсем скоро произойдет смена караула, новоприбывшие гвардейцы вот уже несколько дней обживались в поселке. А командир тех, которые полгода охраняли поселок, уже согласился взять Яна с собой в столицу, принять его в отряд. Даяна пока что об этом не знала, и брат мучительно размышлял о том, что хочешь-не хочешь, а придется рассказать малышке правду.

Сколько горя он причинит Даяне, Ян старался не думать… Не думать! Но мысли о разлуке лезли в голову, словно настырные ночные кровососы. Единственным утешением и оправданием было то, что, служа в Гвардии, он заработает много денег и заберет Даяну к себе, в столицу.

Задумавшись, Ян забыл, что сестренка давным-давно стоит рядом с ним.

– Ян, ну покажи скорее! – шепотом попросила девочка. – Ты уже скоро до дыр его протрешь!

– Скажи спасибо, что я вообще тебе твой ритуальный клык украшаю. – проворчал брат. – Ты же знаешь, что ты сама должна это делать. Ну да ладно, ты у меня умница… Главное, держи свой язычок за зубами.

Ян сдернул салфетку со своей паниоры, тоже черной, но чуть покрупнее, чуть постарше, чем у Даяны, и стал рассматривать свое творение.

– Ну, кажется, готово! – он еще разок протер ритуальное оружие специальным кусочком кожи, отполировав его до зеркального блеска. Внимательно осмотрел со всех сторон и, наконец, протянул сестренке огромный акулий клык, который и исполнял роль ритуального ножа.

Даяна схватила клык и поднесла его поближе к глазам.

Да, брат постарался на славу! Сама она никогда в жизни не вырезала бы такую красоту.

Огромный клык был украшен резьбой, орнамент спиралью вился вокруг клыка, и на нем четко виднелись единороги, морские волны, жемчуг и листья могучего бессмертного дерева сонго.

– Ян, – прошептала восхищенная Даяна. – Какая красота! Он всегда будет мой? Его никто не отнимет?

– Глупая ты у меня, – улыбнулся брат. – Конечно, нет! Это твой нож на всю жизнь… Ну, если не потеряешь, конечно.

Сегодня ночью, на Инициации, он тебе понадобится как ритуальное оружие, ну а потом ты будешь вскрывать им раковины с жемчугом. Ты же знаешь, железным ножом это делать нельзя. Только этим подарком Яммара. Да, вот еще. Я сплел тебе шнурок из молодых побегов сонго, повесишь клык на него. Шнурочек у меня получился что надо! Ну совсем как шелковый! – не удержавшись, похвастался Ян. – Побеги я вымачивал в морской воде и вываривал по всем правилам. Потом сушил на солнце, потом они набирались лунного света. В общем, все, как положено. Держи. Этот шнурок никогда не порвется.

Услышав про ритуальное оружие для праздника Эсеряммар, Даяна вновь помрачнела. Ян с любопытством глядел на сестренку. Интересная она девчонка, ничего не скажешь. Совсем непохожая на других.

– Ну, – спросил он, – Чего ты скисла? Все через это проходят! Ничего там страшного, поверь мне!

– А я все равно боюсь, Ян, – тихонько, еле слышно, произнесла Даяна. – Мне снятся такие странные сны…

Вообще-то, говорить про свои сны было невежливо и даже опасно. Люди считали, что сны снятся только сумасшедшим. Ну или, что еще хуже – невидимым ведуньям из предгорий.

Но Даяна не была ни сумасшедшей, ни ведуньей. Однако сны ей снились очень часто, и она, в конце-концов, стала нарушать запрет и рассказывать о них единственному человеку, который ее понимал – брату.

– Что тебе снилось сегодня? – спросил Ян. – Что-нибудь страшное?

– Нет, Ян, не страшное. – Даяна покрутила в воздухе руками, отыскивая нужные слова. – Ну словно я сижу на своей кровати, а вокруг море… Море, и больше ничего. Я как будто в царстве Яммара, понимаешь? Вокруг облака, но не небесные, а такие… морские. А еще у меня была огромная жемчужина, вот совсем как луна. Таких вовсе на свете нет! Я сошла с ума, Ян?

– Нет, малышка. Просто ты слишком долго думала об Инициации, вот и снится тебе море и жемчуг. Вот и все! Ну, беги, собирайся! Ты же знаешь, опаздывать нельзя, иначе Анардаз нас живьём съест. – Ян ободряюще улыбнулся сестренке, поправил сонговый шнурочек с ритуальным клыком на шее девочки и легонько подтолкнул ее к дверям. Нуни, игравший с башмаками Яна, поторопился вслед за хозяйкой.